Ленивый писатель с ленцой и полуулыбкой тащил в студию плётки, каждая словно обещала отдельную историю боли и наслаждения. Леакси, деловая и собранная, уже оформила аренду уютной студии для БДСМ-сессий: полутёмный зал, приглушённый свет, мягкие стены, запах кожи и тонкий привкус электричества в воздухе.
"Письма из рая" — ироничная, но старательная — ловко пристёгивала Сексти к массивной кровати. Щёлкали замки наручников, скользили ремни, пряжки затягивались с умелой любовью к процессу. Сексти выглядела так, будто её судьба давно была предрешена — покорная, дрожащая, но с какой-то затаённой искрой в глазах.
Лея, ни слова не говоря, взяла плётку. Несколько аккуратных, размашистых взмахов — кожа Сексти заполыхала розовыми следами. Шлёп — и в воздухе застыла дрожь, сладкая, томная, как воздух перед грозой. Сексти сдерживала стоны, стиснув зубы, её тело выгибалось, ловя каждый удар, как благословение.
Тефид подошёл с верёвками — мягкими, но крепкими. Он обвязывал Сексти медленно, любовно, как завязывают редкий подарок. Узлы ложились на кожу ровно, надёжно, подчёркивая беззащитность омежки. Она теперь была их игрушкой, их произведением искусства.
А Герцог? Герцог со знанием дела выкладывал на столе целый арсенал: зажимы, вибраторы, кляпы, веревочные хлысты и игрушки, которые с первого взгляда даже не распознаешь — детские тут точно не найдёшь.
И в стороне, с лисьей ухмылкой, Лисий Дворик вместе с Палатой Шизофреника наблюдали весь спектакль. Смеясь, подначивая, споря между собой, они не могли отвести взгляд, пока Сексти, одна против культа, принимала всё, что ей уготовили — гордо, яростно, до последней капли гордости.
Сексти не просто ебала этот культ. Она делала это так, что даже стены дрожали.