#зарисовка #хёнликсы #слэш
☕🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠🔠☕
🌿«До посинения: разговоры о жизни и ванильный выбор»🌿
— Эй, солнечный, — бросил такой же светлый, словно выгоревший под лучами, паренек, с которыми Феликс разговорился по пути домой, — если бы тебе предложили: пожизненный запас ванильного мороженого или путешествие, то чтобы ты выбрал?
— Смотря какое путешествие.
Феликс был намного мрачнее, чем Хёнджин. Даже цвет кожи у него был темнее, но не в том дело. Джинни говорил, что Ликс воспринимает жизнь как трагедию.
— Мир — тусклое место, — продолжил светловолосый худощавый парень, с разноцветными браслетами на запястьях, — я бы не особо хотел исследовать что-то непроглядное. А мороженое будет таять? Я не люблю молоко.
Хенджин рассмеялся. Он всегда любил смеяться. Громко и звонко. Иногда от этого начинала болеть голова, но болела она приятно, радостно и счастливо, без сожалений.
— Ты занудливый, Ликс, и смешной, а еще тоскливый.
— Потому что во мне больше австралийской крови, — фыркнул Феликс, смахивая отросшую челку с глаз, — Австралийцы — трагичные люди.
— Может быть, — согласился Джинни.
— А ты оптимистичный кореец.
— Это оскорбление?
— Возможно.
Они рассмеялись. На этот раз уже вместе. Они были так непохожи, Хёнджин и Феликс. Но кое-что общее у них все-таки было. Они были последними детьми в мире, которые выросли без телевизора.
Тогда Феликс предложил:
— Давай покатаемся на автобусе и посмотрим, что же это за мир такой.
Хёнджин улыбнулся и, схватив солнечного друга, потянул его на остановку, от который уже отъезжал последний на последующие два часа автобус. На кочках неприятного трясло. Феликса даже укачало, но он не обращал на это внимание. Он просто хотел уехать куда-нибудь. Уехать подальше. Уехать навсегда.
— Ты бы смог сбежать из дома? — спросил он неожиданно у Джинни, который потрепал его по голове.
— Нет.
— Почему нет?
— Хочешь расскажу секрет?
Солнечный не отводил своих блестящих глаз от лица Хёнджина, на котором расползлась яркая улыбка.
— Я до посинения люблю маму и папу, — прошептал парень и его взгляд стал еще нежнее.
У Феликса перехватило дыхание. Он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил так о родителях. Никто не любит родителей до посинения. Никто, кроме Хёнджина.
— А знаешь, Ликс, — продолжил Джинни, — если бы моя мама любила мороженое, то я бы без раздумий выбрал бы его.
— Потому что любишь её до посинения?
— Ну да, ну да — сказал он.
— Ну да, ну да — подхватил Феликс.