Желание поиска необычных съемок — обычно утихает ближе к лету. Чем скорее тепло — тем сильнее хочется примерно вот так, в одиночку — остаться на курортном острове. Кампейн для Moda Operandi снимали в Сорренто — на Амальфитанском побережье и в отеле Excelsior Vittoria. Говоря о Сорренто — у Нормана Дугласа есть путеводные заметки «Siren Land», где он попеременно называет остров — или островом сирен, или островом Цирцеи. Нравится думать, что модель, эта мифическая одиночка — и правда родом из мифов. Тоскливая сирена или хитрая печальная колдунья. И совсем одна — в Missoni, Rodarte и Oscar de la Renta… И даже ясный пейзаж вокруг — немного загрустил.

В старину — пение панихид было обязанностью сирен. Их изображали на погребальных атрибутах. Например, в Сорренто было обнаружены вазы с рисунками сирен — простые и, скорее всего, принадлежащие к нижним классам. На вазах из Сорренто, кроме сирен, было простое — «Прощай».


Vakare Steputyte for Moda Operandi by Diane Betties🖼️🌸

Публикация сделана по велению сердца — третий снимок первостепенно увиделся пасхальными яйцами, разукрашенными пастельными красками. И хоть ничего прямолинейного к этому празднику в съемке нет; и Blumarine слишком для этого игрив и откровенен… Чувствуется что-то светлое и хорошее, когда смотришь на фотографии. У Кэрролла есть замечательное и подходящее пасхальное эссе — очень земное, обходящее всю чудесатость «Алисы»:

Неужели ты думаешь, что Ему приятно видеть только людей, стоящих на коленах, и слышать одни лишь молитвы? Что Он не радуется, когда видит ещё и ягнят, веселящихся под солнцем, слышит звонкие голоса детей, играющих в сене? Нет, их невинный смех так же сладок его слуху, как торжественный гимн, возносимый в величественном соборе. И если своими книгами для детей я пополнил запас невинного и здорового веселья, то я могу, несомненно, надеяться: когда придёт мой черёд пройти долиной теней, я буду думать об этом без всякого стыда и сожаления.

Льюис Кэрролл «Пасхальное послание всем детям, любящим „Алису”» (1876)

Значит, и эта съемка Blumarine, наверное — не так далека от благости праздника. Она видится — так же нежно :)

Blumarine FW 1999 by Tim Walker 👰🥚

Публикация сделана по велению сердца — третий снимок первостепенно увиделся пасхальными яйцами, разукрашенными пастельными красками. И хоть ничего прямолинейного к этому празднику в съемке нет; и Blumarine слишком для этого игрив и откровенен… Чувствуется что-то светлое и хорошее, когда смотришь на фотографии. У Кэролла есть замечательное и подходящее пасхальное эссе — очень земное, обходящее всю чудесатость «Алисы»:

Неужели ты думаешь, что Ему приятно видеть только людей, стоящих на коленах, и слышать одни лишь молитвы? Что Он не радуется, когда видит ещё и ягнят, веселящихся под солнцем, слышит звонкие голоса детей, играющих в сене? Нет, их невинный смех так же сладок его слуху, как торжественный гимн, возносимый в величественном соборе. И если своими книгами для детей я пополнил запас невинного и здорового веселья, то я могу, несомненно, надеяться: когда придёт мой черёд пройти долиной теней, я буду думать об этом без всякого стыда и сожаления.

Льюис Кэрролл «Пасхальное послание всем детям, любящим „Алису”» (1876)

Значит, и эта съемка Blumarine, наверное — не так далека от благости праздника. Она видится — так же нежно :)

Blumarine FW 1999 by Tim Walker 👰🥚

Ола Риндал — норвежский фотограф, который сделал съемку для Crosscurrent. Сделал кукольный театр за тонким тюлем — видим куколок, которые тренируют движения. Гнутся, не сгибая ног, в платье JW Anderson; с прямой спиной стоят в Issey Miyake; надевают на себя неровные строчки органзы от Alainpaul… Ола снимал многие бренды для многих журналов — например, кутюрную коллекцию Balenciaga A/W 2021 для AnOther. Фото были сделаны сквозь заблюренное стекло автобусной остановки — сквозь это же стекло Ола репортажно сфотографировал маленькую девочку в желтой ветровке. Понравилась такая неожиданная параллельность — стекло остановки вообще мелькает на многих fashion-снимках фотографа. Как-то от этого очень нежно — такая тонкая и аккуратная незатейливость и к брендам, и к жизни. По-норвежски, наверное.

