Прямо сейчас придумываю, какой хлеб сделать из нижегородской муки, а прямо сегодня друзья из V-A-C (длинные тире) Sreda опубликовали текст, который я с большим удовольствием и трепетом писала последние пару недель) Радуюсь и делюсь!)

Онлайн-журнал V–A–C Sreda завершает трехмесячную программу, посвященную месту звука в современном искусстве и повседневной жизни. Финальный выпуск — о популярной и академической музыке.

Читать
Эссе исследователя и куратора Жени Чайки об эстрадной исполнительнице Татьяне Булановой. Автор погружается в воспоминания, связанные с песнями Булановой, и пытается разобраться в «тайной силе» ее текстов.

Смотреть
Видеоработу художника и режиссера Павла Касевича «Старшая сестра», навеянную одноименной песней Татьяны Булановой и созданную с помощью искусственного интеллекта.

Слушать
Подкаст про новую академическую музыку. Чем она отличается от традиционной? Нужно ли современному композитору образование?

Отправиться
30 апреля в Библиотеку на ридинг-группу «Офлайн Sreda. Голосовое сообщение». Можем ли мы читать текст не только глазами, но и ухом, телом? Разберем на примере произведений Александра Пушкина, Бориса Пастернака, Велимира Хлебникова.

#vacsreda

Летать с горячим хлебом - видимо, мой новый способ совладать со страхом. Сегодня очень страшно, возможно, поэтому у меня с собой сразу три булки. Две булки бородинского и одна оранжевая) Бородинский пусть себе пока пахнет, а оранжевый уже пробовала на завтрак, удачный получился.

Пшеничная закваска
Долгая опара
Белая мука
Аннато - это натуральный оранжевый краситель
Семечки подсолнечные
Зира
Белый перец
Соль

На завтрак этот хлеб был с мидиями. Кажется, всё сошлось.

Очень тяжёлая была неделя, но было в ней несколько моментов удивительного света. Один из них - когда делала хлеб в компании прекрасной златокудрой Иларии двух лет отроду) Результат - тихое счастье, радость за друзей и хлеб с атмосферой младенческой нежности.

Пшеничная закваска
Белая пшеница (нашла её под дверью, придя домой очень поздно)))
Набор специй «для рыбы»
Курага
Соль

Спасибо моей фее Агате)

Была вчера в наукограде Черноголовка, где, надеюсь, скоро будет арт-резиденция. Очень нужно: вдумчивое и последовательное взаимодействие художников и ученых - мечта.
Не стану притворяться, что поняла, каким именно образом моделируются процессы, которые происходят в земном ядре. Но, кажется, теперь я на шаг ближе к знанию о том, как создаются миры. И это по-прежнему очень красиво:

***
А что будет, если увеличить давление на графит?
Будет всё небо в алмазах.

***
Мой муж синтезирует квантовые частицы, а я их раскрашиваю.

Немного обидно, что я владею физикой и химией только на кухонном уровне, но зато результат экспериментов виден невооруженным глазом.

Привезла в Черноголовку такой вот эксперимент и результат:

Пшеничная опара
Простая пшеничная мука
Томатная паста
Копченая паприка
Черный перец
Соленный арахис

Летать с горячим хлебом в сумке, видимо, мой новый способ бороться с аэрофобией, да и с прочими волнениями.

Завтра презентация книги в рамках ярмарки non/fictioN.
(Москва, Гостиный двор, пространство Антикафе
12 апреля, 19.15-20.00)

Страшно волнуюсь, приходите слушать, читать и говорить!

От волнения получился такой хлеб:
Пшеничная закваска
Мука твердая пшеница/мягкая пшеница - 70/30
Клубничное растительное молоко
Порошок батата
Шоколад
Соль
Первый раз попробовала сделать разноцветно сухими пигментами, добавив их к последней ферментации:
ферментированный рис
аннато.

Преступление разрезать хлеб горячим! Но иногда можно)
Пшеничная опара
Отвар клевера и земляники с молоком
Ферментированный рис
Белая пшеница
Шоколад
Мелкая соль

Одна хорошая знакомая, полистав мою книгу, написала мне, что по структуре она ей очень напомнила книгу Лауры Эскивель «Шоколад на крутом кипятке» (Como agua para chocolate). Там тоже 12 месяцев, каждому месяцу соответствует блюдо, а каждая глава начинается с рецепта.
Конечно, когда-то, лет двадцать назад, я эту книгу очень любила. И пусть я давно о ней не вспоминала, сравнение мне льстит: давно мечтала приблизиться к магическому реализму, а тут оказалось, что был короткий путь)
Пересмотрела фильм по книге, принялась перечитывать книгу на испанском - и захотела сделать вот такой вот хлеб: чтобы розовый и с шоколадом.

