Коллеги, сейчас будет необычный и разовый контент.

Если вдруг вы ищете человека, который сделает видеомонтаж ваших роликов, рекламный баннер, логотип, сайт и т п, есть начинающий графический дизайнер, который очень заинтересован в заказах, получении опыта и деньгах.

Цены, конечно, пока удачные. Так что можно смело пробовать и кто знает, может быть вы обретете друг друга на регулярной основе.

Дизайнер по совместительству также мой сын, так что это предложение для тех, с кем мы не связаны другими контекстами.

Контакты дизайнера здесь:
https://andreevporfol.ru/

Важный момент на пути сепарации от старшей значимой фигуры случается, когда хочешь принять какое-то свое индивидуальное решение, реализовать какое-то свое индивидуальное желание, но нуждаешься в одобрении, в эмоциональной поддержке.
И ты приходишь к значимому человеку, а она или он говорит тебе: «я с тобой не согласен, но делай как считаешь нужным сам…»

Тут сразу возникают, например, сцены из семейных историй, когда такие диалоги происходят между родителями и подросшими детьми.
Дальше возможны варианты… иногда это может быть «если ты так сделаешь, ко мне не приходи потом жаловаться», иногда молчаливым эмоциональным дистанцированием. А в худшем случае сообщениями типа «раз так, теперь ты мне не сын/ не дочь» и тому подобным.

Человек, который хотел одобрения и к которому обращены такого рода послания, оказывается в состоянии двух тревог (как минимум). Он чувствует тревогу, которая присуща процессу реализации любого нашего желания, потому что это всегда прыжок в неизвестность разной степени. И он чувствует тревогу, связанную с возможным ослаблением или даже разрывом значимой связи.

Такая ситуация, повторяющаяся регулярно, приводит к тому, что человек либо отступает от задуманного, нового, боясь что не вынесет этих рисков в одиночестве, и по сути отказывается от каких-то аспектов своего роста и развития. Либо «перестает нуждаться в связи с другим», а точнее перестает чувствовать эту нужду, потому что много раз уже обламывался и знает, что его нуждаемость не будет утолена, а только принесет очередную боль неузнанности и ощущение одиночества.

Ситуацию несогласия, особенно когда речь идет не о физической, материальной, а об эмоциональной зависимости от значимой фигуры, сложно прожить, оставаясь в контакте с этой фигурой. Она по сути переживается как пограничная ситуация, при которой тревога, связанная с обнаружением различий, побуждает воспринимать возникшее разногласие через призму правильного/неправильного.
Несогласие тогда сложно пережить как встречу с инаковостью друг друга, то есть как контакт с другим. А она привычным образом приходит к поиску правильного и отторжению неправильного выбора, пути или точки зрения. К попытке переубедить другого, заставить отказаться от своего.

Сложно быть не согласным с другом, с коллегой, но еще сложнее если воспринимаешь это через призму, что не согласны с тобой.
Еще острее эти ситуации переживаются в отношениях со «старшими» или с людьми, которые являются авторитетными.
В таких случаях ситуация несогласия и различий для младшего и для старшего будет сложна по-своему. Потому что старшие и младшие взаимозависимы друг от друга, им важно получать разное, но точно важно получать в две стороны.

Наверное приведенное в начале текста развитие событий демонстрирует сложность старшей фигуры, встретиться с отдельностью и инаковостью младшего, с которым есть значимая связь. Конечно, сюда можно отнести подросших или выросших детей и родителей, но также например, учеников и учителей.

Подобный опыт может влиять на младшего так, что дальше любое несогласие значимой фигуры он будет воспринимать как запрет, попытку его ограничить или даже угрозу наказания.
Опять-таки мы же знаем, что иногда это и подтверждается реальностью, например, когда отец несогласен с тем, чтобы дать сыну денег на машину, он просто не дает. Он отказывает в том, чтобы предоставить свой материальный ресурс. Но подобные истории как раз довольно ясные и о них говорить не хочется.

Мне же интересны ситуации, когда дело не в деньгах, не в вещах или в других материальных аспектах связи, а значимым является признание, принятие, одобрение и любовь значимой фигуры.
Когда хочется реализовать свое желание, но эмоциональная поддержка других важна, а иногда необходима для того чтобы сделать это.
И это, в силу прежнего опыта, кажется недоступным, при условии если возникает несогласие.

Продолжение ⤵️

Начало ⤴️

Совершенно невозможно представить, что с тобой не согласны в чем-то, но тебя продолжаю слушать и пытаются понять…
Не согласны и продолжают любить…
Не согласны и порадуются за тебя в случае удачи…
Не согласны, но если ты придешь с трудностями, которые принесет твой выбор, с тобой сядут и будут разбираться вместе…

Если такое удается представить, то можно сделать шаг на пути индивидуации, выбрать свое желание даже когда с ним не согласна значимая фигура. Не согласна, то есть сама выбрала бы по-другому, не согласна, то есть отличается от тебя. А вовсе не потому, как скорее всего было раньше в твоем опыте, она будет тебя атаковать или отвергать.

Если такое удается представить или получить такой опыт обращения с несогласием, тогда немного легче пережить ту тревогу неопределенности, то экзистенциальное одиночество, которые присутствует в любом нашем индивидуальном выборе, потому что вот она твоя жизнь, и вот тот виточек, который ты сейчас сделал и посмотришь что из этого будет дальше… но хотя жизнь только твоя и последствия только твои, но ты будешь смотреть не один, если будет такая необходимость.

Вот такой архив. Помню, очень долго хотела написать про маниакальную защиту и все не могла найти форму. А потом нашла такую:

Качество нашей жизни во все времена зависит во многом от нашей способность переживать потери, горевать. А в сложные времена это становится особенно важно.

Но для того, чтобы начать оплакивать потерю, нужно сначала ее признать. Признать не на уровне знания, вот были у меня отношения, а теперь нет, вот был у меня один дом, а теперь другой. А признать потерю можно если сначала признаешь привязанность, связность, зависимость от чего-то ценного.

Вспомните, люди так и говорят: как только я ее полюбил, стал бояться вдруг у нас не получится…

Вместе с признанием ценности связи мы получаем в комплекте опасение лишиться этой связи.

Другой акцент. Для того, чтобы создавать связь с кем-то отдельным от меня, необходимо осознать сначала свою потребность в ней, что примерно одно и то же, что признать, что без этого мне чего-то не хватает. Мне хочется того, чего у меня без этого человека нет.

И иногда эта нехватка касается не того, что мы можем создать вместе. Типа хочется с кем-то болтать до утра или любоваться вместе морем или заводом каким-нибудь, неважно, главное чтобы вместе, потому что это не так как когда я один.

А иногда нехватка эта переживается как собственная неполноценность, ущербность. И тогда другой нужен как воздух. Появляется вот эта фраза «без него я умру» или не такая романтичная, а появляется вот такая ситуация, когда я терплю все, потому что не могу остаться без воздуха.

Тогда опасно осознавать, что другой он вообще то отдельный человек, сегодня хочет быть со мной, а завтра нет. Это очень страшно и невыносимо. И тогда защищаясь от этой страшной реальности, воспринимаешь другого как руку свою допустим или того, кто в общем-то живет для того, чтобы удовлетворять меня. Нет на рациональном уровне вам человек скажет: мы все взрослые люди, я понимаю все.

Но на психическом уровне погружается вот в это восприятие мира, в котором мы единое целое. И тогда вот этот страх потери невыносимый он отступает, потому что не чувствуешь нуждаемости в другом, ведь никого Другого как-бы и нет.

А если его как бы и нет, то если он реально куда-то денется, то и горевать не о чем.

Вот например, терапевт. Иногда так и переживает клиент, что терапевт это тот кто сидит в зуме и каждый раз заходишь в конференцию и он там. А в остальное время как бы и нет его. Нет, опять-таки на сознательном уровне человек понимает, что терапевт этот; он живет где-то с кем-то и там что-то еще делает. Но это все где-то на краю или даже за краем сознания быстро оказывается. Потому что это опасное тревожащее понимание.

И потом терапевт говорит: мы должны сделать перерыв тогда-то, потому что у меня отпуск.

И клиент говорит: да конечно, у меня самого куча дел, как раз будет мне чем заняться. И нет тут никакой нехватки и уж тем более потери.

Но потом человек обнаруживает, что он вдруг ввязывается в какие-то странные отношения или начинает заболевать или подозревать у себя какую-то болезнь и гуглить как скоро от нее умирают или начинает очень активном работать или ехать куда-то.

То есть можно сказать, что оказывается в таком гипоманиакальном состоянии, возможно довольно легком, но тем не менее. В котором он не чувствует никакой печали, пустоты и ничего такого.

О таком состоянии можно почитать, например, у Винникотта в статье «Маниакальная защита», она есть в свободном доступе, кстати. А сам термин ввела Кляйн, ее тоже можно почитать.

Итак, как человек справляется с потерей? Он ее отрицает, он не чувствует нехватки, которая естественным образом образовалась когда у тебя что-то было, а потом не стало, пусть даже временно. А не чувствовать нехватку позволяет некое всемогущество. Или человек чувствует что ему плохо, но уверен, что ему плохо из-за самого себя. Ведь он сам что-то там не так сделал и очень может быть к себе аутоагрессивен. Со стороны может быть даже жалко человека, что он так с собой обращается. Но для него это лучше, чем обнаружить что ему кто-то нужен кого нет.

Продолжение ⤵️

Начало⤴️

А чтобы наверняка ценности утраченного не обнаружить приходит на помощь механизм обесценивания. Мы вот обижаемся или расстраиваемся или злимся, когда кто-то отношения с нами обесценивает. Мы то думали, что между нами что-то важное происходило. А для человека это не вопрос роскоши, ему нужно себя как-то оберегать от признания потери, потому что это для него крайне сложное место. И потому он может пожертвовать восприятием ценности наших отношений ради сохранения собственной психической стабильности.

И чтобы вы не думали, я привела пример про терапию, но таких ситуаций очень много в жизни может быть, буквально на каждом шагу.

Вот дом человек потерял, дети переехали и живут отдельно, молодость проходит, закончился обучающий курс или отпуск или любимая помада закончилась, а купить такую же нельзя. Кстати производители помад всегда бесили меня тем, что они перестают выпускать нужный тебе цвет и начинают выпускать похожий, но не такой. Так, извините, я увлеклась.

Что важно, что иногда расставания с кем-то или чем-то также переживаются человеком как потеря. Ну то есть если в очень раннем возрасте были такие расставания, дети же не умеют ждать долго, психика у них еще не приспособлена для этого. Поэтому каждый раз у них мама навсегда ушла. И если у человека много такого опыта, то он и во взрослой жизни каждый раз теряет при расставании. Ничего у него словно внутри не остается, не сохраняется. Так что у такого человека нечестное количество потерь, как их все пережить?

И вот эта маниакальная защита она приходит на помощь. Особенно у нас сейчас, когда мирная жизнь закончилась и что-то каждый день разрушается, отменяется, применяется, в общем непредсказуемым образом меняется, такая защита очень нужна.

Человек он как-будто вне этого дискурса, он парит, он действует, он активный и он радуется, но радуется так, словно нет поводов для печали. Он спасается тем, что не затронут происходящими потерями или отрицает их.

И это помогает, конечно, временно. Хотя от такой защиты тоже утомляется. Потому что много всего нужно отрицать, поддерживать свое всемогущество и контроль и главное ни к кому не приближаться. Человеку хочется быть всем. Но выходит, что в этот же момент, когда он и есть все, он очень одинок.

Начало ⤴️

И даже разовый переход в такой формат, вызванный например каким-то острым опытом терапевта, требует оговаривания ясных границ происходящего, а затем восстановления супервизорского формата и подтверждения того, что коллегиальные отношения сохранены.. Хотя может я здесь совсем как какая-то душнила размышляю, но я так думаю, что поделать.

Уважение к личному опыту терапевта, которое демонстрирует супервизор, и при этом поддержание формата супервизии, на мой взгляд, дает терапевту ощущение, что он может присутствовать в профессиональной позиции в более многомерном измерении своей жизни. Мы ведь работаем с клиентами не только в благополучные времена. И к сожалению, психотерапевты не избавлены от всех человеческих несчастий. Мы работаем и во времена собственных кризисов, и гореваний. И в счастливые времена.

