Дал комментарий редакции MASHNEWS.

Компания «Проммашкомплект» из Казахстана забраковала 927 тонн заготовок для железнодорожных колес «Уральской Cтали» из-за брака. Причина — сбой в машине непрерывного литья.

Партия непрерывно-литых заготовок «Уральской Стали» прошла внутренние проверки на предприятии, но когда «Проммашкомплект» стал изготавливать из них колеса, в изделиях обнаружился брак.
«Уральская Сталь» с некоторыми претензиями «Проммашкомплекта» согласилась, но настаивала, что часть продукции соответствует всем требованиям. Однако 15 апреля Арбитражный суд Оренбургской области признал браком 385 заготовок общим весом 927 тонн.

Первые проблемы с колесами «Проммашкомплект» выявил на этапе ультразвукового контроля еще в конце 2022 года. В одной из плавок контроль не прошли 24% колес, в другой — 25%. При этом по внутренним стандартам, которые действуют в «Проммашкомплекте», при выявлении в плавке более 10% брака, бракуется вся плавка.
Также «Проммашкомплект» провел исследования макроструктуры на трех колесах так называемым методом разрушающего контроля. Результаты показали критические несоответствия.

При изучении самих заготовок на одной из заготовок обнаружились трещины, на другой — газовый пузырь.
Проблемы с заготовками на «Проммашкомплекте» выявили в конце 2022 года, тогда же предприятие направило «Уральской Стали» рекламацию. В ответ российская компания заявила, что причиной явилось техническое состояние оборудования МНЛЗ № 1 (машины непрерывного литья заготовок).

Однако если продукция с машины непрерывного литья в период ее некорректной работы еще кому-то поставлялась, то для разбирательств, связанных с качеством заготовок, потребуется ряд условий.

Кроме того, как сообщил Mashnews Альберт Халеян, адвокат Коллегии адвокатов «Матвеенко и партнеры», в контрактах устанавливается срок для заявления о скрытых дефектах. Просрочка лишает права требовать возмещения.
Тем не менее, «если в контрактах есть ссылки на стандарты, требующие контроля макроструктуры, претензии возможны даже при отсутствии явного брака на этапе приемки. Но если такие условия не прописаны, доказать вину производителя будет сложно», - подчеркнул Альберт Халеян. Поэтому покупатели продукции, которая в теории могла быть изготовлена в период, когда на машине непрерывного литья фиксировались случаи брака, могут при наличии сомнений провести внеплановый контроль, например, разрушающий тест. Однако компаниям необходимо учитывать, что «методы проверки, не указанные в контракте, могут быть оспорены», - отметил эксперт.

Судя по формулировкам в судебном акте, машина непрерывного литья на «Уральской Стали» была перезапущена далеко не сразу. Эксперты отметили, что в теории «Уральская Сталь» может адресовать вопросы качества работы оборудования к производителю техники.

Также предприятие может задать вопросы сотрудникам, которые работали на оборудовании и осуществляли контроль качества продукции. В теории компания может даже требовать возмещения ущерба. Однако Альберт Халеян обратил внимание, что «работник возмещает ущерб в пределах среднего заработка, если не доказан умысел или грубая неосторожность. Например, если сотрудник игнорировал инструкции по обслуживанию литейной машины, компания вправе взыскать ущерб через суд».

Сколько времени и для каких заказчиков успела отлить детали машина до того момента, как проблемы в качестве выявили и устранили, неизвестно. «Уральская Сталь» на вопросы Mashnews не ответила, сославшись на коммерческую тайну.

СПРАВКА MASHNEWS
• «Уральская Сталь» - одна из крупнейших металлургических компаний России, в 2024 году выручка составила 153 млрд рублей, чистая прибыль — 3,8 млрд рублей. Расположена в городе Новотроицк Оренбургской области, до 1992 года компания носила название «Орско-Халиловский металлургический комбинат». С 2022 года предприятие принадлежит Загорскому трубному заводу.

Более подобно по материалу здесь.

#адвокатХалеян_СМИ

Подписывайтесь на канал

Не место и не время: как суд дал шанс оступившемуся

Сегодня в Зеленоградском районном суде г. Москвы огласили приговор по уголовному делу в отношении моего подзащитного, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере), за которое предусмотрено наказание до 10 лет лишения свободы.

Я вступил в дело, когда моего подзащитного уже поместили в изолятор временного содержания (ИВС). Далее ему грозило заключение под стражу с последующей отправкой в СИЗО. Благодаря правильно выстроенной линии защиты удалось добиться избрания меры пресечения в виде залога на весь период предварительного расследования (около года).

Суд вынес приговор и назначил ему 4 года лишения свободы с применением ст. 73 УК РФ, то есть условно.
Он не злодей. Не подонок.
Молодой парень, который оказался не в том месте и не в то время. Поверьте мне, с каждым такое может произойти. Но Суд разобрался во всем, чему я очень и очень рад.

Доволен ли мой подзащитный? Да, он в восторге.
Доволен ли я? Да.
Счастлив ли я? Безусловно.

#адвокатХалеян

Христос воскрес! 🌿✨ Воистину воскрес! Пусть свет этого дня наполнит сердце радостью, надеждой и любовью. Счастливой Пасхи! 🕊️💐

Адвокат. Перезагрузка

Работа горит как реактор — с 6 утра до 22:00. Дела, стратегии, бесконечный анализ. Нервы в стальном корсете. "Расслабляться? Не позволительно". Но это ложь.

Эти выходные взорвали шаблон.
Шашлыки на ветру, солнце в волосах, смех коллег вместо статей и кодексов. Картинг — адреналин, выжимающий крики восторга. Пейнтбол — война, где пули оставляют синяки и дикий кайф.

Я забыл, как это — дышать полной грудью. Как это — не считать минуты, не прокручивать в голове дела. Просто быть.

Роскошь? Нет. Необходимость. Тело и мозг кричали "спасибо". Теперь я — штурмовик, заряженный энергией чистого неба. Готовый снова рвать за своих подзащитных, выигрывать, пробивать стены.

Отдых — не слабость. Это топливо для тех, кто привык побеждать.
В понедельник — снова в бой. Но теперь с улыбкой воина, который помнит вкус свободы.

Подписывайтесь на канал

Солнце в ладонях Москвы

Сегодня утро началось с тихого чуда: сквозь стекла высоток, сквозь привычную пелену спешки, прорвалось солнце. Нежно, будто впервые. +19 — словно земля выдохнула тепло, накопленное за месяцы серости.

На улице асфальт дышит, а воздух звенит от капель мартовских воспоминаний. Город, обычно сжатый в ритме вечной спешки, сегодня расправляет плечи. Ветерок шепчет что-то между домов, а тени от облаков танцуют на стенах — легко, без планов.

Я иду, замедляя шаг. Кожа ловит лучи, как будто ловит обещания: жизнь — она здесь. В этом тепле на рукавах пиджака, в смехе детей пробежавший рядом, в кофе, который пахнет не просто кофе, а чем-то большим.

Хмурость тает, как последний снег в парках. Исчезают тяжелые мысли — те, что крутились в голове неделями, будто старые пленки. Вместо них — тихая ясность. Может, это и есть счастье: не ждать, не искать, а просто стоять под этим небом, чувствуя, как солнечный свет льется прямо в грудную клетку.

Делиться таким — словно дарить кому-то кусочек весны. Не громкими словами, а молчаливой улыбкой, взглядом, в котором отражается небо. Мир не идеален, но сегодня он щедр. И, кажется, этого достаточно.

Пускай этот день станет вашим тихим «спасибо» себе. За то, что дышите. За то, что замечаете. За то, что живы — не напоказ, а вот так, искренне. Ведь порой все, что нужно, — просто поднять лицо к солнцу и позволить миру быть добрым.

Подписывайтесь на канал

Два дня, за которые приятно устал

Только что завершился интенсивный тренинг «Эффективный судебный допрос: базовые техники и правльные инструменты» от Александра Брестера и Ивана Хорошева — и это было невероятно.

Выходные. Утро до вечера. Зал, где вместо отдыха — десятки адвокатов, блокноты, горящие глаза и энергия, которая заряжает сильнее кофе. Это не работа — это откровение.

Раньше я думал, что допрос — это просто череда вопросов. Оказалось — это музыка. Каждая нота: порядок, пауза, интонация, переход между темами. Малейший диссонанс — и мелодия правды рассыпается. Нас, адвокатов, этому не учат. Мы приходим в зал суда и играем на слух. А здесь — партитура.

Два дня плотной практики с Александром Брестером и Иваном Хорошевым — как дзен. Никаких абстракций. Только разбор реальных дел, ошибок, попыток, повторов. Как оттачивать каждую фразу, чтобы она била в цель. Как не дать эмоциям сломать ритм. Как сделать так, чтобы судья услышал не ответ — историю.

Самое ценное — даже не техники (хотя их море). А осознание: допрос может быть честным. Не манипуляцией, а способом вытащить наружу то, что скрыто за страхом, невнимательностью, ложью. И когда это получается — мурашки. Будто находишь ключ к двери, которую все считали наглухо закрытой.

Отдельный поклон Александру Караваеву. Собрать 25 адвокатов в выходные — это дорогого стоит. Это говорит только об одном: мы голодали по такому. По делу. По людям, которые не учат — а зажигают.

Уезжаю с чувством, будто мне вручили новый инструмент. Еще не виртуоз, но уже не новичок. И безумно радостно, что в нашей профессии есть те, кто готов разбивать стереотипы и расти — даже после десятков лет практики.

Спасибо, коллеги. За эти два дня. За то, что напомнили: право —это не только статьи, но и люди. И наша задача — сделать так, чтобы их услышали.

P.S. А еще — я теперь точно знаю: если Брестер и Хорошев снова соберутся учить — я буду первым в списке. Потому что так горько-сладко устать за два дня не получалось давно. И так бесценно.

Негнущиеся

Настоящая адвокатура — это когда закон становится не текстом, а оружием в руках тех, кто верит в него сильнее, чем в компромиссы.

Нвер Саркисович Гаспарян, не побоюсь этого слова настоящая легенда, адвокат с четвертьвековой практикой, он учит этому: «Судья, прокурор, система — все это вторично. Твой щит — УПК, меч — Конституция. Если закон нарушается, ты обязан стать стеной».

Он не гнётся. Ни перед репутацией, ни перед давлением, ни перед цинизмом «так принято». Его принципы — не риторика: за каждым его аргументом — годы битв, где суды отступали перед железной логикой статей. «Это не победы, — говорит он. — Это доказательство: закон работает, когда ты работаешь на износ».

Мы говорим на одном языке: защита — не услуга, а долг. Нельзя торговать принципами, нельзя молчать, когда судья топчет процессуальные нормы. Да, иногда это война. Да, тебя назовут упрямым, неудобным, опасным. Но адвокат — не юрист-технарь. Он — последний рубеж перед бесправием.

Он зажигает во мне это: не гнуть спину. Не врасти в систему. Быть готовым к бою даже с теми, кто забыл, что их мантия — не броня от критики. Потому что закон сильнее любого чина. А наша задача — заставить его дышать.

Он живой пример настоящей адвокатуры. Он вдохновляет своими делами, своими речами сотни адвокатов, быть верными долгу. Быть сильными. Быть храбрыми.