Настолько увлеклась подготовкой интенсива для магистрантов Европейского университета, посвященного тому, как я работаю (впрочем, скорее увлеклась, чем подготовилась - так и работаю), что пропустила, как в Петербург приехала дизайнер моей книги Маря Субботина.

Так что сегодня точно-точно будет разговор про книгу, а не про арт-резиденции)

А ещё! Мой редактор Оля Гринкруг пообещала выбрать фрагмент текста, который я прочитаю.

А ещё! Это всё большая радость, потому что мы втроём увидимся в первый раз так, чтобы уже вместе с книгой.

Все свободны, 19:30

Хлеба нет, есть Петербург и в нём (ещё) два разговора о моей книге.

Суббота, 29 марта, 16:30
Долгожданный разговор с друзьями)
Европейский университет, Шпалерная, 1. Детали и регистрация

Понедельник, 31 марта, 19:30
Беседа с любимыми редакторами)
Книжный Все свободны (на Некрасова)
Вход тоже - свободный

Жду!

Есть новости!
Во-первых, закваска в Петербурге (на фото) довольно стремительна! Скоро будет местный хлеб)

Во-вторых, разговоры о книгах в Петербурге неизбежны! Даже о моей поговорим в субботу, а потом еще в понедельник (об этом, кажется, позже)

В-третьих, дочитала сегодня книгу - колумбийский роман, который мне очень понравился: Хуан Габриэль Васкес, «Шум падающих вещей». Понравился! потому что люблю я столицу Колумбии, Боготу, аэропорт её Эль Дорадо - тоже люблю. Но еще больше люблю фантастическую реку Магдалену, её долины, жару там и потопы, перепады эти от ноля до трех тысяч и вечные туманы на высоте 2600 метров над уровнем (конечно, Карибского) моря.

Люблю я это всё и мои воспоминания об этой стране помогают прорваться через события романа на скорости истребителя. А что потом? Потом, на последних страницах, я узнаю, что основную часть романа автор написал в резиденции в Италии. Ему это было непросто, но он справился.

В-четвертых! Важно: в эту итальянскую резиденцию - только по специальному приглашению.

Задумалась, вдруг безапелляционное петербургское солнце на высоте 3 метра над уровнем моря - это аргумент. Нет, ну конечно, точнее так: три метра, солнце, река и дождь (на фото).

В выходные отправила в макулатуру черновики, а сегодня пришли экземпляры книги для друзей - сразу отправилась разносить их по городу - получилось 12 книг и 17 км: почти полтора километра на книгу) Впрочем, считаю я не очень, возможно, поэтому между этими событиями (макулатура и доставка) три хлеба слились в один. Да и в существование книги я по-прежнему не очень верю (хотя, когда её в рюкзаке два раза по шесть, она кажется чуть более реальной) - наверно, поэтому разносила я её вместе с хлебом.

В общем, я сделала три теста - и соединила их в одну разноцветную булку) а из остатков сделала маленькие почти колобки - одноцветные. Получилось слишком сложно даже для меня. Тот момент, когда я сама не могу ответить на вопрос, изменилось ли бы что-то, если бы слоёв было хотя бы немного меньше)

Итак:
1. Пшеничная опара, порошок шелковицы черной в воде, подсолнечное масло, паприка, мука ржаная, овсяная, пшеничная, белый кунжут, соль, сушеный чеснок.
2. Пшеничная опара, порошок аннато (оранжевый) в отваре лемонграсса, подсолнечное масло, амарантовая мука, цельнозерновая пшеница, семена льна, розмарин, соль.
3. Пшеничная опара, порошок красной сушеной моркови в отваре лемонграсса, подсолнечное масло, черный кунжут, розовая соль, зира.

Вижу, что можно проще, но вот не знаю, смогу ли.

Ну и идеальное дополнение от Анны Снегиной: клубника со сливками на водке Абсолют)

Пока обсуждали с друзьями-коллегами, как арт-резиденции взаимодействуют с музеями, как могут и как могли бы, выпекся какой-то невероятный хлеб.

Редко участвую в зумах с кухни, но теперь буду знать, что конструктивные беседы приятны и хлебу в печи) Самое удивительное, что цвет за счет ферментированного риса.

Состав такой:
пшеничная опара
лемонграсс, прогретый в подсолнечном масле
ферментированный рис
сушеная красная питайя
семечки обычные
соль

Когда столько снега - хлеба нет. Но есть новости.

