Давным-давно, но всё ещё в этой жизни я делала подстрочники фрагментов стихотворений Форуг Фаррохзад для своего магистерского диплома по символике растений в её поэзии.

Вспомнила одно:

دل من
که به اندازهٔ یک عشقست
به بهانه‌های سادهٔ خوشبختی خود مینگرد
به زوال زیبای گل‌ها در گلدان
به نهالی که تو در باغچهٔ خانه‌مان کاشته‌ای
و به آواز قناری‌ها
که به اندازهٔ یک پنجره میخوانند

del-e man
ke be andāze-ye yek 'ešq-ast
be bahāne-hā-ye sāde-ye xušbaxti-ye xod minegarad
be zavāl-e zibā-ye gol-hā dar goldān
be nahāl-i ke to dar bāğče-ye xāneyemān kāšte-yi
va be āvāz-e qanāri-hā
ke be andāze-ye yek panjare mixānand

Моё сердце
Размером с одну любовь
Смотрит на простые оправдания своего счастья,
На красивое увядание цветов в вазе,
На молодое деревце, которое ты посадил в саду нашего дома,
На песни канареек
Размером с одно окно

(«Новое рождение» из сборника «Новое рождение», تولدی دیگر, tavallodi digar)

🌿 цветение в городе Каннын 🌿

В Петербурге стыдно выглянуть в окно, поэтому смотрим на Каннын

tapúakh תפוח

Не секрет, что в "Песне песней" (שיר השירים) упоминаются множество растений: кедры, кипарисы, лилии, мирра, смоковница и другие.

Но, как бывает с любыми древними текстами, мы не всегда можем быть уверены, какое именно растение обозначает то или иное слово. В "Песне песней" такую проблему представляет слово תפוח (tapúakh) 'яблоко', 'яблоня'. Есть две версии о его происхождении:

— от корня נפח (nafákh) 'дуть' — из-за приятного аромата яблонь;
— от корня תפח (tafákh) 'опухать', 'расширяться, 'округляться' — из-за круглой формы яблок.

В тексте "Песни песней" слово תפוח встречается четыре раза (2:3, 2:5, 7:8, 8:5). Чаще всего его переводят как 'яблоко', 'яблоня', однако в других языках встречаются и другие варианты перевода, например, 'абрикос' (англ. apricot):

כְּתַפּ֙וּחַ֙ בַּעֲצֵ֣י הַיַּ֔עַר כֵּ֥ן דּוֹדִ֖י בֵּ֣ין הַבָּנִ֑ים בְּצִלּוֹ֙ חִמַּ֣דְתִּי וְיָשַׁ֔בְתִּי וּפִרְי֖וֹ מָת֥וֹק לְחִכִּֽי.

Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей (2:3; Синодальный перевод).

Like an apricot tree among the trees of the forest is my beloved among the young men. I delight to sit in his shade, and his fruit is sweet to my taste (2:3, The Message).

Like an apricot tree among the trees of the forest, so is my love among the young men. I delight to sit in his shade, and his fruit is sweet to my taste (2:3, Christian Standard Bible).

Таким образом, слово תפוח могло обозначать не яблоню, а абрикосовое дерево (англ. apricot tree) или айву (см. Ellicott, C. J. A Bible commentary for English readers) — считалось, что во времена создания "Песни песней" привычная яблоня, принадлежащая к роду Яблоня (Malus), встречалась в Эрец-Исраэль редко.

См. также толкование А. А. Глаголева (1872-1937) на Песн. 2:3:

"Ответные слова Невесты (ст. 3 а) представляют полную параллель похвал ей со стороны Жениха (ст. 2). Яблонею (евр. «таппуах», греч. μήλον, лат. malus), как и ниже под яблоками (ст. 5, ср. VIII, 5), разумеется не ваша яблоня, не имеющая тех свойств плодов своих, которые усвояются плодам этой яблони (ст. 5), не растущая в качестве лесного дерева и вовсе не встречающаяся в Палестине, а другое какое-то плодовое дерево: апельсиновое, лимонное или абрикосовое".

椿萱并茂 chūnxuānbìngmào

Чэнъюй (идиома) 椿萱并茂 chūnxuānbìngmào переводится как 'отец и мать здравствуют', 'родители живы и здоровы'. Эта фраза может также использоваться как пожелание: "Пускай [ваши (твои)] родители будут здоровы".

