Общерусское и великорусское

От Бакунина до Родзаевского в прошлом

От КПРФ до Мединского в настоящем

Некоторые подписчики спрашивают меня о моих политических взглядах или думают, что я клоню к каким-то политическим выводам.

Безусловно, у меня есть какие-то политические предпочтения, но они сложные и могут меняться, а здесь мне важно просто обозначить проблематику "общерусского" и "великорусского" по поводу которой я тоже не хочу проповедывать одно какое-то мнение.

Осмысление этой проблематики мне кажется принципиально важным для всех русскоговорящих, а свои выводы пусть каждый делает сам.

И мне нравится культура Московской Руси, старообрядчество и народная великорусская культура (специфика которых связана с финно-угорским и тюркским влиянием на восточных славян Северо-Восточной Руси), которые совершенно недооценены, а как они политически могут сегодня реализоваться (и вообще должны ли) вопрос отдельный и спорный.

Евразийцы Трубецкой и Вернадский, украинские авторы разной политической направленности (Драгоманов, Дорошенко, Славинский и др. ), русские консерваторы (Катков, Леонтьев и др.) разделяли "общерусское" и "великорусское".

Но при этом, конечно, различно интерпретировали и делали совершенно разные и даже противоположные выводы.

Михаил Бакунин в речах на конгрессе Лиги Мира и Свободы в 1868 году тоже разделял русское и великорусское, рассматривая все три русских (в смысле восточнославянских) народа как угнетаемых Российской Империей, в т.ч. великорусов, которые, как он считает, боролись с ней и в Московской Руси были более свободны.

Фашист Родзаевский в своих текстах в 20 веке не разделял русское и российское и относил к русским (россиянам) всех жителей бывшей Российской Империи, в т.ч. великорусов, грузин и армян, выделяя, конечно, роль трех восточнославянских народов в становлении "российской нации".

Либералы Милюков и Струве тоже разделяли "общерусское" и "великорусское", но скорее растворяли великорусское в общерусском, как и Ленин со Сталиным.

В наше время, например, Владимир Соловьев разделял русское и великорусское в одной из передач.

Владимир Мединский в своем школьном учебнике тоже разделяет русское и великорусское.

При этом там весьма грамотно русские националистические идеи советской интеллигенции (Шафаревич и др.) названы "великорусскими" в кавычках, так это было именно общерусский национализм.

При КПРФ есть движение "Русский Лад", которое тоже разделяет русское и великорусское.

Современные украинские авторы (Сергей Плохий, например) тоже это различие прекрасно понимают.

Так что политические выводы можно делать совершенно разные и можно, конечно, различно осмыслять соотношение "общерусского" и "великорусского" вплоть до полного отождествления понятий.

Но важно это осознавать и обоснованно аргументировать.

Любые политические обсуждения, основанные на понимании этой проблематики, могут стать менее напряженными и более конструктивными.

По крайней мере это понимание полезно для обсуждения исторических вопросов.

У меня по линии бабушки, которая из села с финно-угорским названием Тумлейка, бывшего Темниковского уезда Тамбовской губернии, тоже есть семейная легенда, что в роду были ведьма и поп-расстрига Юнька.

Большой шкаф громче падает

Зеньковский в "Русском старообрядчестве" пишет, что Третий Рим изначально была скорее религиозно-философская идея, связанная с моральной ответственностью.

Смысл заключался в том, что если Москва — Третий Рим, то не стыдно и не страшно ли её жителям заниматься астрологией и "содомией"?

В таком контексте идеи Третьего Рима встречаются в посланиях монаха Филофея, где они впервые и фиксируются.

Третий Рим живет не в соответствии со своей верой и грешит. Но будучи избранным, он должен стремиться соответствовать высокому званию хранителей православного учения.

Это идея не столько о превосходстве, сколько об ответственности — о необходимости быть нравственным, духовным и религиозным примером для всех народов.

Главное в ней — сохранение веры. Миссия заключалась в том, чтобы быть оплотом правильного учения.

Эта концепция использовалась также для укрепления престижа царской власти и Московского царства в целом впоследствии, но это скорее дополнительный момент и вторичный.

Это происходит больше после установления патриаршества в 1589 г.

Как отмечает Зеньковский, идея Третьего Рима проникла и в народное сознание. Представление о богоизбранности Московской Руси, её народа и правильности московского православия было широко распространено.

При этом осознавалось, что и царство, и народ далеки от идеала. Боголюбцы еще до раскола из кружка, в который входили Аввакум, Неронов и другие, стремились к тому, чтобы общество соответствовало высокому идеалу Третьего Рима, и призывали народ жить согласно этому представлению.

Это были не уникальные идеи: все народы и государства в той или иной форме проходили этап мессианства и осознания своей особой роли в мире.

Поэтому приход в 17-18 веках киевских и греческих реформаторов с попытками изменить традиционные формы религии воспринимался как катастрофа.

Последний оплот православной веры пал.

Московские православные считали себя хранителями наиболее правильной веры, о чём им напоминали до этого греческие епископы, но вдруг оказалось, что их обряды объявлены «неправильными».

Именно это возмутило будущих старообрядцев, стремившихся сохранить традиционное православие Московской Руси.

Зеньковский также пишет, что у беспоповцев-поморцев идея Третьего Рима не упоминалась напрямую, но фактически присутствовало представление о богоизбранности всего народа. Однако это была уже не государственная идея, не идея власти царей и епископов, а концепция соборности всего народа.

У более радикального течения беспоповцев - федосеевцев господствовало убеждение, что Третий Рим пал окончательно и православного царства больше нет и не будет.

С точки зрения поповцев епископы временно отпали от истинной церкви, но могут вернуться, а теоретически вместе с этим может возродиться и Третий Рим.

Однако несоответствие народа своей богоизбранности неизбежно ведет к осуждению и духовному падению.

Но в любом случае Третий Рим - это не какая-то база старообрядчества, судя по его текстам, а скорее один из многих аргументов в пользу того, что старообрядчество сохраняет правильную веру.

Но можно сказать, что идея Третьего Рима сохраняется непроговариваемо в старообрядчестве как личная ответственность за сохранение собственной нравственной и религиозной чистоты, которая опасна возможностью глубокого падения.

Через возвращение к религиозным формам Московской Руси и соблюдении моральных норм каждым и возможна как следствие реализация политического Третьего Рима, но это не обозначает какого-то определенного внешнеполитического или внутриполитического курса.

Москва - Третий Рим?

Есть мнение, что будто бы эта идея была чуть ли не официальной идеологией Московской Руси, а потом в Российской Империи и означает претензии на мировое господство.

Но на самом деле в Московской Руси эта идея не играла существенной политической роли.

Ее нечастое упоминание и скорее в церковном контексте было тогда связано с духовно-религиозными аспектами и подчеркивало духовную и нравственную ответственность, а не политические претензии.

Эта идея чуть более активно была подхвачена старообрядцами, которые тем более видели в ней метафорический и духовный смысл, а не политический.

А в становлении петровской Российской Империи она никакой роли не играла.

О Москве - Третьем Риме вспомнили только при Александре II и тогда стали использовать в политическом значении как обоснование идеологии Российской Империи, связывая с Московской Русью, что было вероятно частью создания национального мифа и возрождения интереса к культуре Московской Руси и народной великорусской культуре.

Но эта изначально духовная и религиозная идея приобрела политическое значение только в это время.

Не близки мне, честно говоря, все эти размышления из разряда "как нам обустроить Россию", "кто виноват" и "что делать".

Я считаю, что прежде чем об этом думать - нужно сформировать свою идентичность.

Проблема не в том, что русский - это имперская идентичность, что достаточно очевидно, если хоть немного погрузиться в вопрос.

Сама по себя "империя" просто форма политии со своими плюсами и минусами.

В национальном государстве тоже свои плюсы и минусы.

