В газете "Нью-Йорк Таймс" вышла статья-расследование о роли США в непосредственных боевых действиях на российско-украинском фронте. Речь идёт не о каких-то предположениях, а о вполне конкретном участии американцев с "паролями, явками, фамилиями". Итоговый смысл расследования - США фактически находятся внутри конфликта и принимают самое активное участие как в конкретных эпизодах боёв, так и при планировании масштабных операций.
Материал интересен тем, что помимо всего прочего частично отвечает на главный вопрос конфликта - почему нам не удалось сокрушить ВСУ в первые и последующие месяцы и годы СВО.
Меня в первую очередь всегда интересовала военно-техническая сторона этой проблемы и только во вторую - морально-психологические факторы боёв и сражений, хотя эти две стороны любого военного конфликта всегда идут рядом, взаимодействуя и влияя друг на друга.
Мои выводы из публикации несколько отличаются от выводов авторов расследования, которые вынесены в отдельную статью, так как базируются на более профессиональном понимании некоторых деталей военного дела. В военной разведке любые выводы опираются на достигнутые результаты и должны нести в себе скрытый смысл перспективы изменения результата, если поменяются количественные показатели его сформировавшие.
Так вот, нынешнее положение ВСУ, их состав и способность противостоять нашим войскам были сформированы передачей им от США порядка 10 тыс.ПТУР "Джавелин", 3000 ПЗРК "Стингер", около 300 артсистем М777 и 40 РСЗО "Хаймерс" с высокоточными боеприпасами и ракетами, в т.ч. АТАКМС. Этого хватает чтобы пока не проиграть окончательно, но мало для их победы.
Во-вторых, на всём протяжении конфликта американцы контролировали объёмы поставок и номентлатуру в зависимости от ситуации на фронте. При наличии наших успехов, с течением времени расширялась и линейка вооружений по качеству и возможностям (точность, дальность). Вместе с тем, объёмы поставок из арсеналов всегда сверялись с сохранением боеспособности собственных ВС США, могли дать гораздо больше, но уже в ущерб себе.
В-третьих, наиболее уязвимые для ВСУ направления прикрывались с привлечением ресурсов союзников. Воздействуя на Черноморский флот британскими средствами удалось вынудить его к перебазированию и снизить его роль в конфликте в целом.
В-четвёртых, по мере эскалации поставок современных вооружений росла и роль использования американских разведданных при применении боевых систем. Американские советники фактически превратились в операторов этих систем, участвуя во всех этапах боевого цикла. Информирование трансформировалось в боевое управление в он-лайн режиме. Это касается как артиллерийских, так и ракетных систем, сопряжённых с центрами боевого управления. Поэтому, когда американцы временно приостановили эту работу, это сразу сказалось на интенсивности и точности их применения. Однако, говорить о полном подключении ВСУ к американским глобальным системам контроля, управления и целеуказания пока преждевременно, этого ещё не произошло.
В-пятых, главные проблемы с американцами у ВСУ возникли в процессе планирования операций, выборе направлений и распределении имеющихся ресурсов. Трения между военными и политиками, а также внутри высших военных штабов вызвали негативную реакцию со стороны США. По мнению американцев политические амбиции стали влиять на качество и целесообразность военных решений. В этом состоянии общая ситуация подошла к сегодняшнему дню.
В целом, проведённое расследование и его публикация явно на руку нынешней администрации. Оно показало степень вовлечённости прежних властей в противостояние с РФ, что даёт Трампу возможность говорить о вероятности большой войны и необходимости снижения градуса этого противостояния. Вместе с тем, что особенно важно для военных профессионалов (в том числе наших), исследование косвенно наводит на мысль, что если приведённое количество поставленного вооружения смогло в целом уравновесить ситуацию на фронте и не дало ему развалиться под нашим давлением, то в случае удвоения поставок ситуация может в корне поменяться. Впрочем, Трамп, похоже, делать этого не намерен.