Ola Rindal for Crosscurrent magazine 2025 👰🐚

Современная Юдифь — думается, когда смотришь на съемку Лоли Баии для POP magazine. Только вместо головы Олоферна — мини-платье от Hodakova; вместо фероньерки — диадема от Ann Demeulemeester; а вместо бравой кольчуги — топ от Armani и бронзовые цепи от Miu Miu. Воинственность взгляда — сохранена. Меч — сохранен тоже.

Loli Bahia for POP mag by Oliver Hadlee Pearch and Jules-Joseph Lefebvre’s painting «Judith» (1892)🤍🫖

Когда все шапки и свитера убраны — а за окном… В коллекции S/S 2003 Рей Кавакубо — почти не использовала сторонние аксессуары. Все слои шли из удлиненных (на, примерно, метр) деталей пиджаков, юбок и топов. Волосы — согревали моделям шеи и ушки. Кажется, отлично для текущей весны — не пришлось бы долго раздеваться в помещениях и терять шарфы в сумках. Все — на одном удобно месте. Все — на нас :)

Commes des Garçons collection «Extreme Embellishment» S/S 2003🧡

I have too much love… for my bags!

Много сумок на хорошем незатейливом бэкграунде. А на втором снимке — модель уложила локти на чемоданчик от LV S/S 2025 с иллюстрацией Лорана Грассо из серии «Studies Into the Past» (2009). Иллюстрация напоминает и Брейгеля, и Босха, и Боттичелли — в этом проекте художник хотел запутать; подарить зрителям «ложную историческую память» — чтобы в будущем — было невозможно определить период создания работ. Кажется, очень милым, что для чемоданчика не выбрали легко-опознаваемых брендовых сумочных-соседок. Может, через сто лет, когда этот снимок найдется-сохранится — первым впечатлением — кто-то на секунду подумает о XVI веке. А потом опомнится — ну, или увидит другие фото с сумками S/S 2025: с клеткой-сундуком Chanel, с кварцевой Coperni, с плетено-каркасной Bottega. И никаких иллюзий — не останется :)

Harper’s Bazaar France April
by Sebastian Lager 🧳

День покрыт влажностью и туманом. Все нечеткое — и пластиковая страничка паспорта запотевает и высыхает капельками. Рукавом тренча от Burberry протираю ее — пока пришитый к воротничку хлопковый шарф — не намочился. Я завяжу его у шеи. Мне не хочется — обдавать промокшей тканью щеки. В Риме не то чтобы холодно — но снимать аутдор теплого верха в Риме — нам не хочется. Складки на твоем белесом плаще от Lemaire — похожи на деления минут. Ускорителем времени твоих тканых заломов — мы проходим неудалимые точки всех путешествий. Перелет не подарил усталости — нас гонит прочь из номера. Подоконники в нем низкие, извилистые, лаковые — не опирающиеся, открывающие полностью виды. Если вытянуться из окна и повернуть голову — можно рассмотреть зелень Виллы Боргезе. Подоконники в нашем номере — совсем не хотят нас задерживать. Но неудалимые точки всех путешествий — отняли часы. Вечер в Риме начинает темнеть. Темнеет зелень Виллы Боргезе в глубине цвета. Я меняю свой тренч — его пуговицы заканчиваются под грудью. Ветер раздувает его полы — холодит живот. Ты меняешь свой белесый плащ — его складочки-минуты — больше некстати. На прогулке — мы не нуждаемся в ускорителях времени. Вечер темнеет — и мы заматываемся в темноту. Если идти медленно и отдавать дань светофорам — через сорок три минуты — мы дойдем до Палаццо Барберини. Я заматываюсь в тонкость короткого ржавого пальто. Max Mara пишут — что он из шерсти верблюда. В Риме, может только и лошади фонтана Треви, и может — верблюдам было бы одиноко. Но я надеваю на ноги широкие копытца — точно верблюжьи. С выбивающейся потертой медью на коже. А в Палаццо Барберини показывают Караваджо — в Палаццо Барберини — тоже тьма и закопченные цвета. Отель позади — на двадцать две минуты. На Миньянелли, у бутика Rimowa, вспоминая о багажной тяжести, хоть и в отрыве от нее сейчас — моя темная сумка переходит на твое плечо. Сумка замотанна в свои замшевые ремешки, повторяющая за моим замотанным пальто. Тебе замотанности и фонарной темноты — не хватает. Ровно до двадцать второй минуты прогулки. Вечер начинает темнеть. И вечер наверняка темнеет точно сильнее — когда мы смотрим на бурые стены в Палаццо Барберини. Мы возвращаемся. Ускоряем время снова — парнокопытными, облегченными настроениями. В отеле нас ждет мой тренч от Burberry; ждет твой помятый плащ от Lemaire, который напоминает о странном времени своими складками-минутами; и по всему номеру — нас ждут темные фрески Палаццо Каппони и погребенные в свете картины Паладино. И в холле — журчит крошка-водопад. И если прислушаться — непришпоренные ржавые туфли — что-то фырчат. Почему-то по-верблюжьи — весной, в Риме.