Другие формы политии тоже неидеальны.

Все государства и любые формы политической организации связаны в той или иной степени с насилием и войнами.

Можно поообсуждать какие меньше, какие больше, какие формы общественного устройства лучше или хуже.

Но мне кажется в первую очередь важным широкой аудитории научно мыслить об идентичности, а не публицистическими штампами.

А дальше можно понять - кто мы и как эти мы хотим жить.

Есть какие-то фундаментальные вещи, которые более-менее ясно вырисовываются при непредвзятом изучении дореволюционной, советской и российской историографии и этнографии, а также истории современных государств.

У меня не было какой-то позиции изначально. Мне просто было интересно понять.

И вот к чему я пришел.

✅ современные государства строятся на идее политической нации, которая вбирает в себя культуры этнические.

✅Древняя Русь была конгломератом славянских, балтских и финно-угорских племен с иранским, тюркским и скандинавским влиянием.

✅ этничность это континуум и условные украинские, белорусские и великорусские этничности начали формироваться в Средние Века из этих племен и культур.

✅ в 17-18 веках формируется Росийская Империя из синтеза этих этнокультур под влиянием мощной технологической вестернизации сильным государственным аппаратом сверху и в отрыве от западноевропейских ценностей.

✅ эта Империя пытается трансформироваться в национальное государство общерусских с национальной общерусской культурой, но не успевает этот процесс пройти.

✅ в СССР продолжается процесс формирования русской нации на основе этой общерусской культуры, а украинцы и белорусы создают свои национальные государства.

✅ с отделением Украины и Беларуси Россия находится на распутье:

-быть национальным государством общерусских как нации, но тут проблема, что общерусские как нация не до конца сложились. Без Украины и Беларуси вероятно они не смогут существовать, так как культуры этих стран - база этой общерусской нации.

-быть национальным государством великорусов (раз уж Украина и Беларусь отдельны). Но как это совместить с общерусской культурой и ее богатством, которые стали частью идентичности и которые терять страшно? К тому же великорусская культура почти умерла.

-быть государством-цивилизацией (империей), где русские (россияне) - все русскоговорящие разных этносов, не объединеннные в одну нацию.

В официальном и неофициальном дискурсе о "русскости" используются все три подхода не разделяя и не уточняя о какой русскости идет речь.

Мне кажется, важно их разделять и тогда понятнее о чем идет речь и можно что-то обсуждать.

Без этого понимания любые политические рассуждения независимо от идеологии - сплошная абстракция.

А какая идея лучше и правильнее - вопрос отдельный.

Но мне симпатична этническая великорусская культура и я уважаю общерусскую культуру, которые я считаю важным изучать, чтобы понять себя, так как это то, что на нас непосредственно влияло и влияет.

А культура древнерусская слишком далека и ее влияние косвенное на нас сегодня. И ее значение переоценено.

Намного важнее недоцененная культура Московской Руси, которую ошибочно воспринимают как периферию древнерусской, но Московская Русь имеет самостоятельное и более важное для нас значение.

https://t.me/zalesje/4412

Понеже не попы нас спасают или владыки или митрополиты, но веры таинство нашей православной, и сохранение заповедей божиих, то нас спасти хочет. яко же речеся: аще епископ или презвитер, суще неподобне живут, и соблажняют люди: подобает изврещи их: уне есть без них вам собиратися в храм молитвенный, неже с ними воврещися, яко же со анною и каиафою в геенну огненную.

Книга, именуемая «Устав домашния молитвы и прочих християнских обрядов»
(«Красный Устав»)

Украинский социалист Михаил Драгоманов в работе "Историческая Польша и великорусская демократия" (1881 г.) критиковал российских левых, в частности из издания «Вперёд», за неуточнение значения слова "русский".

Он хорошо описал, как это слово употреблялось во второй половине XIX века, выделяя три основных значения:

1. Единообразный русский народ от Карпат до Амура

Сторонники этого мнения считали, что различия между украинцами, белорусами и великорусами крайне незначительны, а великорусы являются наиболее характерными представителями всех русских. Это мнение поддерживалось правительством и публицистами.

Так считал Катков в 60е.

2. Русскость как абстракция с конкретными проявлениями.

В этом подходе признавалось существование отдельных народов— великорусов, белорусов и украинцев.

Некоторые выделяли две ветви, объединяя белорусов и украинцев в один народ, а некоторые - белорусов и великорусов в один народ.

Русскость здесь использовалось в современном значении слова восточнославянский.

Это мнение было распространено среди филологов, этнографов и славистов, изучавших вопрос в университетах России и за рубежом.

Катков так считал в 40е-50е.

3. Один русский народ с признаваемыми различиями между отдельными народностями.

Это среднее между первым и вторым.

Признавая существенные различия между украинцами, великорусами и белорусами, сторонники этого мнения считали их различия не настолько серьезными, чтобы рассматривать эти народы отдельно.

Это мнение поддерживалось славянофилами, включая Аксакова в 1862–1864 годах в издании «День», хотя позже он присоединился к первому мнению.

Драгоманова удивляет противоречие между официальной позицией российского правительства и мнением ученых.

Он считал странным игнорирование научных мнений в пользу публицистики при принятии правительственных решений в национальном вопросе.

По его мнению, такое игнорирование различий между украинцами, великорусами и белорусами могло привести к серьёзным проблемам.

А еже по трапезе каждый недерзай абие на отдых, но почти книги, хотя листов пять. или более, или поясными поклонами вервицу промолитвуй или мало что порукодельничай, и потом идя на отдых положи седмичный начал, с молитвой исусовой, поклоняяся до земли глаголи: благослови отче отдохнуть, и сяди на ложи, ознаменайся, трижды и тако в страсе божии, покаянии, усни час...

Книга, именуемая «Устав домашния молитвы и прочих християнских обрядов»
(«Красный Устав»)

Книга в комментариях

В 1928 году Трубецкой ответил на критику Дорошенко.

Его ответ более эмоциональный, чем его первая статья, и чем критика Дорошенко, но тоже вежливый.

Он жалуется, что украинские журналисты очень жёстко покритиковали его статью и неаргументированно.

Критика Дорошенко ему нравится тем, что она академическая, но во многих местах он тоже считает её необоснованной.

Трубецкой соглашается, что различия между украинцами и великорусами очень глубокие и что они появились уже в XII веке, но подчёркивает, что усилились в XV, XVI и XVII веках. И он согласен, что они были во всех сферах.

Он считает, что Дорошенко не понимает существующей большой разницы между великорусской и общерусской культурами.

Дорошенко, по его мнению, слишком европоцентричен и пытается показать, что Украина была более европейской и лучше, а Московская Русь — менее европейской и хуже.

По его мнению, европейская культура в Украине была не такой серьёзной и глубокой, как в самой Европе, и имела свои недостатки.

Если смотреть с негативной точки зрения, можно сказать, что украинцы европеизировались поверхностно и нерационально стремились минимизировать любое государственное правление, опасаясь польской власти. Тогда можно сказать, что и Московская Русь была сплошной жестокий авторитаризм.

Но и то, и то субъективные оценки, а факты в том, что демократизм и европеизм украинцев был и есть, но далеки от идеала, а государственность великорусов тоже имела свои злоупотребления, но была и полезна.

Трубецкой говорит, что между украинцами и великорусами существовало притяжение-отталкивание.

Великорусам не нравились западничество и анархизм украинцев, но им было интересно заимствовать у них европейские идеи. Украинцам, в свою очередь, не нравилось великорусское государственничество, но масштаб государственного строительства в Московской Руси их одновременно отталкивал и привлекал.

Говоря о XVII веке, о начале формирования Российской Империи и присоединении Украины к Московской Руси, Трубецкой утверждает, что это произошло в интересах правящих классов обеих сторон. Украинская элита искала защиты Москвы, поскольку ей не хватало государственных структур для защиты своей религии и интересов. Московская же власть, стремясь укрепить национальные интересы и православие, нуждалась в западных идеях и технологиях, которые могли дать украинцы.

