🤩🤩🤩🤩
несмотря на все озвученне всеми нами но. Мое мнение неизменно.
сцена интима с Дмитрием для меня: доза.
Когда в сценарии тезисно прописывается сцена, почти всегда есть сноска ее оттенка. Вы никогда не увидите этого в тексте, но при внимательном прочтении — прочувствуете.
Я не поленилась спуститься в ад — в коментарии на других каналах (естессна) и почитала о чем пишет народ. Отметила для себя повторяющийся триггер — доминирование. Значит, именно так большинство считало: сцена окрашена в подчинение.
Что ж. Давайте разложим.
Доминирование — не про равенство. Оно про подчинение. Но вот в этой сцене все не совсем так. Здесь нет доминанта.
Так Лэйн же… газ? Разве нет?
Газ. Конечно.
Но не только Лэйн 😏
На поверхности — будто бы она ведет. Ее голос, ее просьбы, превращенные в команды. Но каждый раз, когда он двигается, каждый раз, когда он следует — это не подчинение, это выбор. Он позволяет ей вести. Потому что доверяет.
И в ту же секунду он берет в свои руки. Он держит крепко. Жестко. Точно. И она — отдается. Потому что ему можно.
Он говорит: "фактически это ты подо мной" — и в этой фразе нет бравады. Это признание. Это истина. Они оба ведут. Они оба следуют. Они оба внутри этой сцены — равные, оголенные, настоящие.
Это не просто про страсть. Это про доверие. Про близость, в которой сильный становится уязвимым. Про согласие, в котором жесткость — это не насилие, а забота в другой форме. Про тот момент, когда любовь — это не только ласка, но и сила, направленная на того, кто может ее выдержать. Именно потому сцена такая мощная. Потому что она про равное. Про нее. Про него. Про них.
Я сильно переживала за эту сцену. Очень хотела читать про жесткого Дмитрия. Но грань жесткости — тонка. Переступить ее крайне легко.
Многим не хватило: лишних стонов, шепота на ушко, нежных слов, признаний. «ты мне дорога», «я скучал», «где ты была».
Да и мне тоже не хватило. Утопично, не правда ли?
Но позвольте продолжить такой мыслью: Вам бы хотелось, чтобы он поцеловал ее нежно? Чтобы прошептал, как она ему дорога? Чтобы она сделала то же в ответ? Чтобы они выдохнули и наконец поговорили о пережитом?
Возможно. Наверняка. Это ведь прекрасно.
Но ответьте себе на один вопрос: За что вы любите "Реквием"?
разве не за мир, где нет черного и белого. Где мораль разбивается о правила выживания. Где на ногах героини растет пушок, а после долгого дрейфа по затопленному Нью-Йорку ей хочется не обнимашек, а в туалет. Как же это называется?
Реализм. Жизненность.
И теперь ответьте себе еще на один вопрос: А в вашей жизни секс — это всегда про кинематографичные фразы?
Да, мы читаем, чтобы получить то, чего нет в жизни. Сказки. Прекрасные сказки. Сценарные поцелуи и идеально поставленные слова. Но "Реквием" — не про сказки. Он про жизнь. Про правду. Про телесность, неловкость, контраст. И именно поэтому он так сильно цепляет.
Секс в ж жизни — не как в кино. Он бывает разный. Рваный. Грубый. Тихий. Неловкий. Иногда без слов. Иногда — вместо слов.
Так и здесь.
И в этой сцене нет одного доминанта. Есть равные. Они разного роста, разного возраста, с разной силой. Но на равных. В доверии. В страсти. В предельной, почти священной честности тел.
И как вы уже знаете, я не просто кричу «гениально» — я люблю подкреплять любой смелый довод первоисточником.
Так вот. Если бы Саша хотела дать нам сладкую, безопасную сказку — она бы дала им любовь в той самой комнате, на кровати в Адаме. Там, где все мягко, где тихо, где можно было бы прошептать «люблю» и прикрыть друг друга пледом.
Но это не та история. Реквием — это не роман с лавандовыми простынями.
Это — про апокалипсис. Про голод, страх, рвущиеся нервы и кожу, натянутую на сухожилия. Про то, что выживает не добрый, а сильный. Про то, что любовь случается не там, где красиво, а там, где возможно. Где успел. Где смог. Где наконец-то рядом.
Именно поэтому их первый секс — не в комнате, а в фуре. Без простыни, без воды, чтобы принять душ после случившегося.
Потому что так ближе к реальности. Здесь «я люблю тебя» звучит не губами, а телом.
(1 часть из 2)