На прошлой неделе мы запустили процедуру членства в Ассоциации арт-резиденций.

Со стороны это может выглядеть как просто пост, но на самом деле, это несколько месяцев большой работы целой команды!

Вдумчивой, неторопливой и совершенно волонтёрской работы! Чувствую в этом силу сообщества - и от этого всё больше верю, что, запустившись, мы только собрались в путь. А дальше по нему пойдём - и это будет увлекательно)

Ничего не могу поделать с пафосом в этом тексте) разве что добавить ссылку)

Меня спрашивают, почему в моей книге нет ни слова про литературные резиденции. Всё просто: я про них ничего не знаю) Конечно, с арт-резиденциями у них много общего, но много и отличий. Например, история происхождения и становления у них другая.

А ещё, в литературных резиденциях, кажется, гораздо четче, чем в арт проработан этикет упоминаний. Мне встречались книги, где в Благодарностях указываются десятки резиденций. Но есть и такие, которые написаны по итогам конкретной резиденции. Я уже писала про одну такую книгу - «Смотритель» Кутзее. А сейчас вот дочитала другую. О ней и расскажу.

Leila Guerriero, La dificultad del fantasma.
Truman Capote en la Costa Brava, 2024 Residència Litèraria Finestres

Лэйла Герьеро приехала на испанское побережье из Аргентины, чтобы написать текст в духе журналистского расследования о том, как именно там Трумен Капоте писал свою книгу «Хладнокровное убийство» - возможно, первый в истории роман, представляющий собой ничто иное, как журналистское расследование.

Расследование Лейлы Герьеро состоит в том, что она пытается найти прямые следы пребывания писателя. Хотя Капоте и жил там несколько лет (с перерывами на отдых от Испании в Швейцарии), было это больше 60 лет назад, и непосредственных свидетелей осталось очень мало. Словом, писательница обивает пороги, стучится в разные двери, встречается в барах со вздорными стариками - и никак не может ухватить призрак автора. Любопытно, что и в собственных записях и письмах Капоте деталей о его жизни на Costa Brava почти нет. Лейла заявляет без обиняков:

«Он был туристом, который подолгу оставался на одном месте, ему нужно было где-то писать. Но само место не появляется в его работах, нигде. Можно говорить о некоторых пассажах в его произведениях, но связи с деревней нет никакой».

Сама же Лейла Герьеро очень ответственно размещает место действия в своей книге: мы знаем, как она бегает каждое утро вдоль пшеничного поля, как поднимается по холмам, здоровается с соседями, как шумит море накануне грозы. А главное, она щедро снабжает нас деталями о красивом белом доме, где расположена резиденция, об общей кухне и террасе, где собираются резиденты, и даже о комнатах, по которым, предположительно бродит призрак Трумана Капоте (возможно, эта байка, которую ей рассказали другие резиденты и дала название книги, которое буквально можно перевести как «Сложность призрака»).

Да! Ведь дело в том, что уютный белый дом резиденции - один из нескольких домов на побережье, где Трумен Капоте работал над своим легендарным романом.

Такая вот игра в буквальную сайтспецифичность. Кому-то покажется очень скучной (мне, например), а для кого-то, может, и сработает.

Кстати, резиденция открывает очередной приём заявок 18 марта, нужно предложить проект книги рассказов, поэзии, нон-фикшн или эссе. Только никаких романов. Что странно, ведь директор резиденции - колумбиец Николас Г. Ботеро - прямо так и говорит: всегда, мол, хотел заниматься литературной резиденцией, потому что люблю без памяти романы Фёдора, нашего, Достоевского.

Словом, ни Капоте, ни Достоевского в эту резиденцию бы не взяли, не знаю, стоит ли думать о ней всерьёз.

К концу зимы многие арт-резиденции завершили свои конкурсы и выбрали художников-резидентов на сезон 2025. Редакция Ассоциации попросила 11 российских резиденций разного масштаба рассказать о цифрах и поделиться наблюдениями о работе в жюри.

#статистика
#ААРР_цифры

Первый пост из серии статистических)
Огромная работа, и что особенно вдохновляет: впервые собираем подобную статистику по российским резиденциям.
Горжусь любимой командой!)

Долго ли, коротко ли, стало очевидно, что пора уже сделать хлеб на пиве.

Поскольку я не особо ориентируюсь в том, что сейчас стоит на пивных полках, выбрала по этикетке: вишнёвый эль «Чехов». Это оказался довольно сладкий напиток с изрядной розовой пеной и очень скромной горечью - решила, что не стану судить Чехова по количеству сока в пиве и что для первого эксперимента пойдёт.

