В продолжение вчерашней темы о власти дискурса и нормативном пространстве языковых практик публикую заметку, которая томилась в закромах черновиков с ноября 2024. Наконец пригодилась.

Во время вечерних прогулок иногда захожу в коммерческие книжные, которые в нашем маленьком городе широко представлены сетью "Читай-город". Интересно, что по книгам, которые выставлены на стеллажах, да и по самой организации пространства можно изучать приметы времени нашей современной (да и актуальной) действительности. Это не просто книги и не просто стеллажи, а определённое и чётко артикулированное высказывание. Высказывание, которое четко вписано в нормативный дискурс России середины 20-х: в меру политизированный, в меру милитаризированный, в меру патриотический, но, в общем-то, глубоко конформистский и пассивный в своей основе.

Особенно интересен стеллаж, отведенный под философию. Кажется, он стал ещё меньше, чем был в конце 10-х, в тех же 2017-2019 годах - всего одна двухсторонняя стойка (даже не стеллаж под потолок). Появились ранее почти неприметные книги А. Дугина, причём одна работа сразу в нескольких экземплярах (2-3), и даже книга - сборник философских эссе и очерков - его дочери Даши (погибшей в августе 22). Дугин - один из главных идеологов (во всяком случае, номинально) современного российско-украинского конфликта, традиционалист и ретроград. Фигура действительно одиозная, но в последнее время полностью захваченная властью и транслирующая пророссийские нарративы в их весьма безобидном/удобном виде. Что, на мой взгляд, его совершенно не красит, все же у Дугина есть масштаб, в чем-то сопоставимый с классиками традиционализма, но сейчас не об этом.

Большу‌ю часть (в общем количестве книг) занимает античная философия (особенно стоицизм) и древневосточная философия (например, Лао-Цзы). Здесь считывается запрос потребителя на поиск душевного равновесия в период сильных внешних потрясений и нестабильности, под который удачно подстроилось коммерческое предложение: есть и адаптированные пересказы (для самых маленьких/глупеньких), и издания с иллюстрациями, и карманные книжицы, и подарочные издания. Одновременно это и попытка переключить внимание читателя на что-то прошедшее/древнее, которое, по мнению владельцев сети, совершенно безопасно и безвредно.

Остальная философия представлена списком персоналий, давно набивших оскомину любому мало-мальски интеллектуально подкованному читателю. Забавно, что, например, Общество потребления Ж. Бодрийяра или Бегство от свободы Э. Фромма, изначально написанные как ангажированные и подрывные тексты, полные критики актуальных для их авторов исторических периодов и социокультурных контекстов, сейчас полностью присвоены современным обществом масс/потребления/спектакля (и нашим обществом тоже). Это явление рекуперации - ещё одна его иллюстрация, например, здесь. Подобное при(у)своение сделало их абсолютно безвредными и даже полезными для поддержания наличного состояния действительности. Ведь совершенно безопасно читать признанную и растиражированную критику, тем самым "спускать пар" в специально отведенных для этого местах и допустимыми/даже поощряемыми способами. Допускать и даже поощрять критику маленького зла, одновременно игнорируя зло большое и основополагающее для системы - часть мифотворческого процесса, работающего на его воспроизведение и поддержание системы в некой статичности/наличности (см., например, статью Р. Барта "Миф сегодня").

Ситуацию со стеллажами и полками зарубежной и отечественной художественной литературы оставим пока за скобками. Но аналогии провести предельно просто.

Как организация книжного пространства и выбор книг в независимых (разнозависимых) книжных формируют контркультурные и протестные высказывания, противопоставляющие себя господствующему дискурсу власти/рынка и дающие некоторые линии ускользания, одновременно формируя новый нормативный порядок слов, оставим для будущих заметок (когда-нибудь).