*предыдущая часть*Итак, фюрер не способен руководить страной, и завещание вступает в силу.
Геринг не верит своему счастью, он — глава Рейха (за неделю до краха, но тем не менее). Он звонит главе аппарата, начальнику Рейхсканцелярии, генералу СС Гансу Ламмерсу, фигура которого теперь стала известной благодаря рассказу Файба о "Конто-5", и он передал буквально следующее: Так как все документы, исходящие от фюрера, становятся действительными ТОЛЬКО после визы генерала Ламмерса, а правок в завещание не приходило, то экземпляр Геринга действителен.
Геринг набрался духу, написал черновик, подправил и отправил телеграфом буквально следующее:
"Робинзон — Курфюрсту
Мой Фюрер! Согласны ли Вы, чтобы после Вашего решения остаться в берлинской крепости я в соответствии с Вашим приказом от 29 июля 1941 года, как Ваш заместитель, немедленно принял бы общее руководство Рейхом с правом полной свободы действий внутри и вовне.
Если до 22:00 не последует ответа, я буду считать само собой разумеющимся, что Вы утратили свободу действий и что возникли условия вступления в силу Вашего декрета. Я также буду действовать в высших интересах нашей страны и нашего народа.
Вы знаете, какие чувства я испытываю к Вам в этот тяжкий час моей жизни. У меня нет слов, выразить это. Да защитит вас Господь и направит сюда как можно скорее, несмотря ни на что.
Верный вам Герман Геринг"
Но эту телеграмму перехватывает четвертый участник гонки за кресло фюрера — рейхсляйтер Мартин Борман.
Борман - тень фюрера, но редко какая тень имеет столько власти над своим хозяином.
Он окружил Гитлера кольцом секретарей и с 1942 года заведовал стариком как резиновой печатью. Гитлер не издает письменных декретов, он вообще не любит составлять документы. Вместо этого, он передает свою устную волю Борману, и тот проводит ее в жизнь по своему разумению. Вместе с этим, официальная должность — заместитель фюрера по делам партии — делала Мартина Бормана действительным руководителем страны. Ему подчинена вся партийная вертикаль, все главы регионов, включая оккупированные земли на Востоке.
Борман перехватил телеграмму Геринга, вручил ее Гитлеру лично и прибавил, что это ультиматум. Геринг требует себе всей полноты власти, поэтому он должен быть арестован. Гитлер предсказуемо впал в истерику, отдал устный приказ разжаловать его, но сохранить жизнь, только потому что Геринг много сделал в прежние годы. Потом Гитлер передумал, и решил — ну а почему нет, пусть Геринг ведет официальные переговоры. Но эти слова не покинули бункера.
Половинчатое, милосердное решение не понравилось Борману — от себя он добавил, что Геринг должен быть арестован. А заодно надо арестовать и генерала Ламмерса, главу аппарата. Насчет Геринга рейхсляйтер Борман прибавил: когда Берлин падет, а фюрер погибнет, надо немедленно расстрелять Геринга, чтобы, чего доброго, он не попробовал возглавить страну опять.
Приказ этот был бы исполнен, не случись форс-мажор. Бергхоф, в котором Геринга держали как заключенного, разбомбили английские бомбардировщики, да и караул, сидевший в том же подвале, что и Геринг – устал, после чего испарился. Прибывшие сменщики караула привезли с собой разъяснение, что приказ расстреливать Геринга нелегитимен, его отдал Борман, а не Гитлер. Теперь уже Гиммлер требует увезти Геринга туда, куда он сам бы хотел, и держать его там под домашним арестом. Геринг с конвоем отбыл к австрийской границе.
Спустя пять дней, 28 апреля, приходит совершенно уж неожиданная новость — Гиммлер, глава СС, главный палач на свете, еще 22-го апреля вступил в переговоры. Он приказал освободить из концлагерей 20 000 евреев и на белых автобусах увезти в Швецию, после чего при посредничестве шведского графа Бернадота (глава Международного Красного Креста, племянник его величества короля Швеции) направил письменное предложение главкому англо-американских войск Дуайту Эйзенхауэру: Германия хотела бы капитулировать на Западном фронте.
Даже больше: Гиммлер дает заверения, что фюрер мертв или скоро умрет, и глава СС является самым главным претендентом на власть в Германии.
*читать дальше*