Прогревая розовую пену (не могла же я лить в закваску холодное пиво!), я добавила в неё малахитовый порошок классической спирулины - ну, чтобы во вкусе было такое ощущение, будто мы пьём это пиво, скажем, у воды.

Смешала три муки: ячменную, пшеничную цельнозерновую и белую.
Дала постоять полужидкому тесту.
Добавила семечки, обжаренные с солью.

Прогрела подсолнечное масло с чесноком, остудила и влила в тесто. Масло, конечно, не стало уже смешиваться с тестом, но дало ему такой масляный ароматный кокон.

Решила делать хлеб в формах - а я так никогда не делаю. Получилось немного не так, как я ожидала по текстуре - естественно, я пеняю на формы, потому что они кексовые, а не хлебные. Но на самом деле надо просто не полениться и сделать хотя бы пару раз формовой хлеб по рецептуре, а не на глаз, чтобы почувствовать это тесто получше.

Но! Поскольку такому хлебу не обязательно чего-то там ждать после выпекания, он уже как-то раз - и закончился.
Корочка, на мой вкус, просто прекрасна) в ней есть и пиво, и совсем немного чесночного аромата, в послевкусии проступает пивная горечь. Мякоть с ярко выраженной кислинкой, слегка маслянистая, семечки…

В общем, это опасный хлеб, не буду, пожалуй, так больше делать)

На этой неделе так и нет хлеба. Но! Кажется, в книге есть рецепт прекрасного совпадения! Дом, март, блины!

Если кто-то в самом деле решит делать эти блины, то такие дополнительные рекомендации:

Мука из зеленой гречки имеет менее яркий запах.
При уменьшении количества вдвое, всё поделить на два, а белков так и оставить - два)

Спасибо всем, кто пришел (и приехал!) на презентацию и поздравил с днём рождения.
Цветы, подарки, добрые, нежные, искренние слова из разных-разных городов и стран - от родных и любимых. Счастье и благодарность!

На книгу пока смотрю и привыкаю к ней)

Деньрожденного хлеба получилось 4 вида (когда волнуюсь, сложно остановиться):

*
Отвар лаванды с корицей
свекольный порошок
оливковое масло с чили
цельнозерновая пшеница (50%)
белая пшеница
травы Прованса
розовый перец
розовая соль

*
Отвар эвкалипта с анисом
бататовый порошок (фиолетовый)
оливковой масло
мука из твердой пшеницы
соль

*
Солёные томаты пюрированные
томатный рассол
подсолнечное масло
мультизлаковая мука
паприка
адыгейская соль

*
Отвар архангельского клевера с пермской земляникой
подсолнечное масло
белая пшеничная мука
семечки подсолнечные
розовая соль

Фотографии: Анна Снегина
Ex Libris: Екатерина Поединщикова

Готовимся к презентации. Даня прислал примерный список вопросов, там есть примерно такой: «можно ли в резиденциях что-то сделать неправильно?» - Строго говоря, конечно, нельзя. Но! всё всегда может пойти не так! В резиденции, в жизни, в хлебе.

Вот, например.

В субботу что-то пошло не так - и я случайно купила 15 (!) каменных сердец. Разговаривая с торговцами минералами, я выяснила, что самое мягкое из моих каменных сердец - малахитовое (как сказала моя редактор, есть в этом что-то уральское-романтическое).

Что-то продолжало идти не так - и, оказавшись без сумки, я набила карманы этими каменными сердцами - и так и ходила по городу, пытаясь понять, как так получилось, что мои карманы полны каменных сердец.
Я вспомнила книгу:

Vito Teti
Pietre di pane
Un'antropologia del restare.

На русский это заглавие стоит переводить как «Каменные хлеба», но в английском варианте - Stones into bread - появляется превращение: камней в хлеба. Книга, кстати, совсем немного о еде, а в остальном о том, как мы можем анализировать изменения в том месте, в котором остаёмся, из которого не уезжаем, которое продолжаем любить, ну, видимо, до боли в сердце, не меньше.

И вот, продолжая скользить по застывшей грязи родного города, я подумала, почему бы мне не превратить мои камни в хлеба. Казалось бы, очевидно, что мысль какая-то не та, но она мне понравилась.

Я решила, что сделаю фиолетовый хлеб (потому что я люблю фиолетовые кристаллы, но фиолетовое сердце мне купить не удалось - потому что всё не так), а другими цветами добавлю немного прожилок - чтобы появился такой минеральный рисунок.

