Зайдя в электричку, они уселись около двери, где места предоставлены для инвалидов, пожилых людей или беременных. Но так как вагон был полупустой, они вполне могли позволить себе сесть здесь.
Проезжая одну станцию, парни стали махать в окошко. В ответ им из окна станции махал сотрудник с улыбкой на лице. Это дядя Кирилла, Алексей, он работает начальником этой железнодорожной станции. Уже давно у них была традиция списываться, только чтобы помахать друг другу.
К сожалению, Кирилл редко общался или пересекался со своим дядей. Все их общение начиналось и заканчивалось на приветственном жесте через окна. Кирилл всегда хотел быть как дядя, хоть особо его и не знал. Все, что он знает, рассказывал ему дедушка. Кириллу больше всего нравилось слушать про его подростковый период, когда тот выглядел как ярый панк, что был самым крутым на районе. Все, кто его впервые видел, хотел с ним дружить. Он разъезжал по деревне на мотоцикле, собирая на себе взгляды прекрасных девушек и крутых парней. Но к сожалению, пришло время расстаться со всем этим, потому что он связался с плохой бандой. По крайней мере, все считали ее плохой: сборище мужчин с нелегальным оружием, которые постоянно ошивались на заброшенном заводе. Даже не так, они там жили. Обустроили все как общежитие, подлатав здание. На деле, как пытался объясниться Леха дедушке, они действовали против других группировок, что занимались грабежом. В тот день они сильно поругались на этот счет, и больше, по рассказам дедушки, с семьей он не общался. Бывало, конечно, с сестрой, но даже ей было трудно это признать и поверить ему.
Сейчас дядя Леша выглядел как обычный рабочий без личной жизни. Он ничего не рассказывал о себе. Да и никто не знал что с ним и как. Но Кириллу казалось, что тот в моменте потерял абсолютно все, даже группировку, на которую, как говорила мать, тот променял свою семью.
Все-таки проехали зайцем. Им повезло не нарваться на кондукторшу. Пройдя через небольшой заборчик, что ограждал станцию “Кашира-Пассажирская”, они перешли через дорогу по пешеходному переходу к торговому центру. Зайдя за здание, парни стали пробираться через кусты и детский сад, чтобы срезать путь к дедушкиному дому.
Наконец-то они стояли перед домом. Кирилл постучался, а после услышал неровные шоркающие шаги. Им открыл седой дедушка Кирилла с улыбкой и каждого по очереди обнял и поцеловал в щеки. Он даже не задал вопросов по поводу того, кто этот третий мальчик, которого он ни разу не видел. Кирилл предупреждал дедушку о нем, поэтому тот и не задал вопросов. Пропустив мальчиков в дом, он предложил им покушать только что приготовленную жаренную картошку, а после попить чай.
Проведя время с дедушкой, он пошел спать, а они прошли на второй этаж, где раньше находилась комната дяди. Сейчас она уже стала полноценной комнатой Кирилла. Было очень уютно: даже тут висели постеры, которые так любил Кирилл, но они были очень старыми, скорее всего остались еще с подростковых времен дяди, обои были белыми, но в некоторых местах грязными, а кровать была застлана мягким серым пледом, на полу такой же мягкий и огромный ковер, что расстилался почти на всю комнату, в углу комнаты была кассетная магнитола с приложенными кассетами рядом и большие колонки с усилителем. Скорее всего, от кого-то достались, а дядя слегка переделал так, чтобы можно было подключать к телефону с помощью провода и блютуза.
— Кто-то хочет свою музыку поставить? — Спросил Кирилл, проведя пальцем по пыльной колонке.
— Можно мне? — Попросил Рома, снимая сумку с плеча.
Кирилл показал как пользоваться этой штуковиной, и в моменте тихо заиграла музыка рыжего.
Как говорил отец, он слушает девчачье говно, но ему плевать, он продолжал слушать любимую музыку, кайфуя с каждой спокойной мелодией, которая переплеталась с красивым женским голосом. Разве музыкант, что играет с четырех лет, может слушать плохую музыку?