Украинцы сами охотно и активно участвовали в создании государственного аппарата Российской Империи.

Трубецкой также настаивает на своём термине "украинизация великорусской культуры". Он утверждает, что она действительно произошла: московская элита приняла украинскую духовную культуру, отказавшись от своей великорусской, а государственный аппарат остался великорусским.

В результате получился гибрид — украинско-великорусский.

При этом государственный максимализм великорусов усилился, особенно после секуляризации в Российской Империи.

Трубецкой подчёркивает, что не хочет давать оценку тому, было ли хорошо или плохо присоединение в 17 веке Украины к Великороссии. Он лишь констатирует, что произошло.

Далее он рассуждает о политических аспектах и настаивает, что украинцам выгоднее быть частью общерусской культуры. Он не против существования украинской высокой культуры, но считает, что она должна развиваться во взаимодействии с общерусской.

Украинская научная терминология могла бы создаваться на основе общерусской и украинизироваться, а не создаваться с нуля.

При этом Трубецкой подчёркивает, что абстрактных "русских вообще" в реальности нет. Русскость существует только в трёх конкретных проявлениях  — великорусы, украинцы и белорусы.

Противоестественно пытаться уничтожить как украинскую идентичность (он критикует такие попытки Российской Империи), так и общерусскую культуру по его мнению.

Для великорусов и украинцев естественно быть по его мнению русскими великорусами и русскими украинцами. Он бы хотел, чтобы украинцы и великорусы через общерусскую культуру стали частью евразийской культуры.

Украинский историк Дорошенко ответил на статью Трубецкого в 1928 году своей статьей.

Дорошенко ценит взвешенный подход Трубецкого, его разделение культурологических выводов и политических вопросов.

Соглашаясь, что различия между великорусами и украинцами существовали уже к 17 веку, он считает, что они начали формироваться ещё в 13 веке, а не в 15, как пишет Трубецкой.

Он признаёт, что у великорусов и украинцев всегда было много общего, их объединял древнерусский корень до 13 века, а затем — православие.

Дорошенко даже называет украинцев южнорусскими, а великорусов — севернорусскими.

Однако различия, сложившиеся с 13 века, по его мнению, были весьма значительными.

Они проявлялись не только в литературе, музыке, искусстве и языке, но и в мышлении, психологии, общественной и политической жизни.

Он рассматривает Великороссию как первоначально колонию Киева, которая обрела независимость и стала Московской Русью.

Если бы не татаро-монгольское нашествие XIII века, возможно, украинская и великорусская культуры не разошлись бы столь значительно.

Он считает, что украинцы помимо славянских в своем этногенезе имеют тюркские корни, а великорусы - финно-угорские.

Великорусская культура испытала значительное влияние византийской, в то время как украинская формировалась под мощным воздействием польской и западноевропейской культур.

Ключевое различие, по мнению Дорошенко, заключается в более демократическом стиле, характерном для украинцев. Они были более склонны к заимствованию западного опыта, поскольку находились под влиянием эпохи европейского Возрождения и Реформации.

Украинцы активно отправлялись учиться в Европу и заимствовали многие элементы западной культуры — науки, школы, образовательные традиции, но адаптировали их к своим национальным условиям, при этом стремясь сохранить и защитить православие.

Великороссы, напротив, были изоляционистами. Они пренебрегали школьным образованием, избегали взаимодействия с Западом и обучения у него. В Московской Руси традиционно преобладал более авторитарный стиль управления процессами.

Хотя западные заимствования там были, но много было восточного.

При этом великорусская культура Московской Руси очень ценная и уникальная по мнению Дорошенко.

Она не хуже и не лучше украинской, но просто другая.

Говоря о Великороссии как о бывшей колонии, ее связи с Востоком, финно-уграми и ее авторитарной культуре он не пытается унизить, а повторяет общеизвестные для того времени идеи.

Он признаёт, что общерусская культура в 18 веке заимствовала украинские элементы, но исключительно на поверхностном уровне, что способствовало обогащению общерусской культуры, но обеднению украинской.

То есть украинизация великорусской жизни, как и ее европеизация, были поверхностными в петровской России.

С образованием Российской империи многие украинцы переселялись в её центр, но при этом сохраняли свою украинскую идентичность и нередко ощущали превосходство над великороссами.

Трубецкой утверждает, что украинская культура не нуждается в развитии собственного "высшего этажа" (то есть собственной высокой культуры), поскольку он должен быть общим для всех трёх народов — великорусов, белорусов и украинцев.

Однако Дорошенко с этим не согласен. Он считает, что высший этаж украинской культуры уже развивается, многие стремятся к его созданию, и этот процесс невозможно остановить.

По его мнению, украинская и общерусская культуры могут сосуществовать в условиях свободной конкуренции.

Он подчёркивает, что многие украинцы принимали активное участие в создании общерусской культуры, были её неотъемлемой частью и учатся у нее.

Дорошенко выступает против украинского шовинизма и радикального отрицания всего общерусского.

Он осуждает попытки противопоставить украинскую культуру общерусской и строить украинскую идентичность исключительно на этом противостоянии.

Вместо этого он призывает развивать украинскую культуру как самостоятельную, но не антагонистичную по отношению к общерусской, а параллельную ей.

Сборник работ Трубецкого со статьей Дорошенко👇

Н.С.Трубецкой "К украинской проблеме" (1927 г.)

Я перескажу его культурологические идеи об общерусском, великорусском и украинском, опуская его практические политические выводы.

Он пишет, что при изучении петровской России и допетровской Руси бросается в глаза пропасть между Московской Русью и Российской Империей.

На первый взгляд это выглядит как разрыв — конец одной культуры и начало другой. Но, по его мнению, это не совсем так.

Безусловно есть разрыв между культурой старомосковской (великорусской) Московской Руси и петербургской культурой Российской Империи в их сути.

Разрыва нет в той части московской культуры, которая уже была заимствована из Западной Руси, то есть с территорий нынешней Белоруссии и Украины.

Еще до Петра существовали многочисленные заимствования из Западной Руси, особенно в религии (например, реформа Никона была заимствованием западнорусских обрядов), в литературе, в поэзии, в театральных постановках.

К середине XVII века, когда Украина присоединилась к Московскому государству, встал вопрос о выборе культурного направления, как пишет Трубецкой.

Хотя существовало понимание некоего общего общерусского культурного пространства, различия между западнорусской и великорусской культурами уже были очевидны.

Особенно это проявлялось в религии: великорусы крестились двумя перстами, западнорусские православные — тремя, например.

Если бы за основу была взята украинская культура, это могло не понравиться великорусам, но не представляло бы угрозы для империи, так как их восстание можно было подавить.

Если бы основой была великорусская культура, это могло бы привести к изоляционизму, что мешало бы развитию империи и невозможности интеграции с Украиной.

Выбор был сделан в пользу украинской культуры.

В то время она была тесно связана с польской, а через неё — с романогерманской традицией, что делало её более универсальной и пригодной для строительства европейской империи.

Однако, поскольку государство было великорусским, украинская культура, проникнув в Великороссию вместе с интеллектуалами, богословами в ходе церковной реформы, соединилась с великорусским административным аппаратом и дала начало общерусской культуре.

Так сформировалась общерусская культура, в которой западнорусские элементы постепенно заменялись западноевропейскими, а польское влияние ослабевало.

Трубецкой выделяет два источника современного русского языка:

1. Церковнославянский язык киевского извода, принесённый в Россию благодаря реформе Никона.

2. Великорусский деловой приказной язык Московской Руси.

Их синтез породил современный русский литературный язык.

В результате синтеза общерусская культура перестала быть великорусской, украинской или белорусской. Она стала культурой элит и интеллигенции, общерусской и имперской.

