Вчера на терапии наткнулся на странное, что вроде бы лежало на поверхности, но что я почему-то не замечал. Я тут задумался недавно, что, несмотря на то, что моя основная идентичность - художник, и именно это я считаю своим the призванием, пишу я при этом намного чаще и ненапряжнее, чем рисую. Я думал (и даже в твиттере написал), что это оттого, что я никогда не считал себя писателем as in человеком, идентифицирующим себя через создание художественных текстов, потому что, с моей точки зрения, это вообще не какая-то специальная идентичность; писателем может быть кто угодно. Да, говорил я, есть некий комплекс теории, базовые нарративные структуры, то-се, есть базовые стилистические и логические ошибки, о которых стоит знать, чтобы избегать их, есть, в конце концов, знание языка и чувство стиля… но все это не требует ГОСТов и какой-либо спецподготовки, все это требует только двух вещей: во-первых, много читать (чтобы кормить мозг впечатлениями), а во-вторых, много писать (чтобы учить мозг переводить эти впечатления в понятную третьим лицам без телепатии, удобоваримую форму). Так ты понимаешь, какие истории вызывают у тебя максимальный отклик, какой голос ближе к твоему голосу, какой, в конце концов, твой голос (методом исключения на фоне других), и учишься делать так, чтобы он звучал без искажений. Писать, говорил я, может кто угодно, если у него есть мозг. Это никого ни к чему не обязывает.
Поэтому и к своим текстам я относился (и отношусь) легко. У них есть единственный грейд качества - это должно быть написано так, чтобы мне самому нравилось. Я, в общем-то, просто пишу книжки (и статьи, и диссертацию), которые я, в идеале, хотел бы купить и прочитать - но поскольку, как говорилось в древнем меме, мои вкусы специфичны, никто, кроме меня, их для меня не напишет, вот и приходится самому. А многолетний опыт работы переводчиком и редактором позволяет плюс-минус трезво оценивать, а не зря ли оно мне нравится, вылавливать и исправлять те самые базовые ошибки и ломать те самые базовые нарративные структуры в нужных местах, а не на авось, чтоб хрустело (литература as demolition, вмешательство в сырую материю слова as demolition - это интересная метафора вообще).
А вот в рисовании, во всяком случае, в моем восприятии, существует некий внешний ГОСТ - академический рисунок, перспектива, анатомия, теория цвета, композиция, вот это вот всё. Надо либо закончить худграф с отличием, либо уметь все так, как если бы ты закончил худграф с отличием, говорит мне моя голова. И потому каждый раз, когда я сажусь рисовать, я делаю это со звериной серьезностью: я как бы доказываю себе, что если я и не достиг этой планки, я, по крайней мере, настойчиво к ней продвигаюсь (и у меня есть пруфы). В моей графике, как я заметил, практически не стало игры.
Я думал, что дело в этом (хотя отчасти, безусловно, оно в этом), но потом до меня как дошло… а ведь писать-то я системно учился всю жизнь. Сколько я себя помню, я сочинял истории. Потом слова “фанфик” еще не было, а фанфики уже были, и я их писал. Потом я писал статьи, писал в бложек, писал черновик романа, писал черновик еще одного, писал сценарии комиксов, читал море критики, море литературоведческого анализа, писал рецензии, переводил, редактировал, учил других переводить и редактировать, изучал внутреннюю механику нарративов как антрополог и фольклорист. И, в общем, неудивительно, что я способен создать текст, который будет довольно точно передавать то, что у меня в голове, а после трезво сказать себе, плохой он получился или хороший (и без катастрофизации и отчаяния улучшить его, если он такой себе). Я этому обучен. То есть писать-то, выходит, учиться все-таки надо. И я учился. (Что не отменяет, впрочем, того факта, что самая тягомотная, унылая, дженерик хуйня, которую я когда-либо читал, была - за редким исключением - написана выпускниками Литинститута или профессиональных creative writing курсов.)