april days and clothes essay: @monday for @velvet

Mimmo Paladino «Stromboli» (1984)

Thoughts about daylight spring Rome🍅

I had a flashback of something that never existed

Напечатано на одной тканой страничке мягкой книги Луизы Буржуа. На фотографиях выше: пара разворотов из нее — и коллекция Sandro, вдохновленная работами хужожницы. Хоть и главными референсами послужили известные громадные скульптуры пауков — креативный директор Эвелин Четрайт обратила внимание и на текстильную книжку Луизы — под названием «Ode à L’oubli». В переводе, конечно, — не нуждающейся. Иллюстрации на разворотах — собраны из постельного белья и одежды членов семьи художницы. Когда интервьюер задает Эвелин вопрос о балансе между нежным визуальным языком Sandro и яростным Луизы — как будто бы ответ и так ясен. У Луизы — нежность внутренняя, ткаными поношенными лоскутками и жесткими сюжетами печальной, но семейной истории. А у Sandro — шелк, лен, и теплая легкость — но в окружении чернильной геометрии; заброшенного неживого интерьера и закрытой простынями мебели. «И всё-таки, временами, мотивы Буржуа — больше напоминали летние зонтики, чем паутину…», — говорит Эвелин.

Sandro S/S 2025 for Schön! Magazine 🫐

Съемка для журнала Marfa — на фоне миланского Piero e Pia и внутри миланского Piero e Pia :) Ресторан семейный, начавшийся с двух молодых людей — Пьеро и Пии. Сейчас там работают их дети. Съемка вышла розовой, почти в архетипных цветах ресторана. На стенах там висят репродукции картин Андреаса Шульца — а еще cтилистка Эмили Карех подписала, что один из гостей, часто обедавший в Piero e Pia — пожертвовал часть своих работ ресторану. Вот такая нежность и традиционность — одежду на модели тоже легко соотнести по брендам. Традиционно телесные оборки юбки от Alaïa, интеллигентно застегнуто-расстегнутый тренч от Prada, и прозрачная блузка от Saint Laurent. Полежать на столе — тоже относится к чему-то традиционному, домашнему :)

Marfa №23 by Alexandra Gordienko 🖼️

If you want to be a Schiele’s girl — wear Proenza Schouler

«Быть», конечно, настроенчески — и только. Несмотря на очень грустные судьбы муз художника — визуальный образ женщины в картинах Шиле — чувственный и открытый. И Proenza Schouler сняли красиво, текстурно — пошили платья с мягкими корсетами; с сильно-открытой спиной без вырезов — и можно не спускать скромные лямки для откровенности. Так стоит одеться в нежную акварельную Вену. Тем более там, с 28-го марта в Музее Леопольда — начинается выставка, посвященная последним годам Эгона Шиле. И на самом деле — совершенно не важно в чем исследовать его работы: их ценности не убавят декорации. Но одеться в новую коллекцию Proenza для этого — кажется, как-то — очень нежно.

Proenza Schouler S/S 2025; paintings by Egon Schiele: «Reclining Model in Chemise and Stockings» (1917); «Standing Girl in a Blue Dress and Green Stockings» (1913); «Seated Woman in Underwear» (1917) 🐚 🏺

Весенне-пятничный и сонно-свежий mood. Кутаем сумки в дождевики, потому что кое-где еще идет дождь. Читаем размышления Дерека Джармена о цвете. Подкрашиваем тяжелые затмения — как можем.