Эта особенность создала как уникальность, так и уязвимость общерусской культуры и государственности.

Общерусская культура делится на два этажа:

-нижний этаж — народная, этническая культура в конкретном великорусском, украинском или белорусском проявлении.

-верхний этаж — элитарная, академическая собственно общерусская культура.

Однако отсутствует средний этаж, связующий народную культуру и культуру элит. Это порождало напряжение и даже протест против элитарной общерусской культуры: отказ от нее или стремление адаптировать её к конкретному этническому содержанию — в великорусском, украинском или белорусском вариантах.

Но по Трубецкому именно украинская культура того времени, а не умершая великорусская (отчасти воспринятая старообрядцами) и стала основой общерусской.

При этом сама общерусская культура ощущается несколько чуждой не только украинцами, но и великорусами, так как она слишком далека от народной культуры.

Зато общерусская культура в силу своей отвлеченной абстрактности и синтетичности может удовлетворять интеллектуальным и духовным запросам и быть важной частью мировой культуры.

Общерусская культура ошибочно воспринимается как великорусская и отвергается украинскими националистами, забывающими, что в основе общерусской культуры - украинская 17-18 вв.

Статья в комментариях.

В рассказе Чехова «Злоумышленник» (1885) бородатый и лохматый крестьянин искренне не понимает почему его хотят арестовать за откручивание гайки с железной дороги.

Как пишет Лескинен М. В. в «Великоросс/великорус. Из истории конструирования этничности», в 1840–1860-е годы образ великорусского крестьянина был преимущественно идеализированным, но с 1860-х годов стали появляться более реалистичные этнографические описания.

Наступил период разочарования в его нравственности: наблюдатели отмечали невежество, склонность к насилию и воровству, равнодушие к религии, импульсивность.

Однако это не было русофобией — авторы, напротив, сочувствовали крестьянству и стремились способствовать его нравственному развитию.

Проблема в том, что как позитивные, так и негативные обобщения оказываются ошибочными.

Великорусское крестьянство не было монолитным: ситуация различалась в зависимости от региона, семьи, субэтнической и конфессиональной принадлежности, а также от личных качеств самого человека.

Кроме того, наблюдатели зачастую воспринимали великорусских крестьян как чуждых себе людей, оценивая их по критериям буржуазной морали и права.

Интересно, что оценки крестьянства у разных авторов могли быть диаметрально противоположными.

Однако некоторые относительно негативные черты трудно отрицать.

Например, крестьяне нередко не понимали концепции частной собственности в современном смысле. Для них всё, что растёт или плохо лежит, можно было взять, а ответственность за это несёт тот, кто оставил и не доглядел.

Причём такое отношение могло распространятся не только на барскую или государственную собственность, но и на имущество других крестьян.

Это воспринималось не как преступление, а как своего рода ущерб, который можно компенсировать в случае обнаружения.

Подобное отношение к собственности было типично для крестьянского уклада в целом и способствовало выживанию общины. Именно поэтому социалистические идеи оказались столь популярны среди великорусского крестьянства.

Однако с развитием капитализма такое мировоззрение неизбежно вступило в конфликт с нормами буржуазного права и морали, что шокировало наблюдателей.

Поэтому Б. Н. Чичерин в "Задачах нового царствования" писал, критикуя русских либералов, социалистов и консерваторов, ценивших общину:

«Разложение общины совершится неизбежно; она не устоит против свободы. Но желательно, чтобы оно совершилось так, чтобы у крестьянина упрочилось понятие о собственности, без которого нет свободного гражданского быта и всегда открыта почва для социалистических волнений.»

Национализм и три большие идеологии

Имеет смысл выделять три большие идеологии – консерватизм, социализм и либерализм.

Национализм, скорее всего, не совсем корректно рассматривать как отдельную идеологию.

Это "малая идеология", которая может сочетаться как с либерализмом, так и с консерватизмом, а также с социализмом.

Исторически либерализм был ассоциирован с национализмом.

Национализм и либерализм в первой половине XIX века - это фактически одно и тоже, как пишет Андрей Тесля в книге "Истинно русские люди": история русского национализма"."

Требования национального освобождения и освобождения граждан совпадали с критикой легитимизма.

Социализм тогда начинал оформляться как отдельная идеология в рамках либерализма. Для социализма национализм воспринимался скорее как данность – как различие между нациями – или даже как помеха.

Во второй половине XIX века в Восточной Европе социализм и национализм часто пересекались, потому что в этом регионе классовые и сословные различия нередко совпадали с этническими. Поэтому антисемитские лозунги могли восприниматься как антикапиталистические, и наоборот.

Когда появились либерализм и национализм, то изначально консерватизм был связан с легитимизмом и выступал за законные династические монархии. Он выступал против либерализма и национализма как революционных движений.

Но консерватизм, хотя и стремится к сохранению существующего порядка, неизбежно адаптируется к изменениям. Он выступает против реакционных сил, пытающихся вернуться в прошлое, поскольку это тоже является революционным действием.

Поэтому, хотя изначально консерватизм отвергал национализм и либерализм, со второй половины XIX века националистический и либеральный дискурс становится частью консерватизма, так как национал-либеральная повестка стала общепринятой.

Но особенно национализм был взят на вооружение даже легитимистами и монархиями, которые теперь должны были выполнять национальную и даже освободительную роль.

Сегодня националистическая повестка часто озвучивается консервативными силами.

Либералы, в свою очередь, могут прямо не артикулировать националистическую повестку, но западный либерализм является националистическим в рамках так называемого "обыденного национализма".

Этот национализм воспринимается как само собой разумеющееся явление в развитых западных национальных государствах – настолько естественное, что даже не проговаривается.

Однако этот национальный аспект либеральной современности может критиковаться некоторыми либералами как устаревший и требующий преодоления.

Социализм также может сочетаться с националистическими требованиями, особенно в развивающихся странах, где национально-освободительное движение связано с социальным освобождением и антиколониальным дискурсом.

Подытоживая: исторически национализм был связан с либерализмом, но в либеральных государствах, где национализм стал нормой, он либо больше не озвучивается, либо даже преодолевается.

Только позднее он был подхвачен консерваторами, которые часто пытаются сохранить оригинальную национал-либеральную повестку.

В развивающихся странах национализм зачастую связан с социализмом.

Пояснение к статье Николая Ульянова "Русское и великорусское"

Для нас этот дискурс сегодня "русское-великорусское", если в него не углубиться, очень далек, а для него и его поколения это было еще само собой разумеющееся, поэтому он не особо поясняет и может быть непонятно.

А русское и великорусское в контексте СССР непонятно особенно и как раз из-за максимально хаотичного употребления слов этих.

Но русское в РИ - это общерусское, имперская идентичность внеэтнических элит петровской России в первую очередь на базе этносов "великорусского, малоросского и белорусского".

А великорусское - это именно крестьянская народная культура ядра бывшей Московской Руси. В РИ для всех был очевиден разрыв между великорусской крестьянской культурой, которая было продолжением культуры Московской допетровской Руси и корнями уходила в славянофинское население Волго-Окского междуречья, и культурой элит РИ, которая была трансэтнической и смешанной (можно сказать восточнославяно-западноевропейской) и называлась русской или общерусской, а сложилась уже в петровской России.

То есть русский было понятие политическое, а великорусский - этническое.

В СССР по непонятным причинам это стали соединять. Наиболее глубоко исследовавшая этот вопрос Марии Лескинен в своей монографии "Великоросс/Великорус. Из истории конструирования этничности" тоже затрудняется это объяснить.

Но эта тенденция слияния русского и великорусского начала появляться еще в РИ, так что здесь Ульянов упрощает, упрекая в этом советскую власть.

Можно предполагать, что это слияние терминов было попыткой трансформации империи в национальное государство, которая началась в РИ и продолжалась в СССР.

