В фандоме довольно популярен хэдканон, что боггартом Драко был его отец, Люциус. Но как к этой теории не подкати, она рассыпается под минимальным набором фактов из канона, где черным по бумаге неоднократно описывается, что Люциус Драко обожал, и Драко его ценил, и мнение папы было очень важно для него. Недаром отец должен был услышать обо всем, что происходило с сыном. Потому оставим Драко в покое — он рос в действительно дружной любящей семье, и неважно, как эта семья относилась к посторонним.
Но вот у кого боггартом действительно мог оказаться отец — это Снейп.
Просто представьте.
Маленький мальчик. Маленьким мальчикам полагается видеть ролевую модель в лице отца, а его отец — его худший кошмар. Потому что он вечно орет, вечно пьет, вечно воняет табачным дымом, а может и тумака отвесить, если подвернулся под руку, а у него настроение плохое.
В совсем нежном возрасте Северус, от двух до трех лет, как и все дети, тянулся к папе, но ответной ласки не встречал — только глухая непробивная стена, рык и ор. Почему так? Потому что Северус — сын ведьмы. Ведьмы, магия = плохо. Отродье ведьмы = плохо. Можно только догадываться, что творилось с Тобиасом Снейпом, когда его сын начал проявлять магические задатки (почему Снейп не стал при таком раскладе обскурусом? Вероятно, отец не наказывал его за магию и не заставлял ее подавлять, и, вероятно, это была заслуга Эйлин).
Потому к четырем годам Сев научился бояться и избегать его, общаясь только с матерью. Которая пыталась уберечь и сына, и брак, насколько это было возможно. В результате чего ее отношения с Севом могли быть, мягко говоря, прохладными. "Не сюсюкай, не возись с ним" — чтобы не разозлить мужа. Ласки, нежные поцелуи, крошечные подарки украдкой, потому что это ее сынишка, и она его очень любит. Словом, всё условия для взращивания нервозного, тревожного ребенка.
Далее. Пусть Снейпы и проживали в маггловском шахтерском захолустье (бедняжка Эйлин!), их убогим домишкой вполне мог заинтересоваться боггарт. Во-первых, в нем точно было много темных щелей, комодов или шкафов, где уважающий себя боггарт мог комфортно разместиться. Во-вторых, здесь жили целых полтора вкусных волшебника — взрослый и ребенок, которые гораздо аппетитнее магглов и не умирают от разрыва сердца, если что.
Представляем дальше. Северусу пять или шесть, боггарт облюбовывает его комнату. Почему именно его? Потому что шумный маггл реагирует не так, как нужно. Под винными парами все свои воплощенные страхи он списывает на белую горячку, вырубается и наутро ничего не помнит. Не разгуляешься. Женщина владеет палочкой и неприятным заклинанием. А вот ребенок — ребенок отличный просто. Он плачет и кричит так долго, сколько нужно боггарту, и существо успевает спрятаться до момента, когда по скрипучей лестнице начнут раздаваться торопливые шаги матери или раскатистый рев пьяного в стельку отца с требованием, чтобы ребенок заткнулся.
Боггарт, как классический монстр-под-кроватью, поселяется в комнате мальчика. И именно форму его отца он принимает, чтобы вытащить из маленького Северуса нужные эмоции в достаточном количестве.
Как это выглядит для ребенка?
Едва за матерью, пожелавшей ему сладких снов, закрывается дверь, Северус с носом ныряет под одеяло. Раздается тихий скрип дверцы шкафа. Или, для разнообразия, скрип половиц под кроватью. Боггарт без устали пробует новые формы, которые дадут больше страха, потому в первые секунды выползает в виде чего-либо, что хоть когда-нибудь пугало Сева. Змея, многоножка, странный дым, страшной формы облако пепла из трубы, непонятной формы тень, старое жуткое пальто, брошенное на стул так, что похоже на тело без головы, рычащий соседский пёс — список бесконечен. Закончив с прелюдией, боггарт трансформируется в беспроигрышную свою версию — Тобиаса.
Маленький мальчик, весь день получавший нагоняи от отца (в хорошие дни — просто игнор), слышавший его брань с матерью, теперь остается один на один в полутемной комнате с перекошенным от ярости лицом Снейпа-старшего, чудовищной вонью алкогольного перегара и "ты мерзкий выродок, отродье, тебя нужно было в колыбели придушить и