『  ៹ ᥒᥱᥕ ρ᧐sᴛ ៹  』

                 #E𑀥IT ❤️
    #Fᥱᥣi᥊
       ™️tiktok #hoodiseason
╭─────────────────╮
  @Stray_kids_love_Fanfiction
╰─────────────────╯

65 РЕАКЦИЯ ОСТАЛОСЬ! ПОДНАЖМИТЕ

САМЫЕ КРАСИВЫЕ ФОТО ЛИ ФЕЛИКСА

👀 доброе утро 👀

Ты ещё не подписался?😬 Тогда у тебя есть час чтобы подписаться на каналы, ведь потом они исчезнут ✍️

❤ @KOREA
❤ @SKZ
❤ @K-DRAMA
❤ @BANGTAN ❤ @K-POP

мы ждём тебя 🩶

Ты ещё не спишь??? 😺 Тогда мы напоминаем тебе про наши каналы, ведь там только качественный контент 🤩

💜 @BANGTAN
💜 @K-POP
🫐 @K-DRAMA
🐾 @KOREA 💕 @SKZ

не забудь оформить
подписку 🌟

Держи цветочек 🌷и эти ТОПОВЫЕ КАНАЛЫ которые мы собрали для тебя ☺️ обязательно загляни в каждую папку 🙏

📍 для любителей разных к-поп групп «« жми
⏺️txt/aespa/meovv и другие

📍 для любителей дорам «« жми
⏺️новинки/новости/эдиты

📍 для фанатов бтс «« жми
⏺️ новости/фф/фото и видео

📍 для любителей Кореи «« жми
⏺️ язык/культура/эстетика

📍 для фанатов скз «« жми
⏺️ новости/фото/эдиты

мы ждём твоей подписки 🫵

БОЛЬШЕ РЕАКЦИЙ! ОСТАЛОСЬ НЕМНОГО

ʙыδᥱρᥙ ᥴʙ᧐ᥱᴦ᧐ δᥙᥲᥴᥲ.

Заходим на канал! Тут много фоток айдолов

Спустя мучительные пятнадцать минут компашка альф зашла в комнату ребят и вальяжно рассеялась по кроватям. В руках Чана была пустая стеклянная бутылка из под соджу, которую он демонстративно положил на середину комнаты. Тут всем всё стало понятно. Парни расселись в круг вокруг бутылки и Чанбин начал говорить:

— думаю все знают правила игры в бутылочку? Напоминаю, на кого укажет горлышко, того и очередь. Я называю человека с кем будет играть ход тот, на кого выпало. Сразу говорю, играем на поцелуи. В губы, — альфа обвёл всех взглядом и начал крутить бутылочку.

Феликс и Хёнджин сразу друг друга заметили. Хван давно понимал что омега влюблён в него и прекрасно видел каждый его лайк в инсте, видел что он частенько в сети. Прекрасно понимал что тот следит за ним и пытается быть ближе. Он же не глупый, все осознает.

Тем временем Ёнбок был в небольшом шоке. Он никогда не играл в бутылочку и тем более, покрылся румянцем когда заговорили о поцелуях. Бутылочка долго вертелась и указала на Минхо.

Первый раунд Чанбин решил сделайть лайтовым и выбрал Джисона. Все ребята вышли, а парни остались целоваться. Естественно для них это было проще простого, ведь они в отношениях, им это даже в радость.

Игра продолжалась. Много уже кто поцеловался с теми с кем хотелось и с теми с кем не хотелось. И вот в какой то момент бутылочка указала на Феликса. У того сердце сжалось и он молил все небеса что бы Бин не выбрал Хёнджина. Хан сидел прямо рядом с Чанбином и что то шепнул ему на ухо, от чего тот хитро улыбнулся.

— тебе Феликс, посчастливится поцеловать Хвана Хёнджина. Мы вас ждём, — произнёс альфа и все остальные вышли из комнаты, оставив этих голубков один на один.

У юноши сердце в пятки ушло. Лицо моментально покраснело, когда альфа стал смотреть на него в упор. Ли сглотнул и постоянно отводил взгляд. Джинни не спускал с него глаз, пытаясь понять что у этого мальчишки в голове. Он начал понемногу приближаться, от чего младший пополз назад, но упёрся в кровать.

— почему ты отстраняешься? — Хван невозмутимо произнёс и смотрел на испуганного и смущённого юношу, — разве я не нравлюсь тебе? — старший слегка улыбнулся, поворачивая лицо парнишки на себя.

Феликс покраснел сильнее, а всё тело бросило в жар. Как он догадался!? Этот вопрос читался у него на лбу. Будто прочитав его мысли, Джинни ответил:

— я видел, как ты следил за мной, как пытался придумать способ поговорить, видел все твои лайки. Я видел всё, Феликс, и знаешь... — он замолчал, пытаясь собрать мысли в кучу, а Ли уже с диким интересом слушал его, — омеги вроде тебя, в моем вкусе... поэтому... ты тоже понравился мне, малыш..

Хёнджин на последних словах стал чуть тише и не дав тому среагировать, поцеловал его. У Феликса казалось сердце выпрыгнет из груди, а сам он готов был исчезнуть, то ли от радости, то ли от смущения.

Альфа страстно целовал его, изредка прикусывая губы младшего, предавая поцелую больше эмоций, давая всему свободу. Их феромоны смешивались в один коктейль любви. Приятный и нежный запах клубники сводили Хвана с ума, а терпкий запах кофе заставлял Ликса целоваться сильнее, глубже, приятнее.

Хёнджин щекотал омегу языком по нёбу, отчего тот готов был драть волосы на нём из за таких ощущений. Это был самый лучший поцелуй в его жизни. Жаль что он закончился, ведь у обоих кончился воздух. В этот момент зашли остальные парни и сказали что скоро комендантский час и все разошлись. У двери старший обернулся и подмигнул Ёнбоку, вызывая на нём улыбку. Хан снова решил съязвить омеге и спросил на счёт поцелуя. Но тот уже ничего не ответил, прибывая в эйфории того момента. Парень все ещё смотрел на открытую дверь, трогая горячие щёки и покрасневшие губы, на которых остался его блеск, со вкусом и запахом кофе. Терпкого, такого любимого Феликсом кофе.

Его глаза горели от счастья и улыбка не уходила с лица, пока Джисон не взбодрил его и они снова начали по дружески язвить друг другу. И этот поцелуй был не игрой, это было официальное начало их отношений.

» слова автора : пожалуйста, напишите своё мнение о зарисовке, очень интересно узнать понравилось вам или нет)

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #игра_студенты_и_любовь
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнликсы
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» ʍᴇᴛᴋи : AU, признание в любви, игра на поцелуи, нецензурная лексика
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 16+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @army_stay_pullip_moa_42SAI
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction


Феликс ещё с первого курса влюблён в Хёнджина. С этим альфой они были хорошими друзьями, но никогда не заикались об отношениях. И Ликс не знал, любит ли тот его или нет. При каждом удобном моменте он старался быть с ним рядом. На парах, в коридорах общежития, в столовой. В общем где угодно. Ли и Хван учились на одном курсе и были одногодками, поэтому их пересечения были частыми. Даже их комнаты были рядом.

В один из таких дней парень лежал на кровати после пар и смотрел профиль в инсте старшего, мечтая о нём. Наверное, ему не хватало внимание от альф, раз он так о нём мечтает. Или просто хочет отношений.

Когда Феликс смотрел фотографии Хвана с голым торсом, в этот момент зашёл его друг Джисон, с которым они жили вместе. Помимо них двоих, в комнате ещё жил Чонин и Сынмин, но они сейчас гуляли. Хан хитро улыбнулся и взглянул в экран его телефона.

— чёрт, Джисон! Ты идиот подглядывать в мой телефон!? — недовольно завопил Ли, краснея и быстро выключая телефон.

— ой, будто я не знаю что ты по ночам тоже смотришь на голый торс Хёнджина, — сказал Джи, залезая на второй этаж кровати, — признайся ты ему уже..

Ёнбок так возмутился, что просто не было слов. Откуда это всевидящие око узнал об этом!? Да, он и правда по ночам смотрел на его фото.

Сон будто почувствовал возмущение парня и продемонстрировал как он узнал об этом. Юноша держась за бортики кровати опустил свою голову на нижний этаж кровати. Таким простым способом он и подглядывал за ним.

— ну ты бес конечно, Джисон! — снова дулся Ликс.

— сам ты бес! Да и вообще, что я там не видел. Если захочу, сам зайду на его акк, будто он только для тебя.

Феликс закатил глаза и перестал спорить. Смотреть фото горячего Хёнджина уже желание отпало, поэтому он решил хотя бы сделать домашку.

Ли встал с кровати и сел за стол, доставая из тумбочки учебники. Он начал делать алгебру. Хоть и делать её желания не было от слова совсем, пришлось себя заставить. Во первых: учитель будет проверять дз и поставит два, а у парня и так плохие оценки по его предмету. Во вторых: Ликс хотел отвлечься от уже навязчивых мыслей об этом альфе... да, иногда мысли о нём были такими.. спустя чуть больше двух часов, Ян и Ким вернулись в общагу. Было уже часов девять вечера.

— ой, чего то мы поздно сегодня.. — сказал Ян, заходя в комнату.

Парни снова развлекались в киберклубе. Это была их страсть. До комендантского часа оставался ещё час, поэтому у ребят осталось мало времени на душ и все остальные дела, потому что после этого времени нельзя выходить из комнат, вплоть до шести утра.

— кстати, сегодня ребята с нашего факультета пригласили нас поиграть, но не сказали во что, ну в общем все вы должны придти, — заявил Чонин, — это ребята из второй группы, будет Чан, Хёнджин, Минхо и Чанбин.

Джисон задавал вопросы на счёт игры, но это осталось тайной. Все умирали от ожидания, хотели поскорее узнать что их ждёт. Парни должны будут придти с минуты на минуту, ведь когда будет комендансткий час, комнаты будут проверять, поэтому они должны успеть поиграть до этого времени.
Как только Феликс услышал имя Хёнджин, сразу по телу пробежали мурашки. Что за игру могли предложить эта компания альф? Остаётся только гадать. Да и вообще зачем им играть с омегами из другой группы? Наверное Чонин и Сынмин уже успели стать с ними корешами.

За время ожидания Ли и Хан успели ещё несколько раз посабачиться, но из их споров Феликс узнал интересную, неожиданную информацию. Джисон в отношениях с Минхо.
Такого поворота никто не ожидал. Ещё и лучший друг называется, даже ничего про это не сказал! Промелькнуло в голове у Ликса. Но его сейчас волновало только две вещи: что это за игра и присутствие Хёнджина, в которого он по уши влюблён.

КРУЖОК С ЛИ ФЕЛИКСОМ

Здесь вы найдёте кружочки с разными айдолами!

В полумраке комнаты их тела, сплетенные воедино, казались одним целым. Мир за пределами спальни перестал существовать, остались только они и отголоски пережитого блаженства.

Хёнджин прикрыл глаза, утопая в приятной истоме. Он знал, что этот момент, этот опыт навсегда останется в его памяти, как нечто особенное, как начало чего-то нового и неизведанного.

Ли с небрежной властью собрал на кончики пальцев собственную эссенцию, и, словно повторяя ритуал, как в прошлый раз, поднес их к приоткрытым губам Хёнджина. В его взгляде читалось немое повеление, приглашение к священнодействию.

— Снова поработай ртом, Хёнджин, и не брезгуй, – произнес он с легкой хрипотцой в голосе, пропитанной одновременно властью и тайным удовольствием. – тебе ещё не раз придется пробовать мою сперму на вкус. Это небольшой спойлер, раз уж ты признался мне в чувствах.

Его свободная ладонь скользнула вниз, обхватывая плоть Хёнджина, которая отзывалась на прикосновение судорожным подергиванием. Ли чувствовал трепет младшего, его волнение, смешанное с обожанием и трепетом перед неведомым. В этом моменте была заключена вся их странная связь – переплетение власти, желания и робкой надежды на что-то большее.

Взгляд Хёнджина был полон обожания и немого вопроса. Он жаждал узнать, что ждет его впереди, какие новые грани откроет перед ним Ли. Он готов был подчиниться, готов был следовать за ним в любую бездну, лишь бы чувствовать это обжигающее прикосновение, этот вкус власти на своих губах.

Ли наблюдал за ним с прищуром, наслаждаясь моментом. Он видел в глазах Хёнджина отражение своей силы, своей власти, и это пьянило его сильнее любого вина.

Хван приподнялся на локтях, ощущая приятную истому во всем теле. Ноги все еще подрагивали от недавней бури, а пальцы Минхо, скользнувшие в рот, вызвали новый взрыв мурашек. Он жадно обхватил их губами, позволяя языку тщательно собрать каждую каплю сливочной жидкости. Вкус был пьянящим, пробуждающим желание повторить этот опыт снова и снова.

Минхо, наблюдая за ним, нежно провел языком по приоткрытым губам Хёнджина, оставляя короткий, невесомый поцелуй. В этом прикосновении было больше нежности, чем страсти, больше заботы, чем похоти. Он видел в глазах Хвана умиротворение и удовлетворение, и это наполняло его собственное сердце теплом.

— Снова в душ, милый, — прошептал Ли, опуская взгляд на запачканное тело Хёнджина. Капли семени медленно стекали по его коже, напоминая о той бурной ночи, которую они провели вместе.

Минхо, словно хищник, крадущийся в ночной тиши, приблизился к Хёнджину. В полумраке комнаты, освещенной лишь бледным светом луны, его движения казались плавными и завораживающими. Язык, горячий и влажный, коснулся испачканной кожи Хёнджина, обводя каждый изгиб, каждый штрих, оставленный недавними ласками.

Дрожь пробежала по телу Хёнджина, когда Минхо добрался до проколотых сосков. Легкое покалывание, смешанное с неожиданным удовольствием, заставило его задохнуться от восторга. Каждый нерв, каждая клеточка его тела отзывались на эти прикосновения, словно сонные струны, внезапно разбуженные искусным музыкантом.

И вновь из губ Хёнджина вырвался стон, на этот раз более громкий, более требовательный. Он жаждал большего, хотел полностью раствориться в этих ощущениях, потерять себя в объятиях Минхо, но их игры уже закончились и второй раз начинать эти игры им не стоит. Руки Хёнджина крепко вцепились в плечи Минхо, пытаясь притянуть его еще ближе, утонуть в этом омуте страсти.

Минхо, чувствуя его нетерпение, лишь усмехнулся в ответ. Он знал, как заставить Хёнджина ждать, как довести его до грани безумия. Медленно, дразняще, он продолжал свои ласки, играя с его чувствами, как кошка с мышкой. Каждый его жест, каждое движение были пропитаны страстью и желанием.

Воздух в комнате наэлектризовался, наполнившись запахом возбуждения и предвкушения. Два тела, сплетенные в едином порыве, готовы были отдаться во власть своих желаний снова, забыв обо всем на свете. В эту ночь существовали только они и их страсть, горящая ярким пламенем в полумраке спальни.

Блондин сжимает свои пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и начинает ощущать первые робкие волны приятных чувств, которые словно шепчут о том, что такие толчки нравятся ему куда больше. Его дыхание становится прерывистым, а губы приоткрываются в безмолвном призыве. Он чувствует, как внутри начинает зарождаться искра, готовая вспыхнуть пламенем.

Минхо, заметив перемену в Хёнджине, усмехается краешком губ. Он чувствует, как тело юноши становится более податливым, как напряжение постепенно отступает, сменяясь предвкушением. Его движения становятся более уверенными, более настойчивыми, он словно лепит из Хёнджина скульптуру наслаждения, высекая каждый изгиб, каждую деталь.

Комната наполняется тихими стонами и прерывистыми вздохами, которые сплетаются в единую мелодию страсти. Тени на стенах танцуют причудливый танец, отражая каждое движение, каждый порыв. В этом полумраке, где стираются границы между реальностью и фантазией, рождается нечто большее, чем просто физическое влечение – рождается связь, сотканная из доверия, нежности и желания.

Старший, совершая глубокие, властные толчки, прижимался к упругим ягодицам Хвана так плотно, что тот ощущал жар, готовый выплеснуться и затопить все его существо. Каждое движение отдавалось волной наслаждения, заставляя тело забывать о прежнем смущении и жадно впитывать новые, незнакомые ощущения. Возбуждение росло с каждой секундой, подобно цветку, распускающемуся под лучами солнца, и Хван чувствовал, как его сознание тонет в этом океане чувственности.

— Минхо, пожалуйста, быстрее, — прошептал Хван, слова сорвались с губ помимо его воли. Еще недавно он содрогался от грубых, резких толчков, а сейчас, словно околдованный, жаждал их всем сердцем. Голос звучал хрипло и надломленно, выдавая бурю, бушующую внутри. Тело, словно преданный слуга, повиновалось лишь одному желанию – утонуть в этом безумном танце страсти, раствориться в объятиях, дарующих неземное блаженство. Он больше не контролировал себя, а лишь отдавался во власть захлестнувших его чувств.