Фиолетовый, кстати, удался, он даже дал такую почти жеодную рамку. Но вкрапления других цветов вообще утратились при нагреве - хотя в процессе радовали меня.

Но хуже всего текстура. Сначала я подумала, что просто не допекла, рано достала, рано разрезала - всё делала не так, торопилась. Это всё так. Но! Хлеб всю ночь очень хорошо поднимался, так хорошо, что я подумала, что если я попробую сформовать его в виде сердца, он точно не выдержит - и решила помочь ему механически - поставив сдерживающую внешнюю форму. Как бы не так! Он отказался становиться сердцем!

Не так всё пошло с самого начала: У меня закончилась мука на кухне и пришлось пойти за ней на балкон. Она была очень холодной (-2). Я ждала, пока она согреется, аэрировала её (ну, просеивала), подняла температуру до комнатной, компенсировала тёплым отваром чая. Но, видимо, всё не так - видимо, она так и не проснулась.

Кажется, иногда стоит остановиться на первом «не так», даже если это значит принять, что теперь ты коллекционируешь каменные сердца.

И ещё стоит запомнить, что каркаде, проваренный на анчане, даёт отличный фиолетовый)

Написала длинный текст для канала Ассоциации арт-резиденций, а любимые коллеги мне говорят:
- Жень, сегодня надо что-то про любовь.
А я говорю:
- А, кажется, про любовь уже было, в шестой главе)

Так что про арт-резиденции в музеях будет когда-нибудь потом, а пока про любовь из шестой главы:

***

Если же вернуться к художественному процессу, важно сказать, что результат его лежит в поле дара — важнейшей составляющей опыта гостеприимства. Именно поэтому он непредсказуем, непредставим, возможно, его и нет вовсе. Дар, возникающий между гостем и амфитрионом, — это взаимность гостя и амфитриона, санкционированная местом и взращенная по его воле. Возможно, этот дар есть не что иное, как любовь. Хотя бы потому, что сказано:
“Любить — это давать то, чего не имеешь”

Иллюстрация: Нина Бисярина

Разрезать каждый новый хлеб волнительно, а уж как я волнуюсь перед презентацией книги - страшно!

Увижу книгу вместе с вами на презентации!
21 февраля, пятница, 19:30
Книжный магазин «Пиотровский», Екатеринбург (спасибо за гостеприимство, друзья!)

С книжкой приедут Григорий Чередов, руководитель издательства, и Даня Бельцов, главный редактор онлайн-журнала V–A–C Sreda, который будет задавать нам вопросы. А ещё придёт Нина Бисярина, благодаря которой первая в мире теоретическая книга про резиденции превратилась в книжку с картинками.

И вот моё любимое описание от редактора)

Женя Чайка. Арт-резиденции. Как их готовить. М.: V–A–C Press, 2025. Иллюстрации Нины Бисяриной 

Эта книга — одновременно мемуар, практическое пособие, философский трактат, сборник рецептов и альбом воздушных замков. Ее автор, Женя Чайка, много лет отвечала за резиденции Уральской индустриальной биеннале, параллельно работала в резиденциях сама, а еще закладывала основы для Российской ассоциации арт-резиденций, которая существует с 2019 года. В процессе она поняла, что главная сложность — не научить организаторов, как надо и как не надо делать, а разобраться, в чем заключается далеко не очевидный смысл резиденций как формата и феномена. Выводы автора складываются в рассказ о двенадцати воображаемых резиденциях, за которыми скрываются десятки реальных, и меню обедов, которые им соответствуют.

Вчера смотрела на стихотворение, которое, спустя долгие годы трепета перед ним, решилась перевести. Смотрела и понимала, что эта страница текста надолго теперь со мной, что решения мало, чтобы к ней подступиться.

Начала с хлеба) спорный шаг на пути перевода, хотя, как знать)

В общем, есть у меня теперь такой, литературно-аргентинский:

Пшеничная опара (та самая)
Отвар мате
Цельнозерновая пшеничная мука
Абрикосовый джем
Творог
Тыквенные семечки
Соль

(ну и много-много просто воздуха в центральном разрезе)

У горячего очень тонкий, почти молочно-сладкий, но нет, окутывающий аромат. Пока всё сходится)

Вчера ночью в чате арт-резиденций разразился шторм (в начале шторма 98 человек, в конце - 97). Обожаю это наше сообщество, про которое на последнем форуме мы выяснили, что в нём каждый второй - художник, а теперь точно знаем, что каждый первый - поэт)

Искали название для подкаста Ассоциации арт-резиденций. Примерно 300 сообщений и около сотни вариантов - словом, пока не нашли) Зато сколько было случайной, совершенно не подходящей красоты!