Когда-нибудь моя речь станет таким же молотом, разбивающим беззаконие. Не обещаю, что будет легко. Но пока его пример горит во мне — я не сверну. Не сломаюсь. Не отступлю. Потому что адвокатура — это не профессия. Это выбор: либо ты несешь закон, как факел, либо становишься частью тьмы.
Я выберу факел. Как он. Как те, кто не согнулся до нас. Главное — держать его высоко. И идти.

Одиночество на краю мира: когда земля принимает тех, кого некому помнить

Она пришла ко мне с документами, но глаза ее говорили о другом — о вине, о боли, о вопросе, который годами горел в ее груди: «Можно ли простить себя за то, что бросила его умирать в одиночестве?» Ее бывший муж — алкоголик, наркоман, вор, укравший у собственных детей последнее, — умер в СИЗО. Тело его стало «потеряшкой».
«Потеряшка» — это холодное слово из полицейских протоколов. Так называют между собой сотрудники из правоохранительных органов невостребованные тела.

Никто не пришел за ним. Никто его не забрал. Даже я, слушая ее, ловил себя на мысли: «А зачем она сейчас об этом? Чтобы оправдаться? Или чтобы я сказал, что она не виновата?» Но ее история не давала покоя. Она вскрыла что-то во мне, что я годами хоронил под слоями цинизма и профессиональной холодности.

После встречи я вышел из кабинета и долго смотрел в окно на московские крыши. Никак не отпускали меня мысли. Как мы приходим к тому, чтобы умереть в полном забвении? Он же родился, как все. Кто-то качал его в колыбели, целовал разбитые коленки, ждал из школы. Возможно, его первые шаги снимали на пленку, которую теперь выбросили. А потом — развод, стакан, игла, тюрьма... И финал: тело в черном пакете, номер вместо имени, общая могила.

Я представил его путь. Морг №10, где температура +2 °C, как в холодильнике для роз. Две недели в ящике, пока бюрократическая машина перемалывает бумаги. Потом — Лианозовское хранилище, где месяцами лежат те, кого некому похоронить. Гроб за 16 тысяч из дешёвой сосны, гвозди, вбитые наспех. Перепечинское кладбище, где вместо эпитафии — код «Н.М.», а вместо поминок — вой самолетов из Шереметьево. Через пять лет эксгумация, кремация, прах в общей яме. Два литра пепла — итог жизни, которая когда-то начиналась с первого крика в роддоме.

Раньше я думал: «Сам виноват». Но ее история перевернула во мне многое. Да, он разрушил себя. Но разве это оправдывает наше равнодушие? Мы — общество, которое хоронит «потеряшек» так, словно стыдится их. Мы отворачиваемся, мы избегаем. Мы позволяем цифрам заменять имена, словно эти люди никогда не смеялись, не любили, не ошибались.

Я вспомнил слова из бюро несчастных случаев: «Одиночество — это когда тебя некому забрать из морга». Но разве одиночество мертвых не начинается с одиночества живых? Ее муж умер задолго до смерти — в тот момент, когда родные перестали звонить, друзья исчезли, а общество поставило на нем крест. И я, адвокат, чья работа — защищать даже виновных, вдруг осознал: мы все соучастники. Каждый, кто прошел мимо, не спросил «как дела?», не протянул руку.

Может, поэтому она пришла ко мне? Не за юридическим советом, а за исповедью. Чтобы я, посторонний, сказал: «Он существовал. Он не был просто номером». Но я промолчал тогда. А сейчас пишу эти строки и думаю о других — о тех, чьи фото годами пылятся в картотеках бюро. О бабушках, которые ищут «Аркашек», о матерях, не верящих, что сын стал бомжом. О тех, кто, как она, годами носит в себе вопрос: «Могла ли я сделать больше?» А она сделала все, что могла. Терпела и давала шансы до последнего, пока ситуация уже не коснулась детей.

Мы все однажды умрем. Но что страшнее — смерть или забвение? Москва хоронит тысячи «потеряшек», словно стирая их из истории. Но они — наше зеркало. В их судьбах — урок для тех, кто еще жив: не дайте тем, кого вы когда-то любили, исчезнуть в безликих ямах Перепечинского кладбища. Даже если они пали на дно — они заслужили больше, чем ржавая табличка с буквами.

Я не знаю, есть ли у него теперь имя на небесах. Но на земле он стал уроком для меня. Каждый раз, проходя мимо опустившегося человека, я останавливаюсь. Спрашиваю, как зовут. Потому что даже «потеряшка» заслуживает того, чтобы его имя кто-то произнес вслух. Хотя бы раз.

Фото: Александр Фомин/PhotoXPress

Подписывайтесь на канал

Друзья, вышел мой комментарий «Ведомостям» по вопросу незаконных отказов в возбуждении уголовных.

Сенатор от Алтайского края Наталья Кувшинова на заседании комитета Совета Федерации (СФ) по конституционному законодательству и государственному строительству подняла вопрос незаконных отказов в возбуждении уголовных дел. Обращаясь к участвовавшему в заседании первому заместителю генпрокурора Анатолию Разинкину, она заметила, что «нередки случаи, когда на основании жалоб граждан прокуратура отменяет постановления об отказе в возбуждении уголовного дела». По ее словам, порой граждан вовсе не уведомляют об окончательно принятом процессуальном решении.

Участвовавшая в заседании комитета Татьяна Москалькова была более радикальна: она повторила свою идею законодательной отмены процессуальной проверки, чтобы, «как только человек обращался в полицию о совершенном преступлении, начинался допрос и сбор доказательств», как было в отечественном уголовно-процессуальном праве с 1864 по 1937 г. «Конечно, это огромная цифра (1,2 млн отмененных отказных постановлений в 2024 г. – «Ведомости»), которая побуждает нас посмотреть, что у нас не так в законодательстве, что не дает возможности людям быстрее получить сатисфакцию за совершенное преступление», – заявила она. Глава комитета Андрей Клишас согласился с первым заместителем генпрокурора и омбудсменом, что ситуация требует законодательных поправок.

Автоматическое возбуждение дел, как предлагает омбудсмен, может привести к лавине необоснованных производств, перегружая систему, полагает адвокат коллегии «Матвеенко и партнеры» Альберт Халеян. При этом высказанная первым заместителем генпрокурора идея пресекательных сроков дисциплинирует процесс, исключая зависание проверок в неопределенности, добавил он. «Право прокурора возбуждать дела поверх следователя – действенный рычаг против волокиты, но здесь важен баланс: избыточный контроль может спровоцировать конфликт инстанций», – сказал Халеян «Ведомостям».

Подробнее здесь.
Тема, на мой взгляд, очень актуальная.

#адвокатХалеян_СМИ

Подписывайтесь на канал

Она назвала его надежным

Только вышел после судебного заседания, участвовал в качестве защитника по уголовному делу. Вызвал на допрос свидетеля, девушку подсудимого. Спросил ее в суде: «Какими качествами Вы можете охарактеризовать подсудимого?»
Секунда, когда ее голос дрогнул: «Он… надежный». Не «смелый», не «сильный» — слова, за которыми обычно гонятся. Простое, почти будничное — надежный. И в нем — все.

Ее ответ повис в воздухе, как неразгаданная шифровка. Я задумался не потому, что редко слышу это слово. А потому, что в нем — неприметная глыба. Не про героизм в огне, а про то, как человек не исчезает в дождь. Не громкие клятвы, а тихий шаг назад, чтобы ты могла идти вперед. Не «я с тобой», а «я здесь» — даже когда мир рушится в хлам.

Надежность — это не врожденное. Это выбор. Каждый день. Просыпаться и решать: быть тем, кто не смалодушничает. Кто не превратит «навсегда» в пыль при первой проблеме. Это не романтика — это архитектура. Фундамент, на котором можно строить что угодно: семью, мечты, даже новую жизнь.

Мужчины. Вам не обязательно сверкать доспехами. Порой достаточно просто… не подвести. Не исчезнуть, когда от вас ждут присутствия. Не промолчать, когда нужно слово. Быть тем, кто держит ритм, даже когда музыка стихает.

Девушки. Спрашивайте себя не «как он выглядит в нельзяграме», а «как он поведет себя в урагане». Самые красивые замки рассыпаются без крепких стен. Ищите тех, чьи руки не дрогнут, когда придется держать ваш мир.

А еще— это урок для меня. В зале суда, среди протоколов и показаний, вдруг понимаешь: самые важные приговоры мы выносим не здесь. Они — в том, кого выбираем рядом. И если однажды вас назовут «надежным» — считайте, это высшая награда.

Рекомендую традиционный шикарный фильм на выходные. Оставленные.

Декабрь 1970 года. Ученики академии Бартон, престижной закрытой школы для мальчиков, разъезжаются на рождественские каникулы, но несколько неудачников, родители которых не могут или не хотят их забирать, вынуждены остаться на кампусе. Присматривать за ребятами назначен ненавистный учитель истории мистер Ханэм — принципиальный приверженец строгих педагогических методов, и повариха Мэри, скорбящая по погибшему во Вьетнаме сыну.

Перемирие без рукопожатий

Год. Двенадцать месяцев, где каждый день был битвой без правил. Две семьи, когда-то близкие, теперь — два лагеря, разделенные стеной обид и денежных претензий. Они не говорили — кричали в суде. Не слушали — перебивали. Каждая встреча грозила взорваться, как пороховая бочка. «Ни шагу назад» — их принцип, ставший тупиком.

Но даже в самых глухих стенах конфликта есть щель для света. Не жесты, не угрозы, не давление — просто тихое, упрямое «давайте попробуем еще раз». Не убеждать, а услышать. Не победить, а понять. По крупицам, через «нет», через сжатые зубы, через хлопающие двери.

Мы сидели в комнате, где воздух казался стеклянным. Они — по разным углам, взгляды в пол. Начали с малого: не о деньгах, не о имуществе — о том, что осталось за рамками суда. Дети. Воспоминания. Страх потерять то, что когда-то собирали вместе. Голоса стали тише. Кулаки разжались.

Мировое соглашение подписали без рукопожатий. Но когда они уходили, один из них обернулся: «Спасибо, что не дали нам уничтожить все до конца». Второй кивнул. Молча.

Порой победа — не в том, чтобы заглушить шум мира, а в том, чтобы отыскать в нем свою тихую ноту. Даже если звучать ей суждено едва слышно — нота за нотой, век за веком.

Я не волшебник. Просто знаю: за любым «никогда» скрывается «может быть». Нужно лишь дать время.

Сегодня они все еще не друзья. Но хотя бы перестали врагами быть. А это уже начало.

#адвокатХалеян

Подписывайтесь на канал

Эксперт оценил вероятность высылки в Россию лидера секты «Ашрам Шамбалы»

Арестованного в Аргентине основателя запрещенной в России секты «Ашрам Шамбалы» Константина Руднева, которого обвиняют в торговле людьми, могут лишить свободы на 15 лет, сказал «Известиям» адвокат коллегии адвокатов «Матвеенко и партнеры» Альберт Халеян. При этом эксперт отметил, что санкции могут ужесточить, если ему будут вынесены дополнительные обвинения. Например, эксплуатация людей или создание преступного сообщества.

Альберт Халеян предположил, что Константина Руднева не будут высылать в Россию, так как он уже был осужден в РФ.