Конечно, Ли не мог отказать себе в таком удовольствии. Словно хищник, нашедший долгожданную добычу, он вновь обвил шею Хёнджина рукой, приподнимая его податливое тело. Вторая рука, уверенно скользнув по бёдрам, зафиксировала положение, словно заявляя о своих правах на каждую клеточку его существа.

Хёнджин, в свою очередь, ответил на этот жаркий жест с не меньшей страстью. Его руки, словно два магнита, притянулись к упругим ягодицам Минхо, начиная прижимать его к себе с настойчивостью, от которой по телу старшего пробежала дрожь.

Минхо, словно танцор, ведомый невидимой мелодией, начал двигать бёдрами в стремительном ритме. Каждое движение было наполнено жаждой, каждым толчком он стремился полностью раствориться в Хёнджине, войти в его суть, заполнить собой всё его естество.

Стоны, вырывающиеся из уст обоих, сливались в единую симфонию желания. Тела, сплетенные в объятиях, двигались в унисон, словно два лебедя, исполняющие свой последний, самый страстный танец.

Шепот удовольствия сорвался с губ Хёнджина, когда пальцы Минхо сжали его шею, словно нежная удавка, разжигая пламя возбуждения до предела. Он подался навстречу ласкам, принимая жаркое вторжение без тени боли, лишь с волной новых, невиданных ощущений, окатывающих его с головы до пят.

Комната наполнилась стонами, их громкость росла в унисон с учащающимся ритмом толчков. Каждый вздох, каждый выдох был пропитан предвкушением неминуемого пика. Хван содрогнулся первым, его тело пронзила судорога наслаждения, оставив на груди и простынях влажный отпечаток. Минхо последовал за ним, изливаясь обжигающей спермой на податливое кольцо мышц, его руки крепко сжимали талию Хёнджина, словно стремясь удержать ускользающее мгновение.

После взрыва страсти наступила тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием. Хёнджин откинулся на подушки, чувствуя себя опустошенным и одновременно наполненным до краев. Минхо нежно провел рукой по его взмокшим волосам, вкладывая в этот жест всю гамму переполнявших его чувств.

В голове роились обрывки мыслей, смешиваясь с яркими вспышками образов. Он видел себя, словно со стороны, беспомощтным и уязвимым, но в то же время невероятно сильным и свободным. Этот миг казался бесконечным, растянувшимся во времени, и в то же время мимолетным, как дуновение ветра.

Бедра Минхо бились о тело Хёнджина, создавая громкие шлепки их тел, юношу Ли вдавливал в кровать, находя упоение в каждом толчке. Старший не снижал темп, продолжая властно вторгаться в податливое тело Хвана, чье лицо было спрятано в подушке. Пальцы впивались в ткань, пытаясь унять волну боли и наслаждения, смешавшихся в едином порыве. Грубые толчки лишали возможности раствориться в неге, заставляя тело судорожно вздрагивать. Блондин сорвал свой голос в крике, пальцы судорожно сжали запястье Минхо, словно пытаясь остановить неумолимый натиск.

— Чш, не нужно так кричать, Хёнджин, я предупреждал тебя, — прошептал Минхо, склоняясь к уху младшего. Его горячее дыхание опаляло нежную кожу, вызывая мурашки. Слова прозвучали как ласковое предостережение, но в них чувствовалась стальная хватка, не терпящая возражений.

Хёнджин попытался вывернуться, но хватка Минхо была мертвой. Старший, словно дикий зверь, помечал свою территорию, не давая жертве ни единого шанса на спасение. Каждый толчок отдавался болезненным эхом в теле, но где-то в глубине зарождалось и странное, извращенное удовольствие. Хёнджин задыхался от нехватки воздуха, голова кружилась, но он не мог оторваться от этого сладостного безумия.

Минхо осыпал шею Хёнджина поцелуями, оставляя на бледной коже багровые следы. Его губы обжигали, словно клеймо, подтверждая его власть. Он знал, что Хёнджин сломлен, что он принадлежит ему целиком и полностью. И это знание пьянило, разжигая в нем еще больший огонь страсти.

В комнате стоял тяжелый запах похоти. Кровать жалобно скрипела под напором тел. Хёнджин, обессиленный, сдался на милость победителю. Оставалось только ждать, когда этот шторм утихнет, оставив после себя лишь обломки былой невинности.

Слезы Хвана обжигали щеки, слова Ли словно ножи вонзались в самое сердце. Он и сам не понимал, зачем ввязался в эту игру. Минхо предупреждал: будет грубо, будет грязно. Но юношеская наивность рисовала в воображении совсем иную картину – страсть, но не боль, подчинение, но не унижение.

— Но мне больно… я не могу по-другому, — прошептал Хёнджин, голос дрожал, словно осенний лист на ветру. Вина и стыд сплелись в тугой клубок, сдавливая горло. Он знал, на что подписался, но реальность оказалась куда более жестокой, чем самые мрачные фантазии. — Я знаю, что ты говорил… но я не думал, что будет настолько грубо…

Ли молчал, лишь пристально смотрел на Хвана, в его глазах читалось что-то, похожее на презрение. Он словно оценивал его, как дорогую вещь, в которой обнаружился скрытый дефект. Это был взгляд хищника, рассматривающего свою добычу, убедившегося в ее полной беспомощности.

Хёнджин отвернулся, пытаясь скрыть новые слезы. Ему хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться в воздухе. Он чувствовал себя грязным, сломанным, преданным самому себе. Где же тот смелый и дерзкий парень, который так самоуверенно шагнул в этот омут страсти?

Тишина давила на уши, казалось, она весит тонны. Хёнджин ждал, что Ли скажет что-то еще, но он молчал, и это молчание было страшнее любых слов.

Минхо недовольно закатывает глаза и сжимает чувствительную кожу Хёнджина, от чего тот тихо постанывает, словно пойманная в сети бабочка. В полумраке комнаты, где свет лишь скупо просачивался сквозь неплотно задернутые шторы, каждое движение казалось более интимным, более ощутимым. Ли опирается руками на тонкую талию юноши, чувствуя, как под его ладонями вздрагивает податливое тело, и принимается делать мягкие, но глубокие толчки в Хвана, стремясь разбудить в нём хоть искру удовольствия.

Ли неторопливо обхватил свой член, чувствуя, как трепет пробегает по кончикам пальцев. Дыхание сбилось, когда он медленно повел им ко входу в податливую плоть Хёнджина. Тот издал тихий, надтреснутый стон, в котором сквозь боль пробивалась искра наслаждения. Орган Ли ощущался чужим и огромным, растягивая нежную ткань куда сильнее, чем недавние ласки Минхо двумя пальцами.

Хёнджин выгнулся дугой, пытаясь унять расползающуюся по телу дрожь. Он чувствовал, как Ли, не давая ему времени на привыкание, проникает все глубже, заполняя его полностью. Боль, острая и жгучая, на мгновение затмила разум. Хван зажмурил глаза, вцепившись пальцами в простыни, словно пытаясь удержаться на краю пропасти.

Ли замер, чувствуя, как тело Хёнджина напряжено до предела. Он понимал, что причиняет ему боль, но похоть, затмившая разум, гнала его вперед. Он жаждал почувствовать себя внутри него, стать единым целым, раствориться в этой запретной близости.

Соленые дорожки жгучей боли прочертили лицо Хвана, выдавая мучительную борьбу, бушующую внутри. Он отчаянно пытался сдержать предательские слезы, эти незваные гости, которые, казалось, нарочно спешили обнажить его уязвимость. Зарывшись лицом в податливую подушку, он тщетно пытался заглушить стоны, вырывающиеся из самой глубины его истерзанной души. Каждый звук был болезненным эхом надвигающейся волны наслаждения и невыносимой боли, переплетающихся в причудливом танце.

Ли вошел в него, словно бурный поток, захватывая и заполняя собой все пространство. Их тела слились в едином порыве, паховые кости Ли плотно прижимались к упругим ягодицам Хвана, вызывая новую волну трепета. Хенджин не смог сдержать громкий стон, сорвавшийся с его губ, когда головка члена коснулась клубка нервов, пробуждая в нем неистовое пламя.

Каждое движение Ли было подобно удару молнии, пронзающему его насквозь. Боль становилась все более острой, но в то же время она приносила с собой странное, извращенное удовольствие. Он цеплялся за простыни, сжимая их побелевшими пальцами, пытаясь удержаться на грани безумия.

В голове Хвана вспыхивали обрывки мыслей, смешиваясь с потоком ощущений. Он чувствовал себя словно на краю пропасти, готовый сорваться в пучину страсти и боли. Но он не боялся, он жаждал этого падения, желая раствориться в объятиях Ли, забыв обо всем на свете.

Ладони Минхо, словно опьяненные жаждой, обвили талию Хвана, притягивая его ближе, словно две родственные души, стремящиеся к вечному слиянию. Движения бедер Минхо были дерзкими и властными, грубые толчки обрушивались на податливую плоть Хёнджина, словно волны, разбивающиеся о скалы. Каждый выпад обжигал его, вырывая стон, в котором смешались боль и неземное наслаждение, словно крик, рожденный в глубинах его существа.

Минхо сдержал свое обещание, отбросив всякую нежность. Ярость желания захлестнула его, и он наращивал темп, превращая толчки в грубый, ритмичный танец. Его тело стало инструментом, высекающим искры из натуры Хёнджина, пробуждая в нем первобытные инстинкты.

Хёнджин извивался в его руках, словно пленник страсти. Его пальцы впились в покрывало, принимаясь вновь сжимать его. Он задыхался, ловил ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Каждый толчок отдавался эхом во всем его теле, заставляя его вздрагивать и стонать, словно он был на грани безумия.

Непривычное нутро Хвана отозвалось тупой, ноющей болью на каждый толчок. Внизу живота разливалась неприятная тяжесть, грозящая перерасти в мучительный спазм. Боль, острая и навязчивая, пыталась отвоевать территорию у нахлынувшего возбуждения, но тщетно. Сладостная волна удовольствия, накатывающая с каждой секундой, смывала неприятные ощущения, оставляя лишь трепетное предвкушение и жажду.

Хёнджин, уткнувшись лицом в шелковистую подушку, издал приглушенный стон, больше похожий на крик отчаяния. Его пальцы судорожно вцепились в чужую руку, лежащую на талии, словно ища в ней спасение от захлестывающей боли и неудержимого наслаждения. Он чувствовал, как кровь пульсирует в висках, а сердце бешено колотится в груди, пытаясь вырваться на свободу.

Мир вокруг словно замер, оставив лишь их двоих в этом узком пространстве, наполненном электрическим напряжением. Хёнджин почувствовал, как по телу пробегает дрожь, смешанная из отвращения и странного, незнакомого возбуждения. Вкус Минхо был терпким и обжигающим, словно глоток крепкого вина, и он невольно прикрыл глаза, пытаясь осмыслить произошедшее.

Минхо, не отрывая взгляда, наблюдал за каждой его реакцией, словно изучал редкое и драгоценное создание. В его глазах плясали искры озорства и вызова, и Хёнджин почувствовал себя пойманным в его сети, как мотылек, зачарованный пламенем. Он знал, что должен остановить эти грязные игры, которые вызывают смешанные чувства, но голос застрял в горле и Хван ничего не мог сказать.

Тишина давила на барабанные перепонки, и каждый вздох казался оглушительным. Хёнджин ощущал его горячее дыхание на своей коже, видел, как подрагивают его губы, словно готовясь к чему-то еще более дерзкому и непредсказуемому. Он затаил дыхание, ожидая, что произойдет дальше, одновременно страшась и желая этого.

В этот момент он понял, что попал в опасную игру, где правила устанавливает Минхо, и ему предстоит узнать, готов ли он принять этот вызов.

Минхо вынул пальцы из податливой натуры младшего, и Хёнджин невольно застонал, ощущая непривычную пустоту, словно лишился чего-то важного. Юноша опустился на край кровати, лицо утонуло в сложенных руках, а из груди вырвался тяжелый вздох.

— Советую тебе сейчас расслабиться, чтобы не было острой боли, — прошептал Ли, нежно целуя Хёнджина в плечо. Затем, одним движением, он сбросил с бедер черные шорты, открывая взору соблазнительные изгибы своего тела.

Хёнджин поворачивая голову в сторону Ли украдкой взглянул на обнаженного старшего, сердце бешено заколотилось в груди. Он чувствовал себя одновременно смущенным и взволнованным, словно стоял на пороге чего-то неизведанного и манящего. Собравшись с духом, он медленно приподнялся, ощущая, как тепло разливается по всему телу.

Минхо мягко взял его за руки, помогая приблизиться. Их взгляды не пересекались, но в глазах обоих читалось невысказанное желание. Хёнджин почувствовал, как его щеки заливаются румянцем. Он доверял Минхо, и знал, что сейчас произойдет нечто особенное.

Легким движением, Ли притянул младшего к себе, их тела соприкоснулись, спина Хвана ощущала сильную грудную клетку Минхо и его рельефный торс. Хёнджин почувствовал, как его пробирает дрожь. Он закрыл глаза, отдаваясь во власть этого момента, после вновь прижимаясь грудью к кровати, а голову положил на белую подушку, которую сжимал в руках.

Хёнджин замирает, словно олень перед фарами приближающегося автомобиля. Самое страшное, самое неминуемое ждет впереди – момент, когда Минхо, словно опытный скульптор, вольется в его податливую натуру. Ли обещал вдавить его в кровать, лишить даже намека на вздох. Эта перспектива – волнующая и пугающая симфония, где страх и предвкушение танцуют в унисон.

Он чувствует, как влажное, немного растянутое кольцо мышц ощущает твердое, пульсирующее присутствие. Мир сужается до этой точки соприкосновения, до предвкушения неминуемого вторжения. Дыхание сбивается, сердце колотится о ребра, словно пойманная в клетку птица.

— Минхо… я боюсь, — шепчет Хван, голос дрожит на грани срыва, и слезы подступают к глазам. Желание томит, манит, но страх сковывает, словно ледяные оковы.

— Не нужно бояться, милый, — мягко успокаивает его Ли, его голос – бархатное прикосновение в этой напряженной тишине. — Просто расслабься. Сделай глубокий вдох… и медленно выдохни. Доверься мне, как всегда это делал.

Хван послушно следует его словам. Закрывает глаза, концентрируясь на дыхании. Тело, и без того податливое, постепенно отпускает напряжение. Глубокий вдох обжигает легкие, а выдох уносит с собой остатки сомнений.

Минхо нежно касается его щеки, большим пальцем стирая непрошеную слезу. В его взгляде – океан нежности и понимания. Он знает, как страх может парализовать, сковать по рукам и ногам. Но он также знает, как его развеять.

В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием обоих юношей. Мир вокруг сузился до размеров этой комнаты, до ощущения чужой руки на спине, до влажного блеска на пальцах Минхо. Хван знал, что сейчас произойдет что-то важное, что-то, что навсегда изменит их отношения.

Минхо наклонился ближе, его дыхание опалило щеку Хвана. Он прошептал что-то неразборчивое, что-то, что утонуло в шуме крови, стучащей в висках.

Влажные пальцы коснулись кольца мышц Хёнджина и стали аккуратно водить по нему, заставляя юношу шипеть от ожидания, которое казалось страшным, ведь было ощущение, что может быть очень больно. Дыхание сбилось, сердце колотилось в бешеном ритме, отзываясь в кончиках пальцев. Каждый нерв в теле Хёнджина был натянут, как струна, готовая вот-вот лопнуть от напряжения.

Пальцы Ли надавили на влажное колечко и не спеша проникли в натуру Хвана, отчего тот прогнулся в спине, не сдерживая свой стон, который был признаком того, что юноше это доставило удовольствие, нежели чем боль. Волны тепла прокатились по телу, сменяясь дрожью, а стон сорвался с губ, вырываясь наружу как признание. В голове словно взорвался фейерверк ощущений, затмевая собой все остальное.

Пальцы Ли двигались медленно и уверенно, чувствуя, как тело Хёнджина откликается на каждое его прикосновение. Боль, которая сначала пугала, уступила место неге и желанию. Хёнджин судорожно вцепился в простыни, стараясь удержаться на грани, не позволяя себе полностью раствориться в этих ощущениях.

В комнате царила тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием и тихими стонами. Каждый вдох и выдох был наполнен ожиданием и предвкушением. Хёнджин чувствовал, как его тело становится все более чувствительным, а разум затуманивается от нахлынувших чувств.

Минхо, с неумолимой тщательностью скульптора, лепил из податливой плоти новый шедевр. Его пальцы, словно опытные танцоры, осторожно раздвигали податливые стенки натуры, наблюдая, как Хёнджин, словно подкошенный бурей, вновь опускает голову, пряча лицо в ладонях, сложенных в безмолвной мольбе. В этой позе читалась целая гамма чувств: стыд, смущение, может быть, даже мимолетный страх.

Ли не мог позволить этому прекрасному лицу прятаться в тени. Свободной рукой он нежно, но настойчиво приподнял голову Хёнджина, словно поднимая на пьедестал ценный трофей. Его пальцы обвили тонкую шею, удерживая голову юноши в нужном положении. В глазах Минхо заиграли лукавые огоньки, а на губах расцвела хитрая, обещающая нечто большее улыбка.

