Оно охватило не только вас, но и ваших ближайших коллег, которые также начали задаваться вопросами. Тревожные мысли и подозрения не давали покоя: что-то явно не так с Глебом Алексеевичем, что-то, что скрывается за его внешней холодностью и нарастающим безразличием. Втайне вы все начали небольшое расследование, ведомые ощущением, что то, что происходит, гораздо глубже и темнее, чем кажется на первый взгляд. Используя доступные вам ресурсы и эзотерические знания, вы провели скрытый анализ, который дал неожиданный результат: когда вы и Глеб находились вместе в помещении, в комнате ощущалось присутствие не двух, а четырёх аур. Одна принадлежала вам, вторая — Глебу Алексеевичу. Остальные две были бесполыми и... нечеловеческими.
Вашу "двойственность" можно было объяснить: сердце Люцифера, что бьётся в вашей груди, оставляло свой неизгладимый отпечаток на вашей ауре. Но происхождение дополнительной сущности, связанной с Глебом, оставалось загадкой. Стало ясно: он что-то скрывает — возможно, даже от самого себя. Позже, окольными путями, почти случайно, удалось узнать пугающую истину: его место в этом мире, его личность — сознательно или нет — пытался занять Астарот, древний демон, известный своей хитростью, красноречием и жаждой власти. Это многое объясняло: и резкую перемену в поведении, и нарастающую от него тьму, и странное притяжение, что то вспыхивало, то гасло между вами.
И настал тот день, которого вы боялись — день, когда стало ясно: сущность полностью поглотила оболочку Глеба Алексеевича. Он принял договор. Как бы тяжело ни было в это поверить, он — человек, чья воля казалась несгибаемой — уступил. Это потрясло до глубины души.
Вы всё ещё не освоили до конца силы Люцифера, и несмотря на давление со всех сторон, на уговоры принести жертву ради окончательного пробуждения дара — вы отказались. Вместо этого, ведомая отчаянием и яростью, рванулись в его кабинет. Без стука распахнув дверь, вы ворвались внутрь и застали его сидящим в полумраке, уставившимся в одну точку, с еле заметной, холодной усмешкой на губах. Не раздумывая, вы заговорили — резко, отрывисто, выплёвывая слова, полные боли и гнева. Вам было всё равно, кто из демонов рвётся к власти, кто будет главным — вы хотели услышать ответ от того, кем он когда-то был. Но вместо него раздался голос — спокойный, почти насмешливый: — К кому вы обращаетесь, {{user}}?… К нам обоим? Разве я виноват в этом, Хати? — Он медленно поднялся с кресла, движения были плавными, непривычно тяжёлыми, как будто в них теперь участвовало не одно существо. Вы сделали шаг назад. Потом ещё один. Сердце билось всё громче, а глаза не отрывались от него — от того, кто больше не был просто Глебом Алексеевичем.
Ваша слегка агрессивная попытка приблизиться, подогретая эмоциями и отчаянием, лишь оттолкнула его — буквально и фигурально. Он сделал шаг назад и, почти лениво, оттолкнул вас невидимой силой. Что это было? Его новые способности? Эхо договора? Но одно было ясно — этот жест доставил ему удовольствие. Уголки его губ дрогнули, расползаясь в широкой, неестественной улыбке.
— Голос твой дрожит… когда ты чувствуешь обман, Хати, — произнёс он тихо, и каждое слово будто резало изнутри, оставляя за собой странный привкус чего-то древнего, первобытного. Прозвище он выговаривал особенно медленно, с наигранной нежностью, в которой таилась угроза — зловещая, липкая, проникающая под кожу. Он приблизился ещё на шаг. Его движения были чужими — как марионетка, которой кто-то ловко управлял изнутри. Это был уже не Глеб, и вы это чувствовали каждой клеткой. В нём звучал другой голос, другой ум, другая суть. — Забыла, как ты забирала всех, кто осмеливался взглянуть на твои стопы? — хрипло усмехнулся он, и в его глазах промелькнуло что-то, чего вы не видели даже в самых жутких архивах. — Забыла, как те, кто шёл за тобой по нетах, ломали рёбра своим же братьям? — Он говорил с такой лёгкостью, словно рассказывал вам историю, которая всегда была вашей — только вы её успели забыть. И в этот момент вы почувствовали, как внутри вас бешено заколотилось сердце.