Акси слабо махнула рукой, открывая шторы. Мягкими движениями своих костлявых рук она открыла окно. Из него подул приятный, прохладный воздух, шторы задвигались под воздействием ветра. Она встала напротив окна, сложив руки у подоконника, глядя на звезды. Ее глаза сверкали, но от них необыкновенно чувствовалась пустота.
Акси всегда была довольно эмоциональной, веселой. Но ее сильно терзали мысли о прошлом, которого она почти и не помнит, лишь отрывками.
Она не любит свое прошлое. Или, по крайней мере, то, что знает о нем. О войне, о лицах ее семьи, о голосе матери, что кричала ей что то, прежде чем она шлёпнулась об пол, переставая дышать. Акси не помнила — сколько ей лет тогда было? Но она явно была слишком юной, чтобы остаться одной, без семьи и близких. всех убили. В тот самый день — в день начало войны. По крайней мере, она думала, что в тот день и погибли все те, кого она знала. Она не сильно помнила их, но были фотографии, в которых запечатлены какие то монстры и юная Акси, ещё без проклятия, была обычным маленьким монстром. Ещё другая фотография, с ее семьёй. Она хранила и очень любила эти фотографии. Акси часто вспоминала свое прошлое — ужасное, болезненное и одинокое. Ее терзали эти мысли, чувство вины, что не смогла спасти никого, кого любила. От этого часто болел череп — вероятно, рог рос от этого. но это, кажется, не останавливало Акси, она все думала, вспоминала, размышляла.
Она села на подоконник, через плечо глядя на звезды. Ее взгляд опустился на рамку с фотографией, Акси взяла ее на руки и принялась разглядывать ее. Эта фотография была с Ари — ее хаски — и с Олеандром, или как его называла Акси, Оли — ее лучшим и единственным другом. Она очень его ценила — он был единственным, кто принял ее, как монстра и очень был ей близок. Он постоянно ее навещал, часто оставался у нее на ночевках. Акси невольно улыбнулась фотографии — на ней Оли и Акси беззаботно лежали на снегу, смеялись, а между ними довольная Ари, купающаяся в снегу. Акси отлично помнила этот день — тогда было холодно и очень весело.
Все глубже копаясь в мыслях и воспоминаниях и она не заметила, как к ее ногам подбежала Ари, весело виляя хвостом, и как к ней кто то подошёл. Почувствовав чьё-то присутствие, она очнулась от своих мыслей и сначала взглянула на Ари — она весело улыбалась — а затем наверх, где стоял Олеандр с тортом в руках, в котором ярко горели свечи. Акси моргнула несколько раз — а в честь чего собственно торт?
Точно. Ее день рождения.
Она не праздновала его, после того, как осталась одна. Могла петь себе под нос «С днём рождения меня», но в общем его не праздновала. В календаре этот день был отмечен, просто, чтобы она не забывала, но даже не подписывала его, как свое день рождение. А с появлением Олеандра, она стала каждый год его праздновать, или, скорее, он праздновал. Каждый раз делал ей подарки и покупал, или делал сам, тортики с свечами. Ей было очень приятно и ей нравилась его забота.
Акси взглянула на торт, шоколадный торт с клубниками, ее любимый, затем на Оли. Глядя на его милую, наивную улыбку, растянутую на все лицо до ушей, она мысленно усмехнулась. Он что то говорил о поздравлениях, что рад, что их дружба все ещё длится и все в этом роде. Акси лишь глупо улыбалась, смущаясь.
—..Задувай свечи и загадывай желание, Звездочка. — произнес рыжеволосый парень, протягивая двумя руками торт к лицу Акси. Он всегда говорил эту фразу в конце своих поздравлений. «Звездочка» — любимое и, скорее, единственное ее прозвище, который использовал только Оли. Акси улыбнулась и вновь стала копаться в мыслях — в этот раз, чтобы придумать желание.
А чего хочет Акси?
Она хочет жить настоящим. идти дальше, с Ари и Оли, и отпустить свое прошлое. Хочет не вспоминать его — болезненное, ранимое. Хочет, чтобы проклятие исчезло, вылечилось, но она не может найти для него хоть что то, что помогло бы ей. Она умирала каждый раз, ее череп трескался все больше. Она не хочет, чтобы Ари и Оли видели ее, когда она умрет от проклятия, не хочет, чтобы они видели ее мучения.