Пролог. ”Портрет Дориана и Грея„
Последние несколько недель прошли, как в тумане — черном, как дым от пепелища. Он много плакал, запирался от слуг и все чаще мучился от бессонницы, порой впадая в крайне агрессивное состояние... Он не мог больше находиться среди людей — визиты сочувствующих друзей выводили его из себя, но за закрытыми дверями кабинета под пристальным взглядом Портрета, ему становилось ещё невыносимее.
И мучились все, кто видел его таким: боль растекалась чернилами по лицам друзей и знакомых, отравляла, как яд, пока... Однажды это не закончилось.
Он вышел на рассвете из дома с каким-то письмом, а вернулся ночью, но уже без него. Кому оно было адресовано, и что в нем было, не знал никто из слуг...
«...Я многое должен был Вам сказать ещё раньше, Бэзил, но как-то не пришлось.
Я понимаю, что обходился с Вами просто отвратительно на протяжении многих лет, но это ничуть не отражало моих истинных чувств к Вам. Вы также дороги мне, как некогда был дорог лорд Генри. Вы — мой друг, всегда им были и будете...
Помните нашу первую встречу, Бэзил? Спелое утреннее солнце, неподвижный душный воздух и аромат цветов... Я закрываю глаза и вижу Ваш дом и аккуратный цветущий сад. И Вас на скамье. Вы тогда переживали не лучшие времена и пытались вернуть себе любовь к живописи, подыскивая натурщика... Увидев меня впервые, Вы особенно впечатлились моей внешностью, но затем почему-то сказали, что я совершенно не подхожу для того, чтобы писать с меня портреты. Признаться, меня это тогда так разозлило.
От Вас я всегда слышал больше колкостей, чем добрых слов. Вы были нелюдимы, черствы, но гениальны. Вы говорили, что я — ваш Аполлон, но клянусь, что это Вы меня вдохновляли, а портрет... Знаете, мой портрет получился гораздо красивее меня самого, но только теперь мне это действительно нравится. Он — мое прошлое. Те апельсиновые весенние вечера, в которые я позировал Вам, походы в театр с лордом Генри, долгие зимние ночи, камин, чашка чая... Наши поездки в Париж, жгучая и грешная молодость, дружба, разлука — все это в этом навечно молодом лице.
Мне нравится иногда подолгу любоваться этим своим отражением из прошлого. Не из чувства самовлюблённости, но ради ностальгии.
Бэзил, не знаю, кем бы я стал, если бы в то утро вы прогнали меня – мальчишку – из своего сада.
Я обязан вам всем, что имею.
Жаль, что я не успел Вам это сказать, пока Вы ещё были рядом. Жаль, что уже никогда не скажу.
С любовью и вечной памятью,
Ваш Дориан Грэй.»