Дожевывая последние дни февраля, в трепетном оцепенении бегал я по врачебным процедурам. Мне казалось что скоро сдохнет зима и я вместе с ней. Кровь текла из меня, ночами я смотрел передачи про рак. Отыграв приличный концерт, я спешил потратить деньги на обследования. КТ, МРТ, колоноскопия с пропофолом, рентген с барием. У меня нашли грыжу в желудке и казалось что игра на саксофоне теперь под вопросом. Февраль терзал. Сил выносить зиму не оставалось, детское самозаклятие на лучшую жизнь доводило до исступления. К счастью, обследования не находили серьезных заболеваний. И от усталости я просто сидел вечерами на диване. Черное окно.
А потом наступил солнечный день. За Питерскую зиму забываешь что это такое. Утром я вышел в магазин первый раз подышать светлым теплым воздухом. Нежность его так же неумолима как мрак холодных вечеров. В очереди на кассу передо мной стоял озадаченный мужик. Он считал мелочь на ладони, ему не хватало на хлеб. Очередь начала огрызаться на него, смутившись мужик быстро удалился. А когда я вышел из магазина со своими пакетами, он стоял у входа и продолжал считать мелочь на ладони.
- Может вам хлеба купить? - спросил я. Мужик медленно посмотрел, взглядом больше усталым чем злым, и вдруг отчаянно бросил монеты на снег, развернулся и побежал куда-то в лабиринт дворов. Я проводил его молчанием, а потом побрел домой. В наушниках надрывно пел русский шансон.
Начинался солнечный март, кажется, жизнь собиралась продолжаться. Надеюсь.Дожевывая последние дни февраля, в трепетном оцепенении бегал я по врачебным процедурам. Мне казалось что скоро сдохнет зима и я вместе с ней. Кровь текла из меня, ночами я смотрел передачи про рак. Отыграв приличный концерт, я спешил потратить деньги на обследования. КТ, МРТ, колоноскопия с пропофолом, рентген с барием. У меня нашли грыжу в желудке и казалось что игра на саксофоне теперь под вопросом. Февраль терзал. Сил выносить зиму не оставалось, детское самозаклятие на лучшую жизнь доводило до исступления. К счастью, обследования не находили серьезных заболеваний. И от усталости я просто сидел вечерами на диване. Черное окно.
А потом наступил солнечный день. За Питерскую зиму забываешь что это такое. Утром я вышел в магазин первый раз подышать светлым теплым воздухом. Нежность его так же неумолима как мрак холодных вечеров. В очереди на кассу передо мной стоял озадаченный мужик. Он считал мелочь на ладони, ему не хватало на хлеб. Очередь начала огрызаться на него, смутившись мужик быстро удалился. А когда я вышел из магазина со своими пакетами, он стоял у входа и продолжал считать мелочь на ладони.
- Может вам хлеба купить? - спросил я. Мужик медленно посмотрел, взглядом больше усталым чем злым, и вдруг отчаянно бросил монеты на снег, развернулся и побежал куда-то в лабиринт дворов. Я проводил его молчанием, а потом побрел домой. В наушниках надрывно пел русский шансон.
Начинался солнечный март, кажется, жизнь собиралась продолжаться. Надеюсь.