Две заметки про Хана, написанные в какие-то дни этой зимы
Искусство маленьких шагов — это когда я с Ханом гулять иду. Он тянет во все стороны, а я: не-а. Стоим. Потом делаем шаг. Если тянет, что есть силы, снова стоим. И так шаг за шагом. Медленно. Вообще-то зима на улице, лёд. А если я ногу сломаю? Учимся ходить медленно и осторожно.
Прониклась словами кинолога, с которой мы поработали год назад: "Он может быть вашей поддержкой, а не очередной проблемой, которых в жизни полно."
— Ты моя поддержка, — напоминаю Хану, когда мы спускаемся по лестнице навстречу к приключениям.
Хан летит, поскальзываясь на ступенях. Его это ничуть не смущает.
Нам есть чему поучиться у животных. В частности, у Хана.
Иногда, когда ему становится скучно, мы превращаем кормление в игру — я беру из миски таблеточку корма и кидаю. Хан ловит. Порой долго не получается поймать — таблеточки маленькие и юркие. Но он не отчаивается и каждую ловит с прежним упорством и желанием весело похрустеть. Я им восхищаюсь.
У Хана можно научиться и тому, как просить внимания. Он никогда не сдаётся. Ложится рядом и поскуливает, пока мы не заговорим с ним. Или уходит в другую комнату и зовёт оттуда. Знает, что мы придём. И мы обязательно приходим.
***
Я написала: "Скоро буду", поставила два красных сердечка и отправила сообщение. День почему-то вышел тяжелым — так бывает почти всегда, когда делаешь совсем мало.
Чем я занималась? Вымыла накопившуюся посуду, отметив, что чайных ложек в выдвижном ящике на кухне уже не осталось. Чистые были, но лежали на сушилке, а когда я берусь разбирать её, то сразу же мою посуду, и заполняю снова. Ещё погуляла с Ханом, дважды. Открываю в себе новый слой любви — на этот раз не стопроцентно безвозмездной, в этот раз он немножко моё спасение. Чувствую, как во время прогулок с ним тяжесть внутри меня сбрасывает вес. Мне вдруг хочется бегать, говорить по-испански, стоять на снежном сугробе с Ханом столько, сколько ему захочется — я хожу в самой тёплой одежде и толстых розовых варежках, чтобы не пришлось бежать домой, как только заледенеют пальцы. Я разговариваю с Ханом, спрашиваю, куда он торопится и чем озабочен — Хан не отвечает. На улице он совсем другая личность, не то что дома. Дома, где каждый угол знаком, мало что вызывает у него интерес, а на улице каждый сантиметр рассказывает историю, дай только себе труда принюхаться. Этим он и занимается. Живёт свою собачкину жизнь.
Сообщение доставлено. Я гадаю: сварились ли уже макароны, которые я попросила на ужин?