Также, по словам юриста, решение об экстрадиции будет зависеть от позиции России, насколько наши правоохранительные органы заинтересованы в его выдаче.

Где бы ни состоялся суд, ключевым остается принцип недопустимости безнаказанности, чтобы участники секты были признаны по делу потерпевшими и получили моральные компенсации, а виновный ответил за содеянное, подчеркнул Альберт Халеян.

Константин Руднев основал секту в 1989 году. Тогда ее филиалы были в 20 регионах России. В том числе, в Москве и Санкт-Петербурге. Затем ее деятельность распространилась по другим странам. Например, Грузии и Черногории.

Осенью 2010 года Константина Руднева задержали. А в феврале 2013 года Новосибирский районный суд приговорил его к 11 годам колонии строгого режима и запретили «Ашрам Шамбалы» в России. В 2021 году он вышел на свободу.

Подробнее читайте в эксклюзивном материале «Известий».

#адвокатХалеян_СМИ

Подписывайтесь на канал

Два дня. Всего сорок восемь часов разделяли ее звонок и тот момент, когда я, стиснув зубы, вышел из здания суда, чувствуя, как холодный ветер бьет в лицо.
Но тогда, в ту ночь, когда она позвонила, время будто остановилось. Ее голос дрожал, срываясь на шепот: «Они увезли его… Двое неизвестных...Сказали — полиция. Но никаких документов не показали…». Слова бессвязно путались. В момент представил, как тяжело ей. Одна, в темной квартире, с тикающими часами вместо ответов. Пообещал помочь. Не знал еще, во что ввязываюсь.

Москва не спит, но полицейский отделы будто вымерли: гудки, автоответчики, куда не звоню, хриплое «Здесь таких нету». Рука сжимала телефон, будто пыталась выжать из него правду. Адрес нашел — серый окраинный отдел.

Дежурный у входа преградил путь, жевал жвачку с видом человека, который давно разучился удивляться. «Адвокатов не пропускаем». Спор, звонки, голос, дрожащий от ярости: «Статья 48 Конституции. Вы хотите суда?». Его сдавили — пропустили. Победа? Нет. Лишь начало.

Он сидел в кабинете, съежившись, будто пытался стать невидимкой. Глаза пустые, в них — пропасть. «Мне не нужен адвокат»- сдавленно произнес он. «Все кончено. Все равно сгноят»,— прошептал , даже не взглянув. Назвал ему имя жены — он вздрогнул. Отошли в сторонку. Вручил трубку. «Але?Да… да я… простите меня пожалуйста…» — голос сорвался в плач. Впервые за сутки увидел в нем человека, а не труп в ожидании гроба. Оперативники уже успели ему нарисовать радужное будущее, полностью подавив волю к сопротивлению. Заставили поверить в то, чего нету и не будет.

Его отправили в ИВС. Сорок восемь часов до кульминации. Знаю: если не вырвать сейчас — дальше только СИЗО, суд, этап. Ночь превратилась в кашу из кофе, законов и бумаг. «Тяжкая преступление» — обвинение висело дамокловым мечом. Не насильник. Не душегуб. Не барыга.

Следователь, молодая девушка услышала мои аргументы. Приятная. Без эмоций. Подписала постановление о подписке о невыезде. Я поблагодарил — не за уступку, а за профессионализм. Иногда система дает сбой в лучшую сторону.

Он вышел из ИВС, моргая на солнце, будто вышел из подземелья. «Это… правда?» — спросил, сжимая мою руку. Кивнул, поймал такси: «Водитель, смотрите — довезете, или мне с вами разбираться». Улыбнулся впервые за двое суток.

Час спустя пришло сообщение: «Дома. Безмерно благодарна Вам». Это была счастливая жена. Отложил телефон. Искренне улыбнулся. В этот раз не дал системе перемолоть еще одну жизнь.

Завтра — новые дни, новые бои. Но сегодня - ее искреннее «спасибо». Это вдохновляет и дает силы, чтобы жить.

Дорога как исповедь

Ты адвокат. Но прежде всего — человек, который думает. Иногда слишком много. Мысли, как пассажиры, садятся в такси вместе с тобой, когда ты едешь по городу, уставший, но неспособный остановить внутренний диалог. Окна машины становятся рамкой для жизни за стеклом: мелькают силуэты, огни, тени. Дорога — твой храм. Здесь ты собираешь осколки дней, сортируешь тревоги, примеряешь на завтра маски, которые, возможно, никогда не наденешь.

Грусть — не враг. Она как весенний дождь за окном: льется тихо, но напоминает, что ты жив. А жизнь, даже в ее несовершенстве, прекрасна. Вчера ты метался: клиенты, сроки, суды, несправедливость. Сегодня дорога укачивает, как мать, и ты ловишь миг покоя. Понимаешь: лучшее неизбежно, как рассвет после самой темной ночи. Не потому, что мир стал добрее, а потому, что ты научился видеть проблески света в туннеле.

Дорога — это жизнь. Не пункт Б, а сам путь. На ней нет статики: знаки, разметка, повороты, ямы. Точно так же — страхи, надежды, случайные встречи, потери. Все движется. И это успокаивает. Даже если через пять минут грянет шторм, сейчас есть это: твое спокойствие, умиротворение, тени фонарей на асфальте, мелодия из радио.

Ты учишься ловить мгновения. Не цепляться, а наблюдать. Как адвокат — анализировать, но как человек — принимать. Горизонты расширяются. То, что казалось тупиком, становится поворотом. То, что пугало, — просто новым маршрутом.

И когда завтра снова нахлынет волна эмоций, ты вспомнишь: дорога никуда не исчезла. Она ждет. Чтобы ты, глядя вдаль, снова собрал себя по частям — не через борьбу, а через тихое доверие пути. Ведь даже в тревоге есть своя красота: она напоминает, что ты не стоишь на месте. А значит — живешь.

Адвокат: между эйфорией и хаосом

Жизнь адвоката — это вечные качели. Взлеты до небес, падения в бездну. Сегодня ты бог. Выиграл дело, спас человека, сломал систему. Тебя носят на руках, благодарят со слезами. Доверитель смотрит как на спасителя — ты идол, свернувший горы. Эйфория бьет в голову, как шампанское. Кажется, нет ничего невозможного.

А завтра? Завтра все рушится. Тот же мир, те же законы, но краски выжжены до черноты. Недовольство, претензии, прокуроры в глазах тех, кого ты вчера защищал. «Почему не предупредил? Почему не учел?» — шипят в трубку. А ты молчишь. Потому что объяснять, что жизнь — не кино, а закон — не меч, а тупой топор, уже нет сил.

Люди. Они — сердце этой работы. Кто-то дышит тебе в спину, проверяет каждый шаг, лезет в стратегию с советами из TikTok. «А если мы вот так?» — спрашивают они, ломая хрупкий мост к победе. Их недоверие — как песок в механизме: скрипит, сыпется, тормозит.

А другие… Другие кладут на стол кофе, говорят «спасибо» даже за мелкую справку, пишут строго с девяти до шести. Уважают твое время, твою боль, твой пот. С ними ты — команда. С ними невозможное становится осязаемым.

Но баланса нет. Только крайности. То клиент, доверчивый как ребенок, то — циник, видящий в тебе врага. То дело, которое спасает одна искренность, то — которое губит чья-то глупая ложь.

Иногда хочется кричать: «Вы же на одной стороне!». Но вместо этого глотаешь гнев, прячешь усталость за строгим костюмом. Потому что адвокат — это не только кодексы и речи в суде. Это умение выстоять, когда эмоции рвутся наружу, как звери из клетки.

А потом ночью, в тишине, прокручиваешь в голове: а если бы он не солгал? А если бы она не сорвала сроки? А если бы…

Но «если бы» не существует. Есть только люди. Разные. С их страхами, глупостью, благородством. И ты среди них — то герой, то козел отпущения.

Золотой середины не ищи. Ее нет. Только выбор: либо принимать эту игру — с грязью, слезами, редкими вспышками света — либо уходить. Но ты остаешься. Потому что веришь: даже в хаосе можно найти нить справедливости.

А еще мечтаешь о мире, где люди ценят чужой труд. Где эмоции не гниют внутри, а превращаются в мосты, а не стены. Но пока… пока ты качаешься на этих качелях. Вверх-вниз. Между адом и раем.

И дышишь. Глубоко. Снова.

"Лучше спросите мэтра": осталось всего несколько мест.

Друзья, вчера я опубликовал анонс съёмок нового выпуска "Лучше спросите мэтра" с Нвером Саркисовичем Гаспаряном.

❗️Менее, чем за сутки, места практически закончились.

Поэтому если Вы хотите приехать, но по каким-то причинам ещё не подали заявку, сейчас самое время: ссылка здесь .

А пока, напомню, как это проходит: вашему вниманию выпуск с Вадимом Клювгантом.

Блестящий оратор и искренний и честный человек!

Выпуск, который будет интересен не только юристам и адвокатам, а вообще всем, поскольку те вопросы, что в нём поднимаются, одинаково понятны нам всем, всему нашему обществу.

Глоток свежего воздуха ⬇️

"Сегодня главное - сохранить себя"

Коротко о сегодняшнем дне

У меня было три судебных процесса. Задача — успеть везде. Никаких опозданий и пропусков. Дела серьезные, сложные. В двух из трех заседаний рассматривали вопросы по существу, и решения вынесли в пользу моих доверителей (об этом позже расскажу подробно — процессы стоящие).

Первое заседание — в 10:00, Одинцовский городской суд. Успел вовремя. Начали почти без задержек, что помогло мне рвануть на второй процесс в 14:00 — Чертановский районный суд Москвы. И здесь повезло: слушание стартовало ровно в 14:00. Но дело оказалось непростым: представитель госоргана на той стороне, свидетели, гора документов. Заседание растянулось на полтора часа. Закончил, значит, в 15:30.

А третий процесс — в 17:00, Зеленоградский районный суд. Защищаю доверителя по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество группой лиц в особо крупном размере). Опоздать — смерти подобно.

От Чертановского до Зеленоградского суда навигатор показывал 2 часа 15 минут. Миссия невыполнима? Но если с утра везет, значит, — удача не отвернется.

Вызвал такси. Приехал русский богатырь за рулем. Сел в машину, объясняю ситуацию: «Опаздываю катастрофически, нужна ваша помощь.»
— Не вопрос! — бодро ответил он. — Можно закурю?
— Конечно, если нам это поможет.

И тут он преобразился. Схватил руль мертвой хваткой, сигарета в зубах, взгляд — как у пилота «Формулы-1». И он резко включил режим форсаж. Мы летели так, будто за нами гнался квартал ГИБДД. Уложились ровно в полтора часа. Водитель наслаждался каждой секундой — видимо, годами копил навыки для этого заезда. Я тоже кайфанул: адреналин, вид из окна мелькал, как в кино.

Поблагодарил от души, оставил щедрые чаевые. Он растрогался: «Год ездил — никто не благодарил. А вы и прокатиться дали, и на кофе угостили.»

На последнем заседании дело перенесли. До конца дня сохранил боевой настрой — спасибо нашему русскому Шумахеру, который явно пропустил призвание гонщика. Теперь вот думаю: нужно было ему свою визитку оставить. На случай, если еще нужно будет сделать невозможный рывок и снова успеть все.