Выписала себе фразу:

«Просто любовь, просто вода и воздух».

Очевидно, это не название подкаста. Очевидно, это формула Закваски (ну, той самой, про которую Тимоти Мортон писал, что её подарил миру сами-знаете-кто)!

Вот смотрю я на эту фразу:

«Просто любовь, просто вода и воздух».

А потом смотрю на закваску

- и не понимаю, как к ней такой подступиться.

Чтобы как-то снизить этот градус её недоступности, признаюсь: я давно перестала кормить закваску каждый день. Она стоит в холодильнике в маленькой баночке, раз в неделю (а то и реже) я достаю её, забираю половину и подновляю. Забранную половину кормлю раз в 8-12 часов пару дней, ничего не выкидываю - так чаша полнится очень ленивой опарой, которая и становится основой для хлеба.

Но!

Вот смотрю я на эту опару,

а потом смотрю я на фразу:

«Просто любовь, просто вода и воздух».

И думаю:

«Кажется, так и останется эта неделя без хлеба».

На сайте выставки есть видео всех работ. Стоит смотреть внимательно и со звуком)

А слова для стены приведу здесь, они получились такими:

***
Каждое утро мы просыпаемся в новом мире;  мы выдумываем, стираем из написанных строчек,  выкрикиваем возгласами из чужих слов,  бросаемся, спотыкаясь и ковыляя,  выныриваем, вымучиваем, падаем – и снова.  Снова каждое утро мы рисуем себя,  рисуем этот мир,  разбавляем его необъятной прозрачной основой,  падаем.  Мы меряем этот мир шагами,  мы замедляемся, вскакиваем, мы бежим стремглав,  ломаясь.  Мы строим мир из наших слов и предчувствий, мы растворяемся в нем,  когда-то захлебываемся воспоминаниями и тонем,  тонем, не находя дна, силясь оттолкнуться, вынырнуть, крикнуть.  Когда-то закрываем глаза и, не колеблясь, отдаемся блаженству.  Мы глядим, как – из лоскутов и осколков – собирается этот мир. Мы никогда не видим его целиком. Наверное, такое и невозможно вовсе.  Мы ткем, каждый свое покрывало, ждем у моря погоды, разбегаемся – и замираем.
 
Каждое слово, каждый знак –  …камни, витрины музеев, снежный иней на ветках деревьев, тени, оброненные в подворотне, несвязные возгласы случайных прохожих, шапки, свои и чужие, чарующие песни на незнакомых языках, разноцветие мха, мечты о встрече с оленями, подушки-лягушки на тонком льду, осенняя тундра, реки и горы, усталость во взгляде и беспричинное счастье в безудержном смехе, забытые шарфы, истории про божественных птиц и воплощенных в дереве духов, бесцельно раскинутые сети и рыбы, отражающиеся в небе, подземные мамонты, танцующая мерзлота, провода из окон и тепло очага, разложенного в центре чума…  – всё это собирается в копилку нашего мира,  всё это настаивается, наслаивается,  всё это не меркнет, преображается, составляя то самое целое, в котором мы все время видим что-то одно до тех самых пор, пока не решаемся посмотреть все вместе и разом,  и тогда появляется шанс, мгновение, увидеть собранный – по крупинкам, снежинкам, песчинкам – весь этот мир.


Лого и фото: Владимир Марин

Ровно год назад в Салехарде начала работу наша выставка «Весь этот мир». Ей предшествовало 9 месяцев подготовки, когда мы с художниками читали книги, учили ненецкий язык и отправлялись в экспедиции. Мы посетили семь городов Ямала, мы бесконечно ехали: на поездах, автобусах, обычных машинах, очень больших машинах (треколах), иногда даже на нартах, запряженных оленями (впрочем, очень недолго), плыли на паромах и лодках, летели на самолётах и вертолетах (ну, некоторые). Это всё утомляло, очень) но ещё больше волновало и воодушевляло.

Мы жили на полярном круге, видели северное сияние в сентябре, пили чай в чуме ямальского деда мороза, гуляли по песчаным пляжам северных рек, поднимались к водопадам гор полярного Урала.

Мы видели, как добывают нефрит, держали его в руках, гадали, что написали для капсулы времени геологи-первопроходцы севера, мы гуляли по тротуарам и паркам городов, некоторые из которых младше нас, мы нюхали тёплую нефть, на наших глазах поднятую из недр, мы проходили ритуал очищения так часто, что, кажется, запах дыма поселился в нашей одежде, мы ходили в музеи, в их фонды, мы видели, как танцует вечная мерзлота, оставляя трещины в фундаментах зданий и выгибая ступени крылец.

