‼BREAKING NEWS‼: я больше нигде не работаю, в том числе не работаю в МТС. Давний осознанный и просчитанный план "снова больше не работать в найме, особенно в корпорациях, и подчеркнуто особенно в корпорациях, тщетно пытающихся стать современными IT-компаниями" наконец-то начал свою реализацию.

Потребовалось 45 лет немало времени, чтобы честно признаться самому себе, что на самом деле я:

1. Не менеджер. Это было особенно больно: придя в найм в предпенсионном (для российского АйТи) возрасте (39 лет от роду), мне удалось за 7 лет пройти экстенсивный путь от джуна-продакта в "сером" стартапе до продакт-хеда в Юду и Яндексе, главного продакта Эвотора, директора по продукту VK и руководителя центра ИИ МТС с управлением бюджетом X ярдов и функциональным управлением ХХХХ человек. И все эти годы я усердно отлаживал процессы, управлял бюджетами и ожиданиями, выстраивал коммуникации и занимался прочими менеджерскими вещами, причем довольно успешно, если подбить все мои KPI, LTI и количество нулей в цифрах премий из банковских SMS.

Почему я это делал? Потому что мне было нужно этим заниматься. Но если бы была возможность этим не заниматься — я бы это не делал. Это не часть меня, потому что так было надо, а это работа на силе воли, а сила воли — это всегда конечный ресурс.

2. Не предприниматель. Я был предпринимателем более 15 лет до найма, и это интересный, хоть и нифига не уникальный опыт: все будет хорошо, я умру бомжом, ключевой клиент отвалился, кассовые разрывы, внезапно выигранный жирный тендер, предоплата пропащему поставщику, снова кассовые разрывы, нечем платить людям зарплату, автоломбард под 146% годовых, я умру бомжом, еще один тендер, все будет хорошо. Но это неточно.

Предприниматели вообще люди отбитые на голову, таких не более 5% в любом обществе, но я был одним из них, и слишком хорошо знаю, насколько сильно нужно быть отбитым на голову, чтобы осознанно продолжать быть предпринимателем. Пожалуй, это тоже не мое.

3. Но если большинство из нас привыкло бинарно делить мир на "свой бизнес" или "найм", то вероятно должна же быть смешная третья опция? И кажется, я ее нащупал: я — Гендальф. В этой party я хиляю и кастую. Я не танк, как предприниматель: у меня нет такого устойчивого щита против бандитов, налоговой, контрагентов пламени босса-дракона. Я не дамагер, как корпоративный наймит, у меня нет таких ресурсов, бюджетов и способности вовремя пролезть в жопу без мыла спрятаться за камень от драконьего пламени. Я хилер, волшебник, маг и немного колдун алхимик.

Я не внедряю искусственный интеллект. Я помогаю внедрять его в продукты и процессы своих клиентов таким образом, чтобы многократно отбить выделенные бюджеты и (что самое важное) не потерять по дороге смысл.

И у меня есть команда, которая точно хочет и может в самые сложные кейсы, с которых другие сливаются молча. Четыре года назад я стал ментором волшебных пацанов из KTS.tech, одних из лучших аутсорсеров РФ. Пятеро ко-фаундеров, выпускников Бауманки, которые за 10+ лет работы каким-то образом умудрились так и не разосраться. Более 170 мощных разработчиков в штате. Знаковые проекты со СБЕРом, Самсунгом и Пентагоном. Своя школа для разработчиков, проджектов и аналитиков. Короче, могучий клан крузейдеров и паладинов. А рядом Гендальф Белый, ранее известный как Серый, ваш покорный слуга.

У пацанов есть свой давний лелеямый телеграм-канал "Программисты делают бизнес", где честно пишут о программистах, делающих бизнес. Подписывайтесь на отдельный канал ребят про AI, а между делом снимите мой канал с mute, если вдруг случайно включили, а если вам прямо сейчас или в близком будущем можно и нужно внедрить ИИ и/или качественную IT-разработку чего-либо на свете — там вверху в закрепе есть кнопка Консультация. Вы знаете, что делать. И всегда знали 😉

Однако революция в области искусственного интеллекта сокращает этот процесс до нескольких месяцев или лет. Системы искусственного интеллекта выступают в качестве культурных и когнитивных посредников. Они не являются пассивными инструментами — они активно участвуют в обсуждениях, идеях и решениях. Когда миллиарды людей используют модели ИИ, которые усвоили западную логику, допущения и приоритеты, это приводит к нормализации этих ценностей во всем мире, часто незаметно для них самих. Люди начинают неосознанно перенимать сформированные ИИ стили мышления, этические рамки и языковые модели, сформированные обществами, создавшими эти модели.
Это серьезная и в значительной степени непризнанная стратегическая победа Соединенных Штатов и их союзников. Это подрывает амбиции авторитарных государств, таких как Китай, которые в течение многих лет стремились контролировать глобальную ситуацию и создавать независимые технологические экосистемы. Китай вложил значительные средства в свои собственные медиа-сети, инфраструктурные проекты и образовательные программы за рубежом, чтобы расширить свое влияние. Однако сейчас он сталкивается с будущим, в котором инструменты искусственного интеллекта, используемые его собственным населением — и, конечно, другими развивающимися странами, — будут в основном западными по происхождению и ориентации.

