«Эндрю и Кевин, лучшие друзья, если их можно так назвать. Всегда вместе, всегда защищают друг друга. Есть общие интересы, которые они вместе делают. Также у них есть общий друг, Нил Джостен, парень, что на 2 года младше парней. Он всегда таскался с ними, будь то поход на речку или опасную заброшку. Они всегда рядом. Но порой за Нилом замечались некие вспышки злости и ревности..?
Началось всё это с момента, когда Миньярд и Дэй отдалились от младшего, не брали его с собой, игнорировали. Это и вызывало злость на ребят, а ревность проявилась позже, когда Эндрю слишком близко находился к Кевину, забирая всё его внимание на себя.
Джостену это не нравилось, он хотел внимания, но выпрашивать его на коленях рыжик не собирался. Он решил тоже уйти в игнор, начиная избегать парней в ответ.
Первым это изменение заметил, на общее удивление, сам Кевин. Пусть ему и трудно было это признать, но он очень сильно привязался к этому неугомонному монстрику. И ему было больно видеть, как тот страдает в одиночестве.
И вот, очередной вечер, когда Дэй и Миньярд вышли на прогулку. Они стояли за углом дома, бурно обсуждая ребят со двора и события дня. И всё бы ничего, если бы они не стояли очень близко друг другу, начиная обсуждать тему о любви.
В этот момент как раз мимо проходил Джостен, он услышал лишь часть разговора, но его мозг автоматически сложил все пазлы и дал сигнал тревоги.
Выронив из рук жестяную банку из-под лимонада, он что есть что рванул оттуда подальше.
Кевин, услышав грохот, выглянул из-за угла и заметил быстро отдаляющуюся фигуру Джостена. И не сказав ни слова Эндрю, побежал за рыжиком.»
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки кроваво-красного и пылающего оранжевого. Длинные тени от высоких деревьев падали на выложенную плиткой дорожку, ведущую к маленькой, уютной лавочке во дворе. На этой лавочке, чуть подаль друг от друга, сидели Нил и Кевин. Воздух, ещё тёплый от летнего дня, был наполнен ароматом только что скошенной травы, сладковатым и немного терпким, и каким-то особенным, предвкушающим волнением, витавшим между ними, невысказанным, но ощутимым.
Кевин, парень с тёмными, как смоль, волосами, небрежным жестом откинул прядь с лица. Его лицо, обычно сдержанное и строгое, было немного задумчивым, в нём читалось лёгкое беспокойство.
Ведь когда он наконец-то смог догнать Джостена, то увидел его заплаканное лицо. Решив, что это всё из-за его близкого общения с Миньярдом, которого Нил, возможно, ревновал к нему, темноволосый заговорил.
— Твой парень со двора, это Эндрю… — начал он, его голос был тихим, почти шёпотом, — …это он? Слушай, я с радостью отступлю, не буду мешаться. Серьёзно. Дерзай, у тебя всё получится! Я просто… хочу быть уверенным, что у тебя всё будет хорошо.
Нил, обычно тихий и сдержанный, парень с глубокими, голубыми, как океан, глазами и чуть растрёпанными рыжими волосами, вдруг резко выпрямился. Его обычно спокойное лицо исказила гримаса внутренней борьбы, и слова вырвались из него словно пробка из бутылки шампанского, сбивчиво и неожиданно:
— Да не Эндрю у меня не будет, а тебя! Сдался мне твой Миньярд! Пусть он катиться к черту.
Кевин замер, широко распахнув глаза. Его легкая улыбка исчезла мгновенно, сменившись ошеломлением, чистым и полным, смешанным с лёгкой растерянностью и… недоверием. Тишина повисла между ними, густая и напряжённая. Даже шелест листьев в ветвях старых деревьев казался слишком громким в этой тишине.
— Что… что ты сказал? — еле слышно прошептал он, его голос дрогнул, чувствуя, как жар заливает его лицо, поднимаясь от шеи к вискам. Он уставился на Нила, пытаясь разглядеть в его глазах хоть что-то, что могло бы пролить свет на его странные слова.
Нил опустил голову, его пальцы нервно теребили сухую, выгоревшую на солнце траву, торчащую между досок лавки. Он чувствовал себя неловко, словно его неожиданное признание обнажило его перед Кевином, показало его настоящего, неопытного и ранимого.