Размышляю о границах супервизии, Хотя текст написал сам себя и получился не такой как был у меня в голове изначально… куда-то увело…

Терапевтическая позиция в гештальт-подходе предполагает диалогическое присутствие терапевта в контакте с клиентом. Это значит, что терапевт старается присутствовать в сессии как субъект, то есть чувствующий и открытый для контакта, открытый для влияния на него клиента и изменения. Субъектность терапевта это прежде всего внутреннее состояние, контакт с собой и с происходящим. Такое состояние важно поддерживать, даже если клиент в данный момент не готов рассматривать и учитывать терапевта как Другого.
Важно также заметить, что затронутость терапевта теми или иными происходящими в сессии феноменами, кроме прочего вызвана и его личным контекстом жизни, его состоянием. Также как и тем что происходит с клиентом на сессии.

Такое длинное предисловие к чему: невозможно отделить профессиональное и личное терапевта, не отвергая важную для подхода идею целостности.
Супервизия в гештальт-подходе теряет смысл, если мы убираем исследование затронутости терапевта. А его затронутость в какой-то мере всегда связана с его личным опытом и контекстом.

Приходя в супервизию, терапевт говорит о такого рода ситуациях, которые по тем или иным причинам возникли в сессии, но не смогли быть завершены. Если какие-то процессы завершены в сессии, как правило, они уходят в фон. А на поверхности остается что-то неявно незавершенное или же какие-то явные обрывы контакта.

Дальше иногда в супервизии встает вопрос, который очень часто задают терапевты: то что происходит какой-то «затык», разрыв контакта - «это мое или клиента»?

Конечно, можно ответить: и то, и другое, и еще уникальный феномен контакта, созданный двоими.

Чтобы избежать расщепления между восприятием чего-то как моего ИЛИ как «чужого», важно сформулировать по-другому:

Значимо и то, что происходит в личной жизни терапевта.
Значимо и то, что происходит в сессии и как это воспринимается терапевтом.

Супервизор и терапевт не выбирают что важнее, что имеет более значение. Они выбирают куда двигаться сейчас, опираясь на формат работы, которые у них есть.

Бывает так, что в какие-то моменты терапевт и супервизор начинают отдать предпочтение исследованию личного контекста терапевта. И я имею в виду не просто обнаружение каких-то личных тем терапевта, а дальнейшую работу с ними.

И супервизия в эти моменты может начать превращаться в терапию, потому что раз «это мое», то терапевт тревожится, не испортит ли он собой эту терапию… Или еще что-то его беспокоит, и он хочет, как правило, укрепить свою позицию терапевта. Но парадоксальным образом, а может как раз и очень логичным образом, превращение супервизии в терапию еще больше ослабляет позицию терапевта.

(Здесь еще раз напомню: это мое личное мнение, основанное на опыте и взгляде на супервизию. И оно может не совпадать вообще ни с чьим. )

Даже если в конкретный момент разговор о личном приносит облегчение, но отсрочено - позиция терапевта не укрепляется от таких выборов.

А укрепится она если, заметив такую тенденцию превращения того о чем договаривались в то, о чем не договаривались, можно поговорить: а что мешает продолжать то, о чем договаривались…

Например, какой опоры на отношения с супервизором не хватает терапевту, чтобы оставаться в профессиональном контексте…
Какой опоры не хватает самому супервизору, который поддерживает это…

Хотя никто этого не хочет, но такой переход в формат терапии может дать терапевту ощущение, что он не признан супервизором как коллега… и дальше это усиливает стыд, который бывает сложно заметить…

Продолжение ⤵️

#читаю

Как раз хотела почитать про диссоциацию что-то. И вот маленткий отрывок из книги Ф.Бромберга "Пробуждение сновидца. Клинические путешествия":

"Диссоциация - это защита. не похожая ни на одну другую. Она защищает стабильность Я, сдерживая несимволизированные травматические аффекты, которые не в силах регулировать. Это не просто другой термин для концепции вытеснения. Вытеснение определяет процесс, предназначенный для избегания отрицаемого психического содержания, которое может привести к неприятному внутрипсихическому конфликту. Суть же диссоциации - не в отрицании компонентов психического содержания как такового, а в отчуждении пациента от тех осоенностей его Я, которые несовместимы с его самовосприятием в данный момент. Она действует потому, что конфликт невыносим для психики, а не потому, что он неприятен.

В тех областях личности, где психическую структуру сфомировала преимущественно диссоциация, <...> способность к интерсубъективности также нарушена или даже исключена. Человек почти не способен увидеть себя глазами другого. <...> В такой ситуации межличностные обсуждения трудны или невозможны. Соответственно интерпретирующая позиция аналитика во время разыгрывания не только бесполезна, но даже обостряет разыгрывание, а пациент только ожесточает использование диссоциации. Во время разыгрывания реакция пациента на интерпретацию сильно отличается от его реакции, когда действует вытеснение. Когда действует диссоциация, возникает замешательство, испуг и ощущение того, что вас совершенно неправильно поняли. Пациент явно или скрыто переживает, что другой воспринимает его искаженно, принимает за кого-то другого или нападает на него. Иногда человек чувствует, что его никогда не понимали и что он был наивен, думая иначе.

В целом можно сказать, что у пациента срабатывает реакция, которая в той или иной форме обличает восприятие другого - пациент реагирует заявлением "Я не такой". Это реакция любого человека на то, что в восприятии других он предстает как тот, кого он стараетльно относит к не-Я. Могу добавить, что не-Я и есть отличительная черта диссоциации.. В результате диссоциации состояния не-Я одного человека воспринимаются им: как существующие в другом, как существующие только в другом, и иногда и как определяющие правду о другом во всей полноте. Для такого пациента другой становится обектом, которым нужно как-то распорядиться, у него отсутствует отдельный центр субъективности.

Таким образом, одним из центральных аспектов терапевтического действия является совместная когнитивная обработка таких разыгрываний, проявленных в переживаниях не-Я пациента и аналитика, продолжающих общаться через свой собственный канал аффективной реальности, пока это необходимо в ходе лечения. Обработка опыта не-Я развивается вместе с отношениями, потому что обе стороны все больше осознают: их вклад в отношения включает и то, что они пытаются скрыть".

Шла по набережной и вдруг почему-то вспомнила такой опыт: когда какие-то детские представления о жизни, людях разрушаются. А происходит это, когда ты вдруг удивляешься тому что замечаешь. И само удивление подсказывает, что ты до этого думал по-другому… оказывается у тебя было представление, просто какое-то другое.

Почему я пишу именно про детские представления, потому что они мне самой кажутся такими несколько наивными…

Ну например, вдруг обнаружишь, что богатые люди оказывается не всегда красивые..,

А красивые люди далеко не всегда могут иметь близкие отношения…

Или совсем детское: что у кого-то дома бардак и там никого это не волнует…)

У вас бывают такие забавные обнаружения?

У меня появилась одна идея, расскажу о ней пока только здесь, чтобы посмотреть насколько она актуальна и будет ли отклик.

В последнее время в гештальт-сообществе все больше появляется такой формат как группы чтения, который более распространен, насколько я понимаю, у аналитических коллег. Мне он кажется очень полезным и интересным. Поэтому я стала тоже примерять этот формат на себя, думаю, интересно ли мне сделать такую группу. И если читать, то что?

На днях с коллегой обсужали разные этические вопросы и зашел разговор о вынесении случаев из практики для обсуждения в коллегиальные пространства. Я сетовала, что не могу найти пока внутреннего основания, которое побудило бы меня обращаться к клиентам и брать у них разрешение для обсуждения и описания случаев. Но при этом, я благодарна тем коллегам, которые выступают со случаями на конференциях и в своих книгах подробно излагают случаи из их практики со своими теоретическими комментариями.

И вот сейчас, читая очередной такой случай, я подумала: а что если я соберу несколько таких опубликованных в разных книгах описаний, причем от авторов, работающих в разных подходах, и предложу такой фокус для регулярной группы чтения на сезон.
То есть можно было бы читать и обсуждать их вместе.
Мне кажется, это могло бы меня мотивировать поглубже разобраться с позициями авторов и комментировать какие-то описанные моменты...

Кроме того, апрель - месяц, в котором уже потихоньку я начинаю думать про следующий учебный год и о том, что я хочу в нем запланировать...

Как думаете, коллеги, есть ли в этом какая-то актуальность и интерес для вас?

Еще один архивный текст. О травме и одиночестве.
Видимо дело в апреле все-таки…

Человек, в прошлом живший в хронической травмирующей ситуации, (как например, при травмах развития) лишен покоя в настоящем. Он лишен покоя и знает «вкус» особенного состояния одиночества, которое несет такой опыт.

Свое беспокойство ему довольно сложно описать, примерно также как сложно описать плохо выраженные телесные ощущения. Свое беспокойство ему бывает сложно объяснить, потому что оно, как кажется, не связывается с актуальной ситуацией, в которой человек сейчас находится. В такие моменты люди иногда начинают и сами себя ругать за неадекватность, чрезмерность своей реакции.

И то, и другое оставляет человека наедине с этим опытом. Ведь, как я сказала, слов, которые позволят это все как-то передать другому человеку мало, и/или они не «похожи» на то, как все это «живет» внутри.

Может быть травматический опыт напоминает вирусную программу на компьютере, которую невозможно обнаружить простому пользователю, но при этом она замедляет все работу компьютера, иногда из-за нее зависают какие-то легальные программы, не сохраняются данные и так далее…

Почему людям с опытом нахождения в прошлом в хронической травмирующей ситуации трудно бывает жить в ситуации благополучия? Зачем снова и снова происходит травматическое повторение или разыгрывание болезненного опыта в настоящем?

Кажется, зачем вообще этот пост, когда у нас глобально благополучной ситуации нет и не предвидится и можно без труда свою тревогу и беспокойство со всем происходящим связывать. Но, для того, чтобы во всем этом окончательно не истощиться, особенно необходимо замечать и проживать моменты благополучия.

Так почему же это может быть трудно?

Когда происходит какое-то плохое событие в настоящем, то вот это внутреннее недиффиренцированное беспокойство может с ним соединиться и получить некое обоснование для своего существования. С одной стороны, человек в этот момент в ужасе или горе, или другим сложных чувствах, с другой о чем-то явном и затрагивающем прямо сейчас чуть легче рассказать другим и быть понятым, а значит менее одиноким.

Если же такой явной ситуации в данный момент нет, то человек привычно остается с этой подгруженной вирусной программой сам по себе.

И опять невозможно разделить свое состояние с кем-то. И здесь на помощь приходит феномен разыгрывания, который помогает дать другим почувствовать, что переживает человек, раз уж он не может про это им рассказать словами. И который дает надежду на возможность ассимиляции произошедшего. Ведь работа по ассимиляции приносит нам покой. Сначала появляется возможность интегрировать опыт, а затем иметь возможность эмоционально отсоединиться от него, при этом не отщепляя его.

Если ситуация благополучна и нет явного события, позволяющего связать с ним свое состояние беспокойства, то очень сложно почувствовать себя понятым.

Человек может пожаловаться на тревогу, и услышит (или сам себе скажет): «нет же повода беспокоится прямо сейчас».

Или расскажет о бессоннице, и услышит: «да что ты себя накручиваешь?»

И вот он оказывается отгорожен от людей тем, что с ним происходит «неизвестно что».

Для того, чтобы это «неизвестно что» превратить во «что-то», чтобы обнаружить что-то плохо уловимое, почти «разобранное на атомы», а потом подобрать слова, с помощью которых можно с другим человеком встретиться и почувствовать разделенность, нужно сделать большую внутреннюю работу. Эту работу во многом помогает делает психотерапевт.

В чем сложность такой работы?

Одна из сложностей в том, что внешние события не переносятся в таком же виде внутрь. Я поясню.

Продолжение ⤵️

Начало⤴️

Например, у человека сформировалось очень строгое отношение к себе, даже может быть жестокое и садистичное. Можно предположить, что чье-то отношение интроецировано этим человеком и теперь «живет внутри» в виде «внутренней мамы», «внутреннего папы» или кого-то еще. Но как правило, это строгое отношение к себе это некое восприятие разных событий, слов разных людей, то есть такая собранная конструкция, то есть как-то отражающая, конечно, реального родителя, например.

Но не точная его копия. Ведь то, что происходит, и то как мы это воспринимаем не одно и то же, иначе бы мы не видели, что разные люди могут воспринимать одну и ту же ситуацию различным образом.

И например, более простая ситуация: такой человек встретиться с кем-то очевидно для него самого похожим на его отца или мать и внешне, и по поведению и он почувствует знакомое состояние как реакцию и на этого человека и на своих родителей в прошлом. Чем она проста? Тем что есть такая цельность образа что ли, и есть осознавание вот этой схожести людей или ситуаций.