Мы говорили о многом, со всеми, кого встречали: о погоде, оленях и рыбе, о местных языках, интернатах и школах, о том, как жить в тундре, как вырастить рыб на заводе, как опускать термокосы в скважины, как не встретить медведя, как заваривать ягель, чтобы не болеть. Некоторые фразы мы даже говорили на ненецком. Немного. Да и стоит ли больше, если ты уже знаешь, что «я» - значит «земля» и «мука» разом?

Сначала мы думали, что у нас есть проект, а в нём есть экспедиция, а потом выставка. Но потом оказалось, что в нём есть ещё много всего и внутри совсем нет границ. Тогда мы стали называть это номадической резиденцией.

Попробую объяснить:
Номадическая резиденция - это резиденция, в которой нет одного места, нет точки, но есть путь; моя любимая резиденция, в которой ты гость сразу много где, скажем, во всём этом мире сразу.

Безмерная благодарность всем, кто был внутри этого проекта, всем, кто помогал, каждому, кто принёс камень и кто ответил на сказанное слово. Тем, кто поверил и позволил этому волшебству случиться.

Видео из экспедиции: Глеб Столяров

Карта - это просто текст

Если уж говорить о книгах и их авторах, то мой любимый писатель - Хулио Кортасар. Ради его текстов я когда-то решила учить испанский. Мне кажется, только про него я могу сказать, что прочитала всё, что он написал. И про него тоже немало. Сейчас читаю (или перечитываю) биографию, которую мне подруга подарила на Новый год. Благодаря этому осознала, что его самая первая работа - школьный учитель географии.
Последнее время часто смотрю на карту, пытаясь уложить в голове свои проекты. Резиденции - всегда про мобильность, про потребность и необходимость движения. Не все мои проекты - резиденции. Но все они про путь и тягу к нему.
Недавно попробовала нащупать какие-то базовые знания по географии, вспомнить, что там было в школе. Судя по атласам, было там примерно всё) Уж точно всё, что часто выясняется по итогам так называемых художественных или качественных исследований места. Вспомнила, что мы делали много письменных работ, постоянно что-то сравнивая, разглядывая карту. Это было увлекательно. Вспомнила свою учительницу географии, мы часто встречались в метро по дороге в школу и болтали по пути. Это давало мне неочевидные привилегии: когда я получала после проверки свою написанную ужасным почерком работу, я читала: «Женя, я ничего не поняла, но ставлю 5». Возможно она, как и Кортасар, была скорее поэтом.
Такие медленные воспоминания и едва просвечивающие совпадения иногда помогают убедиться в том, что некоторым придуманным фразам правда стоит быть. Выбрала себе на этот год фразу, которую впервые написала ещё в 2017-м: «Карта это просто текст».
Пишу этот текст всё тем же неровным почерком, сомневаюсь, сама не всё понимаю. Но кажется, если есть карта, можно прокладывать путь. Можно начинать год - кажется, я готова)

29 января день рождения Чехова. Посреди рабочего дня решила, что этот день я не могу себе позволить оставить без хлеба. С одной стороны, нипочему. С другой, потому что Чехов - в сущности, образцовый резидент. А место его идеальной резиденции - Сахалин.

Чехов отправился на Сахалин в 1890 году и провёл на острове чуть больше трёх месяцев. К слову сказать, 90 дней - сегодня считается выверенным максимальным сроком стандартной резиденции, а в XIX веке одним из признаков настоящей резиденции считалась её труднодоступность. Чем дольше едешь - тем надёжнее. Конечно, через всю Россию без поездов - это совсем уж специальная история, а обратно морем - ещё одна - но ведь так даже лучше?

Кстати, в XIX веке были распространены проторезиденции, которые имели форму сельских колоний…

На Сахалине Чехов изучал устройство колоний и сельских поселений, немало рассуждал о погоде и бесперспективности идеи выращивать на острове злаки.

Если бы Антону Павловичу пришлось объяснить на современном языке, зачем он едет на Сахалин, думаю, он бы сказал, что его цель - сайтспецифичное художественное исследование и погружение в местный контекст через общение с местными жителями, что его очень интересует трудное наследие острова и беспокоят перспективы его развития. Всё так. Стоило бы ещё добавить, что работа такого масштаба не может быть завершена в трёхмесячный срок и результат будет представлен после обработки материалов исследования.