Он хотел, чтобы Хёнджин видел его. Видел то, что он делает, видел то, как его действия отражаются в глазах напротив. Он хотел, чтобы юноша прочувствовал каждое мгновение, каждое прикосновение, каждый нюанс этого странного, но в то же время завораживающего ритуала.

В его взгляде читалось не только желание, но и своего рода вызов. "Смотри на меня, Хёнджин. Смотри и не отворачивайся. Позволь мне показать тебе то, что ты боишься увидеть." В этой игре взглядов заключалась вся суть их взаимоотношений – смесь нежности и грубости, страха и влечения, подчинения и власти.

Минхо наклонился ближе, шепча что-то на ухо Хёнджину. Слова были тихими, почти неслышными, но в них чувствовалась сила, способная разрушить любые преграды. Он знал, что это только начало. Начало долгого и мучительного, но в то же время невероятно сладкого пути.

Хван приоткрыл рот, выпуская на волю тихие, но частые стоны, словно испуганные птицы, вырвавшиеся из клетки. Минхо, воспользовавшись этой мимолетной брешью в его обороне, склонился ближе, хищно сокращая расстояние между их лицами. Он сплюнул свою слюну, и тонкая нить влаги протянулась от уст Ли к Хвана, где оборвалась и его слюна упала на язык Хёнджина, скользнула по нижней губе, оставив за собой обжигающий след. Юноша вздрогнул от неожиданности, его глаза расширились в немом удивлении, как у ребенка, увидевшего впервые чудо.

Вцепившись пальцами в смятую простыню, Хван сквозь стиснутые зубы прошептал имя Минхо, в этом звуке сплелись стыд и нестерпимое удовольствие. В голове вспыхнула короткая, но яркая вспышка осознания: он, кажется, позволял себе наслаждаться этим.

Минхо нежно коснулся горячим языком сжатого кольца мышц, обводя кончиком языка узкое отверстие. Хван вздрогнул всем телом, по спине пробежала волна мурашек. Он чувствовал, как внутри него нарастает дрожь, как каждая клеточка его тела отзывается на эти невероятные ощущения.

Стыд постепенно отступал, уступая место пьянящему возбуждению. Хван уже не мог контролировать свои порывы, он полностью отдался во власть Минхо, доверяя ему каждое своё движение, каждый вздох. Всё его существо сконцентрировалось в одной точке, там, где язык Минхо творил настоящее волшебство.

Он был готов на всё, лишь бы это не прекращалось. Готов забыть о стыде, о правилах, о мире за пределами этой комнаты. Сейчас существовали только он и Минхо, и их общее, неистовое желание.

Хёнджин задыхался, каждый вздох давался с трудом, словно грудь сдавили невидимые тиски. Прикосновения Минхо обжигали кожу, проникали под нее, заставляя кровь бурлить и пульсировать в висках. Он чувствовал себя марионеткой в умелых руках кукловода, готовой сорваться с нитей и рухнуть в пучину наслаждения.

Язык Минхо творил чудеса, обводя эротичные круги на анальном отверстие, дразня и маня. Хёнджин не мог сдержать стоны, они вырывались из горла, словно крик раненой птицы. Он цеплялся за простынь, комкая ее в руках, словно пытаясь удержаться на краю безумия. Стыд и возбуждение сплелись в тугой узел, разрывая его изнутри.

Минхо чувствовал, как тело Хёнджина напрягается и дрожит под его руками. Он знал, что тот близок к пределу, и намеренно играл с его чувствами, доводя до исступления. Его губы скользили по спине Хёнджина, оставляя за собой дорожку мурашек, а пальцы нежно массировали напряженные мышцы. Уста вернулись на увлажнённое кольцо мышц и острый кончик язык проник к узкое, интимное отверстие.

От этого неожиданного действия Хёнджин выгнулся в спине, издав протяжный стон, полный боли и наслаждения. Его тело пронзила волна жара, словно тысячи искр взорвались внутри. Он судорожно вдохнул, пытаясь ухватиться за ускользающее чувство реальности.

Минхо не торопясь стал изучать своим горячим языком нутро Хвана, позволяя насладиться моментом. Он чувствовал, как сердце Хёнджина колотится в бешеном ритме, а дыхание постепенно выравнивается.

Хван, выгибавший спину в мучительном экстазе, вновь расслабился, чувствуя, как язык Минхо отступает от сокровенного места, словно прилив, оставляющий влажный след. На этот раз язык сменился пальцами, ловкими и уверенными, перед тем как их кончики коснулись губ Хёнджина, оставляя на них дразнящий привкус.

— Твоя очередь работать ртом, милый, — прошептал Минхо с лукавой усмешкой, наблюдая, как легкий румянец смущения окрашивает щеки юноши. Он знал, как Хёнджин, несмотря на всю свою смелость и дерзость в других ситуациях, мог робеть в такие моменты близости, где требовалось проявить не только страсть, но и нежность.

Так и случилось. Хван, словно пойманный в неловкую ловушку, зарделся, и не находя слов в ответ на обжигающие своей прямотой слова Минхо, лишь подался вперед, позволяя чужим пальцам проникнуть в его рот. Язык юноши, до этого момента казавшийся неповоротливым и неумелым, внезапно обрел уверенность. Он заскользил, подражая движениям языка Ли, осторожно очерчивая контуры безымянного и среднего пальцев, оставляя на них влажный, блестящий след своей слюны.

Минхо, с удовлетворением наблюдая за стараниями Хвана, медленно вынул пальцы из его рта. Влажные от слюны, они поблескивали в полумраке комнаты, словно драгоценные камни. Свободной рукой он нежно погладил Хвана по спине, проводя кончиками пальцев вдоль позвоночника. Это был жест поощрения, тихая похвала, не нуждающаяся в словах.

Ладонь Минхо, словно искусный скульптор, вытачивала из податливого тела Хёнджина статую наслаждения.  Одна из холеных ладоней, словно змея, обвилась вокруг шеи Хвана, сжимаясь с неумолимой силой. Кончики пальцев впились в кожу, оставляя на ней бледные, болезненные отметины. Хёнджин, познавший темную сторону желаний, понимал, что сейчас разворачивается перед ним – грубая игра, в которой не было места нежности. Сама мысль об этом, об этой первобытной власти и подчинении, опалила его кровь.

Он чувствовал, как в глубине тела зарождается ответное пламя. Это было не чистое, романтическое влечение, а нечто более темное, более животное. Его захватывало осознание того, что ему это нравится. Нравится эта опасная близость, эта грань между удовольствием и болью.

Сердце бешено колотилось в груди, отзываясь на каждый жест, на каждое движение. Он словно тонул в омуте запретных желаний, где разум уступал место инстинктам. И чем глубже он погружался, тем сильнее становилось искушение поддаться этому мрачному влечению, отдаться во власть первобытной страсти.

Движения уверенные и точные, заставляли головку члена пульсировать в предвкушении. Хёнджин, словно змея, околдованная флейтой заклинателя, извивался в руках Минхо, прогибаясь в спине, словно лук, натянутый до предела. Пальцы Хвана судорожно сжимались, впиваясь в простыню, словно пытаясь удержаться на краю пропасти, имя которой – наслаждение.

Хриплый стон сорвался с его губ, словно крик раненой птицы, – смесь боли и восторга. Каждое прикосновение Минхо отзывалось в теле Хёнджина взрывом фейерверка, рассыпаясь искрами по венам. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, как все его существо растворяется в этом сладостном безумии.

Минхо наблюдал за ним, как художник за своим шедевром, сотворённый лишь из легких касаний к чувствительному члену, – с восхищением и жадностью. Он видел, как Хёнджин расцветает под его прикосновениями, словно роза, раскрывающая свои лепестки навстречу солнцу. И в этот момент Минхо понимал, что готов отдать все, лишь бы видеть это прекрасное лицо, искаженное экстазом, снова и снова.

— Ложись на живот, по-другому поиграем, — на лице Минхо играет ядовитая улыбка, обещающая не просто удовольствие, но и власть, игру, в которой Хёнджин станет послушной марионеткой в его руках. Он словно хищник, предвкушающий вкусную добычу, и эта уверенность в его глазах заставляет сердце Хёнджина биться быстрее. Обещание грязного секса, брошенное в самом начале, теперь висит в воздухе, наполняя комнату густым напряжением.

Хван, подчиняясь не столько приказу, сколько жажде, переворачивается на живот. Он утыкается лицом в сложенные руки, создавая небольшой зазор между щекой и мягким покрывалом. В этом жесте сквозит одновременно покорность и нетерпение. Он готов, он ждет, его тело трепещет в предвкушении прикосновений.

Ладони Минхо опускаются на округлые ягодицы, обхватывая их с вызывающей нежностью. Кожа Хёнджина вспыхивает под этими касаниями. Пальцы Ли скользят вниз, очерчивая контуры, и вдруг замирают, касаясь сухого, сжатого кольца мышц. Хёнджин вздрагивает всем телом, словно от удара током.

В этот момент Минхо наклоняется ближе к его уху, шепча слова, от которых по коже бегут мурашки. Голос его хриплый, бархатный, полный обещаний и намеков.

— Даже не пробовал себя растягивать? многое упускаешь, милый..

Хёнджин закрывает глаза, позволяя словам Минхо окутать его, раствориться в них. Он больше не сопротивляется, он сдается во власть желанию, готов утонуть в этом океане страсти, где нет места разуму.

Хван зажмурился, словно от яркого света, хотя в комнате царил полумрак. Тяжёлый вздох сорвался с губ, когда он осознал, что Минхо творит нечто, выходящее за рамки его представлений о приличиях. Он чувствовал лишь прикосновения, дразнящие и неумолимые. Ладони Минхо, уверенно легшие на тазовые кости, приподнимали его бёдра, заставляя Хвана упираться коленями в податливую поверхность кровати.

По телу Хёнджина разливается волна удовольствия, жар окутывает его с головы до ног. Он отпускает контроль, позволяя себе утонуть в этих ощущениях. Веки смыкаются, и в темноте за ними рождаются яркие образы, сотканные из прикосновений и шепота. Невольный стон срывается с его губ, тихий и в то же время наполненный страстью.

Минхо, словно искусный скульптор, лепил из податливого тела Хёнджина произведение искусства. Его рука, словно кисть художника, вырисовывала на коже юноши узоры наслаждения и уверенно обхватила член юноши, ведя своей лёгкой кистью к самой головке органа. Движения становились всё более уверенными и властными, словно дирижёр, ведущий оркестр страсти к крещендо. Хёнджин, подобно музыкальному инструменту, отзывался на каждое прикосновение дрожью и стонами.

Волна возбуждения от таких касаний к своему органу накрыла Хёнджина с головой, заставляя его запрокинуть голову и часто дышать. Его тело горело, словно в огне, и он жаждал лишь одного – утонуть в этом пламени, сгореть дотла. Пальцы, впившиеся в запястье Минхо, были не мольбой об остановке, а скорее отчаянной попыткой удержаться на краю бездны, в которую он вот-вот должен был сорваться.

Минхо почувствовал этот безмолвный призыв и, словно опытный охотник, понял, что добыча почти в его руках. Он наклонился к уху Хёнджина и прошептал слова, которые заставили юношу вздрогнуть всем телом: Мне так нравится наблюдать за тем, как твое тело реагирует на мои игры, — с хрипотцой проговоривает он, заставляя ноги Хвана сжаться вновь.

— Ты с ума меня сводишь, — тихо со смущением говорит юноша, пребывая в лёгком недоумении от себя же.

Хёнджин лишь судорожно выдохнул и сильнее сжал руку Минхо. Это было согласие, разрешение на то, чтобы отдаться во власть страсти, забыть обо всём на свете и просто наслаждаться моментом. Миром правили лишь прикосновения, стоны и учащенное сердцебиение.

И Минхо, словно бог, снизошедший до смертного, был готов подарить Хёнджину вечность в объятиях наслаждения.

Запрокинув голову, юноша простонал, словно раненый зверь, впиваясь зубами в нижнюю губу. Вторая ладонь Ли, словно бабочка, опустилась на головку члена, и круговые движения разожгли пожар внизу живота. Каждая клетка тела отозвалась на прикосновение, словно на зов давно забытой мелодии. Руки, стискивающие запястья Минхо, стали единственным якорем, удерживающим его на грани безумия.

— Руки убери, — голос Минхо прозвучал, как удар хлыста, ломая хрупкую симфонию желания. Хван повиновался, словно сломленный, убирая ладони с чужих рук, будто отдергивая их от раскаленного железа.

В повисшей тишине слышалось лишь учащенное дыхание, словно два загнанных зверя замерли перед решающей схваткой. Хван смотрел на Минхо, в глазах – буря невысказанных желаний и смятения. Он был готов отдать все, лишь бы утонуть в этом омуте страсти, но неприступность Минхо обжигала, как лед.

Минхо сидел, словно мраморная статуя, прекрасная и холодная. В его взгляде читалось лишь отстраненное наблюдение, словно он изучал Хёнджина как редкий экспонат. Он был властителем этой игры, а Хван – лишь марионеткой в его руках.

И Хван готов был плясать под эту дудку, лишь бы хоть на миг прикоснуться к его божественной красоте, почувствовать вкус его губ, ощутить жар его тела. Он был готов на все, лишь бы завоевать хоть частичку его сердца, даже если это сердце окажется каменным.

Казалось, что пелена стыда и стеснения отступила от Хвана, но это было лишь обманчивое затишье перед бурей. Внутри него бушевал ураган смущения, стыда и неведомого доселе возбуждения, от которого хотелось бежать на край света, лишь бы не чувствовать этого огня, пожирающего изнутри. Минхо, словно хищник, пометил свою добычу, сжимая нежную шею юноши, оставляя багровый след, словно клеймо, лишая Хвана кислорода, заставляя жадно ловить ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Минхо не стесняясь начинал водить языком, по языку Хвана, как бы имитируя поцелуй языков, но в этом касании было гораздо больше, чем простое копирование. Это было исследование, познание, желание слиться воедино. Кончик языка Минхо дразнил, ласкал, заставляя Хвана издавать тихий стон, который эхом отдавался в голове Минхо.

Этот поцелуй был откровением. Он говорил о чувствах, которые они оба долго скрывали. О желании, которое жгло изнутри. О страхе, который теперь отступал перед напором взаимного влечения. В этом танце языков Хёнджин чувствовал, как рушатся все барьеры, как исчезает расстояние между ними, оставляя лишь двоих – Хвана и Минхо – связанных одним поцелуем, одной страстью.

Сначала светлые пряди Хёнджина, казалось, сопротивлялись напору Минхо. Его пальцы судорожно сжали плечи младшего, но в этом жесте не было отталкивания, лишь растерянность. Феликс же, словно одержимый, продолжал свой танец, сплетая языки в неистовой пляске желания.

И вот, когда язык Минхо коснулся его собственного, Хёнджин дрогнул. Стена сопротивления дала трещину, и в образовавшуюся брешь хлынула обжигающая волна ответного влечения. Он больше не противился, а жадно принимал ласки, утопая в этом омуте чувственности.

Губы Хёнджина, до этого сжатые в нерешительности, теперь расцвели, словно бутон под лучами солнца. Он приоткрыл их, позволяя Минхо углубиться в поцелуй, исследовать каждый миллиметр его рта. Его собственные пальцы, до этого впившиеся в плечи младшего, теперь нежно скользнули по его щекам, притягивая ближе.

Время словно остановилось. Остались только они – два тела, слившихся в одно целое, два дыхания, переплетенных в едином ритме, два языка, ведущих свой собственный, интимный диалог. Хёнджин отдавался этому чувству без остатка, замирая от каждого прикосновения, от каждого вздоха. Он был в плену у Минхо, но этот плен был сладок и желаннен.

Старший разорвал поцелуй, словно пьянящую нить, оставив на губах Хёнджина привкус собственного волнения. Кончиком языка коснувшись припухших губ, Ли опустил ладони, обводя ими контуры тазовых костей Хёнджина. Под неспешным, изучающим прикосновением, юноша вновь прикрыл рот ладонью, скрывая невольный вздох.

Минхо, опьяненный податливостью Хвана, невесомо приподнял его бёдра, высвобождая от ткани черных шорт. Взгляд скользнул вниз, останавливаясь на полувозбужденном члене, с которого предательски сочилась прозрачная жидкость — предъякулят. Краска стыда залила лицо Хёнджина, заставив судорожно прикрыть лицо руками. Ему казалось немыслимым, что такой безупречный, как Минхо, видит его обнаженным, видит его несовершенство.

Минхо бережно опустил руки Хёнджина, переплетая их пальцы.

— Не закрывай лицо, — прошептал он, его голос был полон нежности, совсем не соответствовавшей тому жару, что бушевал в его глазах. — Я хочу видеть твои эмоции.

Он наклонился, оставляя легкий поцелуй на покрасневшей щеке Хёнджина, затем спустился ниже, обжигая кожу шеи своим дыханием. Зубами слегка прикусил мочку уха, заставляя Хёнджина вздрогнуть.

— Я хочу касаться тебя, намного открытей и извращённей, Хёнджин, — прошептал Минхо, его губы скользили по ключице, оставляя за собой влажный след.