А сложнее, когда происходит что-то незаметное. Какое-то определенное слово, сказанное кем-то в настоящем сцепится с какой-то прошлой ситуацией и запустит такое строгое отношение и жестокое обращение человека с собой. А может это и вовсе не слово, а например, определенный взгляд, который что-то такое запустит. Или же ситуация, в которой окажешься в определенной роли. И вот уже вирусная программа заработала в полную мощь. «Хотя ничего такого же не происходит».

Еще конкретизирую. Например, близкий человек в плохом настроении и при встрече не улыбнулся, а отвел взгляд. И дальше я хотела написать, что это напомнило что-то. Но на самом деле, если бы мы поняли, что это нам напомнило, то есть уже бы успокоило. Потому что в этом связывании чего-то сейчас с чем-то тогда есть возможность как ни странно разделить и различить это и то.

Но это не напомнило, а запустило или как я выше написала «сцепилось» с неким телесным состоянием, которое человек переживал, например, в детстве со своей мамой, у которой неожиданно менялось настроение. И каждый раз для него это было как крушение мира, как разрыв связи, как и бывает свойственно переживать маленькому человеку.

И вот это и есть ситуация «ничего такого не происходит». Сам человек не понимает, что с ним происходит, другой не понимает, но вирусная программа уже во всю мощь работает. И человек чувствует, что он просто очень очень устал. «Хотя ведь ничего такого не делал».

Начало ⤴️

Рождество было тяжелым периодом времени, потому что в это время в прошлом симптомы Деде обострились. Поэтому Роберт чувствовал болезненную отчужденность от праздничного настроения Джулии и ее семьи.
Но в 2004 году произошло нечто иное, когда Роберт вспомнил одну очень болезненную сцену, которую решил рассказать Джулии, в надежде, что она его поймет. И он вспомнил, что во время последнего Рождества с Деде, когда они пытались совершить совместную пробежку, Деде вынуждена была остановить бег, из-за усиливающегося кашля. Он также вспомнил тот ужас, который вызывала та ситуация. В этот раз Джулия смогла посочувствовать его состоянию и нежно обняла его, чтобы он поплакал.

После этого Роберт хотел отправиться на пробежку как обычно и обнаружил себя в состоянии почти паралича, не имея сил даже надеть кроссовки. Он сказал Джулии: «Я не могу перестать думать о Деде, вынужденной остановиться», и тогда Джулия напомнила ему, что его последнее стихотворение, о котором я выше написала, называется «Бегущая Эмили». Роберт разразился рыданиями и в один момент понял смысл своего ежедневного ритуала: пробежка с «Бегущей Эмили». Каждый раз он напоминал о том, что его дочь Эмили в отличие от Деде продолжает бежать.
Он понял почему его любимое время суток - это утро, когда он видит, как Эмили бежит, не останавливаясь.
Этот комментарий Джулии, по мнению Роберта, оказался тем моментом, когда его эмоциональное опустошение нашло наконец эмоциональный приют, в котором оно могло быть проговорено.
После этого пробежка оказалась для Роберта особенной, в ней он чувствовал те жизненные силы, которых был лишен с тех пор как умерла Деде.

Вот такая история, захотелось ее рассказать вам.
Мне кажется, это красивый пример того, как непрожитый травматический опыт разыгрывается в дальнейшей жизни и повторяется до тех пор, пока не может быть ассимилирован, а прежде «собран» в единый гештальт, обличен в слова и разделен с Другим.

И еще я подумала, что все-таки личный опыт - самый главный мотиватор погружения в профессиональные темы. Как мы приходим в эту профессию, чтобы спасти кого-то из своих близких, чтобы преодолеть что-то свое, чтобы помочь кому-то так, как нам самим не смогли помочь в свое время, так мы и развиваемся и углубляемся разные профессиональные темы, прежде всего, чтобы переработать и ассимилировать свой личный опыт. Хорошо, если это помогает не только нам, а и другим людям тоже.

Расскажу вам про историю Роберта Столороу, о которой он пишет в своей книге «Травма и человеческое существование». Он откровенно и трогательно делится своим личным опытом потери жены и тем, как он проживал то ощущение изолированности и невозможности разделить свои переживания с другими, о котором он в последующем много размышлял и как психоаналитик. Я буду своими словами писать, так что без кавычек.

Роберт принимал участие в конференции, на которой была впервые представлена его только что опубликованная книга. Когда он взял книгу в руки, то стал оглядываться в поисках его жены Дафны (Деде), которая была бы так рада книге. Однако он не мог увидеть Дафну, поскольку она умерла в 1991 года за полтора года до этого. Однажды утром Роберт проснулся и обнаружил ее мертвой, спустя месяц после того как у нее диагностировали рак и метастазы. Оставшиеся дни конференции он провел в горе и воспоминаниях. И несмотря на то, что на конференции были его старые добрые друзья и коллеги, с которыми были близкие отношения, все они в тот момент казались чужими и далекими. В людях кипела жизнь, они активно общались, а Роберт чувствовал себя оцепеневшим и сломленным, пустой оболочкой человека, которым он был когда-то.

После этого события он пытался концептуализировать то чувство отстраненности и изоляции, которые являются неотъемлемой частью травмирующего опыта. Он вспоминал, как ему было важно думать, что аналитик, которого он посещал после смерти жены, сам переживал тяжелые потери. А если даже это было не так, он ничего не хотел знать об этом.

По его мнению, как интерсубъективного аналитика, опыт становится травматическим вследствие сложностей окружения сонастроиться с человеком. Но также он ощутил насколько эта сонастройка, даже если она присутствует со стороны окружения, не может быть прочувствована самим травмированным человеком из-за глубоко ощущения обособленности и отчуждения.
«Травмированный и нормальный мир ощущаются как сущностно и безнадежно несоизмеримые.
Наивный реализм и оптимизм позволяют людям функционировать в мире, воспринимаемом как стабильный и предсказуемый. Сущностью эмоциональной травмы является разрушение этих очевидностей, катастрофическая потеря невинности, ведущая к перманентной смене ощущения бытия-в-мире.»

Чуть позже в книге он продолжает свой рассказ, вспоминая стихотворение «Бегущая Эмили», которое он написал спустя 12 лет после смерти его жены. Стихотворение посвящено его дочери, которая родилась во втором браке и которую Роберт провожал в школу и расставаясь, очень тепло и радостно смотрел ей вслед, когда она бежала к зданию. Это были самые любимые минуты его дня.
Он читал это стихотворение каждый раз во время утреннего бега трусцой. Позже я еще напомню о нем.

В 1993 году через два года после смерти Деде, по прежнему страдая от эмоционального опустошения, Роберт встретил Джулию, которая стала его второй женой. Хотя, как он пишет: «Джулия и отношения с ней зажгли свечу в темноте моей скорби, я оставался под воздействием глубокого горя и повторяющихся травматических состояний».
Джулия мужественно пыталась быть открытой для него в его скорби и состояниях, но ее возможности постепенно ослабевали из-за того, что она чувствовала, как ее уничтожает непрекращающийся траур по Деде. В какой-то момент она сказала, что не может больше слышать о горе, и Роберт принял решение сделать все возможное, чтобы держать его при себе, хотя это и увеличило его чувство одиночества.

Продолжение ⤵️

Нашла архивный текст о стыде и травме по мотивам чтения Б.Килборна «Травма, стыд и страдание» и обнаружила, что сейчас тоже читаю про травму, теперь Р. Столороу. Может апрель такой месяц, а может жизнь такая, что теперь всегда про нее придется читать и писать, чтобы перерабатывать разное…

Вот прошлый пост:

Как травма связана со стыдом.

Представим, что произошло событие, которое стало травматическим.

Почему оно стало таковым?
Из-за того, что очень интенсивное возбуждение, вызванное каким-то угрожающим для психики или даже для жизни событием, не смогло быть «встречено» кем-то. И потому оно не превратилось в слова или в какие-то очерченные переживания, которые можно разделить с другим и ощутить себя замеченным им.

Тогда у человека может создаться впечатление, что внутри него происходит что-то тяжёлое и невыносимое, а мир этого не подтверждает.

Все ведут себя так, словно все нормально или ничего такого не произошло.

Например, ничего такого, что ты вчера сидел под столом, когда родители дрались. Никто с тобой сегодня ничего не обсуждает, ведь сейчас все помирились и все хорошо.

Таким образом, создаётся изоляция, есть я и мои непереносимые чувства и нет никакой тропинки к людям.

Или если бы кто-то получил дурное известие и в это время находился на вечеринке, где все веселятся. И вот между этим человеком и люди - пропасть. Словно бы они в каком-то другом мире живут.

Но в изоляции оставаться очень тяжело и для того, чтобы присоединиться хотя бы каким-то образом к людям, человек, переживающий это невыносимое, старается вот это невыносимое «отменить». Говоря себе: я что-то придумал себе такое, ничего особенно не происходит.

То есть примерно как младенец, который не получает заботы и любви от взрослых, либо ещё хуже: получает дурное обращение от того, кто должен заботиться, и от этого переживает плохим себя.
Ведь на этапе тотальной зависимости ему очень важно сохранить другого хорошим. Значит дело в нем самом.

Так и человек в травме начинает переживать стыд от того, что это с ним произошло, и он испытывает все то, что испытывает.
Ведь одно из описаний: стыд возникает от недостатка поддержки среды.

Встречаясь с таким стыдом в терапии, причём это уже очень хороший терапевтический альянс, когда мы можем дойти до этого переживания и обнаружить его, так вот. Встречаясь с таким стыдом, мы можем начать искать стыдящие фигуры.

Кто говорил тебе, что с тобой что-то не так? Кто говорил, что ты чувствуешь что-то плохое?…

Но бывает и так, что мы не находим этого объекта.
Ущербность, неадекватность, которую чувствует человек, вызвана тем, что его переживания не были приняты, нормализованы, названы.

Но так происходит часто не потому, что его близкие взрослые были стыдящими в воспитательном смысле этого слова. Возможно они были также диссоциированы, отщепляли от себя собственные чувства, а значит и не могли вместить или отразить чувства травмированного человека.

И то принятие, которое мы даём в терапии, часто начинается с того, что мы стараемся заметить то, что до этого никто не заметил. Мы обращаемся с тем, что мы заметили как с настоящим. И принимаем его очень в серьез. Хотя иногда это очень сложно.

И мы не избавляем человека, себя и пространство терапии от всего этого, а создаём условия, чтобы как можно больше всего могло быть в него вмещено…

Функциональность без чувственности делает жизнь довольно ограниченной. То есть как, возможно жизнь и есть ограниченная, когда речь идет о делах. Сейчас я имею в виду не конечность жизни, а какое-то ограниченное количество вещей, которыми можно заняться пока живешь.

Ну что может делать к примеру взрослый, пока еще дееспособный человек? Есть какое-то ограниченное количество вариантов: работа, дети, ремонт, путешествия, чтение книг, хобби, кино, выставки, учеба. В общем много вещей, но наименований не так много по сравнению с тем объемом чувственного опыта, который человек за свою жизнь может пережить.

Мы узнаем о каких-то вещах впервые и это меняет наше восприятие жизни. Например, мы узнаем о чем-то как об информации. Регулярные физические тренировки повышают работоспособность человека, подтягивают мышцы или меняют силуэт…
В какой-то момент это является новым знанием. Оно впечатляет и встраивается в нашу картину мира. Вы извините, у меня просто период активного посещения фитнеса сейчас, так то и другие примеры могут быть.

Затем мы узнаем о чем-то не только как об информации, а еще и чувственный опыт переживаем. Например, пошел человек на тренировки (я опять о своем) и у него появился телесный опыт, в котором он ощущает какие-то свои мышцы, о существовании которых он и не знал ничего.
Ну как, или знал информационно, но никогда их не чувствовал. То есть опыт проживается, чувствуется, ощущается.

И в целом таких первых и новых опытов тоже ограниченное количество. Недаром люди с какого-то возраста начинают вздыхать и сетовать, что у них чего-то не будет уже в первый раз. Они конечно приятное имеют в виду, я думаю, о нем сожалеют.

Но если ты живешь уже какое-то продолжительное время, то опыт встречи со своим бицепсом, или правильнее сказать опыт переживания себя как человека, у которого есть бицепс, тоже уже с тобой случился.

И если ты живешь долго, а тебе хочется добывать новизну, то приходится свою чувствительность еще подкручивать, чтобы различать нюансы и оттенки. Потому что только так можно переживать каждый раз себя немного новым человеком, ощущающим свои бицепсы.