Как известно, Чехов слов на ветер не бросал (и не бросил бы!), даже на штормовой сахалинский - и через пять лет после поездки-резиденции действительно появилась книга «Остров Сахалин» - не по-чеховски длинная и такая скрупулёзно скучная, что читать её можно только из большой любви к острову, Чехову и Сахалину - всем вместе и по-отдельности.

Впрочем, я планирую ещё рассказать о своём скептическом отношении к книгам, написанным «по итогам резиденции». Ну а пока, раз уж я - Чайка, и мы с Чеховым так и так встречаемся в случайных домино, почему бы не сделать хлеб по поводу?

Получился такой:
сахалинская закваска и французские дрожжи (просто подумалось, что Чехов бы оценил эту псевдогеографическую близость, ну и вопрос скорости - не шутка)
пшеничная опара
отвар лаванды (предположительно ялтинской)
овсяная мука
белая пшеница
запеченная рыба (кижуч), прогретая с подсолнечным маслом, куркумой и солью, пюрированная

То, что хлеб должен быть жёлтым, было понятно сразу. Что по нему должны летать чайки, - тоже, остальное - так, очень быстрые мысли)

Не всякую книгу стоит читать перед сном.

Вот вчера ночью Тимоти наш Мортон сообщил мне, что Иисус подарил миру закваску.

Точнее он начал этот разговор еще 13 страниц назад, сопроводив рассуждения биохимическими данными и ссылками на Евангелия (Матвей, Лука). Но с первого раза я не поверила. Подумала, наверно: «метафора, с кем не бывает». А вчера, всё, поверила.

Потом во сне паковала чемодан: как в жизни, мучительно и безнадёжно. Никак не помещались в него все банки. Понятно, что банка с Закваской разместилась в багаже первой. А вот красивые банки с мукой никак не входили, хотя я очень старалась. Старалась и думала: вдруг их тоже подарил кто-то очень важный, а я этого не помню.

Словом, ад у каждого свой, спасибо Тимоти нашему Мортону за такие его уютные, домашние версии.

Чаще всего хлеб делают на воде. Часто воду заменяют молоком или его производными. Я люблю делать отвары или растворы. Говорят, можно ставить хлеб даже на вине. Не знаю, что должно со мной произойти, чтобы я захотела так безапелляционно соединить хлеб и вино. Но не зарекаюсь от любых экспериментов. Так, скажем, что-то в прошедших выходных навело меня на мысль сделать хлеб на огуречном рассоле.

Получился такой состав:
пшеничная опара,
огуречный рассол
жидкий мёд
ячменная мука
мука, которую я пересыпала в красивую банку и не могу узнать, - надеюсь, узнать во вкусе
белая пшеница
тыквенные семечки
соль

Пытаюсь понять, какой именно мне нужен свой штамп для хлеба, поэтому рисовала сегодня чаек бритвенными лезвиями. А они превращались в сердечки. Так дак так)

Писать книгу гораздо уютнее, чем ждать, пока её напечатают. Особенно неуютно, когда понимаю, что уже успела её забыть) Тем приятнее обнаруживать что-то, припоминать.
Сегодня вспомнила, что там есть минимум одно стихотворение, которое я отважилась перевести.

***

Я благодарен разрыву, потому что он соединяет берега, напоминает:
чтобы суметь быть одним, я должен всегда разделяться.
Здесь предает число, единица,
когда притворяется отправной точкой.

Необходим разрыв,
потому что он отказывается идти ко дну,
но любит колодцы
и протягивает к нам свои руки, точно две полусферы. С этим равнозначным пульсом
плыву, чествуя стороны света,
которые сменят моё место начала,
и происходит крушение, потому что так нужно,
и жизнь — это лодка,
и я — тот, кто тонет, и тот, кто меня спасает.

Андрес Неуман, «Равнозначный берег»

Иллюстрация: Нина Бисярина

Случайно собрала вчера небольшую коллекцию туманов Владивостока. И всё ради новой рубрики в канале Ассоциации арт-резиденций.

Вообще у нас подобралась отличная редакция, и должна признаться, первая неделя работы с этой командой - удовольствие и азарт)

Думаю, в перспективе будет много полезного и интересного, и точно знаю, что на первых порах будет много букв от меня. Пока пишу про итоги, правда, мне говорят, что получается больше похоже на обещания)

Не вижу в этом проблемы. Во-первых, обещания - это просто текст. А, во-вторых, как председатель Ассоциации, могу обещать - и выполнять обещания.

Такой план на год)

Туманы здесь - Андрей Чугунов
Туманы там - Елена Аносова

Друзья, спасибо! И скорых нам встреч, друг с другом и с туманами!)