Дсловно это выражение можно перевести так:
— 椿 chūn 'цедрела китайская, туна китайская (Toona sinensis)';
— 萱 xuān 'красоднев жёлтый, жёлтая лилия (Hemerocállis lílioasphodélus)', 'мискантус китайский (Miscanthus sinensis)';
— 并 bìng, bīng 'рядом, вместе';
— 茂 mào 'цветущий, пышный, обильный (о растениях)', 'процветать'.
"Туна (цедрела) и жёлтая лилия обильно цветут вместе".

Эта идиома происходит от фразеологизма 椿萱 chūnxuān 'отец и мать' (досл. "туна и жёлтая лилия"), где туна обозначает отца, а жёлтая лилия — мать.

唐棣 ханэдзу

Ханэдзу (唐棣, 棠棣, 朱華) — название растения в японской литературе; упоминается в Манъёсю:

Хоть говорила я тебе,
Что больше я любить не буду,
Но сердце бедное мое! —
Оно меняется легко,
Как лепестки цветов ханэдзу...

П. 657. Ханэдзу, совр. ниваумэ (Prunus japonica) — «садовая слива». Сэн считает, что это садовая вишня, К. — что это садовая слива, Иноуэ  полагает, что лотос. Сохранились описания ханэдзу: цветут в начале весны махровыми бледно-розовыми цветами, листья похожи на листья ивы.

(Манъёсю, Шесть песен госпожи Отомо Саканоэ, 657; перевод и комментарий А. Е. Глускиной).

На картинке — 庭梅 ниваумэ, Вишня японская (Prunus japonica).

в манге встретилось интересное выражение 幽霊の正体見たり枯尾花 - ю:рэй но сё:тай митари карэобана - думал, призрак, а оказалось - сухая трава.
поэт. 枯れ尾花 - засохшие цветы - используется для обозначения чего-то, что казалось страшным, потусторонним, а на поверку оказалось обыденным. 尾花, кстати, китайский мискант, miscanthus sinensis.

в разгар недели, когда на носу практика, замены пар, работа, магистратура, скорая конференция и миллиард внезапных дел, которые рушат планы на день, просто молюсь на эти 枯れ尾花 - надеюсь, что действительно не так страшен чёрт, как его малюют.

всем сил!

Ольха (лат. Álnus) — род деревьев и кустарников из семейства Берёзовые.

В славянских, германских и романских языках названия ольхи восходят к праиндоевропейскому корню h₂élis- 'ольха', который, вероятно, был заимствован в праиндоевропейский язык из субстрата.

— праиндоевр. h₂élis- > праслав. olьxa > русск. ольха, укр. ві‌льха, бел. алёс, польск. olcha, чешск. olša, болг. елха;
— праиндоевр. h₂élis- > прагерм. alizō > англ. alder, нем. Erle, исл. elri, норв. or, older, датск. el, шв. al;
— праиндоевр. h₂élis- > праит. *alznos > лат. alnus > фр. aulne, ит. ontano.

В русском языке есть несколько диалектных названий ольхи: влад., вят. ёлха, ниж. елоха, новг., пск. ольшина, ельшина, вор., кур. вольха. Лес, роща, состоящая из ольхи — ольховник, ольшняк, олешник, ольшаник, елошник, елшаник, елшинник, ольховинник, олёх.

В финском языке слово leppä 'ольха', 'Ольха серая', 'кровь' (уст.) происходит от прафин. *leppä 'ольха', 'кровь', которое, возможно, является заимствованием из прабалто-славянского языка — *léiˀpāˀ 'липа'. Когнаты финского leppä — эст. lepp, эрзянск. лепе, вепсск. lep 'ольха'.

В персидском языке ольха — توسکا (tuskā) 'ольха', 'берёза', 'рябина' — это слово служит общим названием для всех перечисленных растений. Оно происходит из мазандеранского языка, маз. توسکا (tuskā) 'ольха', далее, вероятно — заимствование из монгольского языка, монг. хус 'берёза'.

