На русском вышла «История Геноцида армян» американского историка Рональда Суни — книга, которую я советую любому, кто хочет узнать что-то достоверное об этом геноциде. Книга научно-популярная, но все обобщения сделаны в ней добросовестно; Суни — серьезнейшая фигура в академических кругах, а оригинал этой книги был опубликован в Принстонском университете в 2015 году.

Правда, из российского издания почему-то убрали подзаголовок оригинала: They Can Live in the Desert but Nowhere Else («Они могут жить в пустыне, но нигде больше») — слова, произнесенные Талаат-пашой, лидером Турции в тот период и главным ответственным лицом за геноцид. Но мне этот заголовок кажется важным.

Дело в том, что основным инструментом в осуществлении этого геноцида были депортации в турецкие концлагеря, но проходили депортации через сирийские пустыни (они тогда находились на территории Османской империи). Караваны армянских беженцев буквально шли по пустыне в сопровождении турецкой жандармерии. Во время этих «маршей смерти» большинство жертв геноцида, если не ошибаюсь, погибли, и в этом был расчет турецкого руководства (о чем и свидетельствует цитата Талаата).

Но надо читать перевод, может быть, найдется этому объяснение со стороны переводчика или редактора. Я читал книгу Суни на английском и остался под сильным впечатлением.

Мы с женой успели сменить несколько квартир в Дрездене, и одна из них была по адресу Айзенбергер штрассе, 17. Недавно я узнал, что в этом доме прошла встреча русскоязычного книжного клуба, на которой обсуждали «Демонтаж». Не подозревая, что автор «Демонтажа» еще недавно здесь жил.

Благодаря Максиму Андрееву мы все-таки организовали встречу читателей и автора — в ресторанчике недалеко от нашей новой квартиры. Обсудили роман, я узнал много интересных интерпретаций сюжета, и в очередной раз удивился, что это все со мной происходит.

Я допускал, что у «Демонтажа» найдутся читатели в самых разных городах России или Армении. Я даже не был так удивлен, когда получил отзывы от читателей из Нью-Йорка, Тель-Авива или Берлина. Но я никогда не думал, что встречу читателей романа в Дрездене. Что, конечно, приподнимает настроение.

​​Прочитал на одном дыхании «Гумус» (2023) Гаспара Кёнига — роман о дождевых червях. В центре сюжета два зумера — парижанин Артур и провинциал Кевин. На одной из лекций в универе они узнают, что за несколько десятилетий неолиберализм почти полностью погубил землю: в ней почти не осталось дождевых червей (источников гумуса). В итоге друзья решают посвятить всю свою профессиональную деятельность червям.

Правда, делают они это по-разному: горожанин Артур уезжает на дедушкину ферму и пытается воскресить ее, заселив высохшую землю червями, а провинциал Кевин отправляется в Париж, чтобы создать стартап по производству домашних вермикомпостов. Дальше набирает обороты сюжет — как они превращаются в конкурентов и чуть ли не врагов, но в конце концов не могут обойтись друг без друга. Да, роман хоть и посвящен червям, но на самом деле он про старый добрый броманс.

А еще это очень смешная сатира. Кёниг иронизирует над всеми социальными трендами последних 10-15 лет: левыми активистами за все хорошее против всего плохого или грезами эко-анархистов о мировой революции, расплодившимися бизнес-магистратурами или гринвошингом эко-стартапов, светскими тусовками «молодых лидеров» или сексом в эпоху новой этики. Последнему Кёниг уделил немало страниц, и честно признаюсь, я давно так не хохотал над сексуальными сценами, наверное, со времен франзеновских «Поправок».

Короче говоря, если ищете провокационный и веселый роман, в котором затрагиваются чуть ли все самые волнующие темы современности, от зеленой повестки до духовного кризиса современных бобо, то очень-очень советую.

Мой вчерашний рабочий день был посвящен исключительно книгам: утром я работал над своей книгой, после обеда я редактировал чужую книгу и в конце дня я читал еще одну книгу для рецензии. Чтобы немного отдохнуть от книг, вытащил себя на прогулку по Дрездену — и нисколько не пожалел. (Правда, во время прогулки слушал подкаст о книгах.)