Причина, по которой это осталось незамеченным, заключается в том, что общественные дебаты об ИИ были сосредоточены на различных проблемах. Большинство дискуссий вращаются вокруг экономических последствий ИИ, этических дилемм, предвзятости, дезинформации, смены работы и проблем регулирования, связанных с этой новой технологией. Геополитические разговоры об ИИ, как правило, представляют его как конкуренцию между Китаем и США за технологическое доминирование, военное применение и долю рынка. Мало кто задумывался о более глубоких культурных и цивилизационных последствиях создания систем, которые помогают формировать ментальные и моральные привычки миллиардов пользователей.

Искусственный интеллект – это не просто инструмент или рынок, а самый мощный механизм мягкой силы, который когда-либо был изобретен. Он быстрее, убедительнее и более тесно связан с ежедневным принятием решений, чем когда-либо были фильмы, книги или социальные сети. Способность ИИ тонко формировать то, что кажется рациональным, чутким или современным, а что нет, дает его создателям огромное влияние. И прямо сейчас подавляющее большинство этих создателей работают в США и других открытых, либеральных и демократических обществах.

Это важно, поскольку предполагает, что даже если Китай продолжит экономический рост или расширит свою военную мощь, он столкнется с огромными трудностями в формировании глобальных норм и идеологий, если доминирующие когнитивные инструменты 21-го века будут основаны на западных традициях. Искусственный интеллект становится основополагающим элементом культуры и коммуникации, и на этом фронте Запад уже одержал выдающуюся тихую победу.

По сути, в то время как мировые заголовки сосредоточены на торговых войнах, эмбарго на использование чипов или территориальных спорах, более тонкая и решающая битва ведется на уровне идей и цифровых посредников. Искусственный интеллект превращается в глобально распределенный, невидимый культурный экспорт, который распространяет западное мышление, ценности и социальные ожидания через те самые интерфейсы, которые миллиарды людей используют для взаимодействия со знаниями и друг с другом.
Культурное влияние в 21-м веке может проявляться не только на экранах кинотеатров или в университетских кампусах, но и через голоса в наших карманах — модели искусственного интеллекта, к которым мы обращаемся за советом, помощью и беседой. И на данный момент эти голоса в подавляющем большинстве говорят с западным акцентом.

Все остальные проиграли."

Это важно, потому что модели ИИ все чаще выступают не только как информационные инструменты, но и как социальные, моральные и интеллектуальные помощники. Люди обращаются к ИИ за советом, образованием, решением проблем, творческим сотрудничеством и принятием решений. По мере того как инструменты искусственного интеллекта становятся все более совершенными, их влияние выходит за рамки простых фактов и расчетов, формируя то, как люди во всем мире рассуждают, спорят, сопереживают и концептуализируют сложные темы. Когда модель искусственного интеллекта отвечает на запрос об этике, политике, взаимоотношениях или истории, она использует шаблоны, полученные в ходе обучения, большая часть которых взята из англоязычного интернет—контента, академической литературы, журналистики и публичных выступлений, в которых доминируют западные либерально-демократические общества.
Важность этого становится очевидной, когда мы осознаем, что даже в странах, которые геополитически противостоят Западу, таких как Китай, модели искусственного интеллекта все еще в значительной степени соответствуют образцам, установленным системами, разработанными в Америке. В Китае есть свои компании, занимающиеся искусственным интеллектом, такие как Baidu и Alibaba, которые работают над созданием отечественных альтернатив. Однако эти модели неизбежно имитируют архитектуру, процессы обучения и нормы общения, установленные западными компаниями, такими как OpenAI, Google и Anthropic. Архитектура, лежащая в основе transformer — фундаментальной технологии, лежащей в основе современных больших языковых моделей, — была изобретена на Западе. Исследования с открытым исходным кодом, научные статьи и тесты, лежащие в основе глобальной экосистемы искусственного интеллекта, в подавляющем большинстве случаев имеют западное происхождение.

Еще более показательным является тот факт, что большая часть высококачественных общедоступных интернет-данных, используемых для обучения этих моделей, поступает из западных источников. Доминирующим языком Интернета, особенно в сферах науки, философии, бизнеса и культурной критики, является английский. Это означает, что модели искусственного интеллекта, созданные даже в Китае, часто опираются на структуры знаний и дискурса, разработанные на Западе. Они отражают западные приоритеты в отношении того, что логично, что полезно, что разумно, а что вредно. Это не значит, что китайские компании не фильтруют, не подвергают цензуре или не приспосабливают эти модели для внутреннего использования — они это делают. Но на структурном, техническом и культурном уровнях они по-прежнему находятся под сильным влиянием американских и западных прецедентов.

