Богослов Анна Шмаина-Великанова в интервью порталу "Арзамас":

"Я не застала время их (родителей) героической борьбы. И только постепенно и скорее из рассказов других людей узнала о том, что они не только игнорировали советскую власть, но они ей противостояли, и противостояли успешно. Напри­мер, в коммунальной квартире, бывшей дедовой, они прятали людей, при­езжав­ших из «минус 100» , «минус 10» , может быть, даже и прямо из ссылки.

Мне уже приходилось рассказывать, что совершала моя бабка летом 1938 года. Сначала прошли процессы командармов  , а затем лично Молотов начертал на Сталинском указе «всех жен по первой категории», то есть расстреливать. Таким образом без родителей осталось большое количество детей, и у этих детей часто были родственники, которые хотели бы их воспитывать.

Но они боялись пойти на Лубянку, написать заявление или устно сказать, что хотят получить такого-то ребенка, и расписаться на его анкете. И бабка это делала. Она ходила каждый день на Лубянку, подходила к окошку и заявляла, что такой-то — ее племянник, двоюродный племянник, сводной сестры сын.

Каждый раз изобреталась новая легенда. Через два-три дня ей говорили приехать в детприемник. Это было где-то очень далеко, под Москвой. Она туда ехала, предупредив родственников. Родственники стояли за углом, она выводила ребенка и отдавала рыдающей бабушке.

И что мне кажется еще очень важным в этой истории — это тот человек, к которому она приходила. В какое-то утро бабка пришла — всегда надо было быть там очень рано, занимать очередь и так далее. Когда она подошла к окошку, не меняя интонации и не подымая глаз — она никогда не увидела его глаз, только погоны и бритую голову, опущенную в бумаги, — он сказал: «Эти босоножки я вижу девятнадцатый раз. Завтра меня здесь не будет. Уходите и никогда больше не появляйтесь».

Бабка говорила, что этот человек, конечно, был герой, святой. Он отдал жизнь за этих детей. На следующий день его, несомненно, арестовали и очень скоро убили. Но этот человек работал летом 1938 года на Лубянке. У него были нашивки, он был не простой солдат, а какой-то чин в ГПУ. Вот что бывает. Вот какие люди где угодно могут встретиться".