Продолжаю рубрику «Что я читаю». Сегодня речь пойдет о дневниках известного советского критика Владимира Лакшина «’Новый мир’ во времена Хрущева».
«Новый мир» времен Твардовского - именно так принято называть самый, пожалуй, плодотворный период в длинной истории этого журнала, первый номер которого вышел в далеком 1925 году — ровно 100 лет назад. Журнал, безусловно, легендарный. За всю свою долгую жизнь он справедливо заслужил славу самого значительного «толстого литературного журнала. Владимир Лакшин, игравший при главном редакторе А.Т.Твардовском роль ведущего критика-идеолога, публикуя во времена перестройки свои дневники за 1953-1964 гг., привязал их ко временам Хрущева, а не Твардовского, хотя упоминаний самого Никиты Сергеевича в записях Лакшина совсем немного. Но, безусловно, эпоха Хрущева отразилась в том, имена каких писателей редакции удалось выявить, пробить и дать устояться на страницах журнала. В первую очередь речь идет о произведениях А.Солженицына, И.Эренбурга, В.Гроссмана, Б.Можаева, Ю.Домбровского, В.Некрасова, Г. Владимова, В.Войновича и многих других. Увы, многие авторы «Нового мира» уже в 1970-х будут вынуждены покинуть СССР и станут потом полноценной частью «русского зарубежья».
Помимо фиксации литературных процессов, которые шли на глазах В.Лакшина, дневники эти интересны прежде всего своей откровенностью. Представить себе, что кто-то вел бы подобные записи всего 10-20 годами ранее довольно трудно, если, конечно, этот кто-то не был сознательным самоубийцей. В дневниках подробнейшим образом отражена история публикации «Одного дня Ивана Денисовича» А.Солженицына, даются личные оценки как самому Александру Исаевичу, так и «друзьям и недругам» Ивана Денисовича.
Но все же главным героем дневников Лакшина стоит признать именно Твардовского, благодаря авторитету которого «Новый мир» не только во времена Хрущева, но и во времена раннего Брежнева, до самого удушения журнала в 1970 году, оставался символом всего лучшего, что было создано писателями того времени. Ниже – небольшие отрывки из этих записей:
16.XI.1963. Подробнее, чем прежде, [Твардовский] рассказал о последней встрече со Снастиным. Удивлялся его недалекости и говорил, что невольно дошел до крика, объясняясь с ним. «Нам сообщили статистику. В Москве столько-то тысяч абортисток до 16 лет. А это все ваши Эренбург и Аксенов виноваты»… Александр Трифонович возражал ему, говорил, что кое о чем с Эренбургом мы спорим, но это не такой писатель, чтобы за него все переписывать.
25.XII.1963. Ю.Бондарев звонил мне сегодня, что его фильм («Тишину») разрешили. Министр Романов «плакал», а, как известно, эти люди плачут лишь с разрешения начальства.
25.II.1964. Ходили с Александром Трифоновичем к Лесючевскому [критик, по доносу которого были посажены Борис Корнилов и Ник.Заболоцкий – М.Д.]… Твардовский сдерживался как мог, но в конце концов вспылил. «О каких пустяках мы спорим!.. Вы не верите партии, хотя говорите, что защищаете ее интересы, не верите советской власти, если думаете, что она пошатнется от издания такой книги… Жалкий вы человек!» - и пустил напоследок по-русски чего я даже не ожидал. «Пойдемте, Владимир Яковлевич! – провозгласил он и сам толкнул дверь, не прощаясь с растерянным Лесючевским. «Ноги моей больше тут не будет», - прибавил он и прошел сквозь строй испуганных просителей и потрясенных секретарш величественно, как Несчастливцев в «Лесе». Я следовал за ним подобно Аркашке.
#что_я_читаю