Арабское название ольхи, جار الماء (jār al-mā') 'ольха' дословно означает 'сосед воды' (جار jār 'сосед', ماء mā' 'вода', ال al — определённый артикль).

Турецкое kızılağaç 'ольха' происходит от осм. قزل آغاج (kızıl ağac) 'ольха' и буквально переводится как "красное дерево" (kızıl 'красный', ağaç 'дерево').

По-китайски ольха — 桤木 qīmù 'ольха', 'ольха вислоплодная' (桤 qī 'ольха', 木 mù 'дерево') или 赤杨 chìyáng 'ольха', 'Ольха японская' ('Alnux japonica'), 'тамариск' (赤 chì 'красный', 杨 yáng 'ива Матсуды', 'тополь').

В японском языке для записи названия ольхи используется кандзи 榛 ханноки 'Ольха японская' ('Alnux japonica'); есть также вариант записи 榛の木. Устаревший вариант чтения: 榛 хари 'Ольха японская' ('Alnux japonica').
При этом при помощи того же кандзи может записываться название другого растения — 榛 хасибами 'Орешник японский' ('Corylus heterophylla').

Чуть больше про нарциссы в этом посте (обратите внимание, что в конце старого поста, в стихах транскрипция дана для классического персидского языка, а в новом и в начале старого — для современного).

sombol سنبل

В классический персидской поэзии сложился целый тезаурус конвенциональных сравнений и метафор, описывающих внешность возлюбленной или возлюбленного.

Например:

— стан — это кипарис (سرو, sarv); سرو خرامان (sarv-e xorāmān; "изящный кипарис") — 'стройная красавица с плавной походкой';

— кудри, локоны, косы — это гиацинты (سنبل, sombol) и фиалки (بنفشه, banafše);

— румяные щёки — это розы (گل, gol) и тюльпаны (لاله, lāle);

— глаза — это нарциссы (نرگس, narges); نرگس مست (narges-e mast, "пьяные нарциссы") и نرگس بیمار (narges-e bimār, "больные нарциссы) — 'томные глаза';

— рот — это бутон (غنچه, ğonče); درخت غنچه کرد (deraxt ğonče kard, "на дереве появились почки") — 'красавица поджала губы';

— грудь — это гранаты (آنار, ānār);

— белая кожа — это жасмин (یاسمان, yāsemān);

— и, конечно, красавица (или красавец) "целиком" — это райский сад (باغ بهشتی, bāğ-e behešti).

Где узнать больше? Искренне (и очень) советую трактат "Собеседник красоты" Шараф ад-Дина Рами в переводе Н. Ю. Чалисовой.

мимоза*

В русский язык слово "мимоза" попало из французского языка — от фр. mimosa, далее — из латыни Нового времени, mimosa.

"Новолатинское" слово mimosa восходит к лат. mīmus 'мим, актёр'. Оно, в свою очередь, происходит от древнегреч. μῖμος (mîmos) 'мим, актёр', 'подражание', "пантомима', которое считается заимствованием из догреческого субстрата.

К этому же корню восходят русские "мим", "мимика".

*на картинке не мимоза, а Акация серебристая, которую в странах СНГ часто называют мимозой

Март — месяц магнолии (ну в их широтах) говорит нам фотограф Клайв Ничолс и очень красиво ее снимает.

(У админа после подачи заявок на конференции немного (много) закончились силы, поэтому пока что фотографии и репосты)

Колокольня Владимирского собора в Санкт-Петербурге

桃李 то:ри

Японское словосочетание 桃李 то:ри буквально означает 'персик и слива' (桃 момо 'персик', 李 сумомо 'китайская слива').

Однако оно имеет не только буквальное, но и переносное значение — 'ученик, высоко отмеченный учителем (экзаменатором)'.

Как и во многих других случаях, японский фразеологизм 桃李 то:ри происходит из китайского языка.

В китайском языке фразеологизм 桃李 táolǐ также имеет одно буквальное и несколько метафорических значений:
— персики и сливы;
— ученики, последователи, младшее поколение учёных;
— юность;
— посредственные люди, которые борются друг с другом за славу и богатство и при этом не отличаются высокими нравственными качествами;
— красота.

