Я вот сегодня была по приходу Маарона Пустынника Сирийского. Это храм, затерянный среди домов в самом центре Москвы — с трудом вообще его нашла. Насколько же дружный там приход! Каждый, как пчёлка в улье, делает своё дело. И как человек, который бывает много где, я это сразу считываю и понимаю: здесь именно как в большой семье. У каждого есть своё послушание, и он вкладывает частичку своего сердца, тепло своих рук — в общий дом.
Вот, понимаете, если рассматривать нашу жизнь как большой цветник, где каждый посадит один цветок, мы будем жить в саду. В цветущем саду! Не в райском, но в саду. Поэтому если вы знаете, что рядом с вами живёт мама, которая работает на трёх работах и не успевает с детьми... Я часто брала других детей гулять, очень часто! Меня всё время видели то с тремя детьми, то с четырьмя, и я находила для этого время. Всё равно ведь идёшь со своим ребёнком.
Я старалась это делать — друзей Фёдора всегда брала. Многие даже думали, что у меня четыре мальчика или три, потому что их мамы были в тот момент заняты: кто-то похоронил мужа, кто-то был в депрессии, кто-то работал. И даже это уже помощь! Если вы, не знаю, по воскресеньям будете брать какого-то ребёнка, с которым не гуляют, с собой на прогулку — может быть, это вообще будут самые счастливые воспоминания в его жизни, кто знает?
Я вот, например, вспоминаю, что у нас жил такой дедушка. Он был… ну, короче, не здоров психически. А я была таким одиноким ребёнком — я росла не в своей семье, то есть я росла с бабушкой, тётей, дядей. И об этом очень часто вслух говорили соседи: «безотцовщина», «мама её отдала на воспитание»… Вы знаете, мне тогда не казалось моё детство несчастливым, но сейчас, оглядываясь, я понимаю, что, в принципе, такое детство не должно быть у детей. Да, это не претензия и не обида к родителям, так сложилось.
Ну так вот, одно из самых тёплых воспоминаний моей жизни — это то, что когда я выходила во двор, там часто сидели бабушки, которые, как во всяких мемах и анекдотах, говорили: «Здравствуй! Ну что ты, Ира, то с кем-то не поздоровалась...» Хотя меня всегда учили громко здороваться. А ещё был вот этот дедушка Юра, его звали Георгий . Мы с ним собирали фантики, фольгу из конфет (которые были раньше в конфетах, не знаю, сейчас есть или нет — фольга в конфетах, что-то даже не припоминаю). И мы из них делали рюмки, всякие столовые приборы — вот так, знаете, вокруг пальца оборачивали фольгу и делали.
Я вот помню, что во всём этом я была очень счастлива. И понимаете, сколько людей жило в моём доме, в хрущёвке — очень много! Всех я вспоминаю по-разному: соседи и соседи. А вот его я вспоминаю с теплом. Он умер давно, а я его до сих пор пишу в записках — можете себе представить? Он сидел на лавке, и мы вместе с ним делали такие вот рюмочки, чашечки, тарелочки из фольги. Вот это воспоминание для меня тёплое. В сердце.
Быть чьим-то тёплым воспоминанием, быть чьим-то ответом на молитвы, быть чьим-то лучиком в одиночестве — это, наверное, одно из самых больших благословений Божиих в нашем мире.
Поэтому, друзья, с Богом! Я вам желаю обязательно найти то место, где мы сможем просто отдавать Богу что-то — не своим близким (не мужу, жене, детям, родителям), а тому, кто просто нуждается. И этот человек, я говорю, может просто жить рядом с вами. Стоит только посмотреть.