— Но твое смущение крадёт всё наслаждение, — промурлыкал Минхо, его голос был полон нежности и игривого укора. — Просто отпусти себя, позволь чувствам вести тебя. Разве тебе не нравится, как дрожит каждая клеточка твоего тела от моих прикосновений? Тебе нравится это Хван, ты знаешь это.

Минхо осыпал поцелуями открытый торс Хёнджина, кожа которого влажно блестела в полумраке комнаты. Каждый поцелуй был словно клеймо, оставляющее след не только на теле, но и в самой душе.

Руки Минхо скользнули ниже, нежно обхватывая горячий половой орган. Он чувствовал, как под его ладонями вздрагивает тело Хёнджина, как учащается его дыхание. Легкое сжатие, невесомое движение – и Хёнджин выдыхает сдавленный стон.

— Минхо, продолжи, умоляю тебя… — шепчет Хёнджин, и легкий румянец, словно первый луч рассвета, окрашивает его щеки. В голосе дрожит мольба, зов, эхо желания, что разрывает его изнутри. Он жаждет продолжения этой пытки возбуждения, этой дразнящей игры, которую затеял Ли. Игры, что обещала превратиться в грязный, необузданный секс, как он сам и предрекал.

Но слова эти, сорвавшиеся с губ, обжигают его, словно раскаленное клеймо. Хван смущается самого себя, своей смелости, своей похоти. Ведь девственность его — словно хрустальный цветок, нежный и хрупкий, а подобная близость представлялась ему мерзостью, грязью, чем-то недостойным.

Но сейчас, в объятиях Минхо, эта "мерзость" кажется ему сладчайшим из грехов, запретным плодом, вкусив который, он познает истинное наслаждение.

— Стесняешься, но умоляешь продолжить, какой же ты интересный, милый… Когда я буду тебя втрахивать в кровать, также умолять будешь? — с ядовитой усмешкой процедил Минхо, словно затягивая петлю той самой грязной игры, о которой он говорил ранее. Взгляд его скользил по Хёнджину, оценивая реакцию, ища признаки смущения и желания.

Хёнджин, не ожидавший столь откровенного напора, невольно сжал ноги вместе, словно пытаясь защититься от надвигающейся бури. Но Минхо, словно прочитав его мысли, положил свои руки на его колени и, с неумолимой настойчивостью, раздвинул их шире, вытягивая из Хёнджина последний остаток сопротивления.

За окном, в унисон с нарастающим напряжением в комнате, бушевал ливень. Капли, яростно барабаня по стеклу, словно подстегивали похоть, витавшую в воздухе. Казалось, сама природа сговорилась с Минхо, добавляя остроты и без того накаленной атмосфере. Хёнджин чувствовал, как его тело горит, как каждая клеточка его существа жаждет прикосновений, ласк, продолжения этой безумной игры, которую затеял Минхо. Он был готов отдать все, лишь бы Ли не останавливался, лишь бы его руки и дальше творили это сладостное безумие.

Свинцовые небеса разверзлись над дремучим лесом, низвергая на землю неистовый ливень. Капли, словно граненые бусины из стали, яростно колотили в панорамное стекло, погребая под собой все звуки. Мир за стеной растворился в серой акварели, деревья, словно обезумевшие танцоры, извивались под натиском ветра.

В уютном коконе дома царила иная реальность. Позабыв о бушующей стихии, Минхо склонился над Хёнджином, оставляя на бледном полотне его кожи пламенеющие росчерки поцелуев. Минхо снова начал целовать тело Хвана, начинав трепетным касанием у шеи, он спустился ниже, к животу, где каждое прикосновение рождало волну дрожи. Теперь его губы обжигали низ живота, паховые кости, приоткрытый лобок, вырывая из уст Хвана приглушенный стон, который Хёнджин совсем не хотел показывать, боясь, что может прервать весь этот момент.

Голова Хёнджина откинулась назад, открывая изящный изгиб шеи. Его пальцы судорожно впились в мягкое покрывало. Внутри разливалось сладкое томление, посылая по венам обжигающие волны. Ливень за окном казался далеким шепотом, неспособным нарушить интимность момента. Лишь вспышки молний, словно мимолетные откровения, на мгновение озаряли их силуэты, подчеркивая бушующую между ними страсть. Капли дождя продолжали свой безумный танец на стекле, аккомпанируя их личному, сокровенному шторму.

Минхо прильнул ближе, его дыхание опалило щеку Хвана. В глазах напротив плескалось нетерпение, такое же, какое клокотало сейчас в груди у самого Минхо. Он медленно, почти благоговейно, коснулся губами губ Хвана. Сначала это было лишь легкое прикосновение, словно пробующее воду перед прыжком в глубокий омут.

Затем, получив негласное согласие, Минхо углубил поцелуй. Он нежно приоткрыл губы Хвана, и его язык скользнул внутрь, встречая такой же горячий и жаждущий ответа язык. Это был не просто поцелуй, это был танец. Танец языков, где каждый жест, каждое движение исполнялось с чувством и страстью.

Хёнджин почувствовал, как его тело начинает невольно извиваться в такт этим движениям, как он сам тянется навстречу этим прикосновениям, желая слиться с ними в единое целое.

Он прикрыл глаза, позволяя себе полностью отдаться во власть ощущений. Мир вокруг перестал существовать. Остался только он, Минхо и это невыносимо прекрасное, обжигающее касание. Стон, который он так долго пытался сдерживать, все-таки вырвался наружу, тихий, хриплый, но полный неподдельной страсти.

Минхо отреагировал мгновенно. Он наклонился ближе, его горячее дыхание коснулось уха Хёнджина.

— Расслабься, милый, не нужно так напрягаться — прошептал он, и этот шепот словно снял все оставшиеся оковы.

Старший, словно чувствуя эту скованность невинного тела, касается пухлыми и мягкими губами набухшего соска. Каждое прикосновение — как нежная волна, накатывающая на берег, пробуждает трепет и неясное предчувствие. Язык скользит, изучая податливость и чувствительность этой юной плоти, будто художник, выводящий первые штрихи на чистом холсте. Параллельно, пальцы — указательный и большой — сжимают второй сосок, рождая в теле Хёнджина новую, неведомую доселе мелодию.

Хёнджин, словно цветок, распускающийся под лучами солнца, прогибается в спине. Внутри разгорается жар, сковывающий движения и мысли. Каждое касание — это искра, разжигающая пламя желания. Он начинает понимать, куда ведут эти игры, осознание накатывает волной смущения и одновременно – безудержного любопытства.

Дыхание сбивается, становится прерывистым и неровным. Сердце колотится в груди, словно птица, бьющаяся в клетке. Мир вокруг сужается, сосредотачиваясь на ощущениях, рождающихся в каждой клетке тела. В голове — лишь смутные образы и предчувствия, обещающие нечто новое, неизведанное и манящее.

Он подается навстречу ласкам, доверяясь старшему, как слепой доверяет проводнику. В этом доверии – хрупкость и нежность, обещание раскрыться навстречу новому опыту. Страх отступает, уступая место волне любопытства и растущего возбуждения. Тело, словно повинуясь неведомой силе, жаждет продолжения, жаждет узнать, что ждет его за этой гранью.

Минхо ласкает набухший сосок Хёнджина чувствуя своими горячими губами железную штангу пирсинга, при этом начиная касаться этой холодной вещицы своим языком. Он чувствует, как Хван начинает стесняться от этих действий и впивает свои пальцы в его мягкие волосы.

Каждый вздох Хёнджина – это сорвавшийся с губ шепот, мелодия, рожденная в огне желаний. Пирсинг на соске, словно капля росы на утреннем цветке, сверкает под влажным прикосновением языка Минхо. Хёнджин извивается, словно пойманная в сети рыба, каждое движение – танец невинности и похоти. Его тело – натянутая струна, готовая взорваться аккордом страсти.

Минхо поднимает взгляд, его глаза – два тлеющих уголька, отражающих пламя, бушующее между ними. Он видит в глазах Хёнджина мольбу и вызов, нежность и грубость, все смешалось в этом омуте чувств.

— Ты весь горишь от моих ласканий, Хёнджин – шепчет он, и его дыхание обжигает кожу.

Руки Хёнджина крепче сжимают волосы Минхо, словно пытаясь удержать его, не дать отстраниться ни на секунду, а может и от того что ему стыдно, но он ни знает как по-другому показать это. Он точно жаждет большего, его тело требует продолжения этой пытки, этого сладостного мучения. Каждый нерв кричит о близости, о растворении в этом безумном танце двух тел.

Минхо оставляет влажный поцелуй на груди Хёнджина и медленно поднимается выше, к его губам. Их взгляды встречаются, и в этом безмолвном диалоге – обещание страсти, клятва верности, признание в любви, написанное на языке тела.

Минхо оставляет влажный след поцелуя на груди Хёнджина, словно ставит печать обладания, клеймо страсти, выжженное на нежной коже. Он медленно поднимается выше, к губам, будто альпинист, покоряющий вершину блаженства. Их взгляды встречаются, и в этом безмолвном диалоге — целый мир невысказанных желаний. Обещание страсти плещется в глубине зрачков, словно бушующее море. Клятва верности выгравирована на каждом изгибе тела, подобно древнему руническому письму.

Но спокойствие растаяло, словно утренний туман, когда горячие пальцы Минхо скользнули под край шорт. Ткань подалась, обнажив бледную кожу бедер и краешек лобка. Дыхание Хвана участилось, а сердце забилось в груди, словно испуганная птица. Мир вокруг сузился до ощущений, до жгучего прикосновения, до взгляда, полного обещаний.

Смущение волной нахлынуло на Хвана, затопляя его с головой. Он попытался отстраниться, но тело словно приросло к месту. В голове боролись противоречивые желания: убежать, спрятаться, или же отдаться на волю нахлынувшим чувствам.

Минхо замер, словно почувствовав его колебания. В его глазах отражалось неподдельное волнение, смешанное с трепетным ожиданием. Он ждал, позволяя Хвану самому сделать выбор.

И в этот момент блондин понял, что бежать больше некуда. Он устал скрывать свои чувства, устал бороться с желанием быть ближе к Минхо. Он закрыл глаза, откинул голову и позволил себе полностью отдаться на волю происходящему.

До таких откровений Хван не доходил ни разу. Никогда прежде не позволял себе этой интимной близости, этой уязвимости, когда границы между дозволенным и невозможным стирались в одночасье. Он, всегда такой сдержанный и отстраненный, вдруг обнаружил себя на пороге чего-то неизведанного, чего-то, что заставляло его сердце биться чаще, а кровь кипеть в жилах. До этого момента существовали лишь правила, четкие рамки, которые он неукоснительно соблюдал. Никаких переодеваний перед посторонними, никакого оголения нижней части тела, и уж тем более никаких поблажек для других.

Но Минхо был исключением. Случайностью, вырвавшейся из-под контроля, искрой, вспыхнувшей в кромешной тьме. Их встреча была подобна столкновению двух стихий, внезапной и непредсказуемой. Хван не мог объяснить, что именно привлекло его в этом парне с пронзительным взглядом и загадочной улыбкой. Возможно, это была его непосредственность, его умение видеть мир по-своему, или, быть может, это была та самая искра, которая зажглась между ними с первой секунды.

Как бы то ни было, Минхо ворвался в его жизнь, словно ураган, сметая все преграды и условности. Он заставлял Хвана сомневаться, рисковать, выходить за пределы привычного. И вот теперь, стоя перед ним, Хван чувствовал, как его мир переворачивается с ног на голову. Он понимал, что пути назад нет, что он уже не сможет быть прежним.

В этот момент он осознал, что готов отпустить все свои страхи и сомнения, готов довериться этому чувству, которое росло в его душе, словно цветок, пробивающийся сквозь асфальт. Он готов был открыть Минхо ту часть себя, которую тщательно скрывал от всего мира, ту часть, которая так жаждала любви и тепла. И пусть это было случайностью, пусть это было необычно, Хван знал, что именно сейчас начинается у него есть возможность завоевать сердце Ли, которое ему так дорого.

Пальцы Минхо, уверенные и знающие, удобно легли на паховые кости Хёнджина, начав неспешное исследование. Каждое касание, каждый едва ощутимый нажим был наполнен каким-то смыслом, словно Минхо пытался не просто коснуться, а понять, прочувствовать структуру его тела, отыскать скрытые точки наслаждения. Хёнджин, до этого момента цеплявшийся за край своей футболки, словно за спасительную соломинку, не смел отпустить ткань, боясь потерять хоть какую-то связь с реальностью. Тыльной стороной ладони он закрыл рот, отчаянно стараясь сдержать рвущийся наружу стон, который поднимался из самой глубины его возбужденной души.

Дыхание стало прерывистым, рваным. Все чувства обострились до предела. Казалось, что каждая клеточка тела горит огнем, требуя большего, жаждая продолжения. Он ощущал, как по спине пробегают мурашки, а внизу живота зарождается волна сладостной истомы. Хёнджин знал, что еще немного, и он не сможет сдерживаться.

Минхо, словно почувствовав его состояние, слегка изменил тактику. Пальцы начали двигаться медленнее, более плавно, описывая невесомые круги на коже. Этот новый ритм был еще более мучительным, еще более волнующим.

Пальцы Минхо, опытные и уверенные, словно музыкант, играющий на любимом инструменте, принялись за ткань футболки Хёнджина. Каждый жест был исполнен нежности и трепета, как будто он прикасался к хрупкому сокровищу. Хёнджин замер, впервые позволяя подобное обращение со своим телом. Внутри разливалось волнующее тепло, смешанное с робким страхом.

Минхо обнажал его постепенно, словно художник, открывающий миру свой шедевр. С каждым сантиметром светлой кожи, появлявшейся из-под ткани, улыбка на его губах становилась все шире и чувственнее. В глазах плясали искорки обожания и нетерпения.

Горячие пальцы, словно заблудившиеся путники, скользнули под ткань, принимаясь изучать нетронутую доселе территорию. Каждое прикосновение вызывало у Хёнджина дрожь, бегущую по всему телу. Он чувствовал себя глиной в руках искусного мастера, готового создать из него нечто прекрасное и совершенное.

Дыхание участилось, в груди стало тесно от нахлынувших чувств. Хёнджин прикрыл глаза, отдаваясь во власть ощущений, позволяя Минхо вести его в мир, полный наслаждения и страсти. В этот момент существовали только они двое, их тела и безграничная жажда друг к другу.

Кончики пальцев скользнули по металлу, дразняще касаясь прохладной стали пирсинга на сосках. В полумраке комнаты было видно, как Хван прикусил нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон. Казалось, Минхо случайно набрел на потаенную струну его тела, ведь даже такое мимолетное прикосновение вызывало бурю эмоций.

Тепло медленно разливалось по груди, смешиваясь с нарастающим возбуждением. Капля удовольствия, едва ощутимая, но уже такая желанная, затрепетала внизу живота. Хван невольно подался вперед, ища большего, жаждая углубить это ощущение.

Минхо усмехнулся, заметив его реакцию. Он знал, как играть с чувствами, как доводить до грани. Легкое нажатие, едва заметное движение, и Хван уже готов был потерять контроль.

Дыхание участилось, сердце бешено колотилось в груди. Каждый нерв был натянут, как струна, готовый оборваться от малейшего прикосновения. Хван закрыл глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений, которые дарил ему Минхо.

Он знал, что это только начало. Впереди ждала ночь, полная страсти и запретных удовольствий, где они будут исследовать границы своих желаний, отдаваясь друг другу без остатка.

Минхо, склоняясь ближе, словно хищник, замерший перед прыжком, прихватил край футболки зубами. Ткань, податливая и мягкая, скользнула между его губ, и он, слегка приподнявшись, передал этот пленный кусочек Хвану. В этом жесте читалось обещание – обещание близости, игривой и немного дерзкой.

Хван, завороженный, принял эстафету. Футболка, словно по волшебству, начала подниматься, обнажая полоску бледной кожи над животом. Каждый миллиметр, открывающийся взгляду, казался откровением, новым словом в их общей, еще не написанной истории. Дыхание участилось, а в груди разлилось теплое, приятное волнение.

Минхо наблюдал, как Хван, затаив дыхание, слегка тянет ткань вверх, с трепетом и нежностью, достойной ювелира, работающего над бесценным камнем. В его глазах плескалось обожание, неподдельное и чистое, как горный ручей. Это был момент абсолютного доверия, когда два сердца бьются в унисон, готовые слиться в единое целое.

Лунный свет, проникавший сквозь неплотно задернутые шторы, играл на обнаженной коже Хвана, подчеркивая каждый изгиб, каждую едва заметную линию. Минхо протянул руку, касаясь его живота кончиками пальцев, и Хван вздрогнул от этого прикосновения, словно от разряда тока.

В тот миг Хван не ощущал стыда. Лишь легкое волнение щекотало его изнутри, подобно бабочке, трепещущей крыльями. Прикосновения Минхо были осторожными, почти невесомыми, словно касание лепестка к коже. И Хёнджин не видел в этом ничего предосудительного, лишь робкое проявление чувств, которые он сам разделял.