Слава богу, что мы эти предыдущие встречи если не забываем напрочь, то они как бы стираются из памяти и от этого можно немного удивиться своему ощущению, хотя и испытывал его раньше. Но с другой стороны, каждый опыт он же новый. И легче добыть новизну, если заметить разницу в этих ощущениях сейчас и тогда, которую люди иногда называют «Да, бицепсы уже не те, не те…» или как-то еще.

В общем, способность к дифференциации и развитие чувствительности наше все для того, чтобы радоваться новизне жизни подольше, так выходит.
А ну и еще способность к гореванию. Без нее никуда, потому что без нее не получится вспоминать хорошее, грустить о том, что оно уже было, но и радоваться тому, что оно было. Это может новизне жизни в целом не способствует, но это способствует ощущению наполненности ее.

Вышел второй Альманах Клуба Gestalt Therapy Theory Lovers (переводится как Любовники Теории Гештальт Терапии). Перевод как всегда на высоте. Подборка статей очень любопытная! Рекомендую!

А вот ещё ссылка на канал клуба, там всегда много интересного по гештальт-терапии.

Коллеги делают большую работу по переводу статей иностранных гештальт-терапевтов.
Благодарность и за работу, и за то, что щедро делятся. ⤵️

В последнее время как-то трудно писать, кажется, что все уже все написали.
Зачем тогда все это…)

Вот например, отрывок из книги Р. Столороу «Травма и человеческое существование»:

«… я рассматриваю травму как переживание непереносимого аффекта. Более того, как было показано в вышеприведенном примере, непереносимость аффективного состояния не может быть объяснена – исключительно или хотя бы преимущественно – тем количеством или той интенсивностью болезненных чувств, которые вызываются травмирующим событием.

Травма конституируется в интерсубъективном контексте, в котором сильная эмоциональная боль не может найти эмоционального приюта, в котором она могла бы быть удержана. В подобном контексте болезненные эмоциональные состояния становятся непереносимыми и, следовательно, травматичными.

Крайне важен тот факт, что болезненные детские переживания сами по себе не должны быть травматичными (по крайней мере, не оставаться таковыми в течение долгого времени) или патогенными при условии, что они имеют место в чутком, отзывчивом окружении.

Боль – это не патология. Именно отсутствие адекватной сонастроенности и отзывчивости к болезненным реакциям ребенка является тем фактором, который делает эти переживания непереносимыми и, таким образом, превращает их в источник травматических состояний и психопатологии. Эта теория относится как к единичным драматическим травмирующим событиям, так и к «кумулятивным травмам» (Khan, 1963), которые человек получает постоянно – на протяжении всего детства. Если Хан описывает «кумулятивную травму» в качестве результата «повторяющихся нарушений материнской роли как защитного экрана» (p. 46), то я понимаю подобную повторяющуюся травму скорее как неспособность к адекватному отклику на детские болезненные аффекты после того, как «защитный экран» был нарушен.

Нарциссическое использование детей их родителями, к примеру, может препятствовать признанию, принятию и созвучному отклику на детские болезненные эмоциональные состояния.
Лишенный удерживающего контекста, в котором болезненные аффекты могут быть прожиты и интегрированы, травмированный ребенок, подобно пациентке из моего примера, должен отщепить болезненные эмоции от своего текущего опыта, что часто приводит к психосоматическим симптомам или расколу между субъективным психическим и телесным восприятием. Даже если ребенок в состоянии вспомнить травмирующие переживания, он все равно мучится сомнениями относительно достоверности и даже вообще реальности своих переживаний, что связано с отсутствием сонастройки, т. е. с тем дефицитом, который, по-моему, лежит в основе эмоциональной травмы.

Травмированный ребенок не сможет развить устойчивость к аффекту и способность использовать аффект как направляющий сигнал; болезненные аффекты при своем появлении будут стимулировать всплеск травматических состояний (Socarides, Stolorow, 1984/85).»…

Коллеги! На интенсиве в Армении освободилось несколько номеров в отеле Альпина. Это самый комфортный вариант проживания. В Альпине проходят большинство мероприятий интенсива и находится ресторан;)

Информация для участников интенсива «Ближе чем рай» ⤵️

#пограничный_опыт
#читаю

"В психотерапевтической практике , особенно при работе с пограничными и психотическими пациентами, исптывающими настоятельную нужду в подтверждении их субъективной реальности, всегда существует потенциальная опасность того, что психоаналитическая ситуация может превратиться в арену борьбы за выяснение о том, чья реальность более объективна. Это часто оборачивается выяснением вопроса о господстве и подчинении.
Психоаналитик, придерживающийся интерсубъективной точки зрения, по сути должен произвести феноменологическую редукцию, то есть отказаться от иллюзии, что он знает, что такое объективная реальность, а пациент витает в иллюзиях и исскажениях. Надо сказать, что этот отказ от объективной, по сути, рационалистической позиции труден. Психоаналитик может почувствовать себя не столь защищенным и нейтральным, как это представлялось в классической модели психотерапевтического процесса. Задача аналитика здесь заключается в тщательном прояснении того, что происходит между ним и пациентом, того как субъективная истина развертывается и конкретизируется в интерсубъективном поле. Авторы многократно подчеркивают, что психоаналитическое пространство является интерсубъективным: в нем происходит встреча двух субъективных разностей, которые находятся во взаимоотражающей связи. Следовательно, фокусом наблюдения здесь становятся бессознательные способы структурирования пациентом своего опыта во взаимодействии с аналитиком".

Роберт Столороу "Клинический психоанализ. Интерсубъективный подход"

Фотоальбом принес воспоминание четырехлетней давности!
Интенсивность последних лет такая, что кажется писала эту книгу очень давно.
Но зато за это время получила очень много приятных отзывов от читателей. Похоже не зря написала)

После поста о любви до сепарации, я получила резонный вопрос: а что дальше? Какие удовольствия и печали ждут нас после сепарации? Что там за любовь?

Вот попытка ответить:

Любовь после сепарации - такая любовь, которая дает свободу ненавидеть. И не надо выбирать. Не надо бросать любимого в ту же минуту, как возненавидел, а потом думать: что же я натворил такое, «вернись я все прощу». Можно просто фантазировать как уходишь в даль. И при этом понимать, что будешь ведь скучать по этому ужасному и любимому человеку.

Минус в том, что расщепление становится не таким доступным как раньше, иногда приходится приложить усилия, чтобы таки его испытать. Особенно расщепление между прекрасным и ужасным становится сложным. Люди от этого особенно страдают, мне кажется.

Представляя гипотетическую разлуку с любимым, догадываешься, что себя уже тотально не потеряешь, возможно лишь ситуативно. Но при этом в любой момент эту разлуку можешь допустить, то есть можешь потерять любовь другого.
Ведь в мире есть еще многие кроме вас двоих.
Вы одновременно уникальны и в совершенно единственном числе, то есть потеря друг друга невосполнима.
Но вы не единственные с кем каждый сможет быть, если того захочет. Другие уникальные тоже существуют. Иногда это бесит, иногда обнадеживает. Смотря с какой стороны посмотреть. Но с любой стороны тревожит.

Потом вина. В смысле чувство такое.
От того, что периодически мечешься между собой и другим. И если не выбираешь любимого, и он еще не дай бог расстроился, то теперь чувствуешь вину (очень даже здоровую, сразу уточню).
Но плюс: можно одновременно с ней чувствовать и удовольствие от того, что выбрал, успеваешь насладиться этим.

Немного грустное: уже точно будет понятно, что нет кого-то одного, который будет для тебя всем, и удовлетворит все и сразу.
Что характерно и может быть приятно, иногда будешь об этом забывать и вообще возвращаться в состояние где никакой сепарации и нет, забыли просто о ней.
Но это ценно, я считаю. Потому что психическое здоровье все же в гибкости и перемещении между состояниями, когда того требует душа или разные обстоятельства. Если зафиксироваться в одном, то какая была бы или скукота, или агония - одно из двух. Впрочем, мы всегда можем заметить, что из этого и мы сами, и окружающие нас люди предпочитаем.

Так, что я еще не раскрыла? Или итак достаточно?

P.S. боты атакуют пачками, так что если вдруг вы не он и написали комментарий, а я в порыве страстной борьбы и невнимательности его удалила, не обижайтесь пожалуйста и напишите еще раз! Очень волнуюсь всегда об этом.

Начало⤴️

Наверное, я пишу о том, что пока мы не пережили этот опыт сепарации, или даже многие маленькие опыты сепарации (ведь это не какой-то одномоментный и разовый опыт), то нам известна вот такая «любовь-безграничность», со всеми ее переживаниями и напастями, конечно, но зато это то, что мы знаем.

А есть ли любовь после сепарации или что там вообще поджидает нас, нам неведомо, пока мы этой самой сепарации не достигли, не заглянули за эту дверь.

А все неизвестное – оно ведь для нас пока не существует. Поэтому и кажется, что нет там никакой любви и никакого покоя. А она есть.

Архив

Есть знакомый с детства способ ощущать любовь или хорошее отношение.

Это такое ощущение безграничности, неразделенности себя и другого…

Иногда это приятное телесное состояние - когда можешь отдать весь свой вес другому, потерять ощущение телесной границы (знаете, иногда бывает такое, когда не знаешь у кого урчит в животе, у меня или того, кто рядом) …

А иногда это даже ситуации использования, в которых отдаешь себя другому в обмен на ощущение нужности, и такое отношение также иногда называется словом «любовь».

Получается такая любовь - где нет ни меня, ни другого. Как море…

А как только появляется различие, граница или ограничение, появляется отдельность, а значит и одиночество, то кажется: любовь пропала, а на самом деле пропало ощущение покоя, а пришла тревога…

Почему так происходит? Об этом можно написать очень много. Но если совсем упростить, можно сказать, что в этой точке различия человек оказывается один, не встречен никем. Приехал, знаете, в незнакомый город, а в аэропорту никто с табличкой не стоит. Не ждет тебя.

И тогда вот это обнаружение себя не может быть распознано как что-то ценное. А переживается только лишь как потеря, растерянность, тревога, а иногда и боль. И появляется непреодолимое желание вернуться в то самое безграничное состояние, пусть даже отказавшись от своей индивидуальности. А иногда и не успевая даже эту индивидуальность обрести…

И в терапии такой процесс находит свое отражение, когда клиент знает, как увидеть действительно хорошее отношение терапевта: когда тот действует «не формально».

А «формальным», то есть, в данном контексте, противоположным хорошему отношению, будет сохранение рамок и ролей, существующих в терапевтическом пространстве.

Например, завершение сессии вовремя – может переживаться как формальное отношение терапевта (здесь нет «любви», так как есть граница)

А если терапевт приглашает клиента в двойные отношения, например, в какой-то свой проект – это переживается как действительно хорошее отношение (потому что границу убрали)

Если терапевт объединится с клиентом против «плохого» мира клиента, против «не таких» близких и т п, то он сможет быть «любящим другим» (ведь здесь также граница отсутствует)

Если терапевт поддерживает защиту клиента от обнаружения агрессивных аспектов себя, с помощью проецирования их во вне, почувствовать себя «хорошим» также несложно.

А помощь в обнаружении клиентом этих аспектов внутри себя – гораздо менее привлекательный план. Ну просто потому, что это правда менее привлекательное восприятие и себя, и мира. А еще потому, что такое обнаружение требует от терапевта конфронтации.

И так далее…и так далее…

В метафоре детско-родительских отношений можно описать этот аспект так:

Родителю гораздо легче чувствовать себя «хорошим родителем», если это подтверждает ребенок. И когда мы удовлетворяем, исполняем желания, устраняем запреты – такие вещи гораздо легче переживать полезными, «правильными», приятными.

Когда же родитель устанавливает запреты, ограничения, или переживает собственные ограничения – чувствовать себя «хорошим родителем» гораздо сложнее, ведь и дети в эти моменты нас такими не переживают.

Защита ребенка от негативных аспектов мира, может переживаться как гораздо более важная поддержка ребенка. Хотя иногда она возможна только за счет веры взрослого в свое всемогущество и игнорирование им своего бессилия.

А помощь ребенку в примирении и адаптации к несовершенному миру может выглядеть гораздо менее привлекательным занятием. И более сложным эмоционально. Ведь в первую очередь, это заставляет самих родителей встретиться с собственным несовершенством и ограничениями.

Не уверена, что этот текст получается достаточно ясным. Мне сложно его формулировать.

Продолжение ⤵️

Грандиозный фасад можно «сделать» из чего угодно.
Возможно потому что содержание грандиозности вторично по отношению к форме, в которой она предстает и впечатляет.

