9.
Никита передвигается по своей квартире медленно и боязливо, как человек, который только что проснулся. Может залипнуть, глядя на белую стену, и провести так пару часов. Почти ничего не ест, но много пьёт воды, кроме неё ничего не хочется. Телефон в руки почти не берёт, иногда включает на ноутбуке подкасты, но уловить их смысл не получается совсем. Не моется и не стрижёт ногти. Вчера еле заставил себя полить цветы, сегодня, лежа на кровати, взглядом соединял в причудливые узоры точки на потолке, на завтра пока ничего не планировал, да и стоит ли вообще теперь что-то планировать? Утром звонил телефон, номер не определился, но это был кто-то с работы. Говорить и объясняться тоже не хотелось. Нужно было съездить к бабушке, но на улицу он не выходил уже около недели, может и больше, сложно в таком состоянии следить за временем. Еще и зима за окном. Темнеет где-то в четыре, светает около десяти. В довесок постоянно идущий снег мешает разобраться вообще хоть в чем-то. Ночью, месяц назад, он возвращался сюда, в квартиру, вместе со своей девушкой. Немного пьяные, влюбленные и счастливые они на бегу дурачились, бросались снегом, чтобы потом останавливаться, долго смотреть друг другу в лицо и целоваться. Времени тогда не хватало, казалось его слишком мало для того, чтобы успеть все. Все, что они запланировали. Осталось пересечь несколько улиц, пройти мимо торгового центра и они окажутся дома. Никита уже представил, как они забегут домой, как мокрые куртки попадают на пол, как на это никто не обратит внимания. А потом и они сами окажутся на полу, прямо в прихожей. На перекрестке со светофором дорогу переходить он отказался, бросив вслух задорное: «А сейчас придется нарушить закон!» Перебегать начали вместе, но Никита бегал быстрее. Обернулся уже на противоположной стороне, услышав звук торможения и сильный хлопок. Пару секунд мозг отказывался верить в произошедшее. Машина, казалось, даже не снизив скорость, исчезла из виду. В состоянии аффекта он даже не запомнил её цвет, что и говорить о номерах. Дальше нёс тело на руках, пытаясь найти взглядом людей или тормознуть любую тачку. Никого, нигде, как на зло. Потом сумбур, кто-то остановился, помог, хотя связная речь уже оставила Никиту. Затем больница, искусственная вентиляция лёгких, массивное переливание крови, вазопрессорная поддержка на фоне интенсивной терапии и сухое: "она скончалась ещё в двенадцать двадцать, нам очень жаль…" Вазопрессорная поддержка, что это, блядь, вообще такое? Два этих слова теперь никогда не забыть. Он не знает закончится ли теперь эта зима, сможет ли она закончиться для него? Никита замирает между комнатами и пытается вспомнить её голос, воспроизвести его звук в своей голове, будто прошло уже несколько лет, а не месяц. На кухне стоит её посуда, к которой он боится прикасаться, бельё в комоде, всё ещё пахнет её парфюмом. Иногда он думает, что если долго не заходить в спальню, то через какое-то время можно обнаружить её тело на кровати, свернувшееся в калачик и мирно спящее.
Приятель с работы привез Никите Melatonin, который купил, когда был в отпуске, в Америке. Сказал, что там все знают про этот препарат и пьют его через одного: "по-другому называется - гормон сна". Регулирует цикл "сон-бодрствование", суточные изменения локомоторной активности и температуры тела, положительно влияет на интеллектуально-мнестические функции мозга, на эмоционально-личностную сферу. Способствует организации биологического ритма и нормализации ночного сна."В общем то, что тебе именно сейчас необходимо!" После нескольких приёмов Никита, и правда, проваливался в мягкие, обволакивающие сны, в которых летал высоко над городом. Иногда в одиночку, иногда с собственной девушкой на руках, которая улыбалась и вертела головой во все стороны, удивленно осматривая всё с высоты птичьего полёта. После четвёртого приема во сне стало темно, и как-будто холодно, ветер кидал их из стороны в сторону, и Никита невольно разжал руки. Больше он никогда не пил Melatonin.