Стена. Ключ. Человек

Гул залов суда — словно дыхание древнего зверя, сплетенное из шепота бумаг, скрипа стульев, нервного постукивания каблуков. И среди этого хаоса — они. Люди, что готовы сжечь свои жизни на костре принципов, высекая искры из копеек, не замечая, как пламя пожирает их лица. Как часто я вижу их глаза — узкие щели, сквозь которые проглядывает не правда, а упрямство, не вера, а слепой страх уступить. Они приходят с мечтами о битве с ветряными мельницами, вооружившись не законами, а детскими криками: «Это мое!», «Я прав!», «Все против!». Им кажется, что стены суда — театр, где их монолог должен стать симфонией справедливости. Но правосудие — не слуга амбиций. Оно холодное, как сталь клинка, и режет без сожаления.

Я говорю им: посмотрите — впереди стена. Не бейтесь лбом в камень, найдите дверь, обойдите, присядьте, переждите бурю. Но они не слышат. Их уши забиты воем собственного эго, их сердца бьются в такт маршу «я-я-я». Они готовы проиграть дело, заплатить вдвое, потерять репутацию, лишь бы не согнуть спину на миллиметр. И когда стена рушит их, оставляя синяки и счета, они винят небо, судей, меня — кого угодно, кроме зеркала. «Мир несправедлив!» — кричат они, не понимая, что мир просто не вертится вокруг их хотелок. Закон — не мать, которая утешит. Он — зеркало, отражающее последствия выбора.

А потом — раз в сто процессов — случается чудо. Человек вдруг замолкает. Перестает жевать свои «но» и впервые смотрит не в пол, а мне в глаза. Слышит. И тогда мы вместе находим ту самую дверь в стене: компромисс, который не унижает, уступку, которая не ломает, тихую мудрость признать — да, я не центр вселенной. И когда приговор или договор оказываются не поражением, а победой (пусть горьковатой, зато живой), в их взгляде мелькает что-то человеческое. Стыд? Облегчение? Неважно. Это миг, ради которого я здесь. Миг, когда вместо глухого стука лба о бетон — тихий звон ключа, отпирающего клетку.

Да, я ненавижу их мелочность. Но еще сильнее ненавижу в себе эту жгучую жажду — вырвать их из плена иллюзий, встряхнуть, закричать: «Очнитесь!». Но кричать нельзя. Адвокат — не пророк, не отец, не психолог. Я — проводник в джунглях законов, где даже слепой должен идти сам. И, может, в этом весь смысл: не менять их, а давать шанс измениться. Даже если 99% его отвергнут.

Мир не сдвинется с места из-за чьих-то обид. Но иногда, так редко, чья-то упрямая башня из «принципов» вдруг дает трещину — и сквозь нее пробивается свет. Не их правоты. Нет. Просто здравого смысла. И тогда я ловлю себя на мысли, что не зря ношу этот черный мундир с погонами из статей. Потому что даже одна спасенная судьба из тысячи сожженных глупостью — уже победа. Не над людьми. Над безумием, что живет в каждом из нас и шепчет: «Лети на стену, лети...».

Остальное — терпение. И вера в то, что капля точит не камень, а учит воду находить обходные пути.

Законы пишут люди. Но справедливость — она вне чернил

Вы слышите этот шепот за окном? Это ветер истории, который гуляет по нашим улицам, поднимая пыль устаревших догм. Он стучится в двери судов и кабинетов, напоминая: право — не свод правил, а живая ткань, которую ткем мы все. Каждый выбор. Каждое молчание.

Представьте: вы стоите на берегу реки, чьи воды — десятки законов, подзаконных актов, статей, поправок. Они могут нести жизнь или смывать почву под ногами — зависит от того, куда направить течение. Но что, если закон — лишь русло, а истинная сила в том, кто решает, где проложить путь?

Мы часто путаем формальность с истиной. Надеваем мантии и боимся признать: даже у Фемиды иногда дрожит рука. Но именно в этой дрожи — наша человечность. Ведь справедливость не рождается в бесстрастных текстах. Она высекается искрами споров, шлифуется тихими подвигами тех, кто осмеливается задавать неудобные вопросы.

Знаете, чем адвокат отличается от толкователя законов? Он видит не цифры в углу страницы, а отпечаток судьбы за ними. Доверитель — не дело, а человек, чья жизнь на время стала стихом в чужом поэтическом сборнике. И наша задача — не переписать стихотворение, а найти в нем ту строку, что заставит мир замереть.

Сейчас многие ищут опоры. Но я скажу вам тайну: право — не стена, за которой можно спрятаться. Это зеркало, которое отражает нас самих. Если в нем виден только хаос — возможно, мы просто боимся разглядеть собственное отражение.

Задумайтесь на мгновение:
Что тяжелее — нарушить закон или предать себя?
Можно ли оправдать бездействие цитатой из кодекса?
И главное — останется ли что-то священное, если однажды все статьи исчезнут?

Я не дам вам ответов. Потому что право, как любовь, не терпит шаблонов. Но если ваши мысли после этих слов закружатся в вальсе с сомнениями — значит, искра уже зажглась.

Остальное — дело времени. И смелости.

Дневник адвоката

Сегодня снова провел целый день в СИЗО. Каждый раз, проходя через строгий контроль на входе, оставляя телефон и вещи, ловлю себя на мысли: время здесь замирает. Эти стены давят не только физически — они словно высасывают из тебя ощущение свободы. Как будто сам становишься на мгновение заключенным, хотя знаешь, что вечером выйдешь под чистое небо.

Гнетущая атмосфера. Воздух пропитан страхом, надеждой, а иногда — ледяным равнодушием. Но равнодушие здесь тоже маска. Для кого-то из этих людей камера — место страшнее ада: они ломаются, не выдерживая веса неопределенности. Для других — странное «убежище», где есть еда и крыша, чего не было даже в их «домашней» жизни.

Лишать человека свободы — негуманно. Но я понимаю парадокс: без этого не работает право. И все же, когда видишь, как кто-то судорожно цепляется за свидание с адвокатом, как единственный луч в этом сером мире, задаешься вопросом: где грань между защитой общества и уничтожением человека?

После встреч с подзащитными часто ловлю себя на рефлексии. Они все разные, но каждого СИЗО метит особым клеймом. Кто-то учится молчать, кто-то — кричать. Кто-то впервые задумывается о смысле слова «вина». А я? Я становлюсь для них проводником в мир, где еще есть правила. Да, эти правила порой жестоки, но без них — хаос.

Когда заканчиваю работу и выхожу за ворота, вдыхаю полной грудью. Свобода. Она обретает вкус — резкий, как первый глоток воздуха после удушья. В эти минуты я снова убеждаюсь: бороться за нее стоит, даже если система давит, даже когда кажется, что все статьи ФЗ-№54 написаны не для людей, а против них.

Моя роль здесь — не просто «соблюсти процедуру». Я — тот, кто напоминает и следователям, и самим заключенным: за любым делом № ХХХ-УД стоит человек. Со своей болью, ошибками, страхами. Да, иногда мне приходится балансировать между холодными нормами закона и живой человеческой драмой. Но если я перестану это чувствовать — стану частью машины, которая перемалывает судьбы.

Жизнь непредсказуема. Сегодня ты защищаешь того, кого завтра общество назовет «монстром». Но пока я помню, как пахнет свобода после дня в СИЗО, как дрожат руки подзащитного, — я буду верить, что наша система, пусть хрупкая и несовершенная, может оставаться человечной. Хотя бы потому, что в ней есть те, кто не забыл, что право без сострадания — это просто набор букв.

Завтра снова туда. Возьму с собой не только УПК, но и каплю надежды. Ее здесь не отнимут на контроле.

Почему ваша жизнь — это открытый паблик, а не приватный чат?

Сцена первая:
Вы заходите в кафе. За соседним столиком человек в очках листает ваш нельзяграм, читает переписки из мессенджеров и ставит лайки под фото вашего ужина. Вы зовете охрану. В реальности это — каждый второй сайт, приложение и даже умный холодильник.

Право на приватность сегодня — как старый чемодан: все знают, что он есть, но давно не открывали. А зря. Потому что:
— Ваши «печеньки» в браузере уже давно не просто печеньки. Это досье: где живете, чем болеете, кого любите.
— Камера в подъезде распознает не только лица, но и ваше настроение. Скоро будет советовать антидепрессанты.
— Вы подарили голосовому помощнику имя, а он подарил ваши секреты рекламодателям. Романтика.

Сцена вторая:
Доверитель спрашивает: «Можно ли подать в суд на приложение за то, что оно слило его данные?». Отвечаю: «Можно. Но сначала найдите того, кто эти данные собрал. Он уже сменил три юрисдикции, четыре блокчейна и ваше представление о реальности».

Парадокс:
Государства принимают законы о защите данных, но сами первыми хотят знать, о чем вы шепчетесь в Telegram. Корпорации клянутся в «безопасности», пока их сервера горят красивым синим пламенем утечек. А мы… Мы ставим двухфакторную аутентификацию и надеемся, что хакерам лень копаться в наших котиках и селфи.

Вопрос на ночь:
Если завтра вашу личную жизнь выставят на цифровую барахолку — что будет дороже: ваши переписки, геолокация или история поиска?
Спойлер: третье купят быстрее.

Поздравление с 8 Марта

Девушки, чьи руки вышивают узоры мироздания — с праздником вас! 🌸
Сегодня — день, когда даже звёзды склоняются, чтобы шептать: «Без вас Земля была бы лишь черновиком Вселенной».

Вы — не «за спиной великих». Вы — тихий свет, в котором рождаются их крылья.
Вы — живая вода для садов, что зовутся «семья», и шелк, из которого соткан уют.
Ваша женственность — не слабость. Это алхимия, превращающая обычные дни в священные истории.

Быть мамой — значит носить в ладонях целые миры, дышать за двоих, любить за три.
Быть Женщиной — значит украшать жизнь так, как рассвет украшает горизонт: без громких слов, но так, что сердце замирает.

Желаю вам не «красоты» из журналов — а той, что спасает.
Которая не боится морщин, потому что знает: каждая из них — строка из поэмы под названием «Жизнь».

Пусть ваши глаза всегда видят в себе то, что восхищает нас.
Пусть ваше «я рядом» звучит для кого-то как главная награда.
А если мир вдруг забудет, что он хрупок — напомните ему шепотом, ароматом чая, смехом утром, платьем, что пахнет весной...

Спасибо, что вдохновляете планеты вращаться, а сердца — биться.
С 8 Марта! 🌺
(Вы — та единственная запятая, без которой жизнь стала бы бессмысленным предложением).

Когда все дороги ведут в тупик, находишь тропу там, где другие видят стену

Ее голос дрожал от бессилия. История знакомая: родственник, договор, обещания «премиального» ухода. Деньги — наличными, переводы на странные карты. Смерть. Равнодушие. Десятки пострадавших и уголовное дело, которое рассыпалось, как песок. Коллеги твердили: «Подавайте иск, но организация — банкрот. Выиграете пустоту».

Но я не верю в тупики. Юриспруденция — не шаблон, а головоломка. Иногда ответ кроется не в статьях, а в деталях, которые прячутся за цифрами. Я копал глубже: куда уходили деньги? Карта, переводы, ниточка к матери руководителя. Вот он, Живой человек. Вот он — ключ.

