Друзья, тг-канал временно превратился в площадку анонсов - но это потому, что я плоховато распределяю свои ресурсы, и все мои публичные мероприятия спрессовались в один апрель))

🎬 Итак, сегодня в 19:15 встретимся на Ленфильме поговорить - не опять, а снова - о доке. Опорные точки знакомые: правда / вымысел, режиссер / герой, камера / метод. Но в этот раз обойдемся без классики (пожалуй, но не обещаю), потому что разговор приурочен к показам Эха премии Дзиги Вертова на Ленфильме. Покажут четыре фильма. Они разные, но все четыре как будто участвуют в одном диалоге о том, где границы между моим и чужим, между прошлым и настоящим, между человеческим и природным и - шире - между естественным и искусственным, культурным. Расписание показов по ссылке - не пропустите.

🎬 Во вторник 22 апреля в Doctrina et Nobiles наконец-то поговорим о польском кинематографе «морального беспокойства». Почему «наконец-то»? Потому что эти фильмы не дают мне покоя аж со второго курса университета, когда я написала про них первую в жизни курсовую по кино.
Снятые в конце 1970х картины Вайды и Занусси кажутся мне чертовски актуальными именно сейчас. Они обнаруживают в себе некоторую меланхолию, местами даже упадничество, безвременье - и вместе с тем указывают на то, как постепенно, почти незаметно расчищается место для нового. С новым проблемы, конечно, потому что непонятно, каким оно будет, это новое; ясно только, что как раньше уже невозможно. Я уже пробовала подсобрать свои мысли по этому поводу в текст, и опубликовала небольшое (и очень странное для меня самой) философское эссе в последнем номере «Логоса» про гедонизм и декаданс (наверняка на сайт скоро выложат pdf). На лекции, конечно, будет шанс развернуться)

🎞️📚 👀 На этом в текущем сезоне всё: время смотреть фильмы, писать запоздалые посты про сериал “Adolescence” и фильм «Под огнём», задумчиво-нежно восхищаться дочитанной только что книжкой Кио Маклир, переворачивать новые страницы и снова жать на кнопку “play”. Возможно, будет что-то ещё в конце мая-начале июня, но это не точно.

Немного летнего бэкстейджа вместе с настоящим в солнечный апрель: десять месяцев назад я ещё вовсю складывала слова в предложения, превращая в книжку свой любимый курс «Эволюция неигрового кино».

Ну и вот - напечатали! Пахнет типографской краской и свежей бумагой, в эти выходные поедет на ярмарку «Нонфикшн» в Москву, с 15 апреля будет на прилавке «Порядка слов» и чуть позже - на прилавках других книжных.

Презентация будет в «Порядке слов» 15 апреля (это вторник) в 19:30. Расскажу про книжку, а потом можно будет остаться смотреть забавный и занятый «Таблоид» Эррола Морриса (про фильм тоже немного расскажу) Регистрация тут.

Всегда и у всех бывают кадры, которые просто висят в голове и в памяти какое-то время. Не дают покоя. У меня так было со взглядом Артавазда Пелешяна из фильма "Молчание Пелешяна" Пьетро Марчелло (2011). До сих пор помню, как под эпичные аккорды "Время, вперед!" Свиридова на меня молча смотрит достаточно пожилой человек, снявший что-то совершенно не поддающееся объяснению, захватывающее, ни на что не похожее.

Кажется, к 2025 году мы очень хорошо научились молчать. Не помалкивать, а именно молчать - как в разговоре между близкими людьми, когда тишина не менее звучна, чем проговариваемое слово. Наши пространства отмечены пустотами: вот дом, где жила моя подруга; вот улица, по которой я гуляла с теми, кого больше здесь нет; вот здание, в котором я когда-то работала.
Когда-то мне хотелось обнаружить в кино возможности высказывания, зоны аффекта, точки надежды: мне хотелось, чтобы там что-то было. А теперь я больше думаю о том, чего в кино нет - или, во всяком случае, оно не обнаруживается там прямо, сразу, сходу, в зоне прямого высказывания или прямой репрезентации. О том, что западает в монтажных склейках, забалтывается во вдруг сбивающейся речи, остается за рамками кадра, стирается - но оставляет следы.

