В канун международного дня солидарности женщин в борьбе за права и эмансипацию, в темном дворике «свечки» на Ярыгинской набережной, вашего непокорного, непутевого и в край охуевшего писателя, пыталась отпиздить пьяная сорокалетняя шалава.

Была весна, и был теплый вечер. Предпраздничная пятница. По всему городу гремели корпоративы в честь восьмого числа, посвященного не девичьей нежности, но бескомпромиссной борьбе за равенство. Тюльпаны, просекко, вымученные поздравления и открытки — всю эту чушь оставьте неискушенным студенткам, ведь реальные прожжённые леди знают: женская солидарность оживает там — в темных дворах спальных районов, где кипят страсти, бьются сердца и ёбла, и очередной бывший наводит нездоровую суету.

Вот как это бывает. Представьте...

Продолжение текста

Одна из причин, почему рассказы не выходят так долго.

Ваш писатель — алкоголик.

Если. Это. Чувство. Просто взрыв окситоцина. Скажи. Почему так больно сильно, Макс?

Да потому что твой личный ChatGPT, который ты таскаешь в черепушке, сформировал положительную обратную связь — сучара хитрая нашла легкий способ добывать кайфы и закольцевала твое поведение, вызванное выбросом окситоцина непосредственно с самим выбросом. Говоря проще, у тебя там в башке бегают малюсенькие пептидики, а с ними всякие аминокислоты, моноамины и прочие химозные пацаны, которые буквально заставляют тебя совершать поступки, чтобы их, пептидиков, стало еще больше. Кто из нас бы отказался от хорошей тусовки? Мало кто. Вот и пептидики не отказываются — нагибают тебя по полной и зовут на рейв всех своих.

А поскольку последние месяцы или даже годы твоя гирлянда синапсов вспыхивала от одного и того же человека, неудивительно, что наши химические пацанчики успели натоптать привычные тропинки в дебрях твоих нейронов. Они там в мозгах буквально развесили повсюду дорожные указатели, направляющие тебя к барыге. Да-да, прямо к барыге — «к той самой девчонке», которая «особенная и родная», с которой ты обнимался, целовался, кончал. С которой засыпал и просыпался вместе, помогая пептидикам и моноаминам проложить в мозгах уже даже и не тропинки, а настоящие нейроные магистрали.

Ну а когда наступила отмена, и рейв закончился, прилетел кортизоловый омон и отпиздил всех без разбору. Бедные пептидики в ахуе. Ты в ахуе. Мозг в ахуе — врубает сирену и активирует центры боли. В этот момент он не отличает «эмоциональную» боль от «настоящей и материальной», ведь на самом деле любая боль — настоящая и материальная. Пептидики шкерятся и в том, и в другом случае одинаково…

...продолжение текста

С ебалом хитрым, как у дельфина, с мятым блокнотом и нычкой огня в кармане, с ветром в растрепанных волосах — я иду по знакомому зазеркалью и мраку, пропахший шлюхами, творчеством и кабаками, заранее мёртвый, свободный. Живой.

Салют. Лин Яровой на проводе.
Ещё болтаю, а не болтаюсь. Хоть и держу перманентно в мыслях этот вариант — сделать глагол возвратным, а себя нет. Бодрит, знаете ли, такая возможность. Освобождает. Когда вспоминаешь, что в любой момент можно кликнуть на «Exit Game», жизнь, как пьяная девка, тут же сбрасывает с себя всю серьезность — становится игривой, послушной, текущей.
Ей ведь нравится, когда ставишь её на место. Когда не цепляешься за юбку, а держишься за дело, принципы и идею.
Жизнь — тревожная сука, которая любит самозабвенно, если не боишься её потерять.

Так и продолжим. Без жалости, без компромиссов. Как в двадцатом году — разгоняясь по лезвию, не оглядываясь, только вверх, наперерез падающим с неба звёздам.
«Я поставлю ногу на газ и не отпущу его, пока не увижу Бога или клетчатый флаг» — вот он, девиз второй четверти века, и если б вы только знали, как же всеобъемлюще похуй, чем закончится гонка на этот раз.
Нет больше никакой цели.
Только скорость и драйв.

Скажу больше. Мне и на тексты-то, в целом, уже плевать. Все эти рассказы, романы и прочие брызги фантазии — это всего лишь творческий эякулят. Я ебу жизнь, жизнь ебет меня, неизвестно кто кого жестче, а на выходе — выплеск эмоций и смыслов. Прям вам в телефон. Наслаждайтесь. Не прячьте глаза.

Да-да, мои маленькие залётные моралисты. Здесь теперь будет так. Если слово «хуй» вызывает у вас смущение, и вы не застали паблик образца двадцатого года, то лучше бегите сейчас. Потому что нет больше ни стыда, ни сомнений, ни тормозов. Я намерен ебать ваши моральные устои, принципы и чувство прекрасного, проникая образами вам в головы. А оно вам надо? Оно вам не надо. Если, конечно, вы не вырванные наглушняк.

Ну а если вырванные, то рад сказать: «Осс!» Поклон тебе, моя отбитая душа. Только давай решим сразу на берегу, чтобы не возникло неоправданных ожиданий. Я больше не обещаю тебе ни-че-го. Никаких контент-планов, никаких дедлайнов, анонсов и тизеров. От этих заморских слов меня уже выворачивает кишками наружу.
Ты ж знаешь: настоящий панк-рок — это кураж и скольжение по волнам хаоса. Безумный полёт, граничащий со свободным падением, где обстановка меняется каждую секунду, поэтому какие тут нахуй планы? Какие сроки? Мы живём в квантовом мире творчества, здесь вообще ничего нельзя предсказать, как погоду в Сибири. Я не знаю даже, что произойдёт через полчаса: может по дороге в магазин мне по ебалу дадут, а может просто дадут — так и так придётся перестраивать график. Так что если хочешь литературной стабильности и предсказуемости — пиздуй на почту, выпиши себе журнал «Знамя» и каждый месяц будешь стабильно читать хуйню. А от нас, сетевых рок-н-ролльщиков, проще отъебаться, чем укоризненно тыкать пальцами в календарь. Мы всё равно абсолютно всё проебём.
Так живём, братья и сёстры.
Так живём.

Рассказы выйдут, как выйдут. Или не выйдут. Я хуй знает. Главное, чтоб нам всем было весело.
И даже той суке, которая разбила мне сердце и читает этот канал украдкой. Маме привет.

С любовью, Лин Яровой 😎