Иск о неосновательном обогащении — рискованный ход, но единственный, где можно дотянуться до реальных активов. Собрали папку документов толще романа Достоевского. Первое заседание. Ответчик явился неожиданно быстро. Видимо, осознал: наша позиция — сильная. Мы говорили на языке фактов, но я слушал и между строк. Медиация — это не слабость, это сила. Понимать страх оппонента, его желание избежать скандала.

— Готовы вернуть часть, — сказал их представитель.
— Часть сегодня лучше целого никогда, — ответил я.

Компромисс? Нет. Победа. Доверительница получила деньги через неделю. Накануне 8 Марта. Ее благодарность — дороже гонорара.

Да, сумма меньше. Но это не поражение. Это реальные рубли вместо призрака «справедливости» в будущем, которого могло и не быть. Юрист — не машина для подачи исков. Мы — стратеги, психологи, иногда алхимики, превращающие отчаяние в результат.

Порой достаточно сместить фокус: искать не «кого наказать», а «у кого взять». И помнить, что за каждым делом — человек. Его боль, его надежда на чудо. Особенно в праздник.

Я не верю в безнадежные дела. Верю в людей, которые, как эта девушка, не сдаются. И в себя — потому что умею находить тропы там, где другие рисуют крест.

Счастье в нашей работе измеряется не страницами решений, а звонком: «Спасибо, он смог». Или: «Я смогла». Сегодня смогли оба.

Не всем дано слышать звон бьющегося стекла

Адвокат — не ремесленник. Не тот, кто штампует победы на конвейере иллюзий. Я не собираю пыль на полках громких обещаний. Мои клиенты приходят не за сказками, а за правдой, которая режет горло, как осколок. Даже если она оставляет шрамы.

Вы думаете, юриспруденция — это про кодексы и сухие протоколы? Нет. Это театр, где каждая речь — дуэль. Но я не актер. Я — драматург, переписывающий сценарий в зале суда. Сейчас беру только те дела, где сюжет закручен туже узла на виселице. Где ставка — не деньги, а принципы. Где риск — не дымовая завеса, а горький привкус железа на языке.

Ко мне приходят те, кто готов услышать: «Шансы — как кривое зеркало. Вы видите себя героем, а закон — клоуном». Не всем это нравится. Люди верят в единорогов и волшебство. Люди ждут фокусов: чтобы я вытащил из шляпы оправдание, как кролика. Но я не фокусник. Я — часовщик, разбирающий механизм вашей проблемы на шестеренки. Иногда ломаю их, чтобы собрать заново. Иногда возвращаю обратно со словами: «Это не починить. Давайте искать другой путь».

Почему я отказываюсь от многих дел?
Потому что не могу дышать под грузом чужих самообманов. Однажды ко мне пришел мужчина в костюме дороже моего месячного гонорара. Требовал «засудить» бывшего партнера, скрыв факт подлога документов. Я сказал: «Либо вы даете мне все чеки, и рассказываете всю правду, либо ищите другого адвоката». Он ушел, хлопнув дверью. Через полгода вернулся — тот партнер сам попался на махинациях. Выиграли дело без единой лжи. Сейчас этот доверитель каждый год поздравляет меня со всеми праздниками. Потому что я не дал ему стать тем, кого он ненавидел.

Мой опыт — не диплом на стене. Это шрамы от словесных дуэлей, где оппоненты путают право с силой. Помню дело против крупной компании. Мне шептали: «Согнись, они сожрут тебя». Но я знал: закон — как волк. Уважает только тех, кто не боится смотреть в пасть. И мы не проиграли. Не потому, что я гений. А потому, что не позволил страху стать соучастником.

Доверие — это не контракт. Это пакт.
Я не слушаю приказы. Не танцую под дудку чьих-то амбиций. Если вы хотите раба — купите себе собачку, которая будет послушно делать все, что ей прикажете. Со мной говорят начистоту, даже если правда горькая, как кофе без сахара. Да, иногда я рублю воздух сарказмом. Но за этим — точность скальпеля, а не топора палача.

Меня называют циником. Пусть. Цинизм — это щит против наивности, которая стоит людям свобод и репутаций. Я не строю воздушные замки из «гарантированных побед». Строю мосты из фактов. Каждый камень проверен: выдержит ли ураган апелляции?

Рост? Это не лестница вверх.
Это бег по болоту, где каждый шаг глубже, чем предыдущий. Я учился у мэтров, которые вели дела в эпоху, когда законы писались под копирку. Сражался с системой, где «блат» часто значил больше, чем статья. Падал. Снова вставал. Теперь коллеги часто спрашивают: «Как стать уверенным?» Отвечаю: «Уверенность — это не броня. Это умение идти в бой, зная, что доспехи треснули еще вчера».

Но я не останавливаюсь. Зачем? Право — не статуя. Оно течет, как ртуть, меняя формы. Сегодня ты эксперт, завтра — ученик. Вчерашняя победа — всего лишь строка в резюме. Завтрашний процесс — новая пропасть, куда придется прыгать без страховки.

Моя магия?
Она не в словах. А в тишине между ними. В паузе, перед прениями. В жесте, который ломает ритм обвинения. Я не боюсь проиграть. Боюсь стать тем, кто врал себе, что достиг верха. Потому что вершины нет. Есть только ветер, который свистит: «Идем дальше. Еще не все».

Если вы ищете адвоката-попутчика — пролистайте. Я не попутчик. Я — тот, кто ведет через тернии, не обещая, что они обернутся лепестками. Но если вы готовы смотреть в лицо реальности — мой канал ваш. Здесь не будет инстаграмного глянца. Только правда. Резкая, неудобная, живая.

И да — я все еще учусь. Вчера опозорился в споре с коллегой по пустяковому вопросу об алиментах. Завтра перечитаю снова всю главу в Семейном кодексе. Потому что даже стекло, которое разбилось, можно собрать в новую мозаику.

Право как зеркало человечества: почему законы никогда не будут идеальными

Иногда мне кажется, что юриспруденция — это вечный диалог между прошлым и будущим. Мы берем принципы, выстраданные поколениями, и пытаемся втиснуть в них стремительно меняющуюся реальность. В этом противоречии — вся суть нашей профессии.

Недавно ко мне обратились с вопросом: «Почему законы такие несправедливые?» Отвечу метафорой. Представьте мост, который строится тысячелетиями. Каждое поколение добавляет свои «кирпичики», но никто не может снести старые, даже если они треснули. Мы лишь укрепляем, латаем, находим обходные пути — потому что мост должен держаться. Закон не создается заново каждое утро. Он — компромисс между опытом предков и нашими сегодняшними ошибками.

Возьмите, к примеру, Постановление Конституционного Суда РФ № 21-П от 2016 года. Суд признал: массовая блокировка сайтов по IP-адресам без учета принципа соразмерности нарушает право на информацию. Казалось бы, частный случай. Но за ним — вековая дискуссия о границах власти. В XIX веке спор шел о цензуре в печати, в XXI — о цифровом пространстве. Технологии меняются, но суть та же: как защитить общество, не превратив защиту в подавление?

Однако даже это решение — не финал, а лишь этап. В 2020 году Роскомнадзор, пытаясь заблокировать Telegram, «прихватил» тысячи сторонних IP-адресов, парализовав работу образовательных платформ и стартапов. Государство, защищаясь от угроз, случайно ударило по тем, кого должно охранять. И здесь закон вновь оказался беспомощным: формально ведомство действовало в рамках полномочий, но результат стал абсурдом.

Юрист, который уверяет, что знает все ответы — шарлатан. Настоящая правовая мысль рождается в сомнениях. Когда ко мне приходят с «безнадежным» делом, я ищу не лазейки, а противоречия в самой системе. Иногда достаточно показать суду, что буквальное применение нормы ведет к абсурду — и даже самая консервативная статья УК оживает, напоминая о своей гуманистической природе.

Закон — не свод догм. Это язык, на котором общество ведет трудный разговор с самим собой. И если сегодня ваше право кажется хрупким, вспомните: каждая строчка в ГК (Гражданском кодексе) или УК (Уголовном кодексе) оплачена чьей-то борьбой. Мы не создаем истину — мы охраняем пространство, где ее можно искать.

Возможно, поэтому я до сих пор люблю залы судов. Под выцветшими гербами и потрепанными кодексами там живут человеческие истории. А значит, всегда есть шанс пересмотреть, уточнить, понять глубже. В этом красота права — оно дышит, даже когда мы спорим о формулировках.

Но есть и обратная сторона. Иногда закон, как старые часы, начинает врать. Например, статья о «неповиновении власти» (19.3 КоАП), которую применяют и к хулиганам, и к тем, кто задает неудобные вопросы. Здесь право превращается в тупой инструмент, теряя связь с справедливостью. И тогда юрист должен стать не просто защитником, а переводчиком — объяснить суду, что за сухим текстом стоит живой человек.

Еду в такси домой.
И видимо, у меня такое лицо, что почти всегда со мной таксисты пытаются вступить в диалог. В основном, я крайне критично отношусь к их инициативе, но в особых случаях, когда есть настроение, поддерживаю диалог. Сегодня был именно такой случай.
Оказалось, что у меня есть родственник, о котором, я не знал. БРАТ. Новые семейные узы - это всегда приятно? Конечно. 
Для меня, таксисты это - это особая каста людей. Они все чем-то похожи друг на друга. Но Всегда узнаю что-то новое от них. Практически у всех был огромный бизнес, и катает он просто так, потому что по кайфу, ну вы понимаете, просто чтобы не сидеть дома.
Так вот, мой новый БРАТ тоже поведал мне потрясающие истории, сколько всего у него было, как и все отжали недоброжелатели. БРАТ откуда-то понял, что я адвокат. И тут началось конечно интересное. Спрашивал, Что и где можно порешать , ну и тд.
Очень быстро прошло время с дорогим БРАТОМ. Когда прощались, он спросил меня, наличные или карта? Я ответил , что переводом. Он продиктовал номер телефона, но карта - не его. Спросил его, приставы? Он утвердительно кивнул. Далее спросил, что алименты не платишь? Тоже кивнул. Сказал ему, не стыдно? Твои же дети, почему не платишь.
К сожалению, после этого диалога я потерял своего нового БРАТА.
Вот такая вот жизнь. В один миг можешь приобрести и потерять новых родственников.

Подкаст с живыми эмоциями как я сходил сегодня в Замоскворецкий суд по продлению меры пресечения.
В момент поверил в чудо.

Дом, который ждал
Как время расставило точки в наследственной драме спустя 30 лет

Старый особняк в Московской области десятилетиями стоял, словно застывшая во времени фотография. Стены, помнившие смех детей и шепот влюбленных, постепенно обрастали плющом, а пыльные шторы трепетали на ветру, будто пытаясь рассказать историю тех, кто когда-то здесь жил. Но дом молчал. Как и два наследника, которые тридцать лет не решались произнести вслух слово «наследство». Пока однажды они не постучались в мой кабинет — с кучей писем, потрескавшимися фотографиями и вопросом, который годами тревожил их души: «Можно ли вернуть то, что давно считалось потерянным?»