Кроме того, в китайском языке есть выражение 桃李滿天下 táolǐ mǎn tiānxià — 'иметь учеников во всех уголках света' (букв. "персики и сливы, [которые] наполняют весь мир"). Так говорят о людях, которые воспитали не одно поколение учеников, и теперь их воспитанников можно найти в любой точке земного шара.

На иллюстрации мама и ребёнок чистят персики.

op. 47, l. 100, p. 141, op. 21

Некоторые музыкальные произведения, названные в честь растений или посвящённые им:

— бенджамин бриттен. "пять цветочных песен" (five flower songs), op. 47;
— клод дебюсси. "эстампы", l. 100 (пьеса "сады под дождём", jardins sous la pluie);
— ференц лист. "годы странствий" (пьеса "кипарисы виллы эсте № 1. траурная песнь"; "кипарисы виллы эсте № 2. траурная песнь"; aux cyprès de la villa d'este I: thrénodie; aux cyprès de la villa d'este II: thrénodie);
— отторино респиги. "пинии рима" (pini di roma), p. 141;
— сергей рахманинов. "12 романсов", op. 21 ("сирень").

мои академические штудии, главным образом, сосредоточены вокруг истории женщин в китае в начале 20го века, поэтому хочу отдельно попросить вас прочесть рассказ юкио мисимы "пионы" / 三島由紀夫 "牡丹" по следам резни в нанкине.

это настолько концентрированное зло, что от него невозможно оторваться. литература дает нам возможность залезть в голову убийцы, понять ход его мыслей, но принять эту несправедливость - невозможно.

梅に鶯 умэ-ни угуису и пр.

В японском языке есть четыре идиомы, описывающие вещи, которые хорошо сочетаются друг с другом, и связанные с растениями и животными:

梅に鶯 умэ-ни угуису — слива и короткокрылая камышовка;
牡丹に獅子 ботан-ни сиси — пионы и лев;
竹に雀 такэ-ни судзумэ — бамбук и полевой воробей;
紅葉に鹿 ко:ё:-ни сика — осенние листья и олень.

У идиомы со львом есть вариант 牡丹に獅子 сиси-ни ботан, лев и пионы.

Эти идиомы можно использовать не только по отношению к вещам, но и по отношениям к людям: например, можно сказать 梅に鶯 умэ-ни угуису о гармоничной паре.

P. S. На русский язык слово 鶯 угуису ('короткокрылая камышовка') чаще всего переводили как "соловей" — из-за её красивого пения. См. перевод хайку Кобаяси Исса (小林一茶, 1763–1828):

Каков соловей!
Обтирает грязные лапки
о цветы на сливе…

(Пер. А. А. Долина)

dꜣb (dab), jꜣrrt (iareret), jꜣqt (iaqet) и пр.

В начале древнеегипетской "Сказки о потерпевшем кораблекрушение" (ок. XX–XVIII вв. до н. э.) главный герой попадает на остров, затерянный посреди моря. Там он обнаруживает:

— dꜣb (dab) — плоды смоквы, она же — инжир или фига;

— jꜣrrt (iareret) — плоды винограда;

— jꜣqt (iaqet) — лук-порей (собир.), овощи;

— kꜣw (kau) — незрелые плоды сикомора;

— nqꜥwt (neqaut) — зрелые плоды сикомора;

— sšpt (seshpet) — любые растения из семейства Тыквенных, например, дыню или огурец.

gm.n=j dꜣbw jꜣrwt jm jꜣqt nbt špst kꜣw jm ḥnꜥ nqꜥwt šspt mj jr.‌tw=s...

Нашёл я там и виноград, и смоквы, отборный лук, и финики, и фиги, и огурцы – [подумать] можно было, что [кто-то] их выращивал...

(Пер. В. С. Голенищева)

После этого он встречает хозяина острова — огромного Змея, они беседуют, и, взяв с героя обещание рассказать людям печальную историю его жизни, Змей одаривает героя подарками и отпускает его домой.

Замечательные переводы, опубликованные в журнале "Письменные памятники Востока" ИВР РАН, здесь:
а) Художественный перевод А. А. Долининой: http://www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=2531
б) Филологический перевод Ф. О. Нофала: http://www.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=2530

qinu-l-naxla قنو النخلة

Если вам кажется скучным сравнение лица любимой с луной или розой, всегда можно обратиться к арабской поэзии.