Приходите 8 апреля в 19:00 послушать про то, как и о чем молчит документальное кино. Поговорим об этом под эгидой онлайн-платформы «Пилигрим» и нового кинофонда, который скоро объявит о начале своей деятельности. Адрес такой: ул. Мира, д.3, БЦ Троицкий, оф.416. Регистрация через бота: @Piligrim_fund_bot

P.S. Не исключаю возможности, что док вообще молчать не умеет. Вот вместе и посмотрим ;)

Приходите 25 марта в 19:00 во Французский институт поговорить про кино Аньес Варда! Я люблю Варда: мне она кажется искренней и доброй, вдумчивой и тонкой, меня завораживает это сочетание женского, киношного, материнского, фотографического, вымышленного и настоящего в одной фигуре. Мне нравится, как Аньес смотрит в камеру, как она её держит, как говорит за кадром в своих фильмах. Хочу поделиться с вами этой искренней симпатией)

Посмотрите этот чудесный танец из фильма «Яблоки» Христоса Нику (2020) - и пусть в вашей жизни всегда будут находиться вдохновение и силы танцевать: может, сначала смущенно и как будто неуверенно, а потом самозабвенно и в кайф 🥰

Так сказать, по просьбам подписчиков и для порядка - «Субстанция» (Корали Фаржа, 2024). И заодно анонс лекции про кринж в кино.

Прекрасный кинокритик и моя дорогая подруга Яна Телова заметила, что не хочется видеть в «Субстанции» критическое высказывание. Мне почему-то удалось посмотреть таким способом "Анору" - и совсем не удалось увидеть так "Субстанцию". Я и правда долго не могла договориться сама с собой по поводу этого фильма, потому что он мне не понравился, но куда-то всё же попал, создал переживание и запомнился - а это всегда повод для подумать. Давайте попробуем.

"Субстанция" показалась мне вторичной и претенциозной. Восторг от первых кадров с шейпингом (слово из 1990х, из моего детства - купальники на лосины, гетры, "бедро и ррраз, и двааа", Синди Кроуфорд красиво машет ногой в телевизоре, мама повторяет, я тоже хочу) сменился разочарованием в сцене, где продюсер телешоу смачно чавкает креветками. Я уже морщилась от всасывания макарон в "Жизни Адель" и многочисленных прихлебываний чая в российском кино. Ну сколько можно? Да, выдающийся крупный план, примечательный цветокор, всё работает - но как-то, знаете, устало... От этой усталости я и страдала первый час, попутно ругая себя за снобизм: видно же, что кино вышло весьма искусное. Оно сделано, и в этом его плюс и минус одновременно. Плюс - потому что эта бинарная логика между, с одной стороны, молодой девицей с крутыми ягодицами и блеском на губах как будто из каталога Avon - и жутковатой старухой, помноженной на изобилие отвратной, недоеденной жратвы (вспоминается короткометражка "Этажом выше" Вильнева), выстроена и выдержана до самого конца. Минус - потому что эта конструкция лобовая. У меня такое чувство, что зрителей в таком случае держат за дураков, простите. Вместе с тем я прекрасно понимаю, что в 2024 году такой ход вполне себе можно расценивать как выворачивание клише наизнанку - и тогда это снова неплохо. И всё же, эта простая форма ведь сделана для того, чтобы попасть в повестку, и это ну очень поверхностно - опять нехорошо.

