«Великая красота» фильм Паоло Соррентино
Недавно я сидел в одной компании, и стал рассказывать про то, что подражание, и качественное заимствование в искусстве - не криминал, приведя в пример Паоло Соррентино и его явные отсылки к Федерико Феллини, сравнивая Сладкую жизнь и Великую красоту. Я описывал блистательную игру Тони Сервилло и отсылки, роль пространства в кадре и музыку, манеру съемки и цвета. Люди кивали, и вдруг, через минут 15 - вся компания из 10 человек сказала - «А что за фильм? Великая красота?»
Я был уверен, что этот алмаз в мире современного кино смотрели уже все, но раз целые компании его еще не видели, то необходимо вновь и вновь говорить о нем, в рубрике - «Фильмы, которые вы могли пропустить, а зря»
Годы идут, успех не возбуждает, он является данностью. Джеп Гамбарделла - красавец, звезда вечеринок, модный писатель, римлянин, циник. Его слово - свинцовая пуля, ему смотрят в рот, один его комплимент заставляет женщин трепетать, а мужчин осаниться, одна колкость - казнь.
Он сам описывал себя так - «Когда я приехал в Рим в возрасте 26 лет, я очень быстро преуспел. Даже не прилагая усилий, я оказался среди тех, кого именуют богемой, но я не хотел быть просто представителем высшего света. Я хотел быть королем. И я им стал. Мне этого было мало, я хотел иметь власть испортить любую вечеринку»
Его жизнь мечта большинства. Но для него - во многом рутина. Домработница и ее стряпня, светлая квартира с видом на вечный город. Прогулки и внимание к деталям. Джеп местами отсылает к Карениной, которой надо было посетить определенное количество гостей за вечер, не потому что хочется, а потому что надо.
Джеп - хроникер, он отстраненный глаз, его взгляд протоколирует реальность богемы. Он одновременно является частью этой фауны, но и вне ландшафта. Его едва заметная улыбка выдает не только - сарказм и иронию, но и снисходительную любовь к стареющим Дивам, зависимым молодым кошкам, запутавшимся сеньорам.
Джеп - особенный, в порой сюрреалистическом мире карликов, размазанной туши, монашки с прозрачными глазницами, умирающей стрптизерши. Вечный город сводит с ума, потому что город - злая сила , даже когда сокрушающе красивая.
Джеп - особенный, потому что только он принимает свое одиночество - один из всех. Он знает, что исчезнет все, что ярко.
Камера медленно плывет все время картины, словно мазками на холст, укладывая кадр за кадром. Соррентино ведет нас за Джепом, создавая интимность и близость чеховского настроения. В этой жизни есть место маленьким чудесам - будь то внезапная ночь любви с той, что могла бы стать богиней или встреча с Фанни Ардан.
Если бы этот фильм был напитком, то бокалом игристого в бизнес классе самолета, который несет тебя на море, а по бокам твои дети и любимый человек. Он неприлично красив, вызывающе прекрасен. И при этом во многом безджалостен.
«Тишина, чувства, переживания и страх — лёгкие и беспорядочные вспышки красоты, а потом нищета несчастного человека и всё это под покровом смущения от существования в этом мире.
Жизнь это всего лишь трюк»
Но Джеп лукавит. И в финальном кадре мы поймем отчего он еще жив, почему каждую секунду этой истории - мы ощущаем в герое пульсацию и ток. У Джепа не остается ничего, но остается - Рим. А значит остается всё. Роскошь идти практически в одиночестве , наблюдая за тем, как просыпается город. В котором каждый день расцветаешь и умираешь. Пока у тебя есть город, ты не одинок.
Секс уже просто часть рациона, коктейль можно на ваш вкус, беседа с друзьями - формальность.
Сыпящиеся памятники, каналы от которых немного попахивает, мельтешащие туристы, стены домов покрывающиеся морщинами - трещинами, и ты - его сын.
Точно так же я - наблюдаю за медленной смертью Петербурга. И жалею тех, кто сокрушается тем, что срочно надо его довести до идеала.
Я брожу по каналам, подбирая обрывки фраз - пыльновато, мрачновато, узковато. И уголки моего рта вздрагивают от сорвавшейся птички - улыбки. Медленно увядающие московские Дивы - как вы красивы, закройте глаза и попробуйте увидеть мир через самую середину груди.
Великое кино. Пересматривать всегда.