Но когда понимание того, что он чёрт возьми ляпнул, своим собственным блядским дрожащим голосом, всё-таки его озарило, желание провалиться под землю и исчезнуть было сильнее всех чувств, охватывающих его, вместе взятых.

—Ну раз уж ты так сильно просишь, Дазай... Так уж и быть.

Накахара усмехнулся, расстёгивая и снимая собственные брюки, вместе с бельём. Вставший член прислонился к отверстию Осаму, пока не спеша входить, а руки довольно небрежно легли на бёдра. Дыхание опаляло шею и постепенно сводило с ума.

—Ты сам меня вынудил, Дазай.

Его подхватывают под колени, входя одним, резким толчком. Крик боли разносится по комнате, затихая где-то в стенах. Это было ужасно больно. Ужасно непривычно. Как-будто ему изнутри пытаются порвать все органы. И поэтому же и было до невозможности приятно. Осаму выгибается настолько, насколько может, ненамеренно напрягая всё тело, включая руки, в которых тут-же усиливается боль.