Такие диалоги внутри собственной головы и раздражение (то ли от фильма, то ли от диалогов...) преследовали меня какое-то время. А потом я вдруг перестала лениво полулежать на диване и весьма напряженно уставилась на экран - и так просидела до конца. Кажется, дело было в пальце, который маркировал неизбежность разложения. Я ждала сцен с Деми Мур, превращающейся в сморщенную кожу, изъяны, кровоподтеки, жиденькие волосики на лысеющей голове, водянистые глаза на выкате, ссохшиеся губы, сгорбленную спину и отказывающие конечности. Распад. Это такое странное чувство - смотреть на то, что пугает, даже ждать этого, смотреть с ужасом и не иметь внутренних сил отвернуться от экрана. Распад тела, когда сознание еще живо: вы никогда этого не боялись? Я - да. Пожалуй, это и было то самое попадание - и поэтому фильм для меня состоялся.

Финал прекрасный, я искренне хохотала. На этом месте я окончательно перестала раздражаться и вспомнила свою мысль о том, что в современности кинематографические клише в руках режиссеров нередко работают как прием. Они возвращают нам наши собственные ожидания, инвертируют банальность, превращая ее в элемент зрелища, выхолащивая аффект, как будто уже невозможный в условиях бесконечных повторов и сгенерированных в Midjourney котиков, которые улыбаются жутковатой улыбкой (кто-то вообще этому умиляется?! Я уже в рилс не захожу, чтобы не ужасаться). В конце концов, что не банально в 2025, и почему бы это не признать и не посмеяться?

Эту последнюю мысль - только без "Субстанции" - буду разворачивать в лекции "Пошлость и кринж в кино: дурной вкус или эстетический прием?" на фестивале НИЭЛИТНИМАСС в среду в 12:00 в АТС на Некрасова 3-5. Покажу много танцев, блесток, смачных поцелуев и красных роз - приходите! Билеты тут.

Я уже всех достала со своим педагогическим оптимизмом, но он всё ещё жив 😂 более того, не только у меня!

Смотрите, вот прекрасная Уля Мартьянова делает в любимом Доме кино курс по истории кино для подростков (14-18 лет). Поскольку целевая аудитория курса живет со мной в одной квартире и у Ули он уже учился, то рекомендую смело - так сказать, из первых уст. Хватайте ваших братьев, сестер и прочих юных людей в возрасте 14-18 лет, и пусть заполняют анкету - дедлайн 9 марта.

Все обсуждают «Оскар», не будем выпадать из трендов)

Немножко поговорили с ребятами про победившую «Анору» Шона Бейкера. Ребятам фильм не понравился: ругали сценарий, банальность сюжета, актерскую игру Эйдельштейна, и вообще - не интересно смотреть.

И вот об этом «не интересно» я задумалась. Мы знаем, конечно, фильмы, в опыте просмотра которых скука является ключевым переживанием. Умеем про них говорить, можем смотреть, даже получать удовольствие - или ограничиваться вежливым пониманием, что это и зачем. «Анора» явно на такой статус не претендует, а выглядит как вполне зрительское кино, которое как раз должно увлекать. Я думаю о том, что такое «интересно»: это когда в сюжете неожиданные повороты? Когда тема, которая цепляет? Когда актер, который симпатичен, и просто нравится на него глазеть (честно вам скажу, мне нравится глазеть на Юру Борисова)? Когда стиль выдающийся? Когда ломаются каноны?

Я, честно говоря, пропагандирую зрительскую наивность - без кокетства, я сознательно отключаю позицию специалиста (насколько это возможно), когда смотрю кино. Оно ведь не для теоретиков снимается)) Мне интересно во всех выше перечисленных случаях, и «Анора» точно не вызвала у меня скуки. Это и правда простое кино, но в этой простоте, кажется, можно увидеть какую-то ценность. Особенно в эпоху, когда вся сфера репрезентации дико переусложнилась.

Я могу сейчас накрутить на «Анору» метамодернизм и новую искренность (но вроде уже поднадоело, да?) / актуальную повестку про женщин, мигрантов, социальное неравенство и стереотипы (вроде очевидно, да?) / про стилистику, которая наследует немного cinéma du look, немного кино девяностых (наверняка это уже сделали до меня). Вопрос: зачем? А точно ли это нужно?

