Режиссер фильма «Мастер и Маргарита» Михаил Локшин дал большое интервью для RFI (Radio France Internationale) в свете, без сомнения, одной из главных новостей месяца — фильм «Мастер и Маргарита» выходит в широкий прокат в Европе, а медиахолдинг Canal+ купил права на показ произведения во Франции.
Собрали основные тезисы Михаила Локшина в карточках и нашем посте:
«В фильме в более явном виде есть политические темы, чем, даже в самом романе, и естественно, это все взято оттуда — то, о чем Булгаков писал. Но он писал в более завуалированном виде, чем то, как у нас это в фильме. Были конкретные попытки вырезать сцены Лубянки, горящую Москву, сцены заседания. То есть какие-то сцены, которые явно резонировали с сегодняшним днем».
«До того, как мне предложили экранизировать, роман (прим. — «Мастер и Маргарита») представлялся мне по-другому. Это, по-моему, его волшебство. У него такой культовый статус, потому что я не знаю другого романа, у которого настолько множество разных прочтений, причем у одного и того же человека в разные возраста, не говоря уже о том, о булгаковедах и остальных, которые сами между собой не могут договориться о каких-то вообще даже принципиальных моментах по поводу романа. Он, например, религиозный или атеистический?»
«На самом деле, для меня самое большое счастье, это что после выхода фильма огромное количество людей пошли, купили книжку и перечитали его. По-моему, продажа книг в России выросла в 12 раз, насколько я видел статистику. «Мастер Маргарита» опять стал бестселлером. Даже не опять, а впервые стал бестселлером. И это именно то, чего нам хотелось».
«Про «проклятие» нас спрашивали. «А не боитесь вы делать этот фильм?», «Не страшно ли?» , «А вы знаете про проклятие?» — И я как-то отбрасывал все эти вопросы и не чувствовал их. На самом деле у нас все шло более чем гладко и в момент написания сценария, и на съемках, и до февраля 2022 года. Проклятие, мне кажется, для всех нас, связанных с Россией, да и вообще с кино, почувствовалось как раз после февраля 2022 года. Тогда те события, которые начали разворачиваться, они до сих пор разворачиваются вокруг фильма. Не знаю, проклятие это или не проклятие, но все-таки какое-то открыли во мне мистическое ощущение от соприкосновения с этим материалом».
«Мы задумывали фильм чтобы он работал, естественно, для любителей романа и тех кто его хорошо знает, но также и для тех, кто, возможно, не читал роман, и чтобы смыслы и эмоциональный путь героя также резонировал бы с международными зрителями. Так мы все задумали. Это достаточно сложная задача все эти вещи уложить. Но на это мы надеялись».
«Нельзя было выпустить фильм за рубежом тогда (прим. — в 2024), потому что это российский фильм, даже мы пытались объяснить, что это российский фильм из другой эпохи и на самом деле комментирующий события и цензуру. Но после того, как фильм вышел в России год назад, открылись двери для западной дистрибуции, и сейчас фильм выходит в широкий прокат в Европе».
«Для разных жанров, для разных сцен у нас были совсем отличный друг от друга набор референсов. Может быть, общеструктурный, такой стилистический. Для всего фильма — можно было бы говорить о фильмах, которые миксуют реальный мир и фантастический мир, например, в фильме Гильермо дель Торо «Лабиринт фавна». Но дальше, внутри сцен, есть отсылки, может быть, к Эйзенштейну, в каких-то сценах-аттракционах».
«Те, кто смотрели фильм, наверное, знают, что мы в целом достаточно сильно отошли от романа, и мы не ставили себе задачу делать буквально адаптацию. Не просто ставили задачу, мы считали, что это невозможно. Я глубоко убежден, что ее нельзя сделать. Можно сделать арт-хаусный фильм, но не фильм для массового зрителя, который был бы буквально литературной экранизацией романа. И все отступления, которые мы делали, имели под собой некоторые серьезные доводы».