Русскость как зонтичное понятие, включающее три восточнославянских "племени" и остальных подданых Империи не могло быть основой для нациестроительства в силу своей широты.

Возможен был вариант растворения остального населения РИ в "великорусском", но процент великорусов в РИ был относительно невысоким и они не были на таком уровне развития, чтобы всех ассимилировать.

Потребовалось укоренить русское в этничности и было выбрано "великорусское" как основное коренное население центра. А "русское на базе великорусского" уже могло стать основой для нациестроительства.

И стали соединять одно с другим.

Но проблема в том, что разрыв между общерусским и великорусским относительно большой, а в общерусском есть сильный "западнорусский" (украинско-белорусский) компонент о чем писали, например, Николай Трубецкой и Георгий Вернадский.

Приравнивание общерусского к великорусскому приводит к утрате и специфически великорусских черт великорусской культуры и, как верно пишет Ульянов, - к утрате абстрактного, внеэтнического и универсального характера (обще)русской культуры.

Что тут хорошо, что плохо и что с этим делать - это отдельный вопрос, на который могут быть разные ответы в зависимости от предпочтений, ценностей и идеологии.

Русское и великорусское

Мой пересказ статьи Николая Ульянова (1905-1985), историка, который жил и работал в Советском Союзе, но после войны эмигрировал и критиковал советскую власть. Работал в Йельском университете. Он критиковал СССР с русских имперских позиций. В своей статье «Русское и великорусское» он подробно описывает разницу между «русским» и «великорусским». При этом его симпатии на стороне именно «русского».

Я в чем-то с ним согласен, в чем-то - нет. А вы сами можете решить для себя.

Он утверждает, что до советской власти в Российской Империи было общеупотребительно разделять «русское» и «великорусское». «Русское» понималось как синтез великорусского, малорусского и белорусского. При этом отдельно подразумевались этносы: великорусский, малорусский, белорусский. «Русское» же являлось надстройкой над всем этим и не было этнической идентичностью. Он это особенно подчёркивает и говорит, что такое понимание было само собой разумеющимся и всем понятным.

Далее он утверждает, что советская власть и советские историки сильно запутали этот вопрос, смешав «русское» с «великорусским». Это привело к путанице и искажению прежних понятий.

Затем он критикует сам термин «великорусский» в определённой степени. Потому что, по его мнению, естественным является понятие «русский», «Русь», которое использовалось с древности. Не то чтобы он был против терминов «великорусский», «малорусский», «украинский», «белорусский» — например, трансформация «малорусского» в «украинский» его не беспокоит, но он этому не уделяет особого внимания. Однако ему кажется странным, что «русский» стал обозначать одновременно и «русский» вообще, и «великорусский».

При этом он ссылается на Ключевского и других историков, утверждая, что Русь никогда не была этническим понятием. Это был правящий класс, государственная элита, включавшая представителей разных этносов. Эта элита управляла славянскими племенами.

Он подчёркивает, что цивилизация и общество в России создавались сверху, начиная с Древней Руси. Государство строило общество и культуру, а не наоборот. Это отличие России от Европы, где этнические общности сначала формировали нации, а затем государство. В России всё происходило наоборот: сначала возникала элита и государство, а затем формировалось общество. По его мнению, это объясняется географическими и историческими условиями и является неизбежным процессом. Он не считает это плохим, а, напротив, считает естественным и необходимым.

Далее он анализирует происхождение терминов «Великороссия» и «Малороссия». Он утверждает, что это были церковные понятия, введённые греческим духовенством, а не политические термины. «Малой Россией» назывались территории, находившиеся под властью Литвы и Польши, а «Великой Россией» — территории, оставшиеся вне их власти. Термин «Малая Русь» использовался и самими князьями с этой территории, и не был уничижительным. Он также отмечает, что великорусами себя никто в Средние века не называл. Люди называли себя «русскими» или жителями «Московского государства». Однако территория называлась Великороссией.

Он также связывает активное употребление понятия «великорусы» с ростом национализма и либерализма в XIX веке. Изучаются особенности "трех ветвей русского народа". Именно тогда термин «великорус» начинает активно использоваться в интеллигентской среде и науке. В это же время формируется образ крестьянина с бородой и в рубахе как символа великорусского народа.

Он утверждает, что в Российской империи ситуация была понятной: существовала элитная русская культура — европейская, развитая, основанная на синтезе украинской, великорусской и белорусской традиций. А отдельно были эти народные и этнические идентичности. Однако его возмущает, что советская власть смешала «русское» с «великорусским». Он считает, что это произошло либо из-за неграмотности, либо с целью поднять статус великорусов, назвав их просто «русскими».

По его мнению, великорусская народная культура в СССР начала слишком сильно проникать в русскую, сливаясь с ней, что привело к упрощению русской культуры.

Статья в комментарии

О суетных

Таковый наконец от безрассудных и бешеных строгостей впадает в отчаяние, шатается везде, и во всех пороках валяется, и буди же в таком случае, от кого вопрошен будет, где он и как находится? с печалию и воздыханием отвечает: согреших, засуетил, обмирщился, что значит, по их разуму, осквернился.

Текст и иллюстрация из:

Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах Ч. 1-4 : в 4 ч. /собранное из потаенных старообрядческих преданий, записок и писем, церкви Сошествия Святаго духа, что на Большой Охте, протоиереем А. И. Журавлевым

Формат и темы канала

Меня интересует великорусская культура, которая начала формироваться в Северо-Восточной Руси из культуры славянских колонистов и местного финно-угорского населения.

Великорусская народность и культура окончательно оформились в Московской Руси, в том числе под влиянием тюркской культуры через которую шло влияние персидской и других восточных культур.

В петровской Российской Империи великорусская культура сохранялась у старообрядцев, сектантов, в великорусском крестьянстве, у мещан и купцов, а затем постепенно проникала в петровскую общерусскую культуру, которая в основе была синтетической, объединяя великорусские, украинские и белорусские элементы.

Мне интересно взаимодействие общерусской культуры и великорусской, их связь и влияние друг на друга.

Великорусская культура сформировалась в Московском царстве, которое было великорусской империей. Потом великорусы были частью Российской Империи. Поэтому мне интересны империи как явление.

Но Российская Империя пыталась не очень последовательно одновременно стать и национальным общерусским государством, пытаясь иногда усилить в общерусском - великорусское (опять же не очень последовательно), а эти противоречивые тенденции сохранялись в СССР и сохраняются в РФ.

Поэтому мне интересно, что такое нация, национализм и национальное государство и какие они бывают.

У меня нет цели пропагандировать какую-то политическую идеологию.

Я с интересом и уважением отношусь к либерализму, социализму и консерватизму, которые являются большими идеологиями, и к малым идеологиям, таким как национализм, феминизм, экологизм и другим, если эти большие и малые идеологии выражены разумно, адекватно и не являются экстремистскими.

Мне интересны идеи Бенуа и Леонтьева, критикующие Просвещение и апеллирующие к средневековой империи как к более справедливой и свободной системе, а также анархизм и особенно идеи Бакунина.

И мне интересны как обоснование, так и критика всех этих идеологий.

Также мне интересно, какие параллели можно найти между великорусской культурой и всеми этими идеологиями.

Фашизм, большевизм, классическое евразийство и национал-большевизм мне не симпатичны, но любопытны как явления. К тому же большевизм определенно связан с великорусской культурой.

А Дугин и его неоевразийство несимпатичны и вообще неинтересны.

Я думаю, что в великорусской культуре и в истории Московской и, Северо-Восточной Руси можно найти предпосылки любых идеологий в их самобытно великорусском варианте.

Мне интересно, как эти идеологии проявляли себя в контексте общерусской и великорусской культуры.

