Мне больше не шестнадцать, представляете? И, судя по всему, никогда больше не будет. Как шутят миллениалы, «несите мне тонометр».
Юля приехала в гости, мы открыли белое сухое, подъели остатки болоньезе. Кое-кто, не будем показывать пальцем, кричал, что никогда в жизни готовить не будет. А вот что замужество животворящее делает.
Обсудили работу, деньги, путешествия, мужчин. А потом не выдержали и включили Фараона. Вино закончилось, и мы потянулись за брютом, который остался ещё со свадьбы.
«Скр-скр-скр-скр, в мертвых найках», — мы раскачивались с Юлей в такт битам и орали песню 2014 года. Песню о том, что нам больше не то что не шестнадцать — даже не тринадцать.
Вк показал воспоминание: с девочкой из Лицея НИУ ВШЭ, моей дражайшей альма-матер, зафрендились восемь лет назад. Восемь лет назад я сдала вступительные и вырвалась из бибиревского болота к безумным олимпиадникам. Лицеисты в перерыве от подготовки упивались пивной бадягой перед дискотекой и разговаривали на языке постироничных мемов. Ну и слэмиться слэмились — куда ж без этого.
Десять лет назад попробовала покурить среди высоких деревьев на дачном поле. Было гадко, но прикольно: дешевый «Донской табак», вонючие пальцы, горькое горло. Там же поцеловалась с языком. Тоже гадко и прикольно.
Одиннадцать лет назад пришла со школьной (даже не моей школы) дискотеки и ужасно поскандалила с мамой. Как во всех мемах, заорала, что уезжаю к бабушке.
К бабушке, конечно, никто не поехал.
Я собрала плейлист с русским рэпом 2015-х. Слушаю в такси комфорт плюс про сквирт шампанского в лицо, про белый снег и белый треш в бонге Voss.
Кто-то говорит, что богатые тоже плачут. Я скажу: поколение двухтысячных тоже думает, что время никуда не движется и что денег есть только на билет в метро и жженый кофе из «Бургер Кинга» на «Цветном бульваре».
В «Авоську» рядом с домом хожу только за хорошим дорогим алкоголем для готовки. Кажется, скоро меня там примут за интеллигентную алкашку. Ужас ситуации в том, что не за малолетку, которая надеется купить блейзер без паспорта.
Я смотрела на Юлю. Богом клянусь, не верила до последнего, что Юля поменялась внешне. Пока не увидела наши фотки 2017 года.
Мы хорошенько порозовели от вина — как раз чтобы включить Федука с Элджеем на прощание. Потом Юля уехала, я закрыла дверь своей (не родительской!) квартиры, скинула одежду и пошла на кухню курить в одних трусах и думать о неизбежном.
Вечного, кажется, не существует. Мне не шестнадцать. Дедушка недавно назвал меня женщиной. От этого как-то не по себе.
Наутро опохмелилась конфетками с коньяком. Долго смотрела в окно, а потом включила Пошлую Молли — в надежде не знаю на что.
Скоро приедет муж, вечером урок. В холодильнике котлетки и сырники, я сама жарила. В любой момент можно захватить паспорт и купить себе дешёвой гадости вроде «Донского табака» и лимонного «Гаража», чтобы потом заныкаться в подворотне и преисполниться.
Но мне уже не хочется, да и ныкаться давно незачем.
И от этого правда страшно.