Их история началась с трагедии. После смерти матери в 90-х брат и сестра, едва оправившись от потери, разъехались в разные города, закрутившись в водовороте жизни. Дом, где выросли, остался запертым. Оформлять наследство казалось невозможным: боль от утраты, страх перед бумажной волокитой, а потом и вовсе — убеждение, что сроки упущены. Но жизнь, как часто бывает, сделала крутой вираж. Сестра, Анна, тяжело заболела, и деньги от продажи дома стали для нее последней надеждой на лечение. Брат, Максим, хотел сохранить память родителей, но не знал как. Они стояли на пороге отчаяния, держа в руках ключи от прошлого, которое юридически им уже не принадлежало.

Закон суров: шесть месяцев на принятие наследства. Но он же мудр — предусматривает исключения. Фактическое принятие. Это не просто термин из учебника. Это — следы жизни, оставленные вопреки времени. Нам предстояло оживить историю, которая, казалось, канула в небытие.

Мы начам с архива. Пожелтевшие квитанции об оплате налогов за дом, которые Максим исправно собирал все эти годы, не понимая, зачем. Письма Анны в администрацию с просьбами отремонтировать дорогу к участку. Даже старый дневник их матери, где она писала: «Дети вернутся, дом их ждет». Но главным доказательством стали показания соседей. Пожилая пара, жившая через дорогу, помнила, как Максим каждое лето приезжал, красил ставни, а Анна в дождливые дни привозила цветы к калитке. «Они никогда не бросали дом», — сказала соседка, и ее слова прозвучали в суде как молитва.

Судьба дела висела на волоске. Против нас были годы молчания, стертые документы, скепсис чиновников. Но когда я положил на стол судьи фотоальбом, где было снимки семьи у камина, дети в саду, мать за роялем , то в этот момент в зале суда наступила тишина. «Это не просто имущество, — сказал я. — Это частица их души, которую они хранили, даже когда казалось, что все потеряно».

Суд признал факт принятия наследства. Анна сжимала решение в дрожащих руках. Максим молча смотрел в окно зала, туда, где за горизонтом ждал дом. Мы выиграли не просто дело. Я вернул им право помнить.

Иногда закон — не каменная стена, а мост через время. Его можно построить, если искать не буквы, а человеческие истории за ними. Этот дом всё ещё стоит. Теперь в его окнах по вечерам горит свет.

Сегодня в легендарном Филиале 1 Московской областной коллегии адвокатов (МОКА), где работали многие мэтры российской адвокатуры, в том числе знаменитый Семен Львович Ария, прошло третье занятие в рамках практики для учащихся Областного Технолицея им. В.И.Долгих 🤓
⠀
Члены Совета молодых адвокатов Московской области адвокаты Екатерина Химикус, Юрий Левин, Альберт Халеян, Илья Сахаровский и Сергей Чернушевич провели занятия по ораторскому мастерству.
⠀
Также участники встречи обсудили сериал «Плевако», прониклись духом традиционной адвокатуры, поиграли в интерактив и в рамках обратной связи поделились желаем стать адвокатами.

Впереди школьной ждут два финальных дня занятий с модельным судебном процессом и погружением в решение правовых задач!

Полезные адвокатские каналы Москвы и Московской области: от налогов и банкротства до сложнейших уголовных дел.

🗂 Раз уж речь зашла об адвокатских интернет-ресурсах, то нужно сообщить: мы собрали для вас папку из 23 ТГ-каналов адвокатов, членов СМА Московской области, где поднимаются профессиональные вопросы, обсуждаются правовые коллизии и юридические новости.

Каналы активные. Добавляйте к себе, там много интересного.

Скачать папку.

Ответственность: между огнем и пеклом

В прошлые выходные мы сидели с друзьями в кафе, где за дымящимися чашками разговор нечаянно уперся в слово «ответственность». Кто-то вздыхал о том, как это бремя выжигает душу, кто-то отшучивался, будто речь о чужой ноше. А я слушал и ловил знакомый диссонанс. Ведь ответственность для адвоката — как воздух: без него задохнешься, но если его слишком много, ветер унесет тебя в чужие шторма.

Этот разговор вернул меня к мысли, которую я ношу годами. Ответственность — меч, который мы сами затачиваем. Он режет в обе стороны. С одной — дает силу защищать, созидать, вести за собой. С другой — безжалостно ранит, когда мы забываем, кому и зачем его вручили.

Мы, адвокаты, знаем вкус этой стали. На нас лежат чужие судьбы, и порой кажется, будто мир держится на твоих плечах: один неверный шаг — и все рухнет. Но это иллюзия. Чувство долга превращается в тюрьму, когда мы путаем ответственность «за» других с ответственностью «вместо» них. Люди чувствуют этот разрыв — и тогда начинается игра. Они ставят на наше «я должен» как на слабость, затягивая удавку требований: «Ты же не подведешь? Ты справишься?» И мы киваем, потому что привыкли быть опорой. Но опора, которая не умеет говорить «нет», рано или поздно треснет под тяжестью чужих ожиданий.

Баланс — не в равнодушии, а в ясности. Как река, которая не пересыхает, потому что знает свои границы. Да, ты спасаешь леса, но не позволяй им вырасти в твоей душе. Ответственность — не подвиг, а договор. С собой. С миром. Ты не обязан гореть, чтобы другим было светло. Иногда достаточно просто нести фонарь — но и его можно передать в нужный момент.

Парадокс в том, что чем больше мы пытаемся контролировать, тем меньше остается сил на главное. Близкие, родные, друзья, мечты, — все это растворяется в бесконечном «надо». Но жизнь не черновик. Нельзя откладывать себя на «после». Помните миф об Атланте? Он держал небо, но герой, сменивший его, не стал вечным страдальцем — он нашел способ переложить ношу на землю.

Учитесь различать долг и долговую яму. Ответственность — это не груз, а выбор. И как любой выбор, она требует мужества иногда отступать. Разрешите себе быть человеком, а не функцией. Мир не рухнет, если вы снимете корону спасителя. Напротив — вы обретете силу, которая не выгорает, а тихо тлеет, согревая тех, кто действительно важен.

Огонь ответственности должен согревать, а не испепелять. Держите дистанцию с пламенем. И помните: даже Прометей, подаривший людям огонь, не стал жить среди костров. Он ушел в легенды — мудрый, свободный, не сломленный.

С Днём защитника Отечества!

23 февраля — день, который в советскую эпоху отмечался как праздник Красной армии, символизируя ее победы и силу. Со временем он стал чествовать всех, кто носил погоны, а сегодня мы поздравляем тех, кто защищал и защищает Родину в боях. Но это не только день военных.

Истинный мужчина — это не только тот, кто с оружием в руках отстаивает рубежи страны. Это тот, кто ежедневно стоит за свою семью, воспитывает детей в любви к Отечеству, кто крепок духом даже в мирные дни. Сила мужчины — в умении брать ответственность, в верности своим принципам, в готовности быть опорой в любой ситуации.

Желаем вам, дорогие защитники, чтобы мужество и мудрость всегда вели вас вперед. Пусть ваши сердца остаются горячими, а решения — взвешенными. Пусть родные гордятся вами, а вы — находите радость в каждом дне. Спасибо за то, что напоминаете: защита — это не только подвиг на поле боя, но и ежедневный труд души.

С праздником! Здоровья, мира и сил для новых свершений.
Ваш верный адвокат, А.А. Халеян.

фото взяты с ria.ru

Краткие итоги недели.

Поздний вечер. Только сейчас возвращаюсь домой. Электричка тихо покачивается, за окном мелькают огни спальных районов. Вагон полон, но тишина — почти звенящая. Не потому, что люди молчат. Они говорят. Но не друг с другом — с экранами. Лица подсвечены холодным сиянием, пальцы лихорадочно скользят по стеклу. Кажется, мы разучились смотреть в глаза миру.

Всего 15 лет назад это было фантастикой: устройство, вмещающее библиотеки, музеи, голоса близких из другого полушария. Мы покорили расстояния, но потеряли что-то в себе. Теперь едим, держа ложку в одной руке, телефон — в другой. Купаемся, подставляя мокрые пальцы сенсору. Даже в туалет идем с «цифровым другом». Он стал продолжением руки, третей долей мозга. Там наши страхи, надежды, любовь — весь внутренний мир упакован в алгоритмы.

Но где граница между инструментом и тюрьмой?

Мы больше не «скучаем» — каждая минута заполнена скроллом. Но именно в пустоте рождаются мысли, которые меняют жизнь. Заметили ли вы, как снег красиво ложится на землю? Как смеется ребенок в соседнем кресле? Как старик у двери бережно держит букет ромашек — наверное, для жены. Мир продолжает танцевать вокруг, а мы, уткнувшись в экраны, превращаемся в слепых зрителей собственной жизни.

Прогресс? Безусловно. Смарфоны спасают: они дали голос немым, связь — одиноким, знания — тем, у кого нет библиотек. Но когда я вижу, как девушка листает нельзяграмм, вместо того чтобы поднять глаза и увидеть, как ее парень смотрит на нее — нежно и растерянно, — хочется крикнуть: «Выключите! Проснитесь!»

Мы обмениваем мгновения на гигабайты, искренность — на лайки. Но виноват не телефон. Виноваты мы, позволившие ему стать не слугой, а господином. Технологии — это мост. Можно построить из него клетку, а можно — окно в мир.

Может, сегодня, выходя из электрички, стоит замедлиться. Отложить телефон. Вдохнуть морозной зимний воздух. Поймать взгляд незнакомца. Позвонить маме не чатом, а голосом.

Смартфон — лишь инструмент. Жизнь происходит там, где экран гаснет. Не дайте ей стать титром в конце фильма, который вы так и не увидели.

А ведь кто-то в этом вагоне, возможно, читает сейчас мой пост. И, может, на секунду поднимет глаза...и задумается.

Адвокат. Огонь, который не гаснет

Ты стоишь у окна. За стеклом — город, шумный и равнодушный, а в руке — чашка кофе, остывающий быстрее, чем ты успеваешь его допить. Иногда кажется, будто время здесь течет иначе: минуты превращаются в дни, а дни — в бесконечную череду дел, исков, жалоб, требований. Ты — адвокат. Твоя жизнь — это параграфы и прецеденты, голоса в зале суда, папки с документами, которые тяжелеют с каждым днем. Ты молод, но уже знаешь цену слову, брошенному в пустоту, и взгляду, полному немого упрека: «Ты же должен».

«Должен» — это клеймо, которое пытаются на тебя навесить. Клиенты (язык не поворачивается назвать их «доверители»), которые видят в тебе инструмент, а не человека. Те, кто требует победы, как данности, забывая, что право — не математика, а люди — не числа. Они приходят с ожиданиями, словно заказывают блюдо в ресторане, не понимая, что ты — не повар, а хирург, оперирующий в поле битвы смыслов. И когда исход дела не совпадает с их мечтами, они уходят, хлопнув дверью, оставляя за собой шлейф разочарования. Ты слышишь шепот: «Не справился». И даже если тысячу раз докажешь, что сделал все возможное, — этот шепот будет грызть изнутри.

Но ты не терпишь. Не терпишь, когда переходят черту. Когда клиент, обласканный твоим вниманием, вдруг позволяет себе пренебрежение. Когда его взгляд говорит: «Ты мне обязан». Ты не молчишь. Говоришь прямо, резко, иногда — слишком. За это тебя называют жестким. Неудобным. Но смолчать — значит предать себя. Ты — не слуга. Ты — защитник. Творец, высекающий истину из камня законов. Твой инструмент — интеллект, а не поклоны.