Но, конечно, некоторые содержания легче представить в грандиозном виде, чем другие.
Например, компетентность, которая вполне реальна и признана, может быть такой «базой» для предъявления грандиозного фасада. В общем все, что дает какую-то власть сюда можно отнести: ум, красота, деньги итп

Ну или что угодно можно довести до крайности. Стать, например, грандиозным подлецом. И это многие оценят и позавидуют. О привлекательности психопатов напоминать не нужно.

Что характерно, если ты будешь просто подлецом, то вызовешь скорее праведный гнев, чем восхищение. А если ты будешь очень компетентным в своей области и подлецом, то второе тебе не то что простят, и не то, что не заметят. А оценят это как еще одно подтверждение твоей супер-компетентности или гуру-вости.

Подобным же образом может быть воспринято, если форма предъявления компетентности несет в себе презрительное отношение ко всем инакомыслящим или просто «недалеким» людям, не знающим элементарного. Презрение как-то смазывается, а может быть становится некогда на него реагировать, потому что если попадаешь во власть своего восхищения чьим-то фасадом, то все эти мелочи неважны. А если попадаешь в самоуничижение, то какое-то время нужно, чтобы восстановить собственную самооценку. Оценивать презрительную форму собеседника уже некогда, да и в голову не приходит из этого состояния.

Вчера был интересный случай. Одна из тренеров тренажерного зала, подошла ко мне и моему тренеру, и сказала вкратце: «Ну вы такие веса поднимаете, с такими какую задницу себе сделаешь?» Дальше какой-то текст о мышцах и прочем, который я не воспроизведу, но очень компетентный, конечно.
После чего моя инструктор сначала меня тактично из этого зала увела, а затем стала утешать, чтобы я не переживала по поводу себя.

А я, так как пока еще не сообщила ей чем занимаюсь на работе, не сказала ей, что, на мой взгляд, иногда задницу накачать легче, чем научить человека культурно общаться и учитывать других людей. Но это я разозлилась просто, и видите, хотела немедленно прибегнуть к имеющейся в моем арсенале компетенции, но сдержалась.

После этого я стала думать, как часто общение с людьми, использующими тебя как сцену для своего самоутверждения, может вызывать не недоумение от того, почему они решили так делать с тобой, а приступы самоуничижения. Ведь если с тобой обращаются в неприятной манере, то тебе и становится неприятно. Это не разрушительно для самооценки и не уязвляет лично только тогда, когда удается проделать внутреннюю работу и предположить из какой уязвимости собеседника рождаются такие фасады. Но неприятно все равно. И очень сложно почувствовать, что совершенно нормально, что это неприятно.

Более того, если не встраиваться конкурентно в это измерение крутости себя/презрительности к другим, а оставаться тем, кто не только затронут, задет, чувствителен к презрению, но еще и говорит об этом, оказываешься в очень рискованной позиции «слабого».
«Слабый» всегда проиграет «сильному, который отринул свою слабость».

Можно говорить о том, что в чувствительности наша сила. Но это смотря на каком поле и в какой ситуации мы оказались. Эмоциональная открытость (только не аффективная, а именно эмоциональная) всегда «проиграет» эмоциональной изоляции, если мы находимся в нарциссическом поле.

Поэтому в таком поле сложнее проявляться и чувствовать себя адекватными и замеченными людям невротически проявляющимся.
Невротическое проявление не вовлекает другого так сильно как нарциссическое. Оно рассказывает историю, а не хватает собеседника словами за грудки, не затягивает в вихрь событий.
Но кто будет слушать эти «тихие» истории?
На какой отклик можно рассчитывать тому, чем фасад не такой грандиозный, как другие?
На какой отклик можно рассчитывать тому, кто не хочет пользоваться этим фасадом, а при этом хочет личностного внимания и участия людей? Вопросы...

«Комната по соседству» Альмодовара очень красивое кино, как оказалось, отражающее мое актуальное восприятие благополучной жизни. Дальше будут не спойлеры, а размышления после просмотра.
Это кино как живая картина, каждый кадр вызывает эстетическое удовольствие.
При этом в нем жизнь - не идеальное полотно, а что-то несовершенное, иногда поломанное и трагичное. Впечатляет и очаровывает не фантазия о прекрасной жизни, которой кто-то там живет. Тем более опыт показывает, что фантазии «работают» только пока находишься на большом расстоянии от «прекрасного».
Больше впечатляет то достоинство, с которым можно проживать свои трагедии.
Впечатляет, когда сталкиваясь с конечностью, невозможностью, с тем, что «кто-то там распорядился сколько тебе жить, и когда умирать», остаются силы не только на проживание ярости, бессилия и боли, но и на то, чтобы найти среди всех этих ограничений свое желание, и следовать за ним. Даже если это желание о том, как хочется умереть.

Актуальные социальные контексты в фильме также присутствуют, но они не так сильно меня захватили, хотя бы потому что я пресыщена их кричащим присутствием в своей реальной жизни.

Я больше затронута тем, что фильм держит и не позволяет отвлечься от темы смерти, которая является фигурой на очень красивом фоне жизни. А потом фигура и фон меняются местами и ты задумываешься: сколько тебе осталось? Как провести это время наполнено?..
Возможно очень важен возраст, в котором думаешь об этом. Сейчас я чувствую и размышляю на эту тему совсем не так как десять лет назад…

Думаю о персонажах кино, среди которых нет «успешных», хотя можно переключить внимание на ту роскошь, которая есть в каждом кадре фильма. Кстати тема денег в этом контексте переживается как более значимая для меня. Если уж умирать, то в роскоши умирать все же приятнее…

Тема смерти, от которой не удается отвернуться ни на минуту, пока смотришь, помогает сильнее чувствовать ценность всего, что я и так ценю. Хотя в суете просто не думаю, не выделяю так ярко, как во время просмотра.

Ценю не успешную, конвенционально красивую жизнь, а полную разного жизнь - и красоты, и риска, и слабости, и злобы, и ошибок, и страсти, и вины… Но главное, чтобы все это было на фоне или в сочетании с любовью. Иначе все бессмысленно.

Ценю состояние субъектности, когда есть роскошь выбирать, создавать свою жизнь до последнего момента. Это роскошь, потому что далеко не всегда человек находится в ситуации, которая поддерживает такое присутствие. Но ситуация это только часть, а вторая - то как мы на нее откликаемся, то что вносим сами.
Мы делаем выборы, чему посвятить свою жизнь, и потом есть вина перед тем, что или кого ты не выбрал. Есть сожаление о не выбранном, но и хорошо, когда есть еще удовлетворение от того, во что больше вкладывался. Или уважение к тому себе, который верит в тот выбор, который делал, как в наиболее подходящий себе тому.

Еще думаю о том, как все же хочется идеализировать чью-то жизнь, тем более справедливости нет и люди живут в разных условиях. Но хочется думать, что твоя драма только твоя и другие или хотя бы какой-то счастливчик избавлен от этого всего. Кто-то выбрал правильный путь или ему мега повезло и он дальше от смерти, конечности и ограничений.

Возможно то чувство собственного достоинства, которое, на мой взгляд, очень ярко проявлено в главной героине, и можно почувствовать в полной мере, когда отказываешься от «прекрасной версии себя», когда отказываешься от всемогущества, и от той вины, которая его прикрывает. А можешь чувствовать ту другую вину, которая сопровождает любовь и сложные выборы, которая идет рядом со слабостью, желанием избежать чего-то трудного. Эта вина она помогает принять что я такой человек, который чего-то не смог, чего-то избегал, и вот они последствия этого, вот те люди, которые пострадали от этого. Но это не все из чего состоит моя жизнь, а еще и из выборов, которые совершались с опорой на те ценности, в которые я верил тогда.

Я тут в последнее время про кино почему-то пишу. Но вы не волнуйтесь, профессиональные тексты опять начнутся или продолжатся. Просто сейчас такой момент или период…

Так вот ⤵️

Начало ⤴️

Возможно то чувство собственного достоинства, которое, на мой взгляд, очень ярко проявлено в главной героине, и можно почувствовать в полной мере, когда отказываешься от «прекрасной версии себя», когда отказываешься от всемогущества, и от той вины, которая его прикрывает. А можешь чувствовать ту другую вину, которая сопровождает любовь и сложные выборы, которая идет рядом со слабостью, желанием избежать чего-то трудного. Эта вина она помогает принять что я такой человек, который чего-то не смог, чего-то избегал, и вот они последствия этого, вот те люди, которые пострадали от этого.
Но это не все из чего состоит моя жизнь, а еще и из выборов, которые совершались с опорой на те ценности, в которые я верил тогда.

Я тут в последнее время про кино почему-то пишу. Но вы не волнуйтесь, профессиональные тексты опять начнутся или продолжатся. Просто сейчас такой момент или период…

Так вот. «Комната по соседству» Альмодовара очень красивое кино, как оказалось, отражающее мое актуальное восприятие благополучной жизни. Дальше будут не спойлеры, а размышления после просмотра.
Это кино как живая картина, каждый кадр вызывает эстетическое удовольствие.
При этом в нем жизнь - не идеальное полотно, а что-то несовершенное, иногда поломанное и трагичное. Впечатляет и очаровывает не фантазия о прекрасной жизни, которой кто-то там живет. Тем более опыт показывает, что фантазии «работают» только пока находишься на большом расстоянии от «прекрасного».
Больше впечатляет то достоинство, с которым можно проживать свои трагедии.
Впечатляет, когда сталкиваясь с конечностью, невозможностью, с тем, что «кто-то там распорядился сколько тебе жить, и когда умирать», остаются силы не только на проживание ярости, бессилия и боли, но и на то, чтобы найти среди всех этих ограничений свое желание, и следовать за ним. Даже если это желание о том, как хочется умереть.

Актуальные социальные контексты в фильме также присутствуют, но они не так сильно меня захватили, хотя бы потому что я пресыщена их кричащим присутствием в своей реальной жизни.

Я больше затронута тем, что фильм держит и не позволяет отвлечься от темы смерти, которая является фигурой на очень красивом фоне жизни. А потом фигура и фон меняются местами и ты задумываешься: сколько тебе осталось? Как провести это время наполнено?..
Возможно очень важен возраст, в котором думаешь об этом. Сейчас я чувствую и размышляю на эту тему совсем не так как десять лет назад…

Думаю о персонажах кино, среди которых нет «успешных», хотя можно переключить внимание на ту роскошь, которая есть в каждом кадре фильма. Кстати тема денег в этом контексте переживается как более значимая для меня. Если уж умирать, то в роскоши умирать все же приятнее…

Тема смерти, от которой не удается отвернуться ни на минуту, пока смотришь, помогает сильнее чувствовать ценность всего, что я и так ценю. Хотя в суете просто не думаю, не выделяю так ярко, как во время просмотра.

Ценю не успешную, конвенционально красивую жизнь, а полную разного жизнь - и красоты, и риска, и слабости, и злобы, и ошибок, и страсти, и вины… Но главное, чтобы все это было на фоне или в сочетании с любовью. Иначе все бессмысленно.

Ценю состояние субъектности, когда есть роскошь выбирать, создавать свою жизнь до последнего момента. Это роскошь, потому что далеко не всегда человек находится в ситуации, которая поддерживает такое присутствие. Но ситуация это только часть, а вторая - то как мы на нее откликаемся, то что вносим сами.
Мы делаем выборы, чему посвятить свою жизнь, и потом есть вина перед тем, что или кого ты не выбрал. Есть сожаление о не выбранном, но и хорошо, когда есть еще удовлетворение от того, во что больше вкладывался. Или уважение к тому себе, который верит в тот выбор, который делал, как в наиболее подходящий себе тому.

Еще думаю о том, как все же хочется идеализировать чью-то жизнь, тем более справедливости нет и люди живут в разных условиях. Но хочется думать, что твоя драма только твоя и другие или хотя бы какой-то счастливчик избавлен от этого всего. Кто-то выбрал правильный путь или ему мега повезло и он дальше от смерти, конечности и ограничений.

Продолжение ⤵️

Друзья, коллеги, доброе утро!

Это информация для тех, кто собирается ехать на Армянский интенсив «Ближе чем рай».

Пожалуйста, для оплаты участия в интенсиве используйте только наш официальный сайт www.gestalt-terapia.ru или обращайтесь напрямую к нам через официальные каналы связи, которые указаны на сайте.

Если вам кто-то написал от нашего имени и предлагает приобрести участие, будьте осторожны — это мошенники! Проверяйте информацию и не переходите по подозрительным ссылкам.

До встречи на интенсиве!

На днях была в Доме музыки, играл симфонический оркестр. И снова подумала о том, как меня завораживает и иногда пробирает до мурашек синхронность группы людей.