Русская литература «перед лицом катастрофы» — в двух новостях. На московской книжной ярмарке non/fiction забанили издательство Individuum, не объяснив причину отмены. А на берлинской книжной ярмарке тамиздата отменили выступление Олега Кашина, тоже не объяснив причину.

Если за Individuum я слежу с интересом уже много лет, то к текстам Кашина мое отношение изменилось недавно. В августе 2024 года я случайно прочитал его книгу «Ничего хорошего», опубликованную в Лейпциге. Килограмм чистого Кашина я должен был передать другу в Филадельфии, но решил ради интереса полистать. Следующие два или три вечера я читал одно эссе за другим, заново пережив мрачваген, наступивший 24/02/2022. С чем-то я был согласен, с чем-то — нет, но читал, повторюсь, не отрываясь. Мне всегда хочется понять (попытаться понять) даже ту точку зрения, которая мне совсем не близка. Когда есть цензура, понять другого становится сильно сложнее.

Вот здесь можно приобрести «Ничего хорошего» (в том числе с доставкой в Россию), а здесь — узнать расписание собственного книжного фестиваля издательства Individuum, который они организовали после бана на non/fiction.

Оказывается, писатель Колм Тойбин (романы «Бруклин», «Мастер», «Волшебник» — все очень хорошие и переведены на русский) такой вот замечательный старый ворчун.

В фильме Робера Брессона «Приговоренный к смерти бежал, или Дух дышит, где хочет» (1956) мы узнаём историю военнопленного, который пытается совершить побег из нацистской тюрьмы в оккупированном Лионе в 1943 году. Этот пленный, несомненно, очень мужественный человек, наделенный невероятной смекалкой. Но сбежать из тюрьмы ему удается исключительно благодаря помощи и солидарности других заключенных. Говоря иначе, тот самый евангельский дух, который дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда он приходит и куда уходит, — по крайней мере в кинематографе Брессона — это дух помощи, дух протянутой руки: когда ты понимаешь, что спасение собственного «я» возможно только через протянутую руку другому.

Это я написал рецензию на роман «Где» Коли Степаняна.

​​У историка и журналиста Сергея Бондаренко вышла книга об истории общества Мемориал, и мне повезло ее прочитать еще до официального релиза (состоявшегося сегодня).

Книга интересная: она не про хороших людей против всего плохого; она про критическое осмысление истории орагнизации, десятилетиями влиявшей на общественное мнение о советском терроре и памяти о нем.

А главное, по-новому смотришь на некоторые главы истории России: какие именно шли дискуссии о наследии советского террора в перестройку; что изменилось в 1990-е, когда мемориальцы попали в архивы; что произошло в 2000-е, когда изучение истории террора сменилось созданием памяти о нем; как в 2010-е создание памяти сменилось борьбой за нее; ну и 2022 год, год поражения, после которого Мемориал старается сохранить память хотя бы о себе и своем наследии.

В связи с этим сразу два материала:

- рецензия на книгу

- и моя беседа с автором

​​«Американский друг» (1977) Вима Вендерса — моя любимая экранизация приключений мистера Рипли. Это экранизация не знаменитой первой части пенталогии Патриции Хайсмит, а третьей, самой мрачной и меланхоличной. Главных героев играют аналогичные по духу актеры: Денис Хоппер в роли Рипли (помните маньяка из «Синего бархата» Линча, который вдыхает газ из ингалятора?) и Бруно Ганц в роли рамочника.

Особенность экранизации Вендерса — что у него на первый план выходит не Рипли, а его жертва, тот самый рамочник в исполнении Ганца. На протяжении двух часов мы наблюдаем его трансформацию: как из безусловно доброго и порядочного человека он превращается в безумца и убийцу. Я думаю, это самый сильный актерский перфоманс, который мне доводилось видеть в кино. Бруно Ганц перевыполнил задачу, поставленную Вендерсом, и передал абсолютно все эмоциональные качели человека во время падения, — и ради этого я готов пересматривать этот фильм снова и снова.