Религия — это личный выбор каждого. Мне интересно христианство. Очевидно, что православие Московской Руси — это важная часть великорусской культуры, которое трансформировалось в старообрядчество и русское сектанство как народные великорусские религии, а отчасти вошло в состав новообрядчества, которое стало официальной религией Российской Империи. Новообрядчество ("никонианство") является общерусской (великорусско-белорусско-украинской) формой православия.

Но так как финно-угорская культура связана с финно-угорским язычеством, оно мне тоже интересно, как и его последующая связь с христианством.

Мне интересно любое христианство, как восточное, так и западное. Особенно про то, как оно связано с секуляризацией и в ней существует. Также мне интересен ислам, поскольку он влиял на Московскую Русь и связан с тюрками. Интересно и тюркское язычество.

Славянская культура и язычество не очень интересны не потому, что они они не важны, а потому что эти темы хорошо изучены и популярны.

Мой пересказ какого-то текста или какой-то идеи не обозначает, что я с ним обязательно полностью или даже частично согласен.

Я скорее пишу для себя, чтобы собрать и проанализировать разные материалы и просто делюсь тем, что мне интересно и готов это обсуждать.

Мое мнение также может со временем меняться по мере изучения тем. И в том числе благодаря обратной связи.

Поэтому в комментариях можно писать конструктивно выраженное мнение и критику, общаться и задавать вопросы, соблюдая этические и правовые нормы.

Три большие политические идеологии: консерватизм

Понимание сущности трех больших идеологий важно для понимания особенностей их проявления в русской культуре.

О либерализме и социализме я уже писал.

Теперь о консерватизме.

Если либерализм опирается на «я», на личность, то социализм опирается на общественное, причём что именно это значит, может трактоваться по-разному.

Но сам факт опоры на эти ценности является базовым для этих идеологий.

При этом социализм обычно не отрицает личность, но скорее расширяет ее до общественного.

Как и либерализм не отрицает общественного, но не делает его своим фокусом.

Консерватизм же опирается на сохранение существующего порядка, опять же, что бы это ни значило.

Консерватизм признаёт, что мы живём в эпоху Просвещения, что традиционное общество умерло и что нужна какая-то новая опора.

Но так как консерватизм считает, что опора на личность и общество слишком абстрактны и утопичны, то поэтому более реалистичной является опора на то, что есть здесь и сейчас - существующий и привычный порядок вещей.

При этом он тоже не отрицает важности личности и общества, но делает акцент и на прошлой истории и долге перед мертвыми.

Поэтому консерватизм во многом реактивная идеология, то есть его задача — сопротивляться изменениям.

Но в то же время он является уступчивым, то есть до последнего сопротивляется изменениям, но может их принять с ограничениями.

Он допускает изменения с большими ограничениями, сопротивляясь им по возможности, так как исходит из того, что человеческая природа слишком несовершенна, будущее непредсказуемо, и поэтому лучше не рисковать. Ведь любые изменения опасны.

Но так как общество, в котором живёт консерватор, во многом уже сформировано либералами и социалистами, то консерватор выступает за сохранение многих вещей, которые когда-то были революционными.

Парадокс в том, что консерватор может защищать сложившийся порядок, но при этом не стал бы его защищать, если бы жил в то время, когда этот порядок складывался. И он это понимает.

И оставаясь в парадигме эпохи Просвещения и защищая сложившиеся в ней порядки, он при этом был бы рад, чтобы эти порядки и не сложились тогда.

Но раз уж сложились и стали привычными, то нужно их защищать.

Отказ от устоявшихся порядков в пользу более старых, но забытых - это слишком революционно и противоречит ценностям консерватизма.

Например, на Западе многие консерваторы выступают за сохранение демократии, парламентаризма и других институтов, которые изначально были либеральными или даже социалистическими и революционными.

Также для консерватора важна религия и священное, даже если он не религиозен. Но при этом, если он не религиозен, ему трудно определить, что является божественным и священным в данную эпоху. Тем не менее, сами эти понятия для него важны.

Также консерваторы часто пренебрегают аргументами и логическим обоснованием, потому что не доверяют им.

Они считают их рационализациями утопий — либеральной или социалистической. И поэтому предпочитают опираться на отрицание опасных изменений.

В принципе консерватизм видит социально-политическую реальность с пессимизмом, отрицая возможность построения какой-то утопии и оставляя ее только в сфере религиозного, а потому может критиковать либерализм и социализм за квазирелигиозный взгляд (веру в построение "царства небесного" на земле) и рассматривать эти идеологии как секуляризированные осколки христианства и его извращение.

По материалам

"The Major Ideologies of Liberalism, Socialism and Conservatism" James Alexander (Bilkent University)

В книге "Язычество, христианство и двоеверие" А.В.Карпова, изданной Государственным музеем истории религий в 2008 г. Древняя Русь описана как конгломерат разноэтнических и разнорелигиозных групп, в котором происходило противостояние славян и финно-угров и по этнической и связанной с ней религиозной идентификации.

Носителями язычества были финно-угры.

Это было характерно для Северной и Северо-Восточной Руси и проявлялось в восстаниях волхвов. Роль волхвов была если не идентична, то близка роли угорских шаманов.

Но эти волхвы скорее всего включали в свой магический арсенал христианские практики и идеи в том числе.

Фольклор русских липован

Русские липоване - это старообрядцы, которые с 18 века проживают на територии современной Румынии.

Тут не прерывалась ни богослужебная традиция, ни традиционная крестьянская жизнь, т.к. даже при социализме не было серьезных ущемлений религии и резкого изменения жизни сел как в СССР.

Изучение их фольклора показывает, что в своей повседневной жизни традиционные старообрядцы были и есть обычные великорусские крестьяне далекие от религиозного фанатизма.

Из еще более-менее безобидных частушек:

Пошел милый на базар,
Купил себе гусю.
Всю дорогу цалывал,
Думыл, что Марусю.

Мене миленькый любил,
Сандалики он купил,
Я девчонка дикыя,
У сандалик насикала.

Ты играй, играй гармошка,
Подорватые мехи!
Харлам любить дочь попову
Поп простить ему грехи.

Хорошо при речке жить,
Хорошо купаться.
Хорошо ребят любить,
Трудно расставаться.

На столе стоит икона,
Стану Богу помолюсь:
Боже, Боже, дай терпеня,
Бо я с милым расстаюсь.

Мой то миленькы хитер,
Я яуо хитрея,
Он хотел поцалывать
Я яуо скорее.

Я на бане стояла,
Я и Ване моргала:
Ваня, Ванечка ты мой,
Приходи ко мне домой.

Плясать пойду
Молодешенька.
Мене милый поцалуеть,
Я радешенька.

Как по тятькиным двору
Голубок летает
Пятый год милый ходит,
Маменька не знает.

Парни вышли на рыбалку,
Смоляные лодки.
Трудно жить им будет, девки.
Без капельки водки.

Из песен под частушки:

Полюбил мене попок молодой.
Подарил мне платок голубой.
А платок мене то хочется,
А попа любить не хочется.
А за то его не хочется,
По могилым он с калидыю,
А по хатам он с торбиныю.
И кути он наедается,
Калачами чуть не давится.

По книге Михаила Маринеску
"Вот калина, вот малина. Русские-липоване: антология фольклора"
Издательство Общества русских-липован, Бухарест, 2021 г.

Три большие идеологии: социализм

Социализм — это идеология, которая ставит в центр своего внимания личность, существующую в контексте социального.

Социализм говорит, что я и общество неразрывно связаны. Он не рассматривает личность так изолированно, как либерализм.

Социализм критикует либерализм за непоследовательность в продвижении идеалов Просвещения. За то, что тот провозглашает политическое равенство, но фактически поддерживает и укрепляет экономическое неравенство.

Таким образом, социализм претендует на то, чтобы реализовать либерализм для всех и полностью, добившись также и экономического равенства.