И не такая, которой к сожалению, сейчас много, когда есть слияние с толпой, с массой, заряженность каким-то аффектом, противоборство с кем-то, суть которые достичь какой-то базовой безопасности и снизить сильную тревогу или выплеснуть накопившуюся враждебность. Знаю, понимаю, но не люблю такое.

А другая, которую может быть вернее назвать совместностью, где каждый занят своим, но и принадлежит группе. И вместе люди что-то создают.
Этого много вокруг. Так работают в той или иной степени все большие коллективы, иначе бы они просто не смогли. Корпорации, театральные труппы и так далее, и так далее…

Но для того, чтобы возникло то, что впечатляет меня, нужно чтобы каждый участник такой группы был вовлечен эмоционально, не формален…
Я слушала оркестр и чувствовала красоту этой синхронности. И еще однажды в театре я также впечатлилась от танца актеров…ничего не помню, ни названия спектакля, ни даже самого театра. Только как они синхронно стучали каблуками и как страстно танцевали…

И конечно я подумала про группы, динамические, в которых люди собираются и постепенно становятся не только индивидуумами, но и единым организмом. Наверное поэтому я так их люблю, люблю групповую динамику, которая этот организм создает. И смотреть какой уникальный этот организм каждый раз и какое влияние он оказывает на всех кто его создает и в то же время ему принадлежит…

Досмотрели «Бруталиста». Стала думать, что же не так и к завершению фильма так и не стало.

В каком-то смысле он немного мне напомнил «Зону интересов».

Тем, что там и там, на мой взгляд показано существование в травматической реальности, где что-то ужасное просто диссоциируется, и люди начинают функционировать как тела без внутреннего мира.

А тогда все события, которые происходят в их жизнях, становятся просто банальными, узнаваемыми. Да и что оригинального есть в событийном ряду каждого из нас? Все же растут, рожают детей, работают, женятся, ну теряют какие-то ценные вещи, ходят в кино и так далее. Без того, как каждый из нас проживает все эти события, как-будто нет уникальности каждой жизни. Уникальность в том, как мы реагируем на жизненные события, как их переживаем или даже как обходим какие-то болезненные переживания. Но когда это избегание происходит за счет уничтожения внутреннего мира, получается такой мир ботов. А боты меня очень расстраивают, тут со вчера ничего не изменилось,

Вчера когда мы смотрели с мужем Бруталиста (если что, мы пока не досмотрели, так что не спойлерите) и решили сделать перерыв, возник вопрос: всегда ли совместимы искусство и удовольствие. И нужно ли вообще одно связывать с другим. Или погружение в искусство основано совершенно на других мотивах…

Почему возник об этом разговор, потому что мы обсуждали, что Бруталист фильм не арт-хаусный, в отличие, например, от Партенопы, которую мы смотрели до этого. И возможно это снижает его ценность для любителя искусства…

Сразу нужно иметь в виду, что у меня абсолютно дилетантский уровень восприятия и понимания искусства. Что всегда признавать и досадно, и освобождающе. Освобождающе, потому что я зато могу свободно говорить такое: оба эти фильма очень красивые и нудные, или по нашему - депрессивные.
И чувствовать себя примерно как та модница, которая скажет, что фуксия не сочетается с красным. Или что look не гармоничен, потому что сумочка и туфли отличаются по цвету. Почему? Ну потому что ей просто такое не нравится. (Кстати мне оба эти фильма скорее нравятся, несмотря на…)

В общем, я как человек, конечно, очень приземленный, стала дальше думать, а каков может быть мотив погружения во что-то необязательное, если в этом нет удовольствия?

И о том, что некоторые сложные удовольствия ведь приходят к нам не сразу. И тогда необходим период страдания, после которого удовольствие таки наступит. Но как отличить этот период от такого восприятия жизни, при котором страдание и есть удовольствие?

Вот когда-то я впервые стала слушать блюз, никакого удовольствия в этом не было. Только хорошее отношение к людям, которые его любили, привело меня к этой музыке. Слышала сплошную какофонию и никаких завершенных гештальтов не складывалось. Мучение точно было, но после какого-то количества часов прослушивания, восприятие настроилось на нужную волну и удовольствие наступило.

А может надо вспомнить, что удовольствие это состояние, которое наступает от того, что уходит напряжение и снижается уровень страдания, конечно временно.

Могла ли я знать до того, как оно наступило с блюзом, что оно возможно? Вряд ли.
Могла ли я знать, что оно обязательно наступит после какого-то количества часов, тоже нет.
Может это вообще был стокгольмский синдром такой. Кто знает.

Но тогда каков процент удовольствий, которые являются следствиями этого самого стокгольмского синдрома?.. Видимо об этом лучше не думать.

Маленькое добавление. Очень я устаю от ботов в комментариях.

Как бывает важно проснуться с утра, отравиться на кухню пить кофе и просто идти по коридору.

Не думая о смерти, о том, насколько мимолетна и мала твоя жизнь, о том, правильно ли ты ее живешь, о том, что ты живешь в каком-то глобальном дурдоме…

Это какая-то новая характеристика благополучия возможно. Хотя качественное вытеснение может быть всегда и было основой такого благополучия.

Удача, если успеваешь обо всем это успеть не подумать, пока не откроешь новости или вспомнишь о том, как много дел нужно сделать сегодня.

А думаешь о том, а хватит ли кофе или мы все выпили и забыли купить новый… а есть ли в холодильнике любимый сыр… и когда наконец раскроют Декстера, он уже, кажется, порядком устал к шестому сезону…

Может это новые признаки счастья, если думаешь о таком?

А вершина этого счастья тогда какая?

Возможно когда можешь позволить себе быть во внутренней тишине?
И она не мертвенная, не оглушающая, а такая беззаботная, которая бывает, когда сидишь на ромашковом поле и никуда тебе не надо. Я помню в детстве бывала на таком, когда ездила в бабушкину деревню, которой больше у меня нет.
Хотя это неправда, оно есть в моих воспоминаниях, и они очень приятные.

Коллеги, поделюсь с вами статьей, которую мы написали с Федором Коноровым.

Она называется "Терапия на грани верного срыва. Нарушение и восстановление терапевтического альянса при работе с пограничным опытом"

В этой статье мы пишем об одном из самых сложных аспектов в работе.
Его называют по разному: фаза негативного переноса, нарушение терапевтического альянса, кризис в терапевтических отношениях и т.д.

Работая с пограничным опытом, мы неизбежно оказываемся в этом сложном месте. Иногда это приводит клиент-терапевтическую пару к взаимному разочарованию и обрыву терапии. А в других случаях кризис получается прожить, и он становится развивающим событием для участников процесса…

Статья большая, поэтому она здесь:

https://telegra.ph/Terapiya-na-grani-vernogo-sryva-03-04-2

Она включена в ежегодный сборник Общества практикующих психологов гештальт-подход
"Гештальт-2025".

Приобрести сборник в бумажном виде можно на канале издательства https://t.me/oppgp_mgi_books.

В нем кроме нашей, есть много интересных статей наших коллег.

Коллеги, поделюсь с вами статьей, которую мы написали в этом году с Федором Коноровым. Она называется "Терапия на грани верного срыва. Нарушение и восстановление терапевтического альянса при работе с пограничным опытом", издана в ежегодном сборнике ОПП ГП "Гештальт-2025". Благодарны издательской группе за сотрудничество и конечно сам сборник можно приобрести на их канале https://t.me/oppgp_mgi_books, там еще много интересных статей.
А по этой ссылке я разместила нашу статью, которая называется так: "Терапия на грани верного срыва.

from Telegra.ph iOS App

Если долго общаешься с людьми, вызывающими сильное восхищение (и в основном его), твое самоощущение «устает».
Всегда хоть немного хочется стать тем, что тебя так привлекает. Идентифицироваться с кем-то «прекрасным», кто в этот момент выглядит несомненно «лучшим чем ты - самый обычный ничем не примечательный человек».
Начинаешь инвестировать свое внимание в этого восхитительного человека или в те лакуны в себе, которые ясно дают понять: конечно ты это не он. А иногда дают понять: конечно ты никогда таким не станешь.

И вот от этого устаешь. Самоощущение слабеет. Но, кажется, слабеет оно не от того, что ты не такой умный, компетентный, красивый итп, а от того что перестаешь на себя смотреть, себя замечать, себя лучше узнавать и видеть какой ты есть. Перестаешь в себя вкладывать, обращать на себя внимание, инвестировать в себя.
Поэтому иногда когда придешь со встречи, где ты много испытывал восхищение другим, и это было превалирующим твоим переживанием, становится пусто, зябко и одиноко. Одиноко, например, от того, что ты сам себя на какое-то время оставил.

Хорошо, когда разочарование выдается человеку маленькими порциями и когда оно начинает случаться не сильно рано. Тогда оно не просто выбивает землю из под ног и вот ты уже летишь в пропасть. Тогда оно похоже иногда на сбитую в кровь коленку, неприятно и болезненно, но к счастью не тотально.
Но и его приходится как-то переживать…

Когда разочарование случается, картина прошлого рассыпается или становится просто совершенно иной. Смотришь на нее в своем внутреннем телевизоре и не понимаешь: как ты этого не видел раньше, не замечал…
Может быть тебя обманули… может быть ты сам обманулся или был глупцом или просто наивным романтиком…
Становится стыдно, обидно, злобно…

Когда разочарование случается, будущее тоже становится каким-то туманным и словно бы погружается в темноту. Из точки разочарования пока не можешь согласиться хоть на какое-то будущее вот в этой открывшейся реальности. Нет, говоришь, к черту все это…я так не играю…
Становится депрессивно, печально, опять злобно…
Иногда просто растерянно моргаешь и пытаешься хоть что-то воссоздать в своей внутреннем мире, хоть какую-то фантазию о том, что будет дальше…
Но видимо это начинает получаться позже, после того как стихнет гнев, возмущение, неверие, когда начинаешь как-то смиряться с тем, что обнаружил…

Когда разочарование случается, в настоящем оказываешься ты, человек, вот с таким своим прошлым и с таким своим будущим. Ты стоишь смотришь по сторонам, пытаешься понять где ты оказался и как же ты изменился. И какое-то время ты этого никак не можешь понять…

Весна началась, а значит скоро уже состоится наш ежегодный интенсив в Армении «Ближе чем рай»

У нас есть места для клиентов и терапевтов.
Приглашаем вас!
Подробности и запись на сайте www.gestalt-terapia.ru

Архив

Одним из переживаний терапевта при работе с клиентом может быть ощущение, что в этой терапии чего-то не происходит.

Например:

Терапевт чувствует, что клиент не продвигается в терапии так быстро или целенаправленно, как ему бы, терапевту, хотелось…

Терапевт чувствует, что не может ощутить сочувствия к клиенту в определенные моменты, в которые оно должно, казалось бы, быть, его почему-то нет…

Терапевт чувствует, что не получается что-то дать клиенту, потому что тот сообщает, что все предлагаемое не такое, как нужно…

Терапевт чувствует, что не происходит регулярной и непрерывной работы, из~за постоянных нарушений сеттинга…

В общем, что-то не происходит…как должно, или как ожидается, или как хочется…
И это вызывает у терапевта ощущение неудовлетворённости, мучительного отсутствия или собственной бесполезности.

И иногда вызывает желание это отсутствующее непременно найти и устранить дефицит.

И главное невозможно понять, а как именно должно, как хочется?
Как от этой мучительности и недостаточности избавиться?

А от этого хочется торопиться, устремиться куда-то в будущее и сложно замечать, что же есть прямо сейчас.

Иногда, для того, чтобы в настоящем оказаться более полно, имеет смысл допустить, что происходит именно то, что должно происходить. Именно то, что поможет нам понять клиента, и именно таким образом, чтобы мы могли его почувствовать…

И вот эти ситуации оказываются уже ситуациями, в которых что-то не отсутствует, а присутствует. Что-то оживает…что-то проявляется…

И как же можно рассмотреть тогда те ситуации, которые я привела в пример выше?