Другие цвета меняются. Трава уже не такая зеленая, как в дни моей юности. Нет больше той голубизны итальянского неба. Они переменчивы. Но красный – постоянен. Красный – это остановка в эволюции цвета. Красный редко встречается в пейзаже. Его сила – в его отсутствии. Лишь мгновение в экстатическом закате, огромный шар солнца опускается за горизонт... и затем уходит. Я закрываю глаза и вижу Красную Шапочку в темном лесу. Яркий красный плащ в сгущающемся сумраке. Волк с красными глазами лижет алые куски мяса.

Дерек Джармен «Хрома»


Hermès items for Vogue Japan 2001 by John Clang 🖼️

Paloma Wool снова сделали очень красиво — а мы упустили. Показ прошел в библиотеке лицея Генриха IV. В видео-анонсе коллекции — модели читали книги, взятые с полок. Читали вслух, на разных языках. А арт-директор показа — в запрещенной сети прикрепила к материалу отрывок из эссе Урсулы Ле Гуин — об исследовании написания романа.

Я зашла так далеко, что могу сказать — единственная, правильная и уместная форма для романа — это форма сумки. Книга содержит слова. Слова содержат вещи. Они несут в себе смысл. Роман — это аптечка, где лежит только необходимое, где вещи находятся в особо-сильном взаимодействии друг с другом — и с нами.

Ursula K. Le Guin «The Carrier Bag Theory of Fiction» (1986)

Коллекция, видимо, о словах, связях, рассказе. Чтении — кажется. Пышная мягкая юбка позволит просидеть на жестких стульях библиотеки — очень долго. Высокие сапоги-трубы, запрятавшие низ вырезов юбки, и зауженные резинками брюки — помогут не споткнуться, если идти погруженной в чтение, не глядя на окружающий мир. А в ленты топа — мы бы положили книги. И никаких сумок. Все важное — уже на страницах.

Paloma Wool AW 2025 🦢🐚

Конная прогулка в кружевах — на Ann Demeulemeester. Туман за моделями — бьет светом лампочек. Посмотреть за — предугадать и подсмотреть — невозможно. Выхватываем по одному всаднику в моменте. Они в рваной шерсти — они протаскиваются по полу оборками. На их riding boots — виднеются металлические стремена. Пришитые-приклеенные. Однажды в Tate — мы видели рисунки Элизабет Фринк. Неровные отпечатки розовых и рыжих лошадок — и почти обнаженные наездники рядом. Сексуальность терялась в смазанной графике — мы спутались в настроении рисунков… А может, на Ann Demeulemeester — и не наездники вовсе? Герои «Элегии» Томаса Грэя — в траурном романтизме. И под их сапогами и платьями — не песочная насыпь ковра. Под моими пальцами — мягкая ручка кожистости сумки. Ручка — похожа на поводья, если не смотреть на нее. Ручка ребристая — и если Ann Demeulemeester и правда напоминает «Элегию» — то ручка сумки — навевает мысли о хлысте. Продолжая оплаканную боль — но на Ann Demeulemeester все же — жизнь. Атласная зелень — и подубитая травяная кожа. Галоп сквозь длинные рукава рубашек, падение на избеганый газон. Его отпечатки на юбке. На Ann Demeulemeester — лошадей больше, чем на Hermès. Путанных с изяществом воронов — разнузданных ковбойских шляп на Ann Demeulemeester — больше. Конная прогулка в кружевах на Ann Demeulemeester — таким будет наше свидание. Избыточно много любви в космичной черноте бохо и книжных воронах По на футболках. И модели путаются оборками и лентами — с лошадиной гривой. Марают воланы рукавов — очищая копытца, прилаживая подковы. Обретая силу. На Ann Demeulemeester — мне хочется залезть в седло в платье и разорвать шерстяные гольфы. Может ты — согласишься на килт. И мы поедем кататься на лошадях. После Ann Demeulemeester. Когда цепочка всадников исчезнет в тумане — со всеми воронами, их отпечатками, недошнурованными сапогами и падающими лентами. Ковбоям на Ann Demeulemeester — тоже нужно перевести дух. А мы с тобой — уходим. И мечтаем — о их лошадях.

march days and ann demeulemeester show: @monday for @velvet

Dame Elisabeth Frink’s series «Man and Horse» (1971)

