Слёзная поэма
Я плачу, я рыдаю, рвусь на части
Только лишь припомню смертный час
Когда они невозмутимо и без тряски
И вечер, и весь день мне что-то говоря
Мне говорили об искусстве сложном
Набрать карман чужих тактовиков
И об искусстве также и несложном
Созданья проклятых своих стихов
И сидя на коленях перед добрым ликом
Неузнанных и узнанных сердец
Я ехал в поезде судьбы великом
Порвавший свой билет в один конец
Мне притчу как-то раз поведал гномик
О пересбыте воровских зеркал
А я, подобно де́дам молодёжным,
Скомкав платок, платок комкал
С сегодняшнего дня приемлю схиму
Отныне никакого торжества
Ни совести, ни знания традиций,
Ни авторского веского стыда
Нет повести печальнее на свете
Чем вся история стихов моя
Такая эпигонская, побритая навеки,
Такая беспонтовая́
Последние потрачу я движений силы
Столь грациозных, точных, молодых
На бытование скукоженной гориллой
На вжатие себя в себя поддых
Поэт у буковок своих прощенья просит
Угробленных под жерновами дней
Когда их скраю бездны в ряд построил
И говорил он, не чертя полей
Поэт номер один уж скоро сам приникнет
Ведь знает, перед кем он пал в должок –
Водите гусеничек, кисок, пчёлок, птичек –
И склонит голову за страшный свой грешок
Простите, дорогие, ценные коллеги
Ведь дело всё не в вас, оно во мне
Да и чего вы это, в самом деле,
Ведь ризонька моя лишь только мне
Есть лучше люди, лучшие поэты
Их знайте, им же радуйтесь, она иль он
Прости же, род, коллапс поэту
Он знал, на что идёт, престанет он
Любовь моя, прости меня за музу!
За все её кульбиты и пострел
Господь, прости Советскому Союзу!
За то, что Сталин меня съел