Помимо пальцев, похожих на забских червячков, там есть:

— аромат — аромат гвоздики и мускуса
إذا التفتت نحوي تضوع ريحها
نسيم الصبا جاءت بريا القرنفل
Повеет от них с утра гвоздикой и мускусом.
(Если вставали они, [то] распространялось благоухание мускуса от них, [подобное] аромату гвоздик, принесенных ас-Саба).

— волосы — гроздь фиников
وفرع يزين المتن أسود فاحم
أثيْث كقنو النخلة المتعثكل
А волосы чёрные спадают ей на спину,
Как с пальмы свисает гроздь, от фиников тяжела.
(И волосы [её], чёрные и густые, украшают спину [её], как свисающие гроздья пальмы).

— ноги — стебли папируса
وكشح لطيف كالجديل مخصر
وساق كأنبوب السقي المذلل
Вся гибкая — словно ветка, ноги у ней нежны,
Как стебли папируса под пальмой в тени ствола.
(И живот [её] строен как поводья, точёный; и нога [её] словно тростник, напоенный водою)

Му‘алакка. Имру‘ ал-Кайс.
Переводы А. А. Долининой, Ф. О. Нофала.

青梅竹马 qīng méi zhú mǎ

Чэнъюй 青梅竹马 qīng méi zhú mǎ дословно означает "зелёные сливы и бамбуковые лошадки" — он отсылает к образу детских игр в Китае.

Выражение 青梅竹马 qīng méi zhú mǎ используется, чтобы описать чистую, невинную дружбу мальчика и девочки или же отношения (как романтические, так и дружеские) между женщиной и мужчиной, которые дружили с детства.

Оно происходит из стихотворения Ли Бо (李白, 701–762/763) из цикла "Чанганьские мотивы" (长干行 chánggān xíng):

郎騎竹馬來，繞床弄青梅
láng qízhúmǎ lái, rào chuáng nòng qīngméi
Ты приезжал на игрушечной лошадке,
[Бросая] зелёные сливы, мы играли у колодца.

P. S. Сохранив прежнее значение, это выражение проникло из китайского языка во вьетнамский язык (thanh mai trúc mã).

флористический словарь поздней Ахматовой

— ты, азия, — родина родин ! // и ты перед миром предстала / с оливковой веткой в руках — / и новая правда звучала / на древних твоих языках (1944)

– я над этой колыбелью / наклонилась черной елью (1949)

– и легких липок легонькие тени — / пришелиц милых — на сухом асфальте, / как свежая улыбка... (1950)

– и в рупоре сегодня этот голос, / пронзительный, как флейта. он несется / из-под каштанов душного парижа (1950)

– волшебный ветерок перелетал / и то лесною веял земляникой, / то соснами столетними дышал (1950)

– казалось мне, что песня спета / средь этих опустелых зал. / о, кто бы мне тогда сказал, / что я наследую всё это: / фелицу, лебедя, мосты / и все китайские затеи, / дворца сквозные галереи / и липы дивной красоты. / и даже собственную тень, / всю искаженную от страха, / и покаянную рубаху, / и замогильную сирень (1959)

Небольшое лирическое отступление, может быть, потом удалю.

Те, кто знает фарси, могли заметить, что оригинальный текст Са'ди звучит намного проще перевода. Если попробовать перевести это двустишие более точно (но без рифмы и ритма), то выйдет:

Увы, врач предписывает мне алоэ (терпение),
А этой алчной животной душе нужен сахар.

Как можно заметить, именно в этом двустишии у Са'ди нет ни "жжет язык сильней огня", ни "лишь сахар нужен для меня".

Поэтому если персидская поэзия в переводах кажется вам, как и мне когда-то, слишком напыщенной — знайте, вы не одиноки, и на самом деле, если речь идёт о некоторых классиках, скорее всего, оригинал действительно лаконичнее и суше.

sabr صبر

Персидское слово صبر (sabr) можно перевести двумя способами:

— 'терпение, терпеливость';
— 'алоэ', 'сабур'.