Thoughts about Ann Demeulemeester FW 2025 show 🐎💅

Сегодня 8 марта — значит сегодня — будет самый телесный бренд. Тонкости и гибкие складки, архитектурная твердость и острые уголки плиссировки — но все раздувается по ветру. На пляже, в городе, под жестким пальто, под фонарным пошлым светом — все от Issey Miyake. Нравится быть девушкой в Issey Miyake — не ощущать ноши одежды, но играть с ней — подвластно своему телу. Нравится любить в Issey Miyake! Себя первоначально — а после — кого-то очень близкого. А еще, у Issey Miyake есть линейка «Guest Artist Series» — вдохновленная людьми, которых дизайнер встречал на своем творческом пути. Среди них: Люси Ри, Этторе Соттсасс, Тадао Андо, Исаму Ногути, Уильям Форсайт и поэт Таникава Сюнтаро. Последний говорил — «на пьедестале из трех призовых мест — первые два — займет женщина, а третье — поэзия». И к такому хорошему дню — его поэзия — точно подходит.

Я иду, пробираясь сквозь цветы
все распускается
в марте

Я иду, пробираясь сквозь тропинки
по которым снуют дети
в марте

Я иду, пробираясь сквозь песню
которую поют жаворонки
в марте

Я иду, обнимая только любовь
боль и страх и
тебя —

Твой смех
в марте

Таникава Сюнтаро «Март»

С праздником, невыразимые :)

Issey Miyake lookbook S/S 2000 🤍🦪

Последний показ Alaïa и его сет-дизайн — были вдохновлены исследованием репрезентации форм женского тела в культуре. Питер Мюлье анонсировал коллекцию — фотографией женской статуэтки Кикладского идола, найденной на Аморгосе. Песок, глина и бронза — а среди гостей стояли-сидели скульптуры Марка Мандерса. Шершавые ровные торсы каменных девушек, закрытые глаза, плотность и пористость материала — и даже стены вторили. У скульптур, как и у коллекции — геометрическая четкость и непридугаданный распад материи сливается с нежной мягкостью тела. Women’s spirit у Alaïa — в обрамленных лицах; в закрытых затылках, но в ясности груди и живота. И модели — драгоценные идолы, запечатленные не на греческом острове, но в Париже… В подборке нет подтверждающих рассказ снимков — потому что Марк Мандерс еще и рисует. И в его цветах — мы тоже нашли отголоски коллекции. Посмотрите и вы :)

Alaïa F/W 2025 by Pieter Mulier; paintings by Mark Manders 🏺

Первый день весны — и архивная съемка Vogue! В перечислении брендов на моделях — редактор указал, что их парики были окрашены с помощью краски L’Oréal Professional (не считая фиолетового). Вспоминая цветы и прочитанную книгу — окрас фиалки трехцветной состоит из подходящих съемке оттенков (и настроений) — нежно-желтого, розового или фиолетового, и белого.

Фиалка трехцветная, viola tricolor, иван-да-марья, анютины глазки, Троица. Капля сока этого растения, упавшая на веко спящего —заставит мужчину или женщину влюбиться в первое живое существо, которое они увидят, как во «Сне в летнюю ночь». Крепкий чай, сделанный из ее листьев, вылечит разбитое сердце, поскольку фиалка — мощный афродизиак, а ее имя — «pensée». Оно означает — «я думаю о тебе».

Дерек Джармен «Современная природа»

И кажется, в более взрослой fashion-версии «Алисы в Стране Чудес» — вместо роз были бы влюбленные фиалки, и красили бы их в саду Красной Королевы — краской от L’Oréal :)

Vogue Italia 1997 by Ellen Avon Unwerth🍬

Ностальгичная подборка — по следам уже, как несколько дней назад, пошедшего показа Burberry. Кроме базовых плотно заправленных шарфиков в клетку — понравился выглядывающий воротник рубашки из под тренча. Образ напомнил фотографию Лорда Патрика Личфилда для бренда, где рубашка точно так же заместила шарф. А брошь-чертополох — погрузила в колллекцию S/S 2005. Всяческая флора, гжелевые цветочки и большой паучок на груди… А еще показалось романтичным, что образы на снимках разнятся степенью игривости — поднятый и распахнутый ворот рубашки соотносится с застегнутой мужской сорочкой; строгий и статичный «джентельменский» цветок на лакцкане — с бегущим куда-то пауком и расстегнутой до груди тонкой блузкой…

