🎞️🎞️🎞️
РПП🍒🍒ПОХУДЕНИЕ🍒🍒ГОЛОДОВКА🍒🍒
Пожалуйста не читайте если для вас это является триггером
#никиэрики #зарисовка
Комплексы… Комплексы… Ники ненавидел их всей душой. Эти чертовы загоны, которые грызли его изнутри. Тело… внешность…
А стрелка весов становилась чем-то страшным, почти живым чудовищем, дышащим ему в лицо. Те жалкие 500 грамм в конце дня били по нервам сильнее любого удара током.
А дальше… отказ от фастфуда. Тихий, почти невидимый подсчет калорий, чтобы Эрик ничего не заметил, не догадался, не спросил. Совместные ужины превращались в пытку: за натянутой улыбкой пряталась паника, а после — два пальца, уборная, дрожащие колени на холодной плитке.
Отражение в зеркале становилось всё противнее. Все больше и больше, несмотря на упрямо уменьшающиеся цифры на весах.
Сил почти не осталось. Улыбаться становилось тяжело, губы бледнели, под глазами появились серые тени, взгляд потускнел. Ники сваливал всё на переработки, спешно, неловко, чтобы только не вдаваться в подробности.
Один за другим наступали дни полного отказа от еды. Ничего — ни крошки. Только вода. Бесконечная, ледяная вода, заполняющая пустоту внутри. Но однажды, когда Эрик поставил перед ним тарелку с ужином и сам сел рядом, глядя на него с теплом и надеждой, Ники не смог отказаться.
Он ел. Ел с улыбкой, дрожащими руками, почти захлебываясь отвращением к себе.
А потом… Когда Эрик уснул, тихие, неслышные шаги скользнули по дому к ванной. Колени врезались в мягкий коврик, пальцы сжались в кулаки, а тело сотрясала дрожь.
Каждый спазм, каждая судорожная волна тошноты сопровождалась слезами, отчаянием и ужасом, который резал грудь изнутри.
— Милый?.. — раздался за спиной тихий, тревожный голос.
Он забыл закрыть дверь.
О, чёрт., чёрт, чёрт, чёрт.
Он не знал, сколько Эрик там стоял. И что он успел увидеть.
— Эрик, это… это не то, что ты думаешь… — забормотал Ники, торопливо обернувшись. Слезы катились по его щекам без остановки, горячие, предательские, выжигая кожу. Страх и сожаление смешались в груди в липкий ком.
— Тише… Иди ко мне, мальчик мой… — тихо позвал его Эрик, опускаясь на колени рядом, мягко притягивая его к себе, поглаживая по спине, будто успокаивая испуганного ребенка.
— Прости… прости… я больше так не буду… — всхлипывал Ники, сжимая чужую футболку в дрожащих пальцах. Слезы, красные щеки, сбивчивое дыхание — он тонул в собственном отчаянии.
— Тише… я здесь… — шептал Эрик, прижимая его крепче к себе, целуя горячие щеки, вытирая ладонями слёзы.
— Прости меня, Эрик… я не могу… — хрипло выдохнул Ники, едва не захлебываясь всхлипами.
— Мы справимся, слышишь? Вместе, — тихо сказал блондин, осторожно убирая с его лба липкие шоколадные пряди. — Мы начнем понемногу… спорт, пробежки, йога, что захочешь… Я рядом.
Ники всхлипывал, трясся в его объятиях, но Эрик не отступал. Он оставался рядом, даже когда истерика смела Ники с головой, превращая его в дрожащий ком боли и страха.
Он останется.
Всегда.
Ники трясся в его руках, обессиленный, выжатый до последней капли. Слёзы все еще катились по его щекам, смешиваясь с остатками горечи и стыда.
Эрик не торопил его. Только гладил ладонью по спине, медленно, осторожно, будто зашивал раны, которые Ники даже боялся признать.
Когда судороги наконец стихли, он подхватил Ники на руки, словно ребенка, будто тот весил не больше пушинки.
— Пойдём, малыш, — тихо шепнул он ему в волосы.
Ники не сопротивлялся. Просто уткнулся лицом в его шею, вдыхая родной, успокаивающий запах — тепло, мята и что-то сладкое, может быть, печенье, которое Эрик когда-то ел перед сном.
Эрик отнес его в ванную.
Тёплая вода мягко стекала по его рукам, когда он аккуратно смывал остатки слез с лица Ники. Его пальцы были бережными, почти священными — ни одной резкости, ни одного неловкого движения.
Ники сидел на краю ванной, тихий, разбитый, но впервые за долгое время позволял себе быть уязвимым.
Эрик обмотал его пушистым полотенцем, словно в кокон, и снова поднял на руки. Отнес в спальню, укладывая на кровать так осторожно, будто боялся сломать.
— Сейчас, подожди минутку… — шепнул он, укрывая его одеялом.