Либерализм легко опирается на очевидную заинтересованность «я» в самом себе, тогда как социализм критикует существующий порядок (на который легко опереться и консерваторам) и создает проект будущего, что намного сложнее.

Поэтому социализм требует более серьезной интеллектуальной разработки и теоретического обоснования.

Это его сильная сторона — высокая степень разработанности критики капитализма и либерализма.

Однако проекты будущего менее состоятельны, поскольку трудно поддаются теоретико-научному обоснованию — это то, чего еще не было, и потому они более уязвимы.

Еще один важный момент: социализм не просто отрицает капитализм и либерализм, но стремится их преодолеть.

С одной стороны, он поддерживает их, пытаясь развить дальше, но с другой — хочет их разрушить. Это создает определенную двусмысленность, попытку «сидеть на двух стульях».

Внутри социализма можно выделить две тенденции.

Защищая себя и не находя прочной опоры в будущем, он либо превращается в либерализм, поскольку апеллирует к «я» и его интересам, либо вынужден опираться на историю и тогда он начинает приближаться к консерватизму.

По материалам

"The Major Ideologies of Liberalism, Socialism and Conservatism" James Alexander (Bilkent University)

Три большие идеологии: либерализм

Часто говорят о пересечении трех больших идеологий (либерализм, консерватизм и социализм), но у каждой из них есть и характерные специфические черты.

Для начала нужно определиться, что такое идеология.

Это не просто набор идей о социальном устройстве, как часто утверждается.

Это скорее про ценности и попытка ответить на вопрос:

"Как мы должны жить в светском обществе, если традиционые институты (например, церковь или монархия) не являются основным регулятором?"

То есть это про долг. Если мы не должны монарху или церкви, то кому и чему должны?

Никому - не получится, потому что тогда общество не сможет функционировать.

Сразу отмечу, что политические консерватизм и традиционализм - это скорее всего не одно и тоже.

Потому что традиционализм это скорее про возврат к средневековью, а консерватизм остается в парадигме эпохи Просвещения и секулярного общества.

Так вот три большие идеологии претендуют на универсализм и тотальность и говорят о том, как в целом должно быть устроено общество и обращаются к каждому человеку.

Это отличает их от малых идеологий, которые только выделяют отдельные феномены, которые требуют внимания.

Например, экологизм (природа), феминизм (женский вопрос), национализм (нация).

Поэтому малые идеологии - это дополнение к большим.

И это значит, что феминизм, экологизм, национализм могут быть либеральными, социалистическими и консервативными

Также важно рассматривать идеологии именно в порядке их исторического появления:

либерализм, социализм и консерватизм.

Это помогает понять их суть, которая есть, несмотря на всю сложность и пересечения.

В чем сущность либерализма?

Это исторически первая идеология, которая разрушила абсолютизм религии, верховной власти и традиции.

Либерализм ставит в центр личность, которая отделена от условий и свобода которой ограничена юридическим правом ради свободы других.

Это достаточно простая мысль, которой несложно оперировать, но она сталкивается с противоречиями, потому что я может не согласен с исходной позицией либерализма, а с точки зрения последовательного либерализма имею на это право, но либерализм при этом принуждает меня следовать его постулатам через правовые нормы, потому что если он не будет этого делать, то интересы других "Я" будут ущемлены моими интересами и их долг перед самими собой не сможет реализоваться.

Так же можно подвергнуть критике независимость личности от условий и других людей, которая подразумевается либерализмом, но в реальности не существует в полном объеме.

Долг перед самим собой - это суть либерализма. Но для реализации этого долга либерализму нужен порядок, обеспечиваемый законом, который может сам ущемлять мой долг перед самим собой.

Остальные две идеологии являются реакцией на либерализм, которую можно назвать скорее попыткой преодоления его противоречий и недостатков, чем абсолютным отрицанием, что и ставит эти идеологии в еще более сложное положение.

Продолжение следует.

По материалам

"The Major Ideologies of Liberalism, Socialism and Conservatism" James Alexander (Bilkent University)

Идеи Арсения Уральского

Дореволюционный старообрядческий епископ Белокриницкой иерархии Арсений Уральский высказывал очень интересные и глубокие мысли по разным церковным вопросам.

Хотя он был канонизирован, к сожалению, его идеи неизвестны широкому кругу старообрядцев и вообще христиан.

А могли бы занять достойное место и в мировом богословии.

Я прочитал достаточно много его текстов и попробую суммировать наиболее важные его идеи.

Он разделяет видимую и невидимую сторону Церкви.

Невидимая Церковь - духовная.

Мы не знаем абсолютно точно кто к ней принадлежит, а кто - нет.

Это совокупность всех правоверующих в Христа и скорее динамический процесс, потому что кто-то от нее отпадает, а кто-то присоединяется таинственно.

Мы можем сказать, что какое-то явление относится к Церкви в зависимости от того, насколько оно совпадает с тем, что мы считаем правильной верой, а это тоже часто спорный вопрос.

Ведь видимая Церковь включает в себя и тех, кто верит ошибочно, а также языческие практики допущенные по снисхождению, которые могут и должны постепенно отменяться.

Ряд обычаев и преданий относятся к просто благочестивым практикам и не должны грубо отменяться, но могут изменяться при необходимости.

То, что относится к апостольским и Христовым преданиям и догматам не должно меняться.

А ведь нужно еще отличить одно от другого и от третьего, а это требует исследования.

Граница внешней и внутренней Церкви не совпадает полностью. И хотя внешне старообрядческая церковь максимально выражает внутреннюю сторону, но не все во внешней старообрядческой церкви связано с духовной стороной Церкви.

А те учения и практики, которые у других конфессий не противоречат догматам, а также Христовым и апостольским преданиям, тоже выражают внутреннюю сторону Церкви и поэтому в его логике Белокриницкая иерархия наиболее православная, а другие конфессии скорее в той или иной степени "недоправославные" (даже те, которые формально себя православными не называют).

Они православные настолько насколько их учение и практика совпадают с тем, что считается догматами, апостольскими и Христовыми преданиями.

Поэтому хотя еретики первого чина не признающие Троицу, максимально далеки от православия (хотя и не совсем чужды) и их таинства (крещения и хиротонии) требуют повторения, то таинства еретиков второго чина, признающих Троицу, не требуют повторения.

Он сравнивает их таинства с векселем, который обналичивается с присоединением к Белокриницкой иерархии. И приводит в пример эпизоды из церковной истории и книг, что даже католиков принимали без повторения крещения и хиротонии. Хотя он знает про их обливательное крещение.

Добавлю, что "белокриницкие" на практике все же всех, кто крещен обливательно, перекрещивают, а их хиротонию не признают.

Хотя у старообрядцев-поповцев, после раскола около 200 лет не было епископа в их внешней стороне Церкви, но "недоправославные" епископы были у новообрядцев с действительными по форме крещением и хиротонией, а поэтому принцип епископства и потенциальная возможность их возвращения к полной формальной внешней Церкви сохранялись.

Епископы временно частично отошли от полноты православия, но могут в него потенциально вернуться.

Но нарушение православия с его точки зрения состоит не в использовании троеперстия как такового, хотя двоеперстие вероятно лучше выражает догматы, чем троеперстие.

Нарушение православия он видит в духе папизма, то есть авторитарного навязывания определенной формы обряда, которая не относится к апостольским или Христовым, но грубо унижает предшествующую вполне благочестивую и православную форму обряда, что и является ересью.

При этом он осознает, что эти второстепенные по отношению к догматам благочестивые старые обряды часто являются специфически русскими (Московской Руси), признавая право других народов иметь свои формы обрядов.

Но он осуждает как еретическое именно насильственное навязывание греческих национальных обрядов как апостольских и хуление вполне православных и даже более православных национальных русских обрядов времен Московской Руси.

Предвзятые описания

Достаточно хорошо известны западноевропейские описания Московской Руси, написанные в той или иной степени сквозь призму негативных стереотипов и оценок, исходя из западных норм того времени.