Возможно, ощущение терапевта, что процесс не двигается так быстро, как ему бы хотелось, означает, что именно так он резонирует на жизненную ситуацию клиента, в которой тот должен так быстро и результативно двигаться, чтобы не чувствовать себя плохим… И именно это ощущение непродуктивности, которое терапевт испытал, и даст ему возможность войти в контакт с клиентом. Но только если он увидит его как то, что проявилось здесь и сейчас…

Возможно, то что терапевт становится отстраненным, перестает сочувствовать или сопереживать - и есть то состояние, которое поможет понять, например, родителя клиента, который именно таким холодным и переживался этим клиентом… И именно это состояние бесчувственности, воспринятое не так, что чего-то важного в терапевте сейчас нет, а так что что-то важное как раз проявилось, и поможет клиенту, например, немного больше интегрировать какую-то прошлую жизненную ситуацию…

И возможно, когда терапевт расстраивается, что у него не получается дать клиенту что-то, что тому нужно и тот снова и снова отказывается от всего и недоволен, это не говорит о негодности терапевта. А сообщает о том, что как раз что-то появилось, что-то стало возможным для клиента. Например, отказываться, выбирать что брать, а что нет… Или случился такой контакт, в котором появляется у клиента возможность злиться и видеть, что никто от этого не разрушился…

И возможно, нарушения сеттинга, и та регулярность и непрерывность которые отсутствуют в контакте клиента и терапевта, как раз являются воссозданием той атмосферы, в которой этот клиент жил.

И только если рассмотреть эти ситуации непродуктивности, нечувствительности, неудовлетворенности и невозможности сохранять непрерывность связи как присутствие и проявленность какого-то пока почти скрытого процесса, только тогда и удается начать об этом разговаривать словами…

И тогда для этих ситуаций могут даже найтись слова без «не».

Я когда-то обещала написать, если встречу кино, где показывают «здоровые» отношения.
Так вот я пока такое не встретила.

Зато обнаружила «Декстера», в котором показывают как травма приводит к «убийству души», как говорит Б.Килборн. Как происходит травматическое разыгрывание и затем как начинается переработка этого опыта.
Так что, если вам интересно такое, и вы еще не видели, рекомендую.

Ну это на фоне расчлененки и всего такого, предупреждаю.

Я пока не досмотрела, только на втором сезоне из восьми. Так что, если вы уже посмотрели, не спойлерите)

Начало ⤴️

Иногда кажется, что теория становится средством для какой-то определенной формы общения между коллегами.

С одной стороны читая литературу из разных подходов, я понимаю что это данность, и скорее всего присутствующая не только в нашей сфере, в которой все со всеми не согласны, имеют иногда ровно противоположные мнения по одному вопросу и нет возможности прийти к какой-то окончательной истине, хотя некоторые коллеги, опираясь на веру или доказательства полагают, что они больше других приближены к ней, чем другие вот эти вот все.

Но периодически читая или слыша обсуждения теории между коллегами, все же больше читая, воспринимаю эти обсуждения как способ, которым можно друг друга поставить на место, отчитать, пристыдить, усмехаться и уничижать.

Периодически кажется, что теория становится неким продолжением идентичности человека и другое мнение, сомнение одного в том, во что верит другой, приводит к враждебности.
А дальше каждый выбирает свой способ защиты, чтобы поддержать и восстановить свое самоощущение. Кому-то «роднее» экспертность, непререкаемое знание, кто-то привычно сваливается в полюс ничтожества, «кто я такой чтобы разобраться в этой теории и высказывать свое мнение»…

Может это конечно моя выборка и мои ленты навеяли все это, и у вас все совершенно по-другому. И при этом я думаю, ну а при чем тут изучение теории и какие-то дискуссии в публичном пространстве? Сиди себе в безопасной группе и изучай. Но все же мне важно, что это пространство создает некий фон, на котором все остальное происходит. Хотя повторюсь, возможно и наверняка это мой личный фокус. И я очень чувствительна к стыду.

С удовольствием и интересом и скажем так, с выносимым уровнем стыда возможно погружаться в теорию, если либо внутри терапевта, либо в реальной ситуации, а лучше конечно и там, и там, существует не стыдящее пространство. Пространство, в котором нет гуру, и компетенции одного человека, который что-то написал в книге или рассказывает о теории, встречались бы с компетенциями другого, который воспринимает, «жует», сомневается, не понимает, думает. И между этими людьми существует взаимозависимость, они нуждаются друг в друге, чтобы делать то, что они хотят делать.

И очень важна атмосфера, в которой ценные знания и опыт одного человека или людей, могут быть переняты другими людьми. Вероятность этой передачи значительно снижается в атмосфере высокомерия, пренебрежения к различиям в теоретических взглядах и ощущении правоты. Потому что все это порождает стыд, а от стыда человек стремительно глупеет, так как он не в состоянии думать.

В последнее время кажется, что изначальная позиция важная для гештальт-подхода о том, что надо «отринуть» теорию, «перестать знать» и тому подобное, стала дополняться другим полюсом - возрастанием интереса к теории, пониманием того, что теория гештальт-подхода довольно сложна и требует, на мой взгляд, бесконечного изучения.

Важно, что интерес к теории возрастает, ведь для того, чтобы садясь в кресло напротив клиента что-то «отринуть» и отдаться чувственному восприятию того, что происходит в контакте с клиентом, нужно чтобы у тебя было это что-то и после того, как работа завершена, его можно было как-то актуализировать вновь.

И важно вспомнить, что у основателя подхода и первых учеников было много того, что «отринуть», так как многие из них были людьми с медицинским и психоаналитическим образованием и опытом работы.
И эта позиция «не знания» не означала, что теория перестает быть важной и необходимой для того, чтобы непосредственная практическая работа в кабинете происходила. Некоторое время в нашем сообществе звучало и такое мнение.

То что многие годы группы обучения гештальт-подходу в большой степени существовали как социальный проект, я считаю очень важным и с точки зрения развития подхода и с точки зрения популяризации психологической работы в целом. И многие люди без базового психологического образования благодаря этому смогли познакомиться с подходом и в процессе этого решать: сделать ли терапию своей профессией или оставить как важный развивающий личностный опыт.

Так что в целом очень радует, что интерес к теории все больше поддержан и дополняет полюс «чувственного восприятия и открытости к диалогу», это я так условно назову.

Еще одна мысль.Теория требует постоянного развития, и очень радует, что есть люди которые могут развивать ее. Сама я чувствую себя, скажем так, благодарным пользователем и опираясь на работу теоретиков, осмысляю какие-то вопросы более прикладного толка, связанные с терапевтической позицией, но сейчас не обо мне, а о том, что кроме развития теории, у практикующего терапевта есть еще задача по изучению, осмыслению теории, но об этом позже.

Сначала про развитие теории.
Развитие, часто происходит за счет чего? И тут со мной можно конечно не соглашаться.
За счет того, что кто-то с кем-то поругался и теперь хочет отделиться и не быть ничем связан с кем-то ужасным, который что-то там сделать плохое. О причинах ругани даже не спрашивайте - об этом пишут книги.

Развитие происходит за счет столкновения с ограничениями подхода.
Ограничения есть у всего, попытка отрицать это или как-то окончательно преодолеть - мне лично видится утопичной. Иногда встреча с ограничениями переживается как тотальное разочарование, иногда как что-то временное… тоже тема большая.

Еще, так как речь идет о психотерапевтической практике, то понятно, что теория пытается ответить на ту ситуацию, на те запросы, с которыми встречаются терапевты в своих кабинетах, на те изменения в целом в практике, с которой встречаются коллеги, и которые связаны как с популяризацией психотерапии в целом, так и со стремительными и непредсказуемыми изменения происходящими в нашей ситуации или наших жизненных ситуациях.

Также понятно, что подходы развиваются не в вакууме, а заимствуя что-то друг у друга и развивая идеи людей, которые начали раньше. Это мне тоже нравится и кажется чем-то естественным и вызывает благодарность к тем людям, которые сделали большую работу.

Теперь об изучении теории. Развитием теории все-таки может заниматься относительно малая часть коллег, в силу их интересов и способностей, даже больше второго, я думаю.
А я думаю об изучении теории, о том что сейчас все больше представлено в нашем сообществе, например.
И вот здесь есть одна сложность, о которой хочется сказать. Сделать с ней я не знаю что, просто я ее обозначу.

Это стыд и то, что прилагается к нему.
Стыд этот часто возникает, конечно, не перед «лицом» теоретического положения, которое я или кто-то берется изучать.
Скорее от того, в какой атмосфере это знакомство и изучение теории происходит.
Что сложно мне.

Продолжение ⤵️

Интенсив в Армении «Ближе чем рай»

Одиннадцатый раз подряд я проведу майские праздники в г. Цахкадзор на этом интенсиве.

Последние годы он стал местом встречи людей из очень разных регионов.

Он дает возможность очного присутствия с коллегами тем, кто в основном работает и учится онлайн.

И он по-прежнему остается профессиональным мероприятием, в котором участники гештальт-сообщества могут развивать свои терапевтические и супервизорские позиции.
И все желающие могут работать в терапевтическом формате и говорить о волнующих их вопросах.

Мы ждем вас в этом году!
В Армении хорошо всегда, но в это время особенно хорошо, на мой вкус.

Здесь вся подробная информация и регистрация на интенсив: www.gestalt-terapia.ru

Традиция. Год второй. Фото с Федей и нашими учениками на конференции «Зимняя школа» состоялось!
Здесь участники из семи наших базовых групп и специализации.
Какой радостный и приятный случился момент.
Запечатлено.)

Конференция продолжается.

Вчера прочла доклад "О желании, нехватке и развитии субъектности в длительной терапии"

Анонс доклада был такой:
“Внимание к желаниям клиента, диалогическое присутствие – важные ценности нашего подхода, поддерживающие рост и развитие субъектности клиента.

Но иногда обращение терапевта к желанию клиента скорее нарушает контакт с ним. Вопросы «чего бы ты хотел?», «чего бы ты хотел от меня?» погружают клиента в пустоту, стыд, унижение, приводят к встрече с нехваткой и болью, которые ему сложно выразить словами, в которых его сложно утешить. Присутствие же терапевта как Другого, отдельного и инакового, переживается клиентом скорее как отсутствие кого-то важного «для него»…

Я расскажу о том, как понимаю такую динамику; каким образом терапевт может (и может ли) поддерживать процесс развития субъектности клиента, когда кажется, что тот в этом совсем не заинтересован; чем сложна для терапевта такая работа, а в чем он может находить утешение.”

А что получилось в итоге, выкладываю здесь. Как обычно не хватило времени, волнуюсь,что не получилось достаточно полно развернуть рассказ о формах присутствиях терапевта. И совсем не успела сказать о связывании происходящего в сессии и истории клиента... Но видимо, для этого нужна не одна лекция, а целый цикл)

Коллеги, если послушаете доклад, буду рада вашим откликам.

Ссылка на youtube: https://youtu.be/OyoxlDxR4tI?si=z5pTNCQvZMj8xSWk

Еще одно объявление, напоминание. Часть оргкомитета конференции «Ближе, чем рай» (в Армении) сейчас на зимней школе, на конференции гештальт сообщества в Софрино.
До 9 февраля (последний день конференции) можно успеть сдать оргвзнос до следующего повышения. Про интенсив можно здесь почитать.

Доброе утро!

Прибыли с Федором на «Зимнюю школу».

В прошлом году мы позвали наших учеников разных лет, присутствующих на конференции, и сделали общую фотографию. Это было очень приятное событие.

Попробуем в этом году его повторить.

Дорогие наши ученики мы вас зовем в субботу в 15.15 сделать общее фото. Собираемся в холле Тулипа, а фото попробуем сделать в конференц-зале.

Приходите, если у вас будет такое желание!)

И если вы знаете, что кто-то из ваших гештальт-«сиблингов» здесь, сообщите пожалуйста им о нашей встрече, чтобы они не пропустили.

До встречи!

Судя по динамике моего телеграмм-канала мне лучше не писать, так как обычно в периоды моего молчания подписчики почему-то у меня добавляются, а как только я что-то напишу, кто-то видимо обнаруживает, что он сильно не туда зашел)

Но несмотря на это, есть несколько маленьких сообщений в преддверии "Зимней школы".

1. Я там буду, жду встречи с дорогими коллегами, с некоторыми из которых только там и встречаемся.

2. Я буду делать доклад "О желании, нехватке и развитии субъектности в длительной терапии", в котором расскажу о работе с клиентами, которые плохо понимают чего хотят от жизни, от терапии, от терапевта и не очень рады, когда терапевт их о чем-то из этого спрашивает. (Более развернутый анонс будет в программке конференции). Буду больше, как обычно, на терапевтичнской позиции фокусироваться, так как я это люблю. Приходите пожалуйста меня послушать.

3. Моя книжка "Короткие заметки о длительной терапии" там будет продаваться в Nikbook-лавке, а еще я привезу с собой какое-то количество экземпляров. Это если вы хотели, но по какой-то причине пока не приобрели ее. Другие книжки и мои, и наша с Федей наверняка там тоже в лавке будут.

4. В прошлом году мы с Федей начали традицию: позвали наших учеников бывших и настоящих, которые были на прошлогодней конференции и сделали общее фото, которое теперь радует глаз. Надеюсь, в этом году мы сможем повторить. А вот день и время чуть позже запланируем.