Burberry F/W 2025; Lord Lichfield 1970s; Burberry S/S 2005 🍽️

Jil Sander — и длинный хвост одной джунглевой птички. Сияющей. Показ начинается с чернильного платья — ни секунды не говорящем о фауне. Оно разбрасывается бахромой. Ты шепчешь сложное имя орнитологического вида, говоришь о его медленности в полете. Все из-за хвоста— а платье перед нами — плывет уверенно. Сияет. Saya Gray — в пространстве показа — поет о быстроте жизни. Ты — быстро поправляешь мои волосы. За ушко. Бахрома перед нами оживает, хочет коснуться зрителей. Но мы слишком далеко — правда казалось — близко. Jil Sander — и невесомые жемчужные крылышки. Улетающие, конечно. Растерявшие перышки — в угоду платьям. Под нашими ногами бликует шерстка черного ковра. Если приподнять ступни в обуви на три миллиметра от пола — почувствуешь подошвой движение ворсинок. И обувь — в невесомости. Она доходит до тела — не усидеть на месте. Обувь бликует вместе с ковром. Бликуют мои балетки. Они отражаются истертым усталым золотом и измятой кожей. Они в невесомости. Улетели — на три миллиметра от земли. На три миллиметра — от мира. Балетки — вежливо — от Jil Sander. Jil Sander — и испачканные оттепельной грязью перышки. Тьма низа юбок и пальто — уже достигла нежных веточек. Россыпью по груди и животу — к центру жизни. Как страшно. Как густо вокруг — весь зал во тьме. И свету веточек — негде укрыться. Я смотрю на тебя. Сбоку, прикрывающего логичность моего левого полушария. Весь зал во тьме — и мы сливаемся с ним туловищем и ногами. Чернота тонкой одежды — призвана защитить. Сквозь густоту зала и наступающего градиента на подиумном шелке — твоя длинная шея светится белым. Вырастает из треугольного выреза черного рубчика. Тоже от Jil Sander — so polite. Скромно и незаметно — выделяться не стоит. Не мешать — упорхающим перьям. Двум дизайнерам — тоже. В темноте — нам, и всем вокруг, и даже птицам, которые точно свили гнезда где-то в мрачных углах крыши всего здания — очень уютно. Звучит хриплость песни. I tried to stay with you — so I leave you in the night. Но остаться в ночи — больше не страшно. Под ногами сверкает ковер. Перед нами сверкают платья. Сверкают мои балетки. Сбоку, не требуя взгляд — сверкает твоя белая шея. Jil Sander — и все сейчас сверкает. В невесомости черноты ворсинок под ногами — освещает для кого-то путь.

february days and jil sander show: @monday for @velvet

Jil Sander FW 2025 and painting of André Masson «Birth of Birds» (1925) 🦢

Inspo from the show :)

Вы, наверное, уже прочитали о том, что последний показ Simone Rocha был вдохновлен детской басней Эзопа «Черепаха и Заяц». Буквально, в общем-то — до зайчиков из атласа и искусственного меха, до клатчей-черепашек из эпоксидной смолы. Но основа прямолинейного жесткого нарратива детства — конечно, ностальгия:

Симон Роша до сих пор вспоминает разговор со своей школьной директрисой, мисс Раддок — «То, что она рассказала мне, было историей о Черепахе и Зайце. Она сказала, что в учебе или в жизни ты можешь быть либо тем, либо другим. И я помню, как выходила из кабинета с мыслью: “Ммм… Я готова стать черепахой“».

А велосипедные замки и цепочки на поясах, сережках и ожерельях — символ велосипедных школьных стоянок — типичное место школьных свиданий и курения (как нежно отметил в скобках Vogue). Героиня Simone Rocha, кажется, очень естественно и аккуратно вырастает, хоть одежда бренда всегда и была для взрослых. Надевает спортивные балетки, чтобы быстро бежать, опережать, ошибаться — как заяц. Чтобы потом успокоиться, замереть, замедлиться, незаметно обрасти женственностью, вырасти — и пойти спокойным шагом. И оба героя истории, в одних разносторонних балетках — на месте :)

Simone Rocha FW 2025-26 🐢🩷🐇