Да, бывает страшно. Страшно, когда после очередного «спасибо, но мы найдем другого юриста» опускаются руки. Когда кажется, что весь мир — гигантская машина, перемалывающая твои старания в прах. Ты спрашиваешь себя: «Зачем?» Ищешь ответ в книгах, в строках классиков, в тишине ночных улиц. А потом вспоминаешь ее.

Ту женщину, которая, получив решение суда, расплакалась не от горя, а от облегчения. Ее «спасибо» было тихим, как шелест страниц, но в нем звучала вся вселенная. Или его — бизнесмена, который после года борьбы вдруг прислал письмо: «Вы вернули мне веру в справедливость». Эти моменты — как солнечные лучи сквозь тучи. Они напоминают: ты не просто винтик в системе. Ты — тот, кто даёт голос безгласным, кто превращает хаос в порядок, кто верит, даже когда другие разучились.

Ты устал? Еще бы. Но разве огонь не устает гореть? Он трепещет, клубится дымом, иногда почти гаснет — но пока в нем есть хоть искра, он будет бороться с тьмой. Ты — как тот огонь. Ты можешь позволить себе быть уязвимым. Злиться. Сомневаться. Потому что за этим последует новый рассвет: дело, которое зажжет азарт, доверитель, чья благодарность станет бальзамом, или даже маленькая победа над несправедливостью.

Мир не идеален. Люди ломаются, предают, требуют невозможного. Но они же — умеют удивлять. Вчерашний противник приносит извинения. Коллега, с которым спорил до хрипоты, протягивает руку помощи. А незнакомец в метро, узнав, чем ты занимаешься, говорит: «Вы делаете важное дело».

Ты — адвокат. Не робот, не слуга. Ты — человек, который выбрал путь сражений. И даже в самые мрачные дни ты помнишь: где-то там, за горизонтом судебных залов, есть те, кому ты изменил жизнь. Их благодарность не громкая, не яркая, но она — как звезды. Их не видно днем, но именно они освещают путь, когда кажется, что все потеряно.

Так что да — ты устал. Но ты не сдашься. Потому что веришь. В закон. В людей. В себя. А это сильнее любой усталости.

Не буду кривить душой, День святого Валентина для меня — праздник с привкусом навязанных шаблонов. Сердцу не прикажешь жить по календарю, а любовь не нуждается в ярлыках. Но если сегодня кто-то становится счастливее, держа в руках скромный букет или трогательную записку — как адвокат искренности, я готов защищать это право на радость.

Девушки, ваши улыбки — лучший «доказательный материал» в любом споре о красоте мира. Пусть сегодня ваши сердца услышат те слова, которых ждут.

И всем, кто сегодня вне «протокола»: любовь — она не только в розах. Она — в утреннем кофе, приготовленном вдвоём, в тихом «как ты?» после тяжёлого дня. Ваша «тихая гавань» — тоже форма романтики, и её стоит ценить.

Любите. Без дат, но ежедневно. Без пафоса, но с душой. С праздником, если он ваш. А если нет — просто будьте счастливы.

Пример из практики: Как Марина и Алексей поделили кафе и остались друзьями

Друзья, сегодня расскажу историю, после которой вы поверите, что раздел имущества — не конец света, а иногда даже начало чего-то вкусного. Буквально.

Ситуация:
Ко мне обратилась Марина — владелица уютного кафе в центре подмосковного города. Проблема? Кафе она открыла вместе с мужем Алексеем, но после развода вопрос «Кто заберет эспрессо-машину?» стал острее, чем когда-либо. Алексей настаивал на продаже бизнеса, Марина хотела сохранить дело, в которое вложила душу. А еще был нюанс: 30% стартового капитала дал ее отец, что не было оформлено документально. И да, они оба обожали это кафе — как своего третьего ребенка.

Проблема:
— Нет договора учредителей: все на доверии (классика).
— Эмоции зашкаливают: Марина называла Алексея «кофейным пиратом», он в ответ — «бариста-тиран».
— Отец Марины грозился подать в суд, если его вклад не вернут.

Что сделали:
1. Переключили фокус с «войны» на «меню вариантов».
Первая встреча в моем офисе началась с... дегустации печенья. «Пока едите — не кричите», — пошутил я. Объяснил: делить можно не только «целиком», но и творчески. Предложил три рецепта:
- Продажа и поделить деньги. Просто, но болезненно.
- Выкуп доли. Марина берет бизнес, компенсируя Алексею его часть.
- Партнерство «на расстоянии». Алексей остается инвестором, но не участвует в управлении.

2. Нашли золотую середину (кофейную чашку компромисса).
Марина хотела оставить кафе, но денег на выкуп не хватало. Алексей же мечтал открыть мастерскую по ремонту гитар. Решение? Сделали «обмен с доплатой»:
- Марина передала Алексею свой гараж (который он давно хотел под мастерскую), плюс 20% от будущей прибыли кафе за 2 года.
- Алексей отказался от доли в бизнесе, а вклад ее отца оформили как беспроцентный заём с поэтапным возвратом.

3. Заменили эмоции на цифры.
Провели независимую оценку бизнеса: оказалось, кафе приносит меньше, чем думали, зато имеет лояльных клиентов. Это снизило аппетиты Алексея и дало Марине аргументы для торга.

4. Упаковали все в документы.
Составили:
- Соглашение о разделе имущества с «прозрачными» условиями по гаражу и выплатам.
- Дополнительный договор с отцом Марины, чтобы снять риски.
- Даже прописали, кто забирает кофемашину (спойлер: Марина).

Результат:
Через год Марина увеличила прибыль кафе на 40%, ввела в меню «десерт от Алексея» (его фирменный чизкейк). Алексей открыл мастерскую, а недавно они вместе организовали музыкальный вечер в кафе — гитары и капучино отлично сочетаются.

Главное в разделе имущества — не превращать его в «битву за сокровища», а искать гибкие пути. Иногда гараж стоит дороже денег, а сохраненные отношения — больше, чем бизнес.

Возвращаюсь домой на такси. Последнюю неделю приболел. Кашель сильный. Смотрю окно, уже мысленно готовься к завтрашнему дню: документы какие подготовить, переговоры провести, в суд отправить ходатайства.Водитель заметил мой кашель и предложил холс. Настоящие с Канады. Говорит, что ему постоянная клиентка возит оттуда, когда приезжает к нам. Кашель прекратился на время. Отрадно, что добро существует и оно рядом. Было очень приятно.

Победа над системой: Как старый зек обрел свободу

Тот звонок изменил всё. Знакомый коллега, сдавленный голос в трубке: «У меня тут человек… Ему нужен адвокат. Твой стиль — дерзкий, уверенный. Его случай… сложный». Я согласился, не раздумывая. В кабинете уже пахло тревогой, когда он вошел — мужчина лет пятидесяти, с лицом, высеченным временем и тюрьмой. Взгляд ледяной, глаза словно из матового стекла — недоверие, привычка к предательству. Сорок лет за решеткой из пятидесяти прожитых. Не подонок, не гниль — жертва обстоятельств, вечный узник системы.

Он молча оценивал меня, щупая взглядом. Сомнения витали в воздухе: «Мальчишка в пиджаке — что он понимает в моих битвах?» Но когда я спокойно бросил: «Не нравлюсь — дверь там», его губы дрогнули. Суровость растаяла, сменившись едва заметной ухмылкой. Так началась наша война.

Он никогда не обжаловал приговоры. «Заслужил», — твердил себе. Но сейчас всё иначе. Дело — гнилое, сшитое на живую нитку. Знакомство в баре, водка, потерянный телефон. Полицейские спектакль: «Украли из кармана!» — шепнули пьяному собутыльнику, угрожая проблемами. Тот, с перекошенным от страха лицом, согласился на ложь. Рецидив, часть 2 статьи 158 УК РФ — 3–5 лет. А у него — работа, девушка, попытка начать жизнь с чистого листа. Когда он смахнул слезу, я понял: отступать нельзя.

Дело уже катилось к обвинительному приговору. Адвокат по назначению безвольно кивал, словно марионетка. Моё первое движение — требовать допроса потерпевшего. В зале, пропитанном формализмом, я методично расшатывал ложь. «Не помню… Вырубился… Телефон так и не вернули», — бормотал тот, избегая взглядов. Прокурор, багровея от ярости, шипела после заседания: «Чего ты добиваешься?!» — «Правды», — ответил я, глядя ей в глаза.

Но система сопротивлялась. Полицейские «свидетели» не явились, их показания огласили сухо. Судья, с лицом, словно вырезанным из камня, вернула дело прокурору, 237 УПК РФ. Маленькая победа? Да. Но война продолжалась.

Год спустя, дело снова направили в тот же суд.
Следствие проигнорировало шанс исправиться. Те же обвинения, та же ложь. Новая судья — женщина с холодным, как сталь, взглядом — сначала встречала мои доводы скептически. Но мы бились за каждую деталь. Допрос потерпевшего снова вскрыл нестыковки. Девушка подзащитного, дрожащим голосом, говорила о его переменах: «Он другой… Помогает родителям, работает, любит». Прокурор, поняв шаткость позиции, отказался от ключевых свидетелей — тех самых полицейских, кто «все видел».

В прениях я выложил всё: нестыковки, давление на потерпевшего, отсутствие доказательств кражи из кармана. Зал замер а тишине, когда судья заговорила: «Переквалификация на часть 1 статьи 158… Штраф — 25 тысяч». Подзащитный, седой и изможденный,- плакал. Не решетка — свобода. Он смог. Он выдержал.

Когда он обнял меня, его руки дрожали. «Спасибо… Я не верил, что такое возможно», — прошептал он. В его глазах, прежде пустых, горел огонь надежды. Я вышел из здания суда, вдыхая холодный воздух. Система дрогнула. Всего на шаг — но это был шаг к справедливости.

Эта победа — не только его. Это удар по цинизму машины, глотающей судьбы. И напоминание: даже в самых темных коридорах закона можно зажечь свет.
#адвокатскиеистории
#адвокатХалеян

Баня как ритуал перезагрузки: когда душевность побеждает рутину

Выходной день — это не просто пауза между рабочими буднями, а возможность сбросить груз накопившейся усталости, перезагрузить мысли и вернуться к себе настоящему. Для меня таким спасительным островком стала баня с друзьями — место, где стираются маски, а душа обретает свободу. Здесь нет места суете, только пар, ледяная купель и разговоры по душам под трепетный голос Шуфутинского.

Первое, что встречает нас в бане, — густой, обволакивающий пар. Он будто вытягивает из пор всю усталость, растворяя напряжение в каждом мускуле. Деревянные полки, прогретые до дрожи, заставляют забыть о холоде за окном. Но настоящий катарсис наступает после нырка в ледяную купель. Резкий переход от жара к холоду — это не просто встряска для организма, а метафора жизни: без контраста нет вкуса, без преодоления — радости. Тело кричит от восторга, кровь бежит быстрее, а в голове проясняется, словно грозовой ветер разгоняет тучи. И ты понимаешь: ты жив, ты здесь, в этом моменте, а все проблемы остались где-то за дверью.

