Всем здравствуйте. Стёпа на самом деле сказал, что у нас свободный формат, свободный кругу и стол, поэтому я, наверное, просто хотел бы рассказать, что для меня есть поэзия Введенского, что для меня есть Введенский, и в чём его актуальность и вечность для меня. Была затронута тема насилия, смерти, убийства. И для меня эта тема в поэзии Введенского, как мне кажется, она выходит на первый план. Наш круглый стол озаглавлен цитатой из «Очевидец и крыса» — «Мы не верим, что мы есть». И это достаточно показательное стихотворение, как мне кажется, особенно на тему смерти у Введенского, потому что, ставя сначала сомнение в вере бытия, он убеждается в нём и он убеждается в нём через убийство. Можно твой листочек? Вот Настя, я так посмотрел, у неё очень хорошая есть фраза. Сейчас, где она там? «Концы и начала. В Введенском чаще всего мир разворачивается, чтобы потом полностью свернуться». Вот. И для меня Мир Введенского, он начинается со смерти и заканчивается смертью. И до смерти, до убийства есть вот это напряжение невера в бытие, невера в то, что мы есть. А потом... Потом происходит, что происходит, и вот эта дырка, дырка в небытие, дырка в пустоту, дыра, она отрезвляет всех, но при этом пугает, устрашает, и начинает происходить абсурд, страх, паника. Но при этом, как сказал Стёпа, это всё начинает происходить в наиреальнейшем мире. То есть после как раз-таки смерти начинается осознание самого реального. Вот. Ну, например, вот «Очевидец и крыса» до первого убийства он:
«Мы не верим, что мы спим. Мы не верим, что мы здесь. Мы не верим, что грустим. Мы не верим, что мы есть».
В конце же уже вопрос о вере не ставится:
«Мы не верим, что мы спим, мы не верим, что мы дышим, мы не верим, что мы пишем, мы не верим, что мы слышим, мы не верим, что молчим».
Вот, и это просто как показатель. В целом, во многих произведениях Введенского есть вот это вот кольцо: напряжения, смерть, начало наиреальнейшего, смерть и снова напряжение. Ну как-то так, и поэтому для меня, наверное, поэзия Введенского и его наследие, оно актуально не только сейчас, оно актуально и до него было, и после. Ныне и присно, и во веки веков. Помимо того, что в поэзии Введенского была постоянная тема смерти, которая отрезвляла и которая приносила всегда реальное, это было и в его жизни, есть прекрасные слова, сложенные Введенским в небольшой абзац под названием «Заболевание сифилисом, отрезанная нога, выдернутый зуб»:
«Почему я так боюсь заболеть сифилисом или вырвать зуб? Кроме боли и неприятностей, тут есть еще вот что. Во-первых, это выносит в жизнь часовой ряд. Отсюда начинается система отсчета. Она более страшная система отсчета, чем от начала рождения. Там не помнишь. То есть у всех. Страшность того никто не ощущает. То все празднуют. День рождения и именины. Тем же мне и страшно было пребывание в ДПЗ, едва. Тут еще плохо то, что это было что-то безусловное, окончательное и единственное. И состоявшее, и настоящее»
Как бы, вот это мировоззрение Введенского, оно переходит в поэзию и вот эта смерть, она уже убирает вопрос веры, есть мы или нет. Она ставит нас перед фактом. Всё, мы есть, ребята. И единственное, что остаётся, нам ждать следующей смерти, чтобы снова пришло напряжение и чтобы снова стал вопрос о том, есть ли мы.