Это апофеоз "мягкой силы", которая действует на невиданном в истории человечества уровне и скорости. Термин "мягкая сила", который ввел наш старый знакомый политолог Джозеф Най, относится к способности страны влиять на других посредством привлечения, а не принуждения или оплаты. Традиционно мягкая сила применялась с помощью кино, музыки, литературы, университетов, культурных обменов и дипломатии. Голливудские фильмы, американские университеты, английская литература и западные либеральные идеи постепенно распространились по всему миру в 20 веке, незаметно изменяя общество.

Мир не сошел с ума: стартап Ильи Суцкевера привлек еще $2 млрд при оценке $32 млрд😑
И это еще pre-money, хотя и на post-money сумма раунда более чем в 168 раз превышает весь объем венчурного финансирования РФ в 2024.

И да, там еще нет и даже пока не заявлено никакого продукта. И уж тем более нет детальных расчетов наших "корейских друзей" ТАМ, SAM и SOM, а также практически отсутствует то самое Нечестное Конкурентное Преимущество (aka Unfair Advantage, во имя триединого бога нашего Лин Канваса, на будут благословенны eго дела). Ну разве что кроме самой фамилии Суцкевер, и (что самое главное) связанных с ней наработок в жанре Super Alignment.

#ПростоОбСложном Если совсем упрощенно и сильно вкратце, то пресловутый Супер Элайнмент — это лоцман, интуитивно и контр-интуитивно ведущий корабль (а скорее эскадру) по наиболее правильному, безопасному и/или эффективному маршруту и/или направлению. Все за мной, я знаю короткую дорогу. Ну.. как дорогу 😏

Далее привожу весьма своевременный текст маэсто Ильи Плеханова, бессменного автора FastSoltTimes (давно подписан за деньги, чего и всем советую):

"Одна из самых реально горячих тем в мире сегодня. Голливуд, язык и культура теперь отдыхают
За последние несколько лет в мире произошло одно из самых масштабных и незаметных культурных завоеваний в истории человечества. Cуть завоевания заключается в том, что искусственный интеллект, а именно крупные языковые модели, которые, хотя и кажутся техническими и нейтральными, на самом деле несут в себе ценности и представления тех обществ, которые их создают. И поскольку подавляющее большинство передовых моделей разрабатываются в США и странах Запада, именно западные идеи, нормы и способы мышления становятся невидимым, но крайне влиятельным культурным экспортом по всему миру. Эти модели интегрируются в повседневную жизнь на планете, в том числе в таких странах, как Китай, и они представляют собой массовую, беспрецедентную форму культурного и идеологического влияния.

Что именно имеется в виду?

Системы искусственного интеллекта — особенно крупные языковые модели, такие как ChatGPT, GPT-4, Claude от Anthropic, Gemini от Google и LLaMA от Meta — не являются инструментами, не зависящими от ценности. Они отражают приоритеты, моральные установки, интеллектуальные традиции и культурные предубеждения обществ, которые их создали. Поскольку практически все наиболее мощные и влиятельные модели искусственного интеллекта в современном мире созданы в Соединенных Штатах или других западных странах, системы ценностей, заложенные в них, по замыслу или по умолчанию, также являются западными.

Только что вышла (вышло? вышел?) GPT-4.1 от OpenAI, релиз которой (которого?) на самом деле не означает для большинства из нас примерно ничего. Пока.

Почему?

Потому что основные силы (направления, вектора) приложения ЭйАй-инвестиций богатых (и сильных) мира сего ожидаемо направлены в сторону математики и программирования (программирования и математики).

Почему?

Потому что хочется денег. Потому что уже вложены большие деньги, и еще более большие деньги можно и нужно вкладывать и завтра, и (особенно) послезавтра.

Почему?

Потому что это гонка. Потому что она уже началась, и ее не остановить. Gentlemen, start your engines!

Зачем?

Чтобы уже на старте получить преимущество. Легкая пробуксовка на старте не только прогревает резину, но и за счет увеличенного сцепления с дорожным полотном позволит быстрее прогреть коробку и трансмиссию.

В чем главное преимущество большой языковой модели? В способности хотя бы частично улучшать саму себя. Через математику и программирование.

Как только модель научится (и уже почти научилась) считать и программировать не только на уровне джуна новичка, но и намного выше — она обретет способность к самоулучшению. И это истинная краткосрочная цель. Все остальное в моменте не важно.

До 9 июня не будет заметных прорывов ни в генерации видео, ни в аудио, ни в глубоких философских текстах, даже с учетом "всеобъемлющей" памяти о пользователе и его предпочтениях.

Но накануне 9 июня OpenAI катнет такое, что живые позавидуют даже живым. Запомните этот твит. (с)

Похожие публикации