Город окутал мрак.
Деревья, скрепя ветвями, качались друг за другом в танце, точно скорбный хоровод, под трагичную мелодию, точнее даже вой ветра, вызывающие мурашки по ледяной коже. Неприятный скрип старых металлических ворот добавлял свою долю тоски в и без того угнетающую атмосферу.
Фонари на улице, давно оставшиеся без жизни, предпринимали отчаянные попытки вспыхнуть, мигая и потухая, мигая и потухая..
Нил чувствует себя паршиво.
В комнате царила одинокая темнота, пронизанная воспоминания из прошлого, страхом. Глаза его глядят не пойми куда в пространство, пока мысли окончательно захватили его разум – все таки, они взяли вверх над сложной системой высокой человеческой надёжности, заставляя чувствовать ощущение собственной никчёмности.
Нилу не хочется признавать этого, но он нуждается в ком-то. Точнее, только в одном единственном человеке – Эндрю.
Стыд сжимал сердце, но внутренний голос его требует прильнуть к чужой груди, уткнуться головой в плечо и бесшумно пустить одинокую слезу, невольно катающийся по щеке.
Ему хочется, чтобы Эндрю смотрел c молчаливым пониманием, пока лицо его оставалось бы таким же непроницательным и холодным; Нил бы всё равно заметил искру пронесшейся тревоги в глазах его, которые казались бы почти что чёрными.
И от этих мыслей в груди тяготит, от чего становится почти что невыносимо. Нил привык справляться один, но он дал слово – попросить помощь. И пусть сейчас тоска внутри не шла ни в какое сравнение с тем, с чем он ранее сталкивался в прошлом; Нил всё равно нуждается в Эндрю.
Ноги кажутся слишком ватными, стоило лишь сделать шаг от кровати. Доски пола скрипнули под его весом, и этот звук, резкий и неприятный, лишь усилил пульсацию в висках. Каждый шаг – это борьба с самим с собой и обещаниями, данными когда-то Нилом.
Нил подходит неуверенно к кровати Эндрю, колеблется, словно на краю пропасти. Он почти что уверен, что Миньярд не спит, – должно быть, громкие и бесконечные мысли Нила не давали спать и ему.
— Эндрю.. – зовёт Нил будто не своим голосом; хрипло, почти что жалобно и умоляюще.
Эндрю не надо много раз повторять. Он поворачивается сразу и слегка приподнимается с кровати на локтях. Должно быть, всё же немного он спал, ведь глаза его сохранили следы от недосыпа, но Нил ему помешал.
Нил не может больше ничего сказать.
Он хочет, но слово будто бы все позабылись и застряли в горле, и он больно кусает внутреннюю сторону щеки, словно это могло вернуть его в реальность. Он ощущает себя мальчишкой, которой в чём-то провинился и сейчас стоит, ожидая, что его начнут ругать и отчитывать. Но не с Эндрю. Ему не нужны слова, чтобы понять Нила.
Эндрю присаживается на кровати и освобождает место Нилу. Хриплый голос произнёс простое, но желанное::
— Иди сюда.
И Нил идёт. Он ощущает, как сердце наполняется кровью, причиняющая ему адскую боль. Стыдно, страшно, неловко. Эндрю не должен из-за него не спать..он не ребенок и сам в силах справиться со своей грустью, но почему-то ему так хочется быть сейчас тут.
Эндрю не медлит и мгновенно прижимает Нила к себе. Грубые, но столь нежно качающиеся пальцы, плавно скользят по волосам Нила, и в этом простом жесте заключается вся забота, которую он может предложить.
Он позволяет Нилу уткнуться себе в шею и обнимать себя, одним лишь взглядом давая знать:: «Да, Нил, да».
Эндрю не говорит ничего, потому что знает, что этого не нужно. Он готов остаться с Нилом целую вечность, не давая мыслям окутать его полностью. Он даст и обеспечит Нилу безопастность, переступит и побороет собственные страхи, лишь бы почувствовать, как Нил расслабляется в его объятиях.
И это помогает.
Мысли все куда-то улетучиваются. Нил прислушивается к размеренному сердцебиению Эндрю, считает удары про себя и крепче впивается в чужую спину пальцами.
Тᴇᴨᴇᴩь Ниᴧ ᴨᴏниʍᴀᴇᴛ Эндᴩю.
Пᴏниʍᴀᴇᴛ, ᴨᴏчᴇʍу ᴇʍу ᴛᴀᴋ нᴇᴏбхᴏдиʍᴏ ᴨᴏᴩᴏй ᴛᴀᴋ убᴇдиᴛьᴄя, чᴛᴏ Ниᴧ – нᴇ ʍиᴩᴀж. Чᴛᴏ ᴄᴇᴩдцᴇ Ниᴧᴀ ᴨᴏ-ᴨᴩᴇжнᴇʍу ᴄᴛучиᴛ, чᴛᴏ ᴏни ᴩядᴏʍ и ɜдᴇᴄь, жиʙыᴇ и нᴀᴄᴛᴏящиᴇ.
И ᴛᴏᴧьᴋᴏ ᴛᴀᴋ, ʙ ᴏбъяᴛиях, нᴀᴨᴏᴧнᴇнных дᴧя ᴏбᴏих нᴇᴨᴩиʙычныʍ ᴛᴇᴨᴧᴏʍ и ᴨᴏниʍᴀниᴇʍ, ᴏни нᴀхᴏдяᴛ уᴛᴇɯᴇниᴇ дᴩуᴦ ʙ дᴩуᴦᴇ.