«Анора» не кажется мне каким-то крышесносным или значимым фильмом (но я на «Оскаре» в целом таких не припомню). Ценность её простоты - в наивности, которую Бейкер на всех уровнях транслирует. Такое, знаете, «просто кино». Местами милое. Местами бесячее. Не без шероховатостей. Но это кино ни на что не претендует (в отличие от адово претенциозной, на мой взгляд, «Субстанции»), предъявляет само себя как форму какого-то давно позабытого удовольствия. Я когда его смотрела, вспомнила, как в 1990х мы с родителями ходили в видеопрокат и брали там «Красотку». Хорошо же было)

P.S. Кадр к посту не из «Аноры», конечно)) Это из «12:08, к востоку от Бухареста» Корнелиу Порумбою (2006). Фраза срезонировала ;))

Продолжается неприлично неспешное досматривание премьер-2024. Посмотрела «Субстанцию» - вы хотите пост, или вы уже сто раз всё обсудили?

Но пост не про «Субстанцию», а про понравившийся мне фильм «Падение империи» Алекса Гарленда.

Я люблю ладно скроенное кино. Такое, знаете, в котором всё на своём месте и всё работает.

«Падение империи», конечно, стоило перевести так, как назван фильм в оригинале - «Гражданская война». Чем-то он напомнил мне «Зону интересов» Глэйзера, хотя снят совершенно иначе. Пожалуй, сходство - в частичном отказе от прямой демонстрации событий на экране. Война у Гарленда предстает в виде своих неизбежных следов: брошенные машины на дорогах, пожарища, стычки, окровавленные тела, мародерство. Это война, увиденная наблюдателем. Иногда - через объектив фотоаппарата, иногда - за миг до того, как камера поднята к глазу, иногда - в режиме изумленного рассматривания из окна машины или даже остекленевшего (в русском нет существительного, аналогичного глаголу "уставиться"), застывшего взгляда прямиком на ужасное.

Я дописывала это предложение и поняла, что мне не хватает слов, обозначающих "смотреть" и "взгляд": тех, что есть, маловато для разных вариантов, фигурирующих в фильме. Видимо, язык сам подсказывает, что именно меня зацепило. Это, действительно, разборки с вИдением. Война здесь фигурирует в постоянном балансе между видимым и невидимым: вот разорение, боль, смерть, а вот - локации, в которых о страшном будто не вспоминают. Вот участники и жертвы боевых действий, а вот те, кто живет здесь же, но никак не вовлечен.

По сюжету четверо военных корреспондентов в альтернативной версии современной Америки едут через разоренную страну взять интервью у президента, который вот-вот проиграет войну. Признанная женщина-военкор Ли Смит (почти как Ли Миллер, снимавшая освобождение Парижа, лагерей Бухенвальд и Дахау и за увиденное и снятое поплатившаяся жестоким ПТСР) скептически поглядывает на молоденькую коллегу, как будто тестирует: сможет или не сможет та стать военным фотографом, выйти в позицию наблюдателя, продолжать жать на затвор фотоаппарата, когда все вокруг жмут на курки. Камера Гарленда постоянно фиксирует взгляд. Эти герои не просто смотрят вокруг - они выбирают, что зафиксировать, чтобы те, другие, которых здесь нет, увидели войну.

Это слово - война - постоянно звучит в фильме. У меня было стойкое ощущение, что оно отдавалось в ушах болезненным рефреном (какое знакомое ощущение, как хочется его забыть). Но война здесь - не событие, о котором рассказывает фильм; про нее вообще ничего не понятно: кто за кого из-за чего и почему, а главное - зачем? Война - повод для того, чтобы двинулся сюжет фильма, возникли коллизии, начали происходить события, но этот повод постоянно присутствует. Она всё время здесь, хотя фильм не про нее, она врывается в экран, вылезает из летней зелени, то и дело напоминает о себе. И угрожает, конечно - всегда смертью.

