#woo_nanny Эпизод 9 💗
*в предыдущем эпизоде*
«Уён-и, только не вздумай попытаться заменить им папу!» — обеспокоенная просьба Ёнджуна до сих пор звенит в ушах.
Не то что бы он собирался, но проницательность друга выявляла подобные мысли куда раньше, чем Уён успевал их осознать самостоятельно. А ведь именно о детях он думал, пока читал статью, посвященную некогда известному артисту театра Кан Ёнхо, супругу не менее известного продюсера Чхве Сана. Много слов о его сценических успехах и сопутствующие фото, на одном из которых высокий и статный омега запечатлён в компании совсем молодого и до безумия счастливого господина Чхве. Если верить статье, Ёнхо оставил сцену сразу после рождения первенца — Юнхо — и посвятил себя семье. О рождении других детей нигде не упоминалось в силу приватности жизни семьи Чхве-Кан. Возможно, именно поэтому о смерти Кан Ёнхо написано мало: дата — почти пять лет назад — и «скончался после продолжительной болезни в медицинском центре Асан» как пояснение. Ниже было прикреплено смазанное фото господина Чхве, рассматривать которое Уён не стал из уважения к чужому горю, хоть автор статьи его проявить не удосужился.
Тяжёлые мысли не давали Уёну уснуть до утра, из-за чего большая часть сборов теперь посвящена попыткам скрыть следы бессонной ночи. А времени у него не так уж и много. Стрелки часов уже отмерили восемь утра, а в доме господина Чхве нужно быть к девяти, чтобы собрать детей и отвезти в бутик, где им подберут костюмы для банкета. А потом ещё как-то попытаться уследить за тремя мальчиками на банкете.
— Это будет очень длинный день, — бурчит себе под нос Уён, попутно пытаясь совладать с заедающим дверным замком.
Если бы не самокат, который он теперь паркует прямо в своём тесном гошивоне из-за неизбежности кражи с общей парковки, Уён бы плюнул на этот замок и уже давно шагал в сторону метро. Поживиться всё равно там нечем — все самые дорогие вещи он надел на себя. Но из-за самоката всё же приходится победить противный механизм и со всех ног бежать на станцию.
— Добрый… Оу…
Дверь снова открывает Хонджун, но в этот раз его улыбку быстро сменяет недоумение.
— Вчера вы были как-то пободрее, господин нянь.
— Доброе утро, господин дворецкий! — загнанно дыша отвечает Уён. — Если покажете мне, где взять стакан воды, то увидите фокус с чудесным преображением.
— Присядьте лучше на диван, я сам о вас позабочусь.
Уён даже не успевает открыть рот, чтобы возразить, настолько быстро дворецкий подходит к графину, стоящему на журнальном столике, и наливает стакан воды.
— Я вам обязан жизнью! — омега жадно набрасывается на воду.
— Я это запомню, — улыбка на губах дворецкого хоть и хитрая, но совершенно безобидная. — О! Вы и правда выглядите свежее!
— Прохладная вода творит чудеса, господин Ким!
Уён действительно чувствует себя намного бодрее и свежее, но чтобы закрепить эффект, уже самостоятельно наливает себе ещё один стакан.
— Итак, мне подняться к детям или что?
— Нет, сначала, — от внимания омеги не ускользает то, как расширяются ноздри собеседника. — Так, сначала вы идёте со мной.
— Что-то не так? — Уён поднимает на Хонджуна испуганный взгляд.
— Господин Чхве вчера забыл упомянуть, но в этом доме, как и в каждом из домов в этом и других похожих районах, все используют специальные пластыри, чтобы скрыть свой феромон. Конечно, вы можете почувствовать ароматы парфюма, например, господин Пак, кажется, купается в своём любимом «чёрном опиуме», — фыркает Хонджун. – Но вот естественные все стараются скрывать.
Уён задумчиво кивает. Он слышал, да и в дорамах видел, что в высшем обществе демонстрация феромона — дурной тон, но предпочитал относиться к этому как к дурацким сплетням.
«Неужели дети тоже?»
У Чонхо и Ёсана феромон ещё не проявился, поэтому им скрывать нечего, чего не скажешь о Юнхо. Вчера Уён никакого аромата от него не почувствовал, видимо, для детей подобные правила исключений не имеют.
— Сейчас я обеспечу вас пластырями и потом уже пойдём к господину Чхве, он вам расскажет всё о тайминге сегодняшнего дня.
продолжение следует...