В воздухе повисло напряжение, словно тонкая нить, соединяющая их взгляды. В глазах старшего плясали искры скрытого знания, намек на опыт, недоступный пока юному Хвану. Он словно предлагал ему заглянуть за завесу неизведанного, искушая познанием.

Хван невольно затаил дыхание, ощущая, как внутри поднимается волна любопытства, смешанного со страхом. Что скрывается за этой ухмылкой, за этим неспешным движением рук?

— Не нужно извиняться, Хёнджина – прошелестел голос, обволакивая слух Хвана бархатной тьмой. — Грязный секс – воспринимается для каждого по разному. Для меня влажные поцелуев, когда языки сплетаются в экстазе, вылизывание пальцев после каких-либо действий, и сплёвывание слюны.

В голосе Минхо зазвучали стальные нотки, обещающие бурю страстей. "Элементы грубости и жесткости, обрывки плоти, сорванные с петель разума… это как надрыв алой розы, когда лепестки осыпаются, обнажая сердцевину боли и наслаждения." Он склонился ближе, и горячее дыхание опалило ухо блондина.

— С тобой, поначалу, я буду нежен. Но потом… потом тебе придется терпеть все мои желания, которые взбредут мне в голову."

Хёнджин вновь сжал ноги, и Ли лишь упивался этой реакцией. Он ощутил, как по спине юноши пробежала дрожь, как его кожа покрылась мурашками.

Хван, затаив дыхание, ловил каждое слово, и в его воображении вспыхивали обрывки чувственных картин. Он представлял, как язык Минхо нежно коснется его собственного, как его губы сомкнутся в трепетном поцелуе, сжимая его губы между собой. Эта игра казалась чересчур эротичной, но вместе с тем дразняще интересной. К тому же, в самом начале Ли пообещал быть нежным. Почему бы не поддаться искушению?

Его сердце забилось быстрее, кровь прилила к щекам, и он ощутил легкое головокружение. В голове промелькнула мысль о том, что он стоит на пороге чего-то нового, неизведанного, возможно, даже опасного. Но страх отступал перед любопытством и желанием.

Собравшись с духом, Хван произнес тихим, но твердым голосом: — Я согласен, Минхо…

Улыбка Ли расцвела на лице, словно экзотический цветок, источая не то властную уверенность, не то предвкушение тайного удовольствия, ускользающее от взгляда. Его ладони, словно два хищных зверя, опустились на изящную талию Хёнджина, пальцами сминая тонкую ткань свежей футболки, которая теперь казалась нелепой преградой, ненужной деталью в надвигающемся хаосе страсти.

Минхо жестом предложил Хёнджину занять более удобное положение, позволяя юноше полностью отдаться во власть момента. Хван, повинуясь невысказанному желанию, откинулся на кровать, приподнявшись на локтях, чтобы не упустить ни единой детали в разворачивающейся перед ним картине. Легкий румянец смущения окрасил его щеки, хотя Ли еще не начал действовать, лишь плел сеть ожидания вокруг их тел.

Взгляд Минхо скользнул по лицу Хёнджина, задерживаясь на припухших губах, подрагивающих от волнения. В глазах Хвана плескался страх, смешанный с любопытством, словно он стоял на пороге неизведанной земли, полной соблазнов и тайн. Ли приблизился, его дыхание опалило щеку Хёнджина, заставляя того вздрогнуть.

— Не бойся, — прошептал Минхо, его голос звучал как бархат, обволакивая сознание Хвана. — сейчас я не буду делать ничего грязного.

Пальцы Ли скользнули под край футболки, медленно приподнимая ее, обнажая полоску бледной кожи. Хёнджин затаил дыхание, чувствуя, как по телу пробегает волна мурашек. В этот момент мир сузился до размеров комнаты, до двух тел, готовых слиться в одно целое, до шепота дыхания и учащенного сердцебиения, возвещающих о начале новой главы.

Атмосфера неги и предвкушения окутывала их, словно шелковый кокон. Дом дышал тишиной, избавленный от посторонних глаз, позволяя чувствам вырваться на свободу, подобно диким зверям, томившимся в клетке. Похотливые желания, до этого лишь робко заявлявшие о себе, теперь властно требовали выхода.

Но Хёнджин, сидя рядом с Ли, не мог отвести взгляд. Внутри, словно затаившийся зверь, вновь проснулось то самое, пугающее чувство. Но если прежде оно было связано с виной Минхо, то теперь… Теперь это было что-то другое. Его тело, словно непокорный механизм, откликалось на присутствие парня, притягивало к нему, словно магнитом. Хёнджин невольно сжал ноги, пытаясь унять дрожь, и тихий писк вырвался из его губ, не ускользнув от чуткого слуха Минхо.

Ли слегка наклонил голову, вопросительно вглядываясь в Хёнджина. В его глазах не было ни насмешки, ни осуждения, лишь искреннее беспокойство. Этот взгляд пронзил Хвана насквозь, заставив кровь прилить к щекам. Он почувствовал себя разоблаченным, словно его самые сокровенные мысли стали явными.

Хёнджин отвернулся, пряча пылающее лицо. Он не понимал, что с ним происходит. Это чувство было новым, незнакомым, и от этого еще более пугающим. Он боялся признаться себе в том, что Минхо вызывает в нем нечто большее, чем просто благодарность.

Тишина в комнате стала почти осязаемой, напряженной и волнующей. Каждый звук – потрескивание дров в камине, тиканье часов на стене – казался оглушительным. Хёнджин знал, что должен что-то сказать, как-то объяснить свое странное поведение. Но слова застревали в горле, а в голове царил полный хаос.

— Возбудился, Хёнджин? — прошептал Минхо, его голос был бархатным и обволакивающим. Он придвинулся еще ближе, так что их плечи соприкоснулись, и Хёнджин почувствовал, как по телу пробежала дрожь. — Твои действия тебя выдают, милый.

Хёнджин попытался отодвинуться, но спиной уперся в стену. Он чувствовал себя загнанным в угол, как испуганный зверек, которого поймали в свете фар. Ему хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, лишь бы не видеть этого всезнающего, лукавого взгляда.

Минхо усмехнулся, заметив его смятение. Он медленно провел пальцем по линии его челюсти, заставляя Хёнджина вздрогнуть.

— Не бойся, — прошептал он, его дыхание опаляло щеку младшего. — Я не собираюсь тебя осуждать.

В животе у Хёнджина все скрутилось в тугой узел. Он не мог понять, что чувствует: смущение, страх или… что-то еще, что-то более глубокое и волнующее. Он знал только, что ему безумно хочется, чтобы Минхо перестал его мучить, чтобы этот момент неопределенности, этот сладкий и терпкий яд, наконец, рассеялся. Он закрыл глаза, сдаваясь на волю ощущений, ожидая, что будет дальше. Тишина в комнате стала почти осязаемой, нарушаемая лишь учащенным дыханием обоих.

— Если ты готов к грязному сексу, милый, – голос Минхо звучал как шепот дьявола, искушающий душу. – то я смогу помочь тебе изабиться от этой проблемы, ведь сам ты вряд ли осмелишься прикоснуться к себе, не так ли?

Хёнджин почувствовал, как кровь прилила к щекам. Эти слова, словно ядовитые стрелы, пронзали его смущенное сознание. Он снова угодил в ловушку, сплетенную из провокаций и двусмысленностей. Но на этот раз все казалось иным, более серьезным. Предложение Минхо манило своей дерзостью, обещало открыть двери в мир, о котором Хёнджин мог только мечтать.

Внутри него разгорался пожар любопытства, смешанный со страхом. Что же такое "грязный секс"? Какие тайны скрываются за этим вызывающим названием? Хёнджин понятия не имел, что его ждет, и это незнание одновременно пугало и притягивало.

Он понимал, что стоит на пороге чего-то важного, возможно, переломного в его жизни. Решиться ли он шагнуть в эту неизвестность, довериться Минхо и позволить ему вести себя по лабиринтам запретных удовольствий? Или же отступит, испугавшись собственной смелости и неизведанных ощущений?

Выбор был за ним, и от этого выбора зависело, каким станет его дальнейший путь. Путь, усыпанный лепестками роз или же терниями греха.

— Я не знаю, что это значит… прости, — пробормотал Хван, робко отстраняясь от старшего.

На лице того промелькнула усмешка, выдающая снисходительное отношение к наивности юноши. Сцепив пальцы в замок, он вытянул руки вперед, наслаждаясь тихим хрустом суставов. В этом жесте читалась уверенность, некая властная сила, контрастирующая с смущением Хвана.

Минхо. Оказывается, это был его дом. Услышав знакомый голос, Хёнджин, словно очнувшись, поднялся с мокрой земли. Ли стоял у ворот, и в свете уличного фонаря Хёнджин отчетливо видел на его лице неподдельное беспокойство. В его взгляде читалась смесь удивления, раздражения и, самое главное, заботы, которая в этот момент согрела Хёнджина лучше любого огня.

— Минхо… — голос Хвана дрожал, словно осенний лист на ветру, — Я больше не могу молчать. Знаю, это безумие, мы оба парни… Но с того самого мгновения, как наши взгляды встретились, ты проник в мое сердце. Не знаю, как облечь это в слова, но ты поразил меня с первого взгляда.

Глупо, наверное, так говорить, учитывая, что мы чужие друг другу люди, не имеющие ничего общего… И к тому же, мы оба парни, которым, казалось бы, не суждено полюбить друг друга. Это неправильно, что ты мне понравился, мне стыдно за это… Но именно поэтому я бегал за тобой, как ты мог заметить. Я обещал Хану завоевать твое сердце за неделю, но если бы у меня было больше времени, я бы все сделал иначе.

Хван заплетающимся языком выталкивал из себя эти слова, и от леденящего душу мороза его речь превращалась в бессвязный поток сознания, который, однако, болезненно отзывался в сердце Минхо.

Ли приблизился к нему, осторожно коснувшись горячими пальцами заледеневшей щеки Хёнджина. В этом прикосновении юноша почувствовал то тепло, которого ему так не хватало. Минхо же ощущал тяжесть на сердце, не зная, как ответить на это внезапное признание.

— Не нужно стыдиться этого, это совершенно нормально, твое сердце само выбирает кого тебе любить. Думаешь меня привлекают девушки? Ошибаешься, парни мне нравятся куда больше и такой прелестный, красивый парень как ты входит в мои предпочтения. То, что мы незнакомы роли не играет совсем, отношения могут начаться спустя день знакомства, поэтому не нужно так переживать из-за этого, а сейчас пойдём в дом, я дам тебе одежду и в душ отведу, иначе заболеешь. Таких проблем мне не надо.

Хёнджин едва заметно улыбнулся, ощущая, как в этот миг Минхо преобразился. Словно маска привычной отстраненности спала, обнажив человека мягкого, спокойного, способного на искреннее сочувствие. Он больше не казался тем, кем хотел казаться.

Минхо провел юношу в свой просторный дом, не теряя ни секунды, направился прямиком в ванную комнату. Сейчас она была Хёнджину просто необходима. Ночная прохлада и проливной дождь оставили свой след: одежда промокла насквозь, и даже сквозь тонкую ткань майки проступали очертания тела, влажные блики играли на пирсинге сосков, отчетливо видневшемся под мокрой тканью, от чего юноше стало неловко. В свете ванной комнаты Хёнджин казался особенно уязвимым, словно дикий зверь, загнанный бурей в чужое логово.

Минхо, сжимая заледеневшую ладонь Хёнджина, осторожно подтолкнул его к двери ванной комнаты. Капли дождя, словно мелкие осколки стекла, поблескивали на его мокрых волосах. "Иди погрейся, а я переоденусь", - бросил он через плечо, прежде чем ступить на лестницу, ведущую на второй этаж.

Тем временем, внизу, Хёнджин стоял под горячими струями воды, позволяя ей смыть усталость и остатки дождя. Пар поднимался облаком, окутывая его тело теплом. Он чувствовал, как постепенно возвращается чувствительность в кончики пальцев. Вытеревшись махровым полотенцем, он нашел в шкафу черные шорты и белую просторную футболку, оставив свою мокрую одежду в корзине для белья.

Поднявшись наверх, он застал Минхо сидящим на кровати с книгой в руках. Лунные лучи, что проникали в уютную комнату Ли играли в его темных волосах. Хёнджин неслышно подошел и опустился рядом, чувствуя тепло, исходящее от его тела.

— Спасибо, — тихо прошептал он, глядя в окно. Минхо закрыл книгу и повернулся к нему, в его глазах отражался свет слабо светящейся лампы на прикроватной тумбе.

Минхо едва заметно кивнул Хвану, и в этом кивке сквозило что-то неуловимо новое. Перед ним был уже не продрогший скиталец с улицы, а юноша, согретый теплом очага, укрытый от дождя и грязи большого города. Здесь, в тишине и уюте, не было места страху.

Как бы Хёнджин ни пытался унять рыдания и замедлить бег, тело не слушалось. Ноги несли его вперед, сквозь потоки холодного дождя, пропитавшего одежду насквозь.

Мир вокруг расплывался в мутной пелене слез и дождя. Одиночество давило на плечи, словно непосильная ноша. Где-то в глубине души теплилась надежда, что Минхо одумается, что все это – досадное недоразумение. Но страх перед его гневом был слишком велик, чтобы остановиться и посмотреть правде в глаза.

Хёнджин продолжал бежать, не разбирая дороги, словно спасаясь от неминуемой гибели. Дождь хлестал по лицу, смешиваясь со слезами, и каждый порыв ветра пронизывал до костей. Он чувствовал себя потерянным и одиноким в этом огромном, враждебном мире.

И лишь одна мысль пульсировала в голове: "Почему? Почему он так со мной?" Ответ на этот вопрос Хёнджин должен был найти сам, если когда-нибудь осмелится взглянуть в глаза своему страху.

Волосы, слипшиеся от дождя, словно водоросли, прилипли к лицу, одежда насквозь промокла и липла к телу, подчеркивая каждый изгиб. Мурашки, словно рой встревоженных насекомых, бегали по коже, напоминая о внезапно наступившем холоде. Парень, одетый лишь в тонкую майку и джинсы, казалось, не замечал ни пронизывающего ветра, ни ледяных капель, барабанящих по плечам. Его взгляд, затуманенный пеленой душевной боли, был устремлен вперед, на трассу, уходящую за пределы города, где дождь, казалось, свирепствовал с удвоенной силой.

Неизбежная простуда уже стучалась в его дверь, но он, поглощенный своим горем, не обращал на это внимания. Проносящиеся мимо автомобили окатывали его грязью, вздымая фонтаны брызг из-под колес, но он лишь провожал их взглядом, полным отрешенности. Его путь лежал к жуткому ночному повороту, ведущему в лес, где сквозь пелену дождя проглядывал силуэт большого дома. Этот дом, словно маяк во тьме, манил его к себе, обещая укрытие от бушующей стихии и, возможно, от собственных терзаний.

В голове билась навязчивая мысль, словно пойманная в клетку птица: машина, оставленная на произвол судьбы, и Хан… родной Хан, беззащитный по сравнению такими толпами людей и одинокий. Что могло случиться с Джисоном в этом хаосе, в этом мире, полном неожиданностей и опасностей? Но возвращаться… мысль об этом казалась невыносимой. Ноги, словно приросшие к земле, отказывались двигаться в обратном направлении.

Единственным желанием было остаться здесь, на этой унылой обочине, у подножия невзрачного двухэтажного дома. Сидеть, сжавшись в комок, и позволить небесам излить на себя всю свою скорбь. Холодные, колючие капли дождя хлестали по лицу, смешиваясь со слезами, текущими из глаз. Они словно пытались смыть с души всю боль, весь страх, все терзания, что скопились там за последнее время.

Каждая капля – словно ледяной осколок, пронзающий насквозь, но даже эта физическая боль казалась меньшим злом, чем необходимость вернуться. Вернуться туда, где остался Хан. Вернуться туда, где его ждет неизвестность. И все же, где-то в глубине души, робко теплилась надежда. Надежда на то, что с Джисоном все в порядке. Надежда на то, что все это – лишь кошмарный сон, от которого вот-вот проснешься. Но дождь продолжал лить, и реальность оставалась неумолимо жестокой.

Сколько времени Хёнджин просидел под этим проливным дождем, он не мог сказать наверняка. Телефон остался в машине, пленником соревнований, а время, казалось, потеряло свой ход в этой водяной завесе. Дождь пропитал его до нитки, превратив в живое воплощение холода. Руки, еще недавно сильные и уверенные, теперь дрожали, как осенние листья на ветру, а по коже пробегали ледяные мурашки, словно крошечные ножки неведомых существ. Весна, обычно щедрая на тепло, этой ночью обернулась безжалостной стихией.

— Нет, ты точно безумец… Хёнджин, дорога как каток, встань сейчас же, — прозвучал голос, вырвав Хвана из оцепенения.

Байкеры, словно стальные хищники, выстроились вдоль тротуаров, их мотоциклы сверкали хромом под лучами неоновых вывесок.

Шум был оглушительным – смесь гула толпы, рева моторов и обрывков музыки, доносящихся из открытых дверей клубов. Но сквозь этот хаос Хван и Джисон тщетно пытались разглядеть знакомые лица. Минхо и Ёнбока нигде не было видно. Значит, оставался единственный путь – пробиться через кордон охраны, возвышающийся у входа в главное здание.