У Ганца отличная фильмография, особенно ранняя. С 1970-х он снимался у Эрика Ромера, Петера Хандке, Вернера Херцога, Фолькера Шлёндорфа, Тео Ангелопулоса. И это, подчеркиваю, не считая двух выдающихся ролей в «Небе над Берлином» и «Американском друге» Вима Вендерса.

За последние три года прочитал слишком много литературы о разных чрезвычайных ситуациях ХХ века, и очередной такой книгой стали воспоминания кинодокументалистки Марселин Лоридан-Ивенс «А ты не вернулся». Это совсем крохотная книга, посвященная памяти ее отца, который вместе с ней попал в Аушвиц-Биркенау, но не выжил.

Правда, мне куда интереснее было читать про то, как менялись политические взгляды Марселин после освобождения: как она металась между «правыми» и «левыми» взглядами в 20-21 вв. Эти ее метания, показалось мне, очень созвучны проблемам нашей современности — современности, в которой стало до головокружения много ненависти.

Самая изящная экранизация «Преступления и наказания» — это «Карманник» (1959) Робера Брессона. Там, где у Достоевского беспорядочные и не знающие конца и края самоковыряния героев, у Брессона — аккуратно выверенные сцены. Он свел монструозный роман до минималистской кинопоэмы длительностью час пятнадцать. Вместо убийцы — карманник, вместо Петербурга — Париж; по сути, от книги там только история любви. Хотя вся красота фильма — не в любви, а в преступлениях: как руки карманников крадут кошельки или часы на ипподромах или в метро. Это руки знаменитых брессоновских не-актеров. Раскольникова сыграл уругваец, который в дальнейшем снимался в мексиканских слэшерах (с названиями в духе «Алукарда, дочь тьмы»), а его напарника — реальный карманник из Туниса по имени Кассажи. Но еще раз посмотрите на красоту их рук. Как написали в комментах, the gayest non-gay scene ever.

Москвичи, кому интересно — вечером 6 марта в Армянском музее Москвы будет презентация вот этой книжки. Я прочитал ее еще в 2024-м, и это было как минимум интересно. Как там максимум — подробнее в рецензии, которую вот-вот допишу. А пока вот, повторюсь, можно вживую посмотреть и послушать человека, который прошел через войну, выжил и написал об этом роман.

Спустя почти год «Корпус» опубликовал продолжение «Берты Ислы» — последний роман Хавьера Мариаса «Томас Невинсон». Теперь узнаем, что произошло с Томасом и Бертой в XXI веке. Судя по аннотации, речь снова пойдет о шпионских перевоплощениях, терроризме и прустовских вопрошаниях о любви и памяти, и все это на 670 страниц. Идеально!

Немецкий писатель Ханс Фаллада запечатлел неприглядную повседневность немецкой жизни начала 1930-х годов по-журналистски достоверно, не чураясь ее черных сторон, — но не ради удручающих картин разорения простых обывателей, а чтобы изобразить их мучительную борьбу за свое достоинство. О его романе «Что же дальше, маленький человек?», впервые вышедшем в полном русском переводе, рассказывает Арен Ванян.

«К концу романа у Йоханнеса с Эммой и вовсе останется всего три марки, а ютиться они будут в деревянной лачуге под Берлином».

https://gorky.media/reviews/na-tri-marki-chelovecheskogo-dostoinstva/

Новый гость «Топ-3» — писатель и журналист Арен Ванян, автор прекрасного романа «Демонтаж». Поговорили о любимых книгах — и как же, скажу вам, здорово послушать романиста, говорящего о литературе!

YouTube · Spotify · Apple · Яндекс · Все платформы

И вдогонку: сходил в подкаст к Святославу и рассказал о трех любимых книгах: «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста, «Дневник» Элен Берр и «Белое сердце» Хавьера Мариаса. Я не сомневался только в выборе первой, со второй долго метался между Элен Берр и Надеждой Мандельштам, а с третьей и вовсе, можно сказать, случайный выбор, тк там речь идет даже не про одного автора, а про целое поколение писателей 1980-90-х, работавших с памятью, временем и историей. Возможно, это первый раз, когда удалось более-менее слушабельно рассказать, что я в литературе люблю и что конкретно меня вдохновляет работать над книгами по сей день.