Главное в этих встречах — не столько баня, сколько люди. С друзьями детства не нужно притворяться. Здесь можно быть смешным, уязвимым, искренним. Разговоры начинаются с шуток, а заканчиваются философскими размышлениями о жизни. Кто-то вспоминает истории из школьной жизни, кто-то делится страхами, кто-то просто молчит, слушая других, кто-то обсуждает «Критику чистого разума» Канта на примере яблока. В парилке исчезают социальные роли, здесь нет начальников и подчиненных, богатых и бедных, только «братья по пару». Лицемерие растворяется, как капли воды на раскаленных камнях.

Из колонки вперемешку льются левый берег дона Шуфутинского, только мы с конем Любэ, генералы песчаных карьеров, сербские православные песни, и др. Эти песни — не просто фон, а часть ритуала. Иногда кто-то подхватывает знакомый припев, и наступает момент единения — будто все мы, несмотря на возраст и разные взгляды, становимся частью одной истории.

После нескольких заходов в парилку наступает время для березового лимонада. Кружки передаются по кругу, как символ доверия. Разговоры становятся тише, смех — мягче. Кто-то закутывается в полотенце и смотрит в сторону, кто-то обсуждает планы на неделю. Постепенно приходит осознание: ты готов вернуться в мир, где есть дедлайны и обязанности. Но теперь внутри — запас спокойствия, словно после медитации.

Баня — это не просто гигиеническая процедура, а древний способ перезаключить договор с самим собой. Тепло раскрывает не только поры, но и сердце, холод отрезвляет ум, а дружеское плечо напоминает: ты не один. В такие моменты приходит понимание, что жизнь — это не гонка, а путь, где важно иногда останавливаться, чтобы ощутить ее вкус.

И когда в понедельник снова зазвонит будильник, ты встретишь день не с раздражением, а с тихой уверенностью: все будет хорошо. Потому что где-то там, среди берез и пара, тебя ждет место, где ты можешь снова стать собой.

Традиционный фильм на выходные.
Добрый, мотивирующий на то, чтобы не бояться следовать своим мечтам.

В тени триумфа: исповедь адвоката, который верит в невозможное

Каждый день я вхожу в зал суда с безупречным костюмом и холодной уверенностью во взгляде. Со стороны кажусь монолитом — статным, непоколебимым, тем, кто разговаривает с законом на «ты». Но за этой броней — человек, который знает цену каждой победе. Да, я обожаю свою работу. Она, как страстный роман, где каждая глава — битва за справедливость. Но даже романтики устают.

Порой залы суда превращаются в лабиринты выгорания. Тысячи документов, тягучие монотонные дни, доверители, чьи судьбы давят грузом ответственности. Иногда кажется, будто выдыхаюсь в пустоту: эмоции — как высохшие чернила, силы — как песок сквозь пальцы. «Зачем?» — шепчет внутренний голос в три часа ночи, когда очередное дело не отпускает. Но я запрещаю себе слушать. Потому что знаю — за этим «зачем» скрывается это. Тот случай, который все назовут безнадёжным.

И вот он приходит. Дело, где против тебя — система, предрассудки, циничные усмешки коллег. «Это невозможно», — говорят они, а я ловлю себя на мысли, как давно не чувствовал такого азарта. Невозможное — мой любимый вызов.

Собираю доказательства. Каждая деталь — кирпичик в стене, которую должен разрушить. Нервы натянуты струной, но в груди — пламя. И вот день икс. Зал замер. Слова льются, как ртуть: точные, неумолимые, прожигающие сомнения. Судья хмурится, оппонент ёрзает, а я ловлю момент, когда атмосфера трепещет, готовая взорваться. И вот оно: решение, где полностью удовлетворяют мои заявленные требования.

И тогда усталость, та тяжесть, что гнула плечи неделями, растворяется. Вдохновение, острое и сладкое, как первый глоток кофе, возвращает меня к жизни. Это и есть мой наркотик: момент, когда ты доказал, что невозможное — лишь иллюзия для тех, кто не готов биться до конца.

Любовь к профессии — не постоянный огонь. Это вспышки, которые зажигаются в таких победах. Они напоминают: я — там, где должен быть. В эпицентре пожара, где рождается справедливость. Да, завтра снова начнётся бег по кругу: иски, жалобы, бесконечные диалоги. Но теперь я знаю — где-то за горизонтом уже ждёт новое «невозможно». И ради этого стоит уставать.

Я — адвокат. Не герой, не святой. Просто человек, который верит, что за каждой тучей борьбы есть солнце, ради которого стоит просыпаться. Даже когда кажется, что сил нет. Особенно тогда.

Когда закон встречает абсурд, или почему мой доверитель хотел засудить кота

Друзья, расскажу вам историю, после которой вы либо полюбите юриспруденцию ещё сильнее, либо навсегда решите, что коты — скрытые манипуляторы мировой судебной системы.

Всё началось в один прекрасный понедельник, когда ко мне в офис ворвался мужчина с лицом, выражавшим смесь праведного гнева и отчаяния. «Они украли мой покой! — заявил он, тыча пальцем в воздух. — Это… этот… хвостатый демон!». Оказалось, речь шла о соседском коте по кличке Тимоша, который три месяца подряд ровно в 5 утра устраивал концерт под окном моего доверителя. «Я требую компенсацию за моральный ущерб и пожизненную высылку кота в Сибирь!».

Представьте моё лицо. С одной стороны, закон - это не игрушка. С другой, мужчина уже нарисовал в голове сценарий, где Тимоша в наручниках и с табличкой «Пресловутый преступник» предстаёт перед судом. Но кто сказал, что адвокатская жизнь лишена творчества?

Мы подали иск. Не буду врать: в зале суда было весело. Судья, едва сдерживая улыбку, слушал аргументы о «злонамеренном мяуканье с целью лишения сна». Ответчица, бабушка Тимоши, парировала: «Он же просто песни поет!». Адвокат противоположной стороны, видимо, впервые в карьере защищал кота, и его речь о «праве животных на самовыражение» стала шедевром спонтанной комедии.

Конечно, иск отклонили. Но мораль истории не в этом. Когда доверитель спросил: «И что, я зря время потратил?», я ответил: «Нет. Вы доказали, что даже абсурд заслуживает внимания. А ещё — что юристы иногда делают мир веселее».

Друзья, мы часто забываем, что за каждым делом стоят люди с их странностями, страхами и надеждами. И если уж защищать кого-то приходится, пусть даже воображаемую репутацию человека, которого разбудил кот, то нужно делать это с огоньком. Закон — это не только свод правил. Это ещё и история о том, как мы, адвокаты, балансируем между серьёзностью мантии и абсурдом реальности.

P.S. Тимоша, кстати, теперь поёт тише. Видимо, прочувствовал груз ответственности. Или просто перешёл на утренние концерты к другому соседу…

В перерывах между судебными заседаниями часто захожу в кафе. Покупаю вкусный крепкий кофе, иногда еще шоколадный круассан к нему. Сажусь за стол и наслаждаюсь процессом. Время в этот момент будто останавливается. Мысли упорядочиваются. Момент эйфории, даже, я бы сказал, счастья.
Взял себе за привычку меньше пользоваться телефоном, больше наблюдать, особенно за людьми.
Рядом со мной садятся два подростка, примерно 13-15 лет. Начинают громко и бурно что-то обсуждать. Из разговора следует, что одна другой жалуется на то, какая у нее отсталая мама. Что мол попросила ее купить дубайский шоколад, а мама не поняла . Кринж. Смех. Поймал себя на мысли, что тоже понятия не имею, что это за чудо шоколад , без гугла не отвечу. Хотя я намного младше ее мамы. Что ж сказать. Заскуфился.

История СИЗО «Матросская Тишина»: от царских времен до наших дней

Следственный изолятор «Матросская Тишина» — одно из самых известных пенитенциарных учреждений России, имеющее богатую историю и занимающее особое место в культуре и общественном сознании. Это учреждение стало символом российской тюремной системы, а его название ассоциируется с высокопоставленными заключенными, громкими судебными процессами и сложными судьбами тех, кто за его стенами ожидал приговора.

История «Матросской Тишины» начинается в конце XVIII века, когда в Москве была основана тюрьма для матросов, совершивших преступления. Название «Матросская Тишина» происходит от улицы, на которой расположено учреждение, — Матросской Тишины. В те времена эта улица была окраиной города, и здесь располагались казармы для моряков, а также тюремные помещения для тех, кто нарушал дисциплину.

В XIX веке тюрьма расширилась и стала использоваться для содержания не только военных, но и гражданских лиц. В советский период учреждение было перепрофилировано в следственный изолятор (СИЗО), где содержались подследственные, ожидающие суда. В 1946 году здесь был построен новый корпус, который стал одним из самых современных для своего времени. С тех пор «Матросская Тишина» стала одним из ключевых элементов системы исполнения наказаний в СССР, а затем и в России.

За свою историю «Матросская Тишина» приняла множество известных личностей, чьи имена навсегда вписаны в историю страны. Среди них — политики, бизнесмены, деятели культуры и криминальные авторитеты.

Одним из самых известных заключенных СИЗО был Михаил Ходорковский, бывший глава нефтяной компании «ЮКОС». Он провел в «Матросской Тишине» несколько лет в ожидании суда и после вынесения приговора. Его дело стало символом борьбы между крупным бизнесом и государственной властью в России.

Также в стенах изолятора содержался Сергей Магнитский, юрист, чья смерть в 2009 году вызвала международный резонанс и привела к введению «списка Магнитского» — санкций против российских чиновников, причастных к его гибели.

Среди других известных заключенных — бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, осужденный за взятку, и оппозиционный политик Алексей Навальный, который также провел в СИЗО несколько месяцев в рамках различных уголовных дел.

Криминальный мир также оставил свой след в истории «Матросской Тишины». Здесь содержались такие известные фигуры, как вор в законе Вячеслав Иваньков, известный как «Япончик», и другие представители организованной преступности.

«Матросская Тишина» давно стала частью культурного ландшафта нашей страны. Упоминания о ней можно встретить в литературе, кино и музыке. Например, в песнях Владимира Высоцкого, который неоднократно обращался к тюремной тематике, есть отсылки к этому месту. В современной культуре СИЗО часто фигурирует в новостях, связанных с громкими судебными процессами, что делает его символом правосудия и его издержек.

Кроме того, «Матросская Тишина» стала объектом внимания правозащитников. Условия содержания в СИЗО неоднократно подвергались критике со стороны международных организаций, что привело к ряду реформ в российской пенитенциарной системе. Однако, несмотря на изменения, изолятор остается местом, где люди сталкиваются с суровыми реалиями тюремной жизни.

Сегодня «Матросская Тишина» продолжает функционировать как один из крупнейших следственных изоляторов России. Здесь содержатся подследственные, ожидающие суда, а также осужденные, чьи дела еще не завершены. Учреждение до сих пор сохраняет многие черты, характерные для тюремной системы прошлых лет.

фото использованы ТАСС

Ну и в завершение ловите отличную комедию на выходные. Чем мне нравятся такие комедии, в них всегда помимо юмора можно найти интересные выводы. Каждый для себя.

Практически полностью сегодняшний день работал в легендарном СИЗО -1 (Матросская Тишина).
Мне доверили защиту по очень сложному уголовному делу. Перспективы вижу. Но создаются препятствия. Все равно верю в справедливость. По завершению, напишу дополнительно.

Кстати, если интересно про историю Матросской тишины , давайте побольше реакций. Напишу отдельный пост.