Охранники, словно гранитные изваяния, преграждали путь, их лица были непроницаемыми, а взгляды – сканирующими. Хван почувствовал, как Джисон непроизвольно сжал его руку. Это не было похоже на обычную охрану, здесь чувствовалась особая подготовка, особая жесткость. В глубине души у Хвана закралось нехорошее предчувствие. Что-то здесь было не так. Слишком много внимания, слишком много напряжения. Он перевел взгляд на Джисона, ища поддержки, и в ответ увидел лишь отражение собственного беспокойства. Впереди ждала неизвестность, и чтобы добраться до друзей, им предстояло пройти через эту неприступную стену.

Хёнджин, словно тень, проскользнул мимо первого охранника, а Хан, с ловкостью кошки, последовал за ним, используя суету как щит. Их сердца колотились в унисон с бешеной скоростью, отбивая ритм страха и азарта. Охранники, опомнившись, начали прочесывать пространство, но ребята уже растворились в лабиринте коридоров.

— Нам лучше разделиться, – прошептал Хан, и Хёнджин, кивнув в знак согласия, нырнул в боковой проход. Сердце бешено стучало в груди, когда он несся по бесконечным коридорам созданные огромными толпами людей, молясь о том, чтобы не встретить никого на своем пути.

Но судьба распорядилась иначе. Повернув за угол, Хёнджин врезался в кого-то. Сильные руки тут же схватили его за запястье. Знакомое, болезненное сжатие обожгло кожу. Подняв взгляд, он увидел Минхо. Его глаза горели неприкрытым гневом, в них плескалось недовольство, словно буря, готовая разразиться.

Время замерло. Хёнджин почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Его тонкое запястье было зажато в стальной хватке, напоминая о прошлых ошибках и невысказанных чувствах. Взгляд Минхо прожигал насквозь, словно испепеляя все оправдания, которые Хёнджин мог бы придумать. В этот момент он понял, что игра окончена.

— Хёнджин, да что ты вытворяешь, черт тебя побери? Совсем разум потерял? Жить надоело? — прорычал Минхо, его голос сочился ядом. Он резко отпустил запястье Хёнджина, словно обжегшись, но тут же, словно повинуясь неведомой силе, притянул его за тонкую талию, приближаясь вплотную, обжигая кожу горячим дыханием у самого уха.

— Уйди, Хёнджин, — прошипел Минхо, его голос был полон угрозы, — пока не стало хуже.

В его взгляде плескалась ярость, такая обжигающая и неприкрытая, что Хёнджин невольно отшатнулся. В этих глазах, обычно лучистых и насмешливых, сейчас горел неконтролируемый огонь, пугающий своей необузданностью. Что могло вызвать такую бурю? Что скрывалось за этой маской гнева? Хёнджин почувствовал, как по спине пробежал холодок, предчувствие беды сжало сердце. Он никогда не видел Минхо таким. В этой злости было что-то первобытное, что-то, чего он никогда не ожидал увидеть в этом всегда сдержанном и элегантном человеке. И этот взгляд говорил больше, чем любые слова, предостерегая от дальнейших действий, словно за тонкой гранью сдерживаемой ярости таилась бездна, готовая поглотить любого, кто осмелится переступить черту.

Горизонт был пуст – ни намека на Хана, и Ёнбок словно растворился в воздухе. Лишь зловещая фигура Минхо вырисовывалась в надвигающейся темноте, испепеляя Хёнджина взглядом, полным неприкрытой ярости. Раскаты грома, словно вторя гневу старшего, лишь подчеркивали опрометчивость затеи. Вырвавшись из мертвой хватки, Хёнджин бросился в толпу, в панике забыв о друге, оставшемся позади.

Слезы застилали глаза, а в груди разливалась острая боль. Неужели Ли настолько презирает его, что позволяет себе такую жестокость? Каждое грубое слово, каждый испепеляющий взгляд пронзали сердце юноши, оставляя кровоточащие раны.

Сегодня был один из тех редких дней, когда мир словно замирал в золотистом свете солнца, освобождая от тягот учебы и даря тепло, проникающее в самую душу. Такой день был бы грешно провести в одиночестве, и Хван, ощущая эту истину каждой клеткой своего тела, решил, что это идеальный момент, чтобы попытаться поговорить с Ли. В его сердце теплилась надежда, что на этот раз ему удастся пробиться сквозь броню молчания и обсудить с ним все те чувства, что терзали его.

Он лишь молил, чтобы страх не сковал его в самый ответственный момент, и чтобы Минхо не начал свою извечную игру в кошки-мышки, уводя Ли все дальше и дальше.

— Придется, куда же я денусь, — пробормотал Хан в трубку, в голосе слышалась смесь решимости и обреченности. — В десять вечера заедь за мной, дальше покажу куда.

Не дождавшись ответа, Хан даже не сбросил трубку в привычной манере. Он просто отшвырнул телефон на кровать, судя по глухому стуку и тихому сопению, донесшемуся из динамика. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь биением его сердца, отсчитывающего минуты до встречи, которая могла изменить все. Хван знал, что этот вечер станет решающим, и в его силах сделать так, чтобы он не обернулся катастрофой.

Усмешка скользнула по губам Хёнджина, когда он сбросил вызов друга. На мгновение он задумался, но затем в его глазах загорелся знакомый огонек сосредоточенности. Сегодняшний день он посвятит своему дому, своему маленькому миру, где царит тишина и покой. И, конечно же, забытому макету.

Он уже давно позабыл о нем, забросив в дальний угол своей мастерской. Но сейчас, ощущая внезапный прилив вдохновения, Хёнджин решил вернуться к этой кропотливой работе. Домик, миниатюрная копия его мечты, ждал своего часа.

Под тихий шелест листвы за окном, Хёнджин погрузился в мир мелких деталей. Крошечные кирпичики, аккуратно вырезанные из дерева, складывались в стены, а крохотные окошки обретали свои рамы. Пальцы, привыкшие к точности, ловко управлялись с инструментами, создавая шедевр в миниатюре.

С каждым часом, домик становился все более реалистичным. В нем читалась душа Хёнджина, его стремление к уюту и гармонии. Этот маленький макет был больше, чем просто игрушка. Это был символ его мечтаний, его личный оазис спокойствия в бушующем мире. И сегодня, как никогда, Хёнджин жаждал завершить его, вдохнув в него жизнь и завершив свое маленькое произведение искусства.

В Сеуле уже властвовала густая, чернильная ночь, словно кто-то опрокинул на город гигантскую банку с краской. Неоновые вывески, словно яркие заплатки на темном полотне, отбрасывали причудливые отблески на мокрый от дневного дождя асфальт. Хёнджин, завершая последние рабочие дела, бросил взгляд на часы. Время поджимало. В предвкушении грядущего адреналина, он поспешил к своей машине.

Накинув легкую майку, которая едва скрывала рельеф его подтянутого тела, и небрежно натянув на бедра выцветшие джинсы, Хёнджин почувствовал себя свободным от дневной рутины. Включив зажигание, он плавно вырулил на узкие улицы города, лавируя между снующими машинами и редкими прохожими. В голове уже звучал рокот моторов и визжание шин, предвкушая ту свободу, которую дарят ночные гонки.

Предвкушение встречи с Ханом добавляло энергии. Он представлял его взъерошенные волосы, его лукавый взгляд, полный азарта и безумия. Хан всегда умел зарядить своей энергией, и Хёнджин знал, что сегодняшний вечер обещает быть незабываемым.

Подъехав к дому Хана, Хёнджин не стал сигналить. Зная его импульсивный характер, он просто вышел из машины и, облокотившись на капот, стал ждать. Не прошло и пяти минут, как из подъезда выпорхнула знакомая фигура. Увидев Хёнджина, Хан широко улыбнулся, демонстрируя свои белоснежные зубы. "

— Если что-то пойдет не так, вина твоя, Хван, — сказал он, и Хёнджин, усмехнувшись, открыл ему дверь машины.

Хван и Джисон подъехали к одному из самых богатых районов Сеула, где воздух звенел от напряжения и предвкушения. Толпы людей, словно муравьи, роились вокруг, образуя живой, пульсирующий ковер из ярких одежд и возбужденных голосов.

Впрочем, Хван понимал: Минхо не обязан делиться своими секретами. Тем более, если речь идет о гонке, окутанной тайной и, судя по всему, незаконной. В такие дела посторонних не посвящают. Это опасно. И для тех, кто участвует, и для тех, кто случайно узнает слишком много.

Хван вышел на улицу. Прохладный утренний воздух освежил разгоряченное лицо. Впереди от восходящего Солнца мерцали огни большого города, манящие и пугающие одновременно. Он глубоко вдохнул, стараясь унять волнение, и направился в сторону дома, размышляя о том, что же предпринять дальше."

Не успев переварить эту новость, Хван почувствовал непреодолимую потребность поделиться ею с Ханом. Ему не терпелось узнать, известно ли его близкому другу, знатоку байкерского мира, о грядущем событии. Хан разбирался в этих делах куда лучше, чем он сам, да и наверняка знал о гонках гораздо больше.

Не теряя ни минуты, Хван набрал номер друга, предвкушая скорый разговор. Хан, как и он, сегодня прогуливал пары – обоим порядком надоела рутина университетских стен. Звонок застал его врасплох, вырвав из полуденной дремы.

– Хан, ты слышал? – выпалил Хван, не здороваясь. – Сегодня гонки в городе будут и Минхо тоже.. Знаешь о таком?

На другом конце провода воцарилась тишина. Хван затаил дыхание, ожидая ответа. Ему было важно знать, разделяет ли друг его волнение, горит ли тем же огнем предвкушения грядущего события. От этого разговора зависело многое, если не все. Ведь именно с Ханом он мечтал разделить эту бурю эмоций, это предвкушение скорости и адреналина.

— Знаю, знаю я это гиблое место, Хёнджин, дай хоть поспать, — донеслось из трубки сонное бормотание Джисона, увязшего в объятиях мягкой постели.

Зря он проговорился. Хван не из тех, кто звонит ни свет ни заря просто поболтать. У него всегда есть коварный план, и в этот раз он явно собирался вытащить Джисона на ночные гонки. Днем там делать нечего, вся прелесть этого зловещего зрелища разворачивается под покровом тьмы. Раз уж Хан знает дорогу в этот ад, Хёнджин не отступит. Он вытряхнет его из кровати, оденет и силой затащит в этот клокочущий котел адреналина и опасности.

Джисон вздохнул. Он знал Хвана как облупленного. Упрямый, как осел, и неугомонный, как черт из табакерки. Спорить бесполезно. Лучше сдаться сразу и попытаться хоть как-то минимизировать ущерб от этой безумной ночи. В конце концов, может, это и к лучшему? Развеяться, выпустить пар. А то вся жизнь превратилась в сплошной день сурка. Нужно немного безумия, немного риска. Но чтобы это безумие не обернулось катастрофой. Джисон пообещал себе, что будет держать Хёнджина в поле зрения и не даст ему натворить глупостей. Хотя, зная Хвана, это будет непросто.

— Знаю, Джисон, но тогда ты должен составить мне компанию сегодня, — произнес Хёнджин, и в голосе его звучала неприкрытая уверенность. Сегодня он просто обязан поговорить с Минхо.

Больше нет сил держать чувства в узде, нет желания тешить себя иллюзиями и робкими попытками завоевать его внимание. Особенно после того, как до Хёнджина дошли слухи: Минхо часто упоминает его имя в разговорах со своим другом Ёнбоком. Хёнджин отказывался верить, что это может быть что-то плохое, тепля в душе крохотную надежду.

Он представлял себе эту встречу, словно кадры из старого фильма: приглушенный свет, тихая музыка, и они вдвоем, говорящие по душам. Хёнджин прокручивал в голове возможные сценарии, репетировал фразы, стараясь подобрать самые точные слова, чтобы выразить глубину своих чувств. Но в глубине души он понимал, что никакие слова не смогут до конца передать то, что он испытывает к Минхо. Это было что-то необъяснимое, всепоглощающее, что-то, что переворачивало его мир с ног на голову. И сегодня он должен был рискнуть, открыть свое сердце, несмотря на страх быть отвергнутым. Ведь молчание было равносильно смерти для его измученной души.

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #первая_встреча_изменит_всё
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнхо
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» часть : 3
» ʍᴇᴛᴋи : гонки, девственность, AU, любовь с первого взгляда.
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 18+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @mailqwx
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction

— Доброе утро, Хёнджин, — прошелестел у самого уха знакомый голос, однако до боли чуждый. Он звучал где-то за спиной, и в тембре его не было и следа от привычной насмешливости Минхо. Голос был низким, властным, обволакивающим, словно бархат, и отчего-то неуловимо знакомым. Хёнджин попытался уловить ускользающее воспоминание, но безуспешно.

— Тебя приглашали на гонку в роли смотрителя? — тем же бархатным шепотом прозвучал вопрос, и сильные руки развернули Хвана лицом к говорящему. Недовольный взгляд Хёнджина встретился с знакомыми глазами. В них плескалось что-то хищное и одновременно заинтересованное, словно перед ним был не человек, а опасный зверь, изучающий свою добычу. Невольная дрожь пробежала по спине Хёнджина, и он почувствовал, как по коже побежали мурашки. Внутри нарастало необъяснимое беспокойство, смешанное с острым любопытством.

Перед ним стоял Ёнбок. Не тот Ёнбок, что врезался в память высокомерным извращенцем, полным надменности и презрения. Нет, сейчас перед ним был совершенно другой человек. В его взгляде плескалось спокойствие, а в улыбке читалась неприкрытая дружелюбность. Ни тени былой заносчивости, ни грамма фальши. Лицо его дышало умиротворением, словно он только что вернулся из долгого путешествия, где познал истину и обрел гармонию с самим собой.

В его осанке не было и намека на прежнюю развязность. Он стоял прямо, плечи расправлены, взгляд открытый и честный. Казалось, все наносное, все маски, которые он когда-то носил, отпали, обнажив его истинную сущность. Кто же он на самом деле? Что заставило его так измениться? Эти вопросы роились в голове, требуя ответов. Но Ёнбок принялся дальше молчать, лишь приветливо улыбался, словно приглашая к его диалогу, к новой главе в их отношениях. И эта улыбка, такая искренняя и обезоруживающая, заставляла забыть о прошлом, о тех неприятных моментах, что остались позади.

— Нет, а кто же должен был? — с легким любопытством в голосе отозвался Хёнджин, забирая свой ореховый раф, источавший дразнящий аромат. Он решил побаловать себя этим напитком с утра, надеясь, что его тепло и сладость прогонят остатки ночной хмурости и подарят хорошее настроение на весь день.

Ёнбок, словно осознав, что обронил нечто лишнее, поспешно прикрыл рот ладонью. Но тут же, сбросив с себя мимолетное замешательство, скрестил руки на груди и, закусив нижнюю губу, устремил взгляд куда-то в сторону. В его глазах читалась внутренняя борьба – говорить или нет.

— Просто, знаешь, Минхо так часто говорит о тебе… Я почему-то подумал, что он упомянул и о гонке. Вчера, например, хотел рассказать. Неужели ничего не сказал? — прозвучал вопрос, полный надежды и вместе с тем – легкой тревоги. Голос Ёнбока слегка дрогнул, выдавая его волнение. Ему действительно было важно знать, говорил ли Минхо о нем, делился ли своими планами и мыслями.

Услышав сказанное внутри Хвана пронеслось что-то до жути приятное, от того, что Минхо оказывается говорит о нём.. Только неизвестно что именно говорит про него, но это и неважно. Главное , что он упоминает его в своих разговорах, а это очень важно ведь для Хёнджина, который испытывает чувства, но боится их, это дает надежду.

"— Я понял… — тихо ответил Хван, и, слегка склонив голову в прощальном жесте, поспешил покинуть уютное тепло кофейни. Звон колокольчика, возвестивший о его уходе, потонул в гуле разговоров и аромате свежесваренного кофе.

Внутри Хвана боролись противоречивые чувства. С одной стороны, теплилась робкая надежда, что его усилия не пропали даром, что он хоть немного, но продвинулся вперед. С другой — ощущалось легкое, едва уловимое разочарование. Минхо ни словом не обмолвился о гонке, и эта недосказанность кольнула сердце.