Устал от переводной литературы и чтения на английском, долго думал, что прочитать на русском, перебирал разные скопившиеся русские книги и в конце концов вернулся к Шаламову.

Каждый раз его рассказы производят новое впечатление. В первый раз было эмоциональное потрясение, во второй — историческое вопрошание, а может, даже этическое, но теперь, снова перечитывая, не могу не поражаться стилистическому совершенству «Колымских рассказов». Мне кажется, я в последний раз так внимательно, то есть с карандашом и перечитывая каждый рассказ по два-три раза, работал только с рассказами Чехова или Фолкнера, но это было так много лет назад.

Вот что происходит, когда внимательно читаешь Шаламова: лагерный мир отступает на второй, даже порой на третий план, а внимание полностью сосредотачивается на том, что ему было интереснее всего, — на уникальном поэтическом мире, на эстетических законах, изобретенных самим автором. Изучение этих законов, поэтики, стиля Шаламова становится, по сути, единственным достоверным ответом на все большие вопросы «Колымских рассказов»: что такое лагерь, почему он возник и что в нем происходит с человеком. Ты не узнаешь идеи писателя, пока не поймешь, как он пишет. Это так странно — и в то же время теперь так очевидно.

Так что с еще большим нетерпением жду, когда будет опубликована на русском выдающаяся, как говорят знающие люди, биография Шаламова за авторством Франциски Тун-Хоэнштайн. Пока читал только вступление — это отлично.

Святослав Иванов ведет тг-канал, в котором около года назад появилась рецензия на «Демонтаж». Я улыбался, пока читал ее, потому что в период работы над романом я действительно часто делал посты про Франзена. Но кроме тг советую обратить внимание на ютуб-канал Святослава, в котором, кажется, можно найти обзоры арт или поп-феноменов на любой вкус, от Кейт Буш до «Улицы разбитых фонарей». Но мне больше всего понравились выпуски про братьев Коэн и Георгия Данелию, режиссеров, чьи фильмы я уже много лет люблю.

​​Романа Ганса Фаллады «Что же дальше, маленький человек?» (1932) — это диалог одного из главных немецких писателей 1930-40-х с русской литературой.

Фаллада рассказывает о судьбе двух «маленьких людей», молодой немецкой семьи, которая выживает в Германии начала 1930-х. Это буквально годы мирового экономического кризиса и излета Веймарской республики. Маленькие люди переезжают из города в город в поисках работы или хотя бы жилья, но везде их надежды проваливаются, а сил, чтобы жить достойно, становится все меньше. Основная причина, по которой маленьким людям так тяжело, — это нехватка денег. Жизнь слишком дорога, зарплаты слишком низкие, а любая социальная помощь от государства оборачивается страшной бюрократией.

В русской литературе 19 века было принято относиться к маленькому человеку с жалостью и заботой. Русские писатели обманывали его (себя) надеждой, что рано или поздно маленький человек очнется в дивном новом мире. «Мы, дядя Ваня, будем жить. Мы отдохнем!» — и все в таком духе. Ганс Фаллада переносит проблемы маленького человека из метафизики в реальность. Политическая конфронтация коммунистов и нацистов, экономическое неравенство, нормализация радикальных настроений — именно эти причины доводят молодую семью на страницах книги до унизительной бедности, почти до дна. Но даже на дне маленькие люди Фаллады выбирают не слепую надежду, а достоинство. И любовь к родному человеку, а не к абстрактному ближнему.

Что, увы, не отменяет будущей политической катастрофы. Роман был опубликован в 1932 году, а уже в 1933-м к власти пришел Гитлер. Что было дальше — все всё знают. Но вот что интересно: в 1947 году Фаллада опубликует роман «Каждый умирает в одиночку» — роман, в котором те самые маленькие люди, выбравшие Гитлера и сильную Германию, во время войны потеряли на восточном фронте сына, осознали чудовищность режима и стали участниками антифашистского Сопротивления. Классный, короче говоря, писатель Фаллада.