Фильм Гарленда строится на странных отношениях между журналистами и войной, которая для них является и объектом запечатления (что, кажется, предполагает дистанцию), и реальностью (что никакой дистанции не предполагает) одновременно. Мне кажется, "Падение империи" - фильм о том, как настойчиво война требует взаимодействия с собой. Она хочет, чтобы ее фотографировали, чтобы о ней вопрошали, ей покорялись и с ней соотносились, она хочет действовать и быть реальной, всегда быть реальной, а не только на картинке. Это фильм не про войну, но именно она там - главная героиня. Она агентна и смотрит на нас, хотя нам может показаться, что мы - всего лишь проезжающие мимо наблюдатели.

Пока я думаю над тем, выкладывать ли пост про «Падение империи» Гарленда, сделаю анонс хорошей книжки хорошего автора про хорошего режиссера.

Марат Шабаев, редактор Кинопоиска и дорогой коллега, написал книжку про Скорсезе, чьи фильмы прекрасно знает и - что не менее важно - искренне любит. Уже можно бежать за ней в Порядок слов и Подписные, или в интернет-магазин Сеанса.

А вообще круто, что как-то одновременно многие мои друзья и знакомые стали писать не просто статьи, а большие тексты. Мне в этом видится движение жизни, а это всегда радостно.

Неспешно досматриваю пропущенные в 2024 премьеры - и пишу свои соображения: многие из вас спрашивали.

«Каникулы», реж. Анна Кузнецова, 2023

Пропущенный сеанс на «Послании к человеку»-2023 обернулся наваждением: посмотреть «Каникулы». Так же было с «Одним маленьким ночным секретом» Мещаниновой: я так ждала возможности его увидеть и так много слышала, что ожидание, кажется, меня слишком сильно подогрело. И фильм понравился мне меньше, чем мог бы.
Поэтому я опасалась смотреть «Каникулы» - и зря. У этого фильма не было шансов мне не полюбиться.

Две женщины - завуч (построже и постарше, но это только поначалу; шикарная Полина Кутепова) и руководительница театрального кружка (помладше и поотвязнее, но только на вид; Дарья Савельева тут просто❤️) везут на фестиваль в Сочи школьный театральный кружок с тонкой постановкой о любви. Жюри занудствует, аплодирует кондовым постановкам про Питера Пэна и в целом не демонстрирует признаков человеческого. Подростки как обычно: влюбляются, драматизируют и страдают. Женщины… женщины чувствуют и поэтому живут (а больше не скажу в надежде, что фильм всё же выйдет на стримингах).

Эта история попадает сразу в несколько частей меня - отсюда несколько наблюдений:

Первое: даже если контекст вокруг тебя топорный, шаг влево, шаг вправо - и ничего нельзя, и вообще подростковый театр не может быть о любви - всё равно надо продолжать говорить. Простите за вечный пафос, но эта идея - продолжать говорить, делать, думать и создавать - всё ещё мне откликается.

Второе: это история про взаимодействие взрослых и подростков. Как научиться доверять и поддерживать, а не запрещать и контролировать, как слышать, а не навязывать своё.

Третье: хоть я веду не театральную мастерскую, которая явно требует эмоционального контакта, а пары в вузах, я тоже часто думаю о том, что и как вырастает в процессе взаимодействия в аудитории: какие там мысли, какие чувства, что оказывается важным, а что выпадает, ускользает. Хочется думать об этом чаще, обсуждать с коллегами и строить человеческий, а не автоматический процесс.

И самое главное: мне кажется, это искреннее и чуткое кино о том, что чувствовать можно и нужно. «Каникулы» - они про свободу и смелость, про отпустить себя, как когда ветер на берегу моря дует и волосы треплет немного, и ты стоишь на этом ветру, много чего сразу чувствуешь и думаешь: о, вот я живая!

Кино в точку, одним словом ☺️ Будем надеяться, что фильм-таки выйдет на стримингах, а пока ловите его на спецпоказах, фестивалях и вообще где угодно - он того стоит!