🥱 доброе утречко 🥱

🔍 Я конечно не археолог, но эти каналы смог найти специально для тебя 😉

🌌 SKZ 🌌 🌃 BTS 🌃

💠 Ю. КОРЕЯ 💠💠 К-ПОП 💠

заходи на каналы и проверяй папки

⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️⬇️

🌺 🌺 Цветы цветут, весна входит в полное распоряжение над погодой, а мы так же готовим для вас хорошие тг каналы 🌺 🌺

⚫️⚫️⚫️

❃ 𝙅𝙞𝙠𝙤𝙤𝙠: AU, лучшая реальность
❃ 𝙎𝙚𝙭𝙮 арты каждый день
❃ Ким Тэхён в чате для арми??
❃ 𝗝𝗜𝗞𝗢𝗢𝗞 ● горячие фанфики
❃ 𝗩𝗞𝗢𝗢𝗞 фанфики 18+
❃ 𝗬𝗢𝗢𝗡𝗠𝗜𝗡 ♡ лучшие фанфики
❃ фанфики по чигукам
❃ 𝗝𝗜𝗞𝗢𝗢𝗞 • новые тату чигу
❃ чигуки • моменты для взрослых
❃ хосок спалил номер?!
❃ 𝗕𝗧𝗦: Сексуальный дом
❃ 𝗕𝗧𝗦 и арми
❃ секси 𝐛𝐚𝐧𝐠𝐭𝐚𝐧 ждут тебя тут✰

⚫️⚫️⚫️⚫️⚫️

❃ Корейский макияж
❃ учимся танцевать как айдолы
❃ корейская язык с нуля
❃ женский 𝙨𝙩𝙮𝙡𝙚 на лето
❃ мифология 𝙅𝘼𝙋𝘼𝙉

⚫️⚫️⚫️⚫️

❃ 𝗘𝗡𝗛𝗬𝗣𝗘𝗡 новый камбэк
❃ 𝗕𝗔𝗕𝗬𝗠𝗢𝗡𝗦𝗧𝗘𝗥 • ост к фильму
❃ (𝗚)𝗜-𝗗𝗟𝗘 • дата камбэка
❃ ᴋ-ᴨᴏᴨ ᴨᴇᴄни
❃ очень редкие фото айдолов
❃ все новости с 𝗕𝗟𝗔𝗖𝗞𝗣𝗜𝗡𝗞
❃ 8TURN новости о группе
❃ XLOV бесполый концепт
❃ мировой тур 𝑨𝑻𝑬𝑬𝒁
❃ любимые глазки 𝙎𝙐𝙉𝙊𝙊
❃ секси детали 𝙀𝙉𝙃𝙔𝙋𝙀𝙉

⚫️⚫️⚫️

❃ 𝙉𝙀𝙒𝙎 : как тхт всех обманули
❃ мемы с 𝙏𝙪𝘽𝙖𝙏𝙪
❃ какая группа 𝙏𝙓𝙏 вы по зз?

⚫️⚫️⚫️

❃ STRAY KIDS • родители скз
❃ 𝘀𝗸𝘇: перевод трансы Хёнджина
❃ 𝙃𝙮𝙪𝙣𝙡𝙞𝙭 | милые арты 
❃ Хот арты Минсонов
❃ хот контент с Минсонами
❃ те самые топовые эдиты Skz
❃ мир для фанатов Хёнджина
❃ Японский камбэк Stray Kids
❃ 𝗦𝗧𝗥𝗔𝗬 𝗞𝗜𝗗𝗦 | галерея скизов
❃ ＳＴＲＡＹ ＫＩＤＳ и зарисовки
❃ 𝗔𝗨 с ХёнЧанами
❃ 𝗦𝗧𝗥𝗔𝗬 𝗞𝗶𝗱𝘀 | архив для Stay
❃ интересный влог Чонина

✨✨0️⃣✨  🥰🥰✨🥰✨🥰✨
авы, двойные авы, чб авы, кружки от айдолов, и многое другое...

✨ https://t.me/+YKNNZikXZjFjZjky
✨ https://t.me/+YKNNZikXZjFjZjky

У этого всего, была своя романтика, да не идеально, но для бедного студента который живёт со своей мамой, это куда достаточно, ведь он же со своей любовью, а не в дорогом ресторане.

— Не знаю… — пробурчал Ким, даже не взглянул в его глаза, в которых отражалась вся его любовь, нежность и что то ещё, о чем Киму даже не хочется думать.

— Ладно, пойдём провожу тебя до дома, иначе миссис Ким с ума сойдет, — они вместе глупо хихикнули.

И напоследок чмокнув Кима, он мягко переплёл их пальцы и взял его рюкзак, что бы закинуть на своё плечо, а после потащил младшего в сторону его дома. Они смотрелись мило, высокий альфа с внешностью плохого парня, нежно и трепетно обращался с, на вид, хрупким омегой, от которого веяло эспрессо и лимоном с мятой.


» слова автора : вот так вот, надеюсь вам понравится такой флафф 🫶🏻

——————————————————
           250 реакций

Когда они шли бок о бок, запах распространялся очень сильно, и Хёнджин вдыхал его всеми лёгкими, пытаясь запомнить. Ему казалось, что и капельки его запаха там не осталось. Но когда на перерыве в университете, около шкафчиков, к Сынмину подошёл какой то альфа и хотел познакомится, сразу отпрянул назад, видимо учуяв запах другого альфы, и это очень нравилось Хёнджину. Сам он не знает почему, просто нравится смотреть на то, как другие альфы разочарованно проходят мимо или после уходят, из-за запаха Хёнджина на кофте.

На следующий день, они опять шли в сторону дома Сынмина, тот опять слушал что то в наушниках, всё как всегда. Но почему то, Хёнджину хотелось сделать то, от чего его потом могут возненавидеть. Сейчас, почему то, Ким выглядел по особенному красиво.

— Хэй, Сынмин, — тихо начал старший, но шатен не слышал его, — Сынмин! — альфа потянулся и сам стянул наушник, после чего наклонился к нему. Так вкусно пахнет…

— А, что? — младший повернул голову к источнику звука и сильно пожалел об этом, ведь омега в буквальном смысле оставил миллиметры между их лицами, застывая, ведь одно лишнее движение, и их губы могли встретится.

— Ты же меня не любишь? — спросил Хёнджин смотря на губы младшего. Те были намазаны блеском, и старший хочет попробовать их на вкус. Он знал этот блеск, пахнет он очень вкусно, так и веет черешней, которую так сильно обожал старший.

— Конечно, к чему такие вопросы Хён? — с подозрением спросил Ким. Это же странно верно? Сынмин считал так же. Странно, что сын маминой подруги, без стыда и совести пялит прямо на губы Кима, из-за чего тот смущался.

— А если я тебя поцелую, каким это будет грехом? — сердце застыло, не пропуская ни одного удара. Мозг тем временем пытался отфильтровать слова старшего, которые были брошены так обыденно.

— Смертельным.

— Но ты ведь этого хочешь.

Ким застыл, это было правдой, он правда хотел этого, но это было неправильно. Он думал об этом альфе все время, ночью, утром, даже на парах, черт возьми! А тот и капельки не показывал хоть малейшего интереса в сторону омеги, с каких это пор, речь пошла про поцелуи? Но сердце все равно будто сальто сделало.

Хёнджин понял, что Ким так и будет стоять и смотреть на него, как на болвана. Поэтому решил сэкономить своё время и просто поддался вперёд, соединяя их губы в поцелуе.

У омеги глаза расширились, а губы застыли. Его шок был в шоке, он — студент экономического факультета, целуется с Хван Хёнджином, плохим парнем. Все ему всегда твердили: «хорошие омеги, не водятся с плохими альфами», а что сейчас делает Ким? Правильно, целуется с этим самым плохим альфой.

Хван мягко целовал его губы, но парень на против, никак не отвечал. Альфа уже было отстранился, но его обратно притянули, силой врезаясь в мягкие губы Хвана. Альфа обхватил талию омеги, который отчаянно прижимался, чуть ли не стоя на носочках. Губы сминали чужие губы, делая поцелуй каким то нуждающимся, будто несказанные чувства и слова были в одном лишь моменте, где они вдвоём. Да, он однозначно любил Хван Хёнджина.

Через пару минут, воздуха не хватило и они, чуть запыхавшись, отстранилась.

— Хён… и что это было? — смущенно проговорил юноша.

— Это значит, что я люблю тебя, — так просто и беззаботно признался альфа, глядя на то, как парень перед ним густо покраснел. А у Хвана от такой картины, сердце было б, быстро быстро, ведь вид такого мягкого омеги заставлял глупую и влюбленную улыбку лезть на лицо.

— Идиот…

— Что я уже успел сделать? — Хван ещё крепче прижал к себе младшего, явна намекая на то, что не отпустит его. Младший вопреки своей личности, которая твердила не прикасаться к альфе, обнял блондина за шею.

— Дурак! Нельзя так просто признаваться в любви, — Ким слабо шлёпнул по сильному плечу альфы, как бы намекая ему, что возможно он хотел бы куда романтичную обстановку, но если так подумать, это выходит за грани всех типичных правил признаний.

— А как ещё мне тогда это делать? — глаза у омеги были невероятными, такие красивые и цвета шоколада, прям как его запах эспрессо от которого голова кругом шла.

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #дорога_домой
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнмины
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» ʍᴇᴛᴋи : AU, флафф, поцелуи, омегаверс
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 16+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @muskiii_8
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction

На дворе был всего лишь вечер, но тьма окутала улицы так, будто сейчас глубокая ночь. Два парня шли по улице, особо не разговаривая, потому что так надо. Хёнджину не нравилось, что мама постоянно просит проводить «бедную» омегу до дома, мол, а вдруг что нибудь случится? И так каждый раз. Сынмин затыкает свои уши наушниками и идёт по улице будто никакой альфа за ним не плетётся, что бы проводить до дома. Он очень странный.

Хёнджин ненавидел эту омегу, и сам Ким об этом знал. Поэтому постоянно ходил с наушниками в ушах, что бы не доставать альфу своей пустой болтовнёй. Альфа сам не говорил, что ненавидит его, но Сынмин всё понял ещё с первой встречи.

***

Мама Кима позвонила и сказала ему, что некий Хван Хёнджин, будет теперь провожать его до дома, ведь по улицам массово начали пропадать омеги. Он был не против, когда увидел самого альфу. Высокий, в кожаной куртке, с прической базз кат, как тот самый bad boy, волосы были покрашены в блонд, сам парень, опираясь на стену здания, курил и выпускал едкий дым из-за рта. Чуть сильнее сжав лямки своего рюкзака, Сынмин смело подошел к нему.

— Ты же… Хван Хёнджин?

— Ага, а ты, как я понимаю, тот самый омежка которого я теперь буду провожать? — а после альфа усмехнулся, выдыхая дым от сигарет прямо в лицо Кима, и омега закашлял, — пх, ладно пошли, у меня ещё много дел.

Мда, и на что надеялся Сынмин? Он и сам не знает. Знает только то, что все альфы одинаковые, этот не исключение. Шатен всегда задавался вопросом, а именно, почему альфам не быть долбоебами, это задача со звёздочкой? С каким бы Альфой он не флиртовал, каждый был по своему плохим мальчиком, и это сильно бесило Кима.  

***

Старший знал, что вечером будет прохладно, даже холодно, поэтому взял своё худи. Но почему то, Мин об этом даже не подумал, ведь прогноз обещал солнце, они же всегда правы. Но почему то, Ким мелко дрожал от холода. Хван это прекрасно знал и видел, с начала он тяжело дышал, потому что не нравилась ему, что омега ходит в одной футболке. Почему то в груди становилось жалко этого непутевого омегу. Хёнджин агрессивно снял худи, а после напялил его на ошарашенного омегу. Запах мяты и лимона ударил прямо в нос.

— Хён? — Сынмин был в недоумении, чего это он так резко? Чуть наушник не слетел!

— Просто заткнись и надень, вижу же как дрожишь, — буркнул старший и пошёл вперёд, знал же, что омега глупо и мило улыбается, — топай быстрее, иначе тут оставлю.

— Уже бегу! — улыбка никак не сходила с лица, а бабочки в животе так и намеревались вырваться. 

Кофта пахла мятой, лаймом и лимоном, это сводило с ума омегу. Он так жадно вдыхал этот запах, и сердце просто трепетало от него. Она была очень большой, очень теплой, уже нагретой, и в ней так и хотелось зарыться и не выходить, что бы запах въелся в кожу.

Около дома, младший нехотя остановился, смотря на зажженные окна кухни, мама дома. Хёнджин не мог оторвать взгляд от такого милого и пушистого омеги. Кофта смотрелась на нём такой большой, будто ребёнок носит, но для него, Сынмин всегда мил как ребёнок. Дурачится в столовой с друзьями, может немного поныть и пожаловаться на преподавателей по дороге домой, а улыбка… к этой улыбке у Хвана много вопрос, нельзя быть настолько идеальным. Не отрывая взгляда от омеги, Хван неосознанна выдал это:

— Ты… выглядишь красиво, — а когда понял, что сказал, очень сильно и заметно покраснел, и тут же надеялся, что омега ничего не услышал. Так и есть.

— Что? — Ким снял наушники

— Я говорю… ты выглядишь ужасно! Пока Сынмин, — и быстро, почти бегом, направился в сторону своего дома.

— А… худи? — но Хван уже убежал. Сынмин мягко улыбнулся и с трепетом в сердце ушёл в дом. Всё он прекрасно слышал, просто хотел что бы старший смущался, прям как сейчас. 

Шли дни, но Хёнджин, усердно делал вид, будто никакой кофты и нету. Потому что та, начала пахнуть запахом эспрессо и свежий выпечки. Запахом Сынмина.

ʙыδᥱρᥙ ᥴʙ᧐ᥱᴦ᧐ δᥙᥲᥴᥲ.

Больше реакций!

Хёнджин почувствовал, как стыд волной окатывает его, смешиваясь с нарастающим возбуждением. Ему хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться в воздухе, лишь бы не испытывать этого странного, пугающего влечения. Но одновременно с этим он жаждал продолжения, желал, чтобы прикосновения Минхо не прекращались, чтобы они исследовали каждый миллиметр его тела, пробуждая доселе неведомые чувства. Этот внутренний конфликт разрывал его на части, заставляя сердце бешено колотиться в груди. Хван уже не понимал чего хочет, а что его пугает, ведь влияние Ли на него было слишком сильно.

Ли, с непроницаемым спокойствием, отворил дверь кабинки, ощущая, как тень недосказанности нависла в воздухе. Хван, казалось, поставил точку в их коротком диалоге, не дав Ли шанса на ответ. А ведь тот так стремился поделиться чем-то важным, сокровенным, что бережно хранил в глубине души.

В голове Ли роились мысли, как потревоженные пчелы в улье. Почему Хван так поспешно оборвал разговор? Неужели его слова были настолько неинтересны или даже неприятны? Эта недосказанность жалила его, словно оса, не давая покоя.

Он вышел из кабинки, чувствуя себя так, словно его оставили на полпути, лишили возможности завершить начатое. Взгляд его скользил по отражениям в зеркальной стене, пытаясь разгадать в них ответ на мучивший его вопрос.

Может быть, Хван просто не был готов услышать то, что Ли хотел сказать? Или же он боялся признать правду, скрытую за словами?

Хван почти бегом добрался до своего автомобиля, словно за ним гнались все демоны преисподней. Захлопнув за собой дверцу, он обессиленно прикрыл лицо руками, пальцы судорожно сжали виски, пытаясь унять пульсирующую боль. Голова опустилась на прохладный руль, словно ища в металле утешения. Ситуация казалась безысходной, тупиком, из которого не было выхода. Бегство было единственным, что он мог предпринять, единственным способом сохранить остатки достоинства.

Соленые дорожки слёзы проложили путь по щекам. Он больше не пытался сдерживать этот поток отчаяния. Здесь, в замкнутом пространстве автомобиля, он позволял себе слабость, позволял эмоциям вырваться наружу, подобно диким зверям из клетки. Он рыдал беззвучно, сотрясаясь всем телом, словно осенний лист на ветру.

Хан распахнул дверцу автомобиля, и на его лице отразилось полное замешательство. Он уставился на друга, пытаясь понять, что на этот раз вывело того из равновесия.

— Джинни… что случилось? — прозвучал в голосе Джисона отголосок тревоги. Он видел, что Хван словно не замечает его, будто погрузился в пучину собственных мыслей. Впрочем, чему тут удивляться?

Взгляд Хана скользил по застывшей фигуре друга, пытаясь разгадать причину его оцепенения. Может, это отголоски вчерашнего разговора? Или нечто новое, нечто, что он пока не в силах постичь? Тишина в салоне машины давила, словно предвестник бури, и Хан невольно затаил дыхание, ожидая, когда Джинни наконец прервёт это тягостное молчание. В его глазах читалась смесь сочувствия и беспокойства, готовность поддержать друга, что бы ни случилось. Ведь именно для этого и существуют друзья, чтобы быть рядом в моменты отчаяния и радости, чтобы делить бремя проблем и умножать счастье побед. Хан был готов стать тем плечом, на которое Джинни мог опереться в трудную минуту, готов выслушать и понять, не осуждая и не поучая. Он просто хотел, чтобы его друг снова улыбнулся.

Его губы дрогнули, не в силах сдержать поток горечи и разочарования. Слова застревали в горле, словно колючки, каждая попытка вырваться наружу причиняла острую боль. Хван понимал, что проиграл. Проиграл не только в споре, но и в борьбе с самим собой. Сумма, которую он должен был отдать, была ничтожна по сравнению с тем, что он терял внутри себя – самоуважение и спокойствие.