Хотя вряд ли, конечно, там все выдумано без каких-либо оснований. Но фактам дана негативная окраска, что-то преувеличено, что-то преуменьшено.

Там часто подчеркивается, например, пьянство и авторитаризм в Московской Руси.

Но негативно описывали и украинцев.

Например, Сэмюэл Коллинз
("Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне"), придворный врач царя Алексея Михайловича с 1659 по 1666 годы, называл их черкасами и противопоставлял русским Московской Руси.

Он пишет, что хотя страна "черкасов" (Chirchass Land) теплее и лучше, что они менее суеверны и пускают иностранцев в церковь, гостеприимны, но мрачные и татарского происхождения. У них очень некрасивые и склонные к колдовству женщины. Очень много пьют и постоянно пляшут под скрипку, грубые и анархичные, что его кажется особенно шокирует.

Южноамериканские старообрядцы

Видно, что они не религиозные фундаменталисты (о чем пишет и собравший эти фото гид общавшийся с ними), а носители живой современной этнической великорусской культуры.

Так возможно могли бы сегодня выглядеть русские парни и девушки из Центральной России, если бы у нас не было форсированной насильственной вестернизации и модернизации, которые сами по себе не являются проблемой, если происходят гармонично и постепенно.


Больше фото здесь: https://ru-ar.ru/starovery

Аутентичное современное старообрядчество

Старообрядчество - это не только и не столько религия, а скорее социально-культурный феномен продолжения развития допетровской старорусской культуры Московской Руси 16-17 века, которая специфически отличалась и от предшествующей древнерусской и последующей петровской российской.

Дониконовская церковная ритуальность только часть этой культуры, которая значительно шире.

Развитие этой культуры происходило в крестьянской, мещанской и купеческой среде, которая не во всем и не всегда следовала строгим религиозным предписаниям.

Впрочем и в Московской Руси была своя светская жизнь, которая была взаимосвязана с религиозной, но и противоречила в чем-то ей.

Старообрядческая культура в тех местах, где традиция не прерывалась, органично соединяется с современной западной и светской культурой, как на видео этой бразильской старообрядки. При этом религиозная сфера отделяется от светской и есть понимание этих границ.

"Русские диалекты в свете языковой политики"

Так называется раздел главы в монографии "Русские" из серии "Народы и культуры" Института этнологии и антропологии РАН.

Оказывается, что в первые годы советской власти в школах поощрялось использование диалектов и ставилась задача усвоения книжного и письменного литературного языка, но не исправление живой диалектной речи.

Такая практика исправления живой народной речи категорически порицается в объяснительной записке к школьным программам 1918 года.

Там призывается сохранять диалектное разнообразие, которое также поощрялось в литературе

Но постепенно, начиная с 20-х и особенно с 30-х годов вместе с урбанизацией и коллективизацией начинается борьба с диалектами в речи школьников, рабочих и других групп. Это продолжается, как минимум, вплоть до 70-х годов прошлого века.

Диалектная речь осуждается как неправильная, безкультурная и неграмотная. Максим Горький активно участвует в борьбе с диалектами и в литературе. Все это происходит одновременно с пропагандой отсталости крестьянства и деревни.

В итоге это приводит к вымиранию диалектов и говоров, а потом и к обеднению литературного языка, как пишут авторы, призывая поддерживать диалекты и приводя примеры их богатства.

Как в одной из частных бесед со мной один филолог сказал, что русские проделали колоссальную мыслительную работу, научившись думать и говорить на книжном языке

И получается, что это для большинства русских произошло только окола ста лет назад.

Но я думаю, что многим реально было трудно его усвоить и до сих пор многие его не усвоили.

Народ потерял диалекты, но хороший русский литературный язык не приобрел, что и приводит к "косноязычию" многих русских.

То есть, чтобы красиво говорить нужно или говорить на диалекте, что, к счастью, еще встречается или очень глубоко погрузиться в русский литературный язык и академическую культуру для чего не у всех есть возможность.

При этом в любом случае, как еще писал Овсянико-Куликовский, русский литературный язык без наречий и диалектов не может качественно развиваться и будет обедняться, как пишет автор главы этой монографии.

"Мертво-обрядовый китаизм" старообрядцев-поповцев

Это слова историка Афанасия Щапова, пусть и в негативном тоне, но достаточно точно передают дух "поповщины".

Я, к сожалению, не могу вспомнить кто именно, но кажется кто-то из народников писал, что он чтобы войти в доверие к старообрядцам выучил их "китайские церемонии".

По своему опыту могу сказать, что в этом есть доля истины. Но это не обязательно плохо.

Для старообрядца-поповца важно выполнить богослужение правильно по церковным книгам и уставу.

Длительное вычитывание, пение и слушание повторяющихся текстов, совершение поклонов волей или неволей заставляет, если не понять, то уловить какие-то смыслы и настроение.

Душа как бы подтягивается за телом.

Ты не ждешь настроения и понимания.

Ты сначала делаешь - молишься, независимо от твоего настроения и веры в то, что делаешь.

А потом эти слова и напевы запоминаются и становятся частью тебя.

Это еще на самом деле с одной стороны очень дисциплинирует, а с другой - дает свободу. Ведь мы должны сделать по форме правильно хотя бы в церкви, а что ты лично понимаешь и как относишься и что будешь делать дома - это твое личное дело и твоя ответственность.

То есть дома и в личной жизни сохраняется свобода, которая на практике в деревне скорее регулируется народными обычаями, здравым смыслом и общечеловеческой моралью, чем религиозными и церковными правилами.

Только сегодня мой тесть, крестьянин, который думаю кроме церковных книг других не открывал, спросил меня о том, видел ли я в каких-то книгах, что до отдания богоявления (целых 8 дней) нельзя пользоваться водой для мытья тела, вещей и дома, как общепринято считать в деревне.

К сожалению, не могу передать его великорусский говор. Я сказал, что не видел.

Он ответил, что тоже, что ни в какой церковной книге, в т.ч в праздничных минеях, он ничего про это не встречал и сказал, что три дня после крещения наверное правда не стоит мыться и убираться, но хотя бы руки и лицо надо мыть как-то. И поэтому он уже до отдания истопил баню. Сошлись с ним на том, что запрет 8 дней пользоваться водой просто народная традиция.

То есть произошло столкновение здравого практического смысла ("руки то невозможно 8 дней не мыть") и народной традиции, но понимание авторитетности письменного источника заставляет обратиться к нему и если там на это нет указаний, то вопрос решается компромиссно.

Достаточно часто поэтому можно услышать в спорах вопрос: "А где написано?".

При этом обсуждаются не богословские вопросы. Они как бы считаются решенными и о них особо не думают. Обсуждения касаются обрядов, правильного произнесения церковнославянских слов и разных правил, которые на практике могут и не соблюдаться.

Как-то в Москве, гуляя со старообрядческой молодежью из разных мест России, ночью, мы обсуждали, в какое именно время наступает пост со вторника на среду, например.

Может показаться, что это что-то бессмысленное, но на самом деле это заставляет смотреть разные книги, приводить аргументы и это очень похоже на юридический стиль мышления, который тоже полезен и важен.

Можно назвать относительной проблемой отстутствие обсуждения абстрактных теологических вопросов, но особенность великорусской религиозности, как я писал раньше, скорее в интуитивном понимании Бога, духовном настрое, без попыток его понять логически.

Вера в Бога - это что-то интимное и таинственное о чем говорить как бы не принято.

Судя по старообрядческой апологетической и полемической литературе, абстрактная теология привлекается скорее для обоснования сложившейся ритуальной практики.

Но вот ритуальная практика в случае спорных вопросов сама по себе может подвергаться научному анализу, сопоставляться с другими практиками, книгами, чужим опытом и мнением, здравым смыслом.