– Тоже не лучшее состояние. Но могло быть и хуже, – ответил Нотт, потирая затылок.
──── ──── ──── ──── ────
Мадам Помфри скользнула в палату. Ее взгляд, холодный и пронзительный, обжег нас, прежде чем она бесцеремонно вручила каждому склянку с отвратительным зельем от головной боли. «И ни звука! Вам необходима тишина, как воздух,» – отрезала она и исчезла, оставив нас наедине с тоской и болью.
──── ──── ──── ──── ────
Жидкость обожгла горло, но вскоре я почувствовала, как мучительная пульсация в висках стихает, словно отступающий прилив. Наконец, тишина, долгожданная и желанная, окутала меня. Я закрыла глаза, надеясь провалиться в спасительную бездну сна.
Спустя пару томительных дней нас, к великой радости, выпроводили из больничного крыла. Я рвалась в гостиную Гриффиндора, подальше от этого запаха лекарств, пропитавшего все вокруг, и неусыпного надзора мадам Помфри. Квиддичный сезон был безвозвратно испорчен, но я была жива, цела… и почти невредима. А это, в конце концов, главное. Вернувшись в башню Гриффиндора, я вдохнула полной грудью запах дома: тепло камина, пестрая толпа знакомых лиц, гомон голосов – все это казалось невероятно уютным и живым после стерильной, выхолощенной тишины больничного крыла. Гермиона, с криком бросилась обнимать, а Рон, верный себе, тут же засыпал вопросами о злополучном матче.
──── ──── ──── ──── ────
Вечером, устроившись у камина в кругу друзей, я невольно вновь пережила тот ужасный миг падения. Квиддич – это не только пьянящий азарт победы, но и безжалостный риск, коварные травмы. В тот вечер я дала себе клятву быть осторожнее, осмотрительнее, внимательнее к знакам судьбы.
Несмотря на то, что квиддичный сезон был временно заморожен из-за капризной погоды и, как шептались, проклятого бладжера, жизнь в Хогвартсе бурлила своим чередом. Уроки, домашние задания, перешептывания на переменах, тайные вылазки в запретные секции библиотеки – все шло по накатанной колее.
Вскоре главным предметом обсуждений среди учеников стала предстоящая вечеринка, организованная то ли гриффиндорцами, то ли слизеринцами, то ли какими-то таинственными энтузиастами. Сама идея совместных посиделок казалась абсурдной, учитывая вечную, непримиримую вражду между факультетами. Но всепоглощающее любопытство взяло верх. В назначенный вечер гостиная Гриффиндора преобразилась, утонув в зелено-золотых оттенках, а столы ломились от изысканных угощений.
──── ──── ──── ──── ────
Первыми, как и следовало ожидать, появились слизеринцы. Драко Малфой, Пэнси Паркинсон и Блейз Забини держались настороженно, словно дикие звери, загнанные в клетку, но вскоре, опьяненные царящей атмосферой, освоились. Напряжение спало, как только началась игра в правду или действие. Даже самые заклятые враги хохотали до слез над нелепыми заданиями и неожиданными, порой шокирующими признаниями.
Вечер пролетел, как одно мгновение. Незаметно для себя я оказалась рядом с Теодором и Пэнси, за столиком у камина. Искры, словно озорные эльфы, плясали в камине, отбрасывая причудливые тени на наши лица. Теодор, обычно немногословный и замкнутый, оживленно рассказывал какую-то невероятную историю о своих приключениях в библиотеке. Пэнси, к моему удивлению, внимательно слушала, иногда вставляя колкие, но вполне дружелюбные комментарии. Я ощущала странное, непривычное чувство комфорта в этой неожиданной компании.
Постепенно разговоры становились все более личными, откровенными. Мы делились своими страхами, мечтами, несбывшимися надеждами. Теодор признался, что всегда восхищался безрассудной храбростью гриффиндорцев, а Пэнси – что устала от постоянного давления и изнурительной борьбы за превосходство. К концу вечера я почувствовала, как между нами возникла какая-то особая,хрупкая связь.Впервые за долгое время я увидела в слизеринцах не врагов, а просто людей, уязвимых, со своими собственными проблемами и заветными мечтами.
#𝐏𝐎𝐒𝐓