Разумеется, персидские поэты не могли оставить без внимания такую игру слов. Например, в «Гулистане» Са‘ди:

دردا که طبیب صبر می‌فرماید
وین نفسِ حریص را شکَر می‌باید.

dardā ki tabīb sabr mī-farmāyad
va-īn nafs-i harīs-rā šekar mībāyad.

Врач потчует меня сабуром, что жжет язык сильней огня,
А я ведь сахара алкаю — лишь сахар нужен для меня.

(Перевод Р. Алиева)

Как можно догадаться, от любовной горячки врач мог прописать не только сабур — лекарство на основе высушенного горького сока алоэ, но и «сабр» —  терпение.

В русский язык слово «сабур», вероятно, попало из турецкого языка. В русской литературе встречается в рассказе И. С. Тургенева «Контора»:

— Сабур врачебный управой запрещен, — продолжал Николай, — я еще на тебя пожалуюсь. Ты уморить меня хотел — вот что! Да господь не попустил.

‘ūd عود

Те, кто читал «Гулистан» Са‘ди в переводе Р. Алиева, возможно, помнят такие странные строки:

Если алоэ лежит на подносе,
Запаха нет у него никакого.
Брось на огонь его, если ты хочешь,
Чтобы, как амбра, заблагоухало.
(Рассказ восемнадцатый, глава первая).

Способность, доблесть — всё ничто, пока мы не приложим труд.
Кладут алоэ на огонь, благоуханный мускус — трут.
(Рассказ двадцать восьмой, глава третья).

Один пример — исключение, два — закономерность. Значит, иранцы каким-то образом использовали алоэ как ароматическое средство?

И да, и нет. Дело в том, что слово «алоэ» в русском переводе означает не привычное нам алоэ — растение из рода Алоэ (Aloë), принадлежащего к семейству Асфоделовые (его всё-таки не жгут), а алойное дерево — оно же агаровое дерево, каламбак или уд. Тот самый уд, который используют в парфюмерии. Уже в XIX веке слово «алоэ» в русском языке означает в первую очередь алоэ-травянистое растение, а не уд, но всё же такое значение встречается (например, у Даля в статье «алое»), хоть и второй строкой. Всё становится ясно, когда мы открываем оригинал (см. ‘ūd — от него же русское «уд»):

نیاساید مَشام از طبلهٔ عود
بر آتش نِه، که چون عنبر ببوید

nayāsāyad mašăm az talaba-ye ‘ūd
bar ātiš nih ki čūn ‘ambar bibūyad

فضل و هنر ضایع است تا ننمایند
عود بر آتش نهند و مُشک بسایند

fazl-u hunar zāyi'-st tā nanimāyand
‘ūd bar ātiš nihand-o mušk bisāyand

Что же касается более привычного нам алоэ из рода Алоэ, то оно тоже встречается в «Гулистане» Са‘ди, только в другом контексте и под другим названием — как лекарственное растение «сабур», но поскольку с ним связана забавная языковая игра, о нём — чуть позже.

P. S. Скрипя сердцем, без картинки.

拈華微笑 нэнгэмисо:

Японское выражение 拈華微笑 нэнгэмисо: относится к ёдзидзюкуго — четырёхиероглифическим идиомам, схожим с китайскими чэнъюями (и часто происходящими от них).

Идиому 拈華微笑 нэнгэмисо: можно перевести как "понимание без слов" — она описывает ситуацию, когда люди понимают намерения друг друга молча.

Буквально выражение 拈華微笑 нэнгэмисо: означает "держать цветок и слегка улыбаться".

Эта идиома восходит к дзэн-буддийской притче о просветлении одного из великих учеников Будды, Махакашьяпы. Однажды Будда вёл бессловесную проповедь перед учениками, держа в руках лотос. Никто из них не понял её — никто, кроме Махакашьяпы. Чтобы дать учителю знак, что он осознал смысл его урока и достиг просветления, Махакашьяпа улыбнулся. В дзэн-буддийской традиции эту проповедь назвали "Цветочной".

В китайском языке эта легенда породила чэнъюй 拈花微笑
niānhuā wēixiào 'понять суть учения' (букв. "повертев цветком, [будда Кашьяпа] улыбнулся").

bā yek gol bahār nemišavad / با یک گل بهار نمی‌شود

На этот раз всё просто: одна роза (цветок) весны не делает (персидский).