Ну вот пока так)

Судя по динамике моего телеграмм-канала мне лучше не писать, так как обычно в периоды моего молчания подписчики почему-то у меня добавляются, а как только я что-то напишу, кто-то видимо обнаруживает, что он сильно не туда зашел)

Но несмотря на это, есть несколько маленьких сообщений в преддверии "Зимней школы".

Сегодня выходной, наверное поэтому и пост получился такой…

Несмотря на то, что сейчас невозможно спокойно посидеть в кафе, чтобы не услышать какие-то разговоры на психологические темы (и это в целом радует), по-прежнему, и кажется не может быть по-другому: психика пугает людей, своей скрытностью, иррациональностью и непонятностью. И людям бывает не так просто видеть что-то происходящее вовне как отражение какого-то внутреннего процесса человека.
Проще, а может менее страшно видеть поведение человека как проявление его желания или злодейства. И в этом случае надо его просто хорошенько поругать или призвать к ответственности, чтобы он наконец перестал.
Если речь идет о людях, которые от нас каким-то образом зависят, часто возникают идеи наказания или требования извинений и главное обещаний, что больше такого не повторится.
Из этой же серии идея, ставшая мемом: если видишь, что человек расстроился, надо на него хорошенько наорать, чтобы он успокоился. Возможно я не дословно привожу, но наверняка вы такое видели. Более того, даже сами могли быть по одну или другую сторону такой ситуации.

В идее про обещание «я больше так не буду» содержится большая вера в какие-то сознательные действия человека и не учитывается влияние неявных и неосознанных вещей, которые тем не менее выстроились в такую картинку, что человек снова и снова делает что-то одно и то же, даже если после этого он опять извиняется. При этом, если мы, например, гештальт-терапевты, то можем предположить, что человек выбирает определенную стратегию, как наилучшую из возможных, в сложившейся ситуации. Уже в этой идее содержится слово «возможность», что намекает нам на то, что бывает что-то возможное, а бывает не возможное. И иногда это очень ситуативно и субъективно.

Например, ребенок не выполняет снова и снова какое-то обещание: например, не пропускать музыку или физ-ру. И каждый раз после очередного пропуска родитель требует извинений и обещаний, что больше такого не произойдет. Такое требование, особенно если этим все и ограничивается, приводит к тому, что ситуация повторяется и родитель сердится все сильнее. На самом деле он чувствует бессилие, вину, страх и иногда что-то еще, что пытается уровновесть угрозами и злость, либо страданием и обниванием. Но наделяя ребенка все большим всемогуществом, он тем не менее продолжает требовать, чтобы тот наконец перестал.

Ребенок в этой ситуации даже может быть искренне чувствует как ужасно он поступил, винится, затем по какой-то непонятной причине, причем зная чем все закончится, зажмуривается и делает все то же самое и потом опять чувствует вину или же извиняется из страха, что по другому не сможет вернуть расположение родителя.
Все повторяется снова и снова.

Пока не удастся посмотреть на ситуацию под другим углом и, скорее всего, принять ряд ограничений. Почему все происходит именно так? Что ускользает от внимания, и оказывается упущенным?
Ну например, подумать не про то, какой несносный ребенок. А про то, какой должна быть ситуация, чтобы такое поведение ребенка была ей адекватным, то есть соответствовало?
Вот тут возникает мысль, что возможно все не так очевидно, а что-то в этой ситуации пока от родителя скрыто. А скрытое - оно тревожит.
Может быть, скрыт стыд ребенка из-за того, что пение или физические упражнения у него не получаются, и над ним смеются, а он старается избежать ситуации стыда. Что, согласитесь, очень можно понять.
И тогда внимание важно уделить совсем не обещаниям и извинениям...

Еще, про возможности и ограничения, это бывает иногда самое сложное. Принять то, что человек поступает так, потому что он не может иначе, у него не получается, не дается ему.
Иногда легче принимаются гипотезы, что человек просто такой плохой, вредный, специально назло делает, паразит и прочее.
Но очень сложно признать ограничения. Какие?

Продолжение⤵️

Начало⤴️

Давайте на другом примере посмотрим.
Человек собирается на работу и каждый раз очень торопится и все равно опаздывает. По дороге он ругает себя сам, затем продолжает также у начальника в кабинете, чтобы опередить этого самого начальника. Клянется, что такое больше не повторится. И дальше вы понимаете, что происходит, наверное уже догадались…

Сейчас не вдаваясь в какие-то глубины бессознательного конфликта этого человека с начальником как с иерархической фигурой. Или экзистенциальный кризис, при котором не только эта работа, но и все остальное в своей жизни человек переживает как тлен, или что-то еще столь же важное и драматическое, мы сможем обнаружить следующее:

Человек просто не успевает собраться за то время, которое он же себе отвел. Возможно он думает о себе как о более быстром человеке, чем есть на самом деле. Возможно он пытается утром запланировать столько всего, что просто не в состоянии выполнить. И тогда нужно либо отменить что-то из задуманного, либо взять больше времени, либо признать, что эта ситуация будет продолжаться.

И тут дело не в вине, то есть не в том, что он просто плохо постарался, а в отказе от всемогущества и признании ограничений. В признании того, что от чего-то придется отказаться: либо от отрезка сна, либо от книжки за завтраком, либо от премии… а нет, забыла главное: придется отказаться от идеи, что станешь собой идеальным.

А это вот прошлогодний текст:

Немного размышлений о пограничном опыте по следам чтения Дж.Мастерсона. (Цитат не будет, хотя его я очень рекомендую и есть переведенная книга «Поиск реального Я. Личностные расстройства нашего времени»)

Можно сказать, что опыт человека, функционирующего на пограничном уровне, содержит несколько фиксированных межличностных гештальтов.
Я, желающий - Другой критикующий
Я, желающий - Другой отстраняющийся
Я, пассивный, послушный - Другой «любящий»

То есть на пути индивидуации, которая проявляется через обнаружение человеком своего желания, отличающегося от желания другого, такой человек часто встречался с тем, что такое различие для Другого нежелательно и даже представляет угрозу.

И то, что в опыте человека воспринимается как хорошее отношение или даже называется словом «любовь», можно получить, если откажешься от своего желания, инаковости и отдельности и станешь удобным и соответствующим ожиданию другого. То есть согласишься отказаться от себя. Тогда будешь принят.

И тот, и другой ход развития событий представляется неудовлетворяющим и не помогает человеку пройти процесс индивидуации-сепарации.
А опыта, когда можно быть индивидуальным и быть с Другим, который также индивидуален, крайне мало или нет.
И такому опыту сложно произойти, потому что необходимость защищать себя от потенциального поглощения другим или критики, побуждает человека каждый раз, когда какое-то его желание, а значит нехватка или неудовлетворенность возникла, сразу проецировать на другого вот такого «критика» или «остраняющегося». И взаимодействовать с ним, опираясь на эту проекцию, потому что хотя она и негативная, но зато она дает большее ощущение контроля, а значит дает надежду на безопасность.

Размышляя так, терапевты могут припоминать какие-то свои случаи работы и узнавать сложные моменты клиент-терапевтических отношений.

Но так как пограничная феноменология разворачивается в поле отношений, то и сам терапевт обязательно или вероятно почувствует привкус этого состояния.

Возможно поэтому, терапевту может быть более сложно проявить свою инаковость и индивидуальность с таким клиентом. И он опасается, например, своего желания завершить сессию или уйти в отпуск, или предложить удобное ему время или обозначить, что какая-то форма общения с ним ему не подходит.

Потому что вот этот привкус пограничного поля уже тревожит его фантазиями, что он со своими желаниями и условиями вызовет критику или гнев клиента, что он будет брошен клиентом и чтобы эти отношения продолжались, он должен забыть о себе и присутствовать только для другого.

Вот так явно удается терапевту почувствовать или вспомнить о таком ощущении рядом с другим, которое вызывает страдание. Так удается терапевту соприкоснуться со своим пограничным опытом.

Архив

Представим человека, в раннем опыте которого не случилось достаточно хороших отношений, в которых он мог бы чувствовать себя узнанным и любимым. Представим, что этот недостаток любви, который человек чувствовал, не мог быть восполнен и привел к тому, что внешне человек должен был стать взрослым, тогда как внутри он себя таковым совершенно не ощущал.

Во внутреннем мире такого человека есть несбывшаяся мечта об идеальном Другом, которую он не оставляет надежды воплотить. И во внутреннем мире такого человека есть представление о себе, которого нельзя любить или выдерживать таким, какой он есть, о себе «плохом».

То есть вот такое внутреннее противоречие: человек одновременно ждет, что «хороший» другой появится. И одновременно ощущает, что никакого «хорошего» другого для него в этом мире нет, потому что он его не заслуживает.

И таким образом развиваются его отношения с людьми.
Сначала кто-то покажется обнадеживающим, но потом окажется, что не достаточно обнадеживающим.

И каждый раз это вызывает отчаяние и гнев.
- Ну почему опять?
- Ну почему это происходит со мной?
- Ну как же он так может поступать со мной?

Но есть и другой голос:
- Потому что ты такое ничтожество, поэтому это и происходит с тобой.
- Потому что ты не достоин любви…
ну и все в таком духе.

И такую сильную неудовлетворенность этот человек привык чувствовать, что он живет в логике, о которой я уже писала раньше, так мне понравилась эта формулировка Р. Руссийона, логике «все или ничего».

Если человек не может дать мне все, если он в какой-то момент оказался не удовлетворяющим, то я не приму от него ничего!

И таким печальным образом снова и снова переживается ситуация, в которой тебя не смогли полюбить так, как тебе нужно.
И снова не смогли.
И снова.

Печально это потому, что не может попасть внутрь никакое хорошее отношение. А раз оно внутрь не попадает, то не может сформировать во внутреннем мире этого человека ощущение, что он «хороший» и для него есть другие «хорошие» люди.

В терапии этот человек обязательно столкнется с тем, что и терапевт его не может быть абсолютно удовлетворяющим, и будет гневаться на этого терапевта.
И одновременно с этим может считать наличие у себя такого «плохого» терапевта подтверждением своей собственной «плохости».

Но это ничего.
Важно, чтобы терапевт не считал также.
Чтобы он чувствовал себя достаточно хорошим, при этом совершенно всерьез относился к тому, что для клиента он сейчас «плохой»…
И чтобы он мог выдерживать боль и гнев клиента , обращенные к себе «плохому»…

И хотя это только одна из многих задач, которую терапевт берет на себя в такой работе, но и эта задача очень сложна.
(Я понимаю, что не раскрываю понятия достаточно хороший терапевт, просто боюсь что текст может стать безразмерным)

И я опускаю, конечно же, очень много всего про терапевтическую работу, просто хочется завершить каким-то достаточно хорошим образом, может быть даже оптимистичным.

Постепенно у такого человека будет возникать способность видеть и принимать хорошее, даже когда это не «все».
Постепенно он примирится и научится видеть, что вокруг него не один, а много людей. И он сможет себе позволить находиться в разных отношениях без невыносимого ощущения собственной вины или предательства…

И постепенно он сможет чувствовать, что внутри у него появляется «хороший» он. И вовне, а потом и внутри у него появляется «хороший» другой.
Часто сначала это может быть терапевт.
Почему?
Ну, например, потому что он много раз не разрушился и выдержал то, что, как казалось этому человеку, никто выдержать не может…

Архив

Если признаешь и уважаешь естественную иерархию, то можно не стыдится. Потому что так просто случается, что кто-то старше, а кто-то моложе...

Тогда не нужно быть сверх компетентным, перегружаться этим и стыдится, что не справляешься.

И не нужно выглядеть более беспомощным, чем чувствуешь себя и стыдится своих успехов.

Например:

Если один ребёнок не желает отвечать за другого в семье, то это совершенно естественно и адекватно его роли. Но если он берёт на себя переданную ему родительскую роль, то он будет стыдится своего поведения и своих чувств к брату или сестре.

Если вы стыдитесь того, что менее компетентны, чем ваш бывший учитель, то игнорируете, то что он начинал раньше и потому опытнее. Если же это учитывать, то вам положено меньше знать и уметь. Это не порок или глупость, а естественный порядок вещей.

Если человек преуменьшает свою компетентность, сложно присваивает опыт или избегает зависти, то другим людям никак не признать его превосходство, значит им всем будет стыдно . Потому что ваше равенство ложное.

В общем, неблагодарное это дело, подгонять реальность под желаемые размеры.
Как есть она, хоть и не так прекрасна порой, но всегда более пригодна для жизни.