Минхо… одно его имя вызывало бурю противоречивых чувств. Восхищение и гнев, притяжение и отвращение – всё смешалось в неразбериху. Он словно играл с ним, как кошка с мышкой, дразнил, соблазнял, заставлял терять голову. И Хван поддавался, раз за разом, как глупец. Он знал, что это неправильно, что ему стыдно и противно, но не мог остановиться.

В тишине ночной кухни звонко тикали часы, отсчитывая мгновения ускользающего времени. За окном мерцали огни города, словно россыпь драгоценных камней на бархатном полотне. Хёнджин поставил стакан на стол, чувствуя приятную прохладу в груди. Мысли, словно рой пчёл, кружились в голове, но постепенно стихали, уступая место умиротворению. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом покоя, предвкушая сладкий сон, полный грёз и фантазий.

В спальне царил колдовской полумрак. Лунный свет, укравшись сквозь неплотно сомкнутые шторы, играл на стенах причудливыми тенями, словно рассказывая старинные сказки. Хёнджин, утомленный долгим днём, нырнул под тёплое, уютное одеяло, устраиваясь на мягкой, словно облако, подушке.

Обрывки прошедшего дня, словно искры фейерверка, ещё мелькали в его голове, но тяжелая усталость властно тянула его в свои объятия. Он сомкнул веки, и мир вокруг начал медленно меркнуть, уступая место тишине и покою. Сознание, словно парусник в тихую ночь, отправилось в неизведанные воды сновидений.

Завтра забрезжит новый рассвет, принесёт с собой новые заботы и хлопоты, новые вызовы, которые потребуют сил и внимания. Но сейчас… сейчас лишь мягкое, обволакивающее забвение, лишь тишина, настолько глубокая, что, казалось, можно услышать, как растет трава. Лишь покой, дарующий исцеление и восстановление. Пусть ночь укроет его от тревог и подарит долгожданный отдых, чтобы с новыми силами встретить грядущий день.

» слова автора : как вам часть? Напишите своё мнение о ней.
——————

Минхо же, казалось, наслаждался произведённым эффектом. Он чувствовал, как под его прикосновениями вздрагивает тело Хёнджина, как учащается его пульс. Это пьянило, заставляло желать большего. Он готов был замереть в этом моменте, ощущая тонкую грань между дозволенным и запретным, наслаждаясь этим опасным танцем.

Ли снова выиграет Хёнджина. Точно также как и в прошлые дни.

Но если бы всё остановилось на этом… Минхо прижался пахом к бедру Хвана, вызывая слабое, едва ощутимое, но оттого ещё более волнующее трение. Казалось, выхода нет, порочный круг замыкался вновь, и эта новая итерация была хуже прежней. Горячее дыхание опаляло обнаженную кожу, обжигая её, но не оставляя желаемого поцелуя. Каждое касание – как клеймо, каждая секунда – как вечность.

Хван чувствовал, как внутри нарастает буря, как контроль утекает сквозь пальцы, словно песок. Он понимал, что должен остановиться, должен прервать этот опасный танец, но тело предавательски не слушалось. Желание затмевало разум, маня в пропасть, где нет места угрызениям совести и моральным принципам.

В этой тихой комнате, освещенной лишь лунным светом, разворачивалась драма двух душ, запутавшихся в паутине собственных страстей. Исход этой битвы был неясен, но одно было очевидно: после этого Хван уже никогда не будут прежним, будет бояться даже посмотреть на Минхо, а уж тем более продолжить их спор.

— Почему убегаешь, Хёнджин? — прошептал Минхо, обжигая горячим дыханием шею юноши. От этого прикосновения Хёнджин невольно закусил губу, борясь с желанием издать тихий стон. Каждое действие Минхо было словно электрический разряд, пронзающий его насквозь.

Хван молчал, парализованный близостью и собственными чувствами. Слова застряли в горле, словно ком. Он не мог вымолвить ни слова правды, ни соткать ложь, которая бы спасла его от этой неловкой ситуации. Оставалось лишь молча сгорать под испепеляющим взглядом Минхо, утопая в волнах стыда, захлестнувших его с головой. Он чувствовал, как краска заливает его щёки, выдавая смятение и тайные желания.

Тишина между ними стала осязаемой, наполненной невысказанными словами и скрытыми намерениями. Хёнджин ощущал на себе пристальный взгляд Минхо, словно тот пытался прочитать его мысли, проникнуть в самые сокровенные уголки души. И от этого становилось только страшнее и слаще одновременно. Хотелось убежать, скрыться, но ноги словно приросли к земле, не позволяя сделать ни шагу. Он был пойман в сети, сотканные из желания и страха, и выхода из них не видел.

— Я… я не могу сказать, — прошептал Хёнджин, голос его дрожал от волнения. В глазах плескался испуг, словно загнанный зверёк, и он отчаянно пытался избежать взгляда собеседника, — Позволь мне уйти, преподаватель уже ушёл, мне нужно идти, — В голосе звучала мольба, почти неслышная, как шелест осенних листьев.

Кончиками пальцев он нервно коснулся заветной ручки, той, что отделяла его от внешнего мира, от надвигающейся неминуемой встречи. Ручка, казалось, сопротивлялась, не желая подчиняться его дрожащим пальцам. Она была единственной преградой между ним и коридором, полным ожидающих взглядов и, возможно, осуждения.

Он жаждал исчезнуть, раствориться в толпе, стать невидимым. Ноги словно приросли к полу, сковывая его, словно тяжёлые цепи. Сердце колотилось в груди, как птица, бьющаяся в клетке, отчаянно пытаясь вырваться на свободу. Каждый звук, доносящийся из-за двери, казался ударом грома, приближающим бурю.

Казалось, Минхо уловил его смутный зов, но уверенности не было. Легким, почти невесомым касанием он коснулся пробуждающегося естества Хвана. Пальцы, словно опытные музыканты, скользнули по плоти, вызывая едва ощутимое давление. Хёнджин невольно закусил губу, сдерживая рвущийся наружу стон. Боль и наслаждение сплелись в тугой узел, заставляя его дрожать. Из горла вырвался приглушенный, жалобный звук, полный одновременно мольбы и страха.

Его воля слабела, растворяясь в магнетизме чужих глаз.

"Опять…" – пронеслось в голове, словно эхо. Каждое прикосновение, каждое слово Минхо оставляли след на его коже, разжигали пламя желания, которое он не мог укротить. "Чёртов Минхо… почему он так со мной поступает?" Хан был единственным, кому он мог излить душу, единственным, кто понимал его смятение. Но даже перед ним Хван не мог открыть всего. Слишком стыдно было признаться в своей слабости.

"Мне не выиграть этот спор", – подумал он с отчаянием. Он чувствовал себя загнанным в угол, пойманным в ловушку собственных желаний. Лучше пусть чувства сожрут его заживо, чем он снова позволит Минхо играть с собой. Он закроет глаза и позволит этой буре эмоций снести его с ног. Может быть, когда всё закончится, он сможет собрать себя по кусочкам и начать всё сначала. Но сейчас, сейчас ему нужно просто прожить эти семь дней пытаясь заполучить Ли Минхо, чтобы выиграть спор.

Хёнджин молча сжимал руль, глядя на мелькающие огни ночного Сеула. В салоне повисла тишина, прерываемая лишь тихим дыханием Хана. Он украдкой поглядывал на него, замечая усталость в каждом движении. Защита диплома выжала из них все соки.

Хан что-то тихо пробормотал, кажется, думал как бы помочь Хёнджину, который пусто смотрел в даль, не находя в себе сил на разговор. Он чувствовал себя опустошенным. Университет остался позади, а вместе с ним и беззаботное время, наполненное мечтами и планами. Теперь впереди – неизвестность.

Подъехали к дому Хана. Он отстегнул ремень безопасности, нерешительно посмотрел на Хёнджина. "Спасибо, что подвёз. Увидимся", — прошептал он, словно боясь нарушить хрупкое молчание.

Хёнджин снова кивнул, наблюдая, как Хан выходит из машины и скрывается в подъезде. Он дождался, пока в окне его квартиры загорится свет, и только потом тронулся с места.

Дорога домой казалась бесконечной. Город давил на него своими огнями и шумом. Хёнджин чувствовал себя потерянным в этой огромной суете. Ему хотелось просто забраться под одеяло и забыть обо всём. Но он знал, что это не выход. Впереди – новая жизнь, и ему придется найти в себе силы, чтобы двигаться дальше. Хотя сейчас это казалось почти невозможным.

Тяжело вздохнув, Хёнджин повернул ключ в замке, отворяя дверь в свою тихую гавань. Полумрак квартиры встретил его усталой прохладой. Скинув с плеч тяжелую сумку, он бросил взгляд на отражение в зеркале прихожей: растрепанные волосы, уставшие глаза. День выдался долгим и изматывающим.

Бесшумно ступая по отполированному паркету, словно призрак, Хёнджин скользнул в ванную комнату. Тишина квартиры уступила место мягкому шепоту льющейся воды, манившему к забвению. Подставив лицо под теплые струи, он почувствовал, как дневная суета медленно растворяется, уступая место блаженной истоме.

Аромат геля для душа, сотканный из нежных ноток лаванды и глубокого сандала, окутал его, словно мягкое облако. Каждый вдох проникал в самую глубь сознания, унося с собой остатки напряжения и тревоги. Хёнджин закрыл глаза, позволяя мыслям свободно блуждать, подобно легким перышкам, подхваченным ветром.

Вода нежно ласкала кожу, смывая не только физическую усталость, но и накопившуюся за день эмоциональную тяжесть. Он представил, как вместе с пеной утекают все заботы и проблемы, оставляя лишь ощущение легкости и умиротворения. В этот момент он был один на один с собой, огражденный от внешнего мира стенами ванной комнаты и убаюкивающим шепотом воды. Здесь, в этом тихом убежище, он мог позволить себе быть самим собой, без масок и притворства.

Сбросив с себя остатки влаги махровым полотенцем, Хёнджин облачился в свою излюбленную пижаму. Мягкая фланель, цвета приглушенного жемчуга, ласково коснулась кожи, обещая покой и безмятежность. Он прошёл на кухню, где в полумраке одиноко поблескивал хром крана. Наполнив стакан ледяной водой, Хёнджин медленно пригубил, позволяя живительной влаге растечься по телу. Каждый глоток, словно эликсир, возвращал утраченные силы, смывая остатки дневной суеты.

Сквозь людскую толчею Хёнджин различил его… Ли Минхо. Виновник этого столпотворения, словно магнит притягивающий взгляды, по какой-то неведомой причине решил почтить своим присутствием это место. Зачем? Вопрос, повисший в воздухе, не находил ответа. Стоило лишь взгляду Хёнджина задержаться на старшем, как инстинкт самосохранения тут же взял верх. Он отпрянул, словно от огня, стремясь раствориться в безликой массе людей, лишь бы не приближаться к нему.

Воспоминания, словно осколки стекла, больно вонзались в память, напоминая о том, на что способен Ли. Страх, холодный и липкий, сковал движения, заставляя сердце бешено колотиться в груди. Хёнджин знал, что должен бежать, скрыться, исчезнуть, пока не стало слишком поздно. Ведь в его памяти ещё свежи те моменты, когда Ли играл с ним, словно кошка с мышкой, и Хёнджин не хотел вновь оказаться в этой роли. Он понимал, что встреча с Минхо – это всегда игра с огнём, и на этот раз он не готов был рисковать.

Улыбка тронула губы Минхо, когда он, с трудом вынырнув из людской реки, устремился вслед за Хваном. Тот, словно тень, скользнул в мужскую туалетную комнату, оставив за собой легкий шлейф смятения.

Внутри, под мерным гулом вентиляции, Хёнджин склонился над раковиной, позволяя ледяной воде смыть печать пережитого с лица. Каждая капля – словно крошечный осколок льда, прогоняющий остатки былого жара. Он поднял голову, смотря на свое отражение в зеркале: бледное лицо, расширенные зрачки, влажные пряди волос, прилипшие ко лбу.

Внезапно, сквозь приглушенный шум, он услышал приближающиеся шаги. Чёткие, уверенные, они нарастали, заполняя собой пространство, заставляя сердце биться чаще. Хёнджин замер, словно олень, заслышавший хруст веток в лесной чаще. Зачем он здесь? Что ему нужно? Вопросы вихрем пронеслись в голове, заставляя кровь стынуть в жилах. Шаги становились всё ближе, всё отчётливее, и Хёнджин знал – избежать встречи не удастся.

Ли ворвался в мужскую уборную, его взгляд скользнул по кафельным стенам и отразился в зеркалах. Он быстро схватил Хёнджина за тонкое запястье, знакомое до боли, и потащил за собой. Минхо знал, что за ними следует преподаватель, и чтобы избежать нежелательной встречи, затолкнул Хёнджина в одну из кабинок.

Деревянная дверь с лязгом захлопнулась, оставив их в тесном пространстве. Хван оказался прижат спиной к холодной стене, чувствуя, как тепло тела Минхо опаляет его. Он был слишком близко, ближе, чем вчера, ближе, чем когда-либо. Сердце бешено колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах.

Хёнджин поднял глаза, встречаясь с тёмным и пристальным взглядом напротив. В глазах Минхо плескалось что-то новое, незнакомое и пугающее. Он ощущал на себе его тяжелое дыхание, чувствуя, как с каждым вдохом и выдохом расстояние между ними сокращается.

— Минхо… — прошептал Хёнджин, но его голос потонул в тишине кабинки. Он чувствовал себя пойманным в ловушку, но не желал вырываться. Чары, которые Минхо на него накладывал, были слишком сильны, чтобы им противостоять. Он ждал, затаив дыхание, не зная, что произойдет дальше.

Грудная клетка Минхо настойчиво заявляла о себе, почти впечатываясь в Хёнджина, а губы, словно заблудившийся мотылёк, едва касались нежной кожи его шеи. Лёгкое покалывание пробегало по телу Хвана, заставляя кровь приливать к щекам обжигающим румянцем. Он попытался создать хоть какой-то барьер между ними, упираясь ладонями в стальную преграду его груди, наивно надеясь оттолкнуть настойчивого Ли. Но Минхо, казалось, пустил корни, словно плющ, обвивающий древнюю стену, не собираясь уступать ни пяди завоёванной территории.

Дыхание Хёнджина сбилось, превратившись в нервные, прерывистые вздохи. В голове роились противоречивые мысли, пытаясь найти выход из этой щекотливой ситуации. Он чувствовал тепло чужого тела, его настойчивое присутствие, и это одновременно пугало и манило. В глубине души пробуждалось странное, незнакомое чувство, словно цветок, пробивающийся сквозь толщу асфальта.

Каждый из них молча смотрел на этот ночной пейзаж, словно ища в нем ответы на свои вопросы. В тишине кухни звучал лишь тихий шёпот ветра за окном, да редкое потрескивание дров в камине, создавая атмосферу тепла и уюта.

Ночь обещала быть долгой, и впереди их ждал откровенный разговор, разговор двух близких людей, которых объединяла не только дружба, но и нечто большее – понимание, сочувствие и искренняя забота друг о друге. Необычный у Хвана выдался день, что из-за него вышло совсем необычное чудо. Разговор с Ханом, его поддержка и забота..

Ночь растворилась в шёпоте бесед, словно дымка над сонным городом. Слова лились непринужденно, сплетаясь в причудливый узор, и время, казалось, утратило свою власть. Джисон, внимая откровениям Хвана, не чувствовал ни малейшей усталости. Напротив, его сердце наполнялось сочувствием, а разум – желанием помочь. Он ловил каждое слово, вникал в каждую деталь, стараясь найти нить, ведущую к разрешению клубка проблем.

Хван изливал душу, словно бурный поток, сметая все преграды. Он говорил о терзаниях, о сомнениях, о той неуловимой грани, за которой таится покой. Джисон же, словно мудрый наставник, направлял этот поток, предлагая решения, подбадривая и вселяя надежду.

И вот, когда первые лучи солнца прокрались в комнату, забрезжил свет истины. Решение было найдено – простое и в то же время гениальное. Сегодня Хёнджин посвятит день себе. Никаких поисков Минхо, никаких терзаний по поводу спора. Лишь он и его внутренний мир. День, когда он сможет вдохнуть полной грудью и почувствовать себя свободным от гнетущих мыслей.

И вот, уговор был заключен. С первыми лучами солнца, едва коснувшимися горизонта, юноши уже сновали по квартире, собираясь в университет. Опоздание было смерти подобно – добираться без привычного комфорта личного транспорта предстояло долго и утомительно, а в спешке и вовсе можно было угодить в какую-нибудь неприятность. Лучше пожертвовать лишними минутами прибытия в квартире, зато прибыть вовремя, с чувством выполненного долга и запасом времени на чашку бодрящего кофе.

Джисон бережно отложил для Хёнджина стопку одежды, отнюдь не предназначенную для объятий подушки и мягкого одеяла, а облачение для грядущих академических свершений. В этом ритуале утреннего облачения сквозила забота и тихая поддержка, словно Джисон, словно верный оруженосец, подготавливал своего рыцаря к новым битвам за знания. Солнце, проникавшее сквозь неплотно задернутые шторы, играло бликами на ткани, словно благословляя их на предстоящий день, полный открытий и новых горизонтов.

Хван, словно сошедший со страниц глянцевого журнала, выