Данте холодно наблюдал, как сознание Леона скользит в темноту. Нет, это не конец. Это только начало его осознания, его личного ада, который будет длиться до тех пор, пока Данте не решит, что справедливость восторжествовала. Умереть для него сейчас было бы слишком легко. Это не то, что он заслуживает. Не то, чего хотел Базилио приходя к нему вновь. С презрением он ухватил Леона за волосы и резко дернул его голову вверх. Хруст в шее отрезвил старика, заставив его судорожно вздохнуть.
— Не смей отключаться,
Леон. — прошипел Данте, его голос был полон ненависти, отвращения и приторного, самого искреннего удовольствия от того, что
Тремблею плохо, от того, что он молит его закончить свою жалкую, никчемную жизнь. Впрочем, когда охотнику надоест, все и придет к этому исходу, но явно не сейчас.
Кровь заливала пол, смешиваясь с грязью и пылью, образуя мерзкую багровую лужу. Леон тяжело дышал, его тело сотрясалось от судорог, а глаза бессмысленно блуждали по потолку. Он больше не пытался сопротивляться, понимая, что это бессмысленно. Он просто ждал конца, молясь о скорой смерти.
– Т□ просишь меня убить тебя, Леон? – прошептал Данте, его голос был тихим, но в нем слышалась угроза. – Э□ □ было бы слишком просто. Смерть – это конец, в твоём случае это начало конец тому что происходит сейчас. А ты не заслуживаешь к□нца. Ты заслу□ □ваешь страдания. И я буду тем, кто принесёт тебе эти страдания и □ □ □ □ □ □.
Речь становится всё более невнятной с каждым новым словом. Кажется, что Базилио говорит двумя разными устами, но, может так и есть, просто Леон этого не видит. К счастью.
– Я м□г бы убить тебя сейчас.
Руки отпускают грязные, покрытые рвотой, кровью и другими телесными жидкостями волосы, которые полностью закрывали чужое лицо.
– Но см□рть была бы слишком легким наказанием для тебя. Ты будешь жить с этими ш□амами, как с вечным напомин□ □ием о том, что ты с□ □лал. Ты будешь жить, зная, что я всегда буду рядом, следя за тоб□й. И каждый р□з, когда ты будешь дум□ть, что тебе удалось убежать, я б□ду появляться из пус□ □ты, я бу□у по□ □ □ □ться в любой удобный □ □мент, чтобы нап□мнить □ □ □ □ о твоих гре□ □х.
Рука выпускает из железной хватки нож, кладя его совсем рядом с лицом Леона, кладя так, что острие лезвия было всего в паре миллиметров от кожи
старшего. Базилио такой же крепкой хваткой схватил его за больные плечи, которые совсем недавно проткнули, заставляя лечь на левый бок. Он слышит тихие всхлипы боли и тяжёлое, томное дыхание, но не видит никакого сопротивления. Ну, минусов в этом и нет. Так даже лучше. Лучше, чем если бы он продолжал пытаться кусаться, царапаться... Рука вновь потянулась к ножу, разрезая и без этого потрёпанное временем и обстоятельствами пальто, приводя его в непрезентабельный вид. Вряд ли Тремблей сможет зашить его обратно. Он продолжал истязать Леона, поддерживая его в сознании шоком и болью. Стоило тому дольше чем на секунду закрыть глаза, ему тут же давали пощёчины, щипали за израненные участки тела, или тянули за несчастные волосы. Данте не давал ему ни минуты покоя, ни секунды забвения. Каждый новый порез нёс в себе определённый смысл. Это были не просто первые попавшиеся под руку участки тела, которые можно было изрезать, это была тонкая, искусная работа. Такие же шрамы были и на чужом теле, на теле Данте. С каждым новым движением лезвия по телу
Тремблея, охотник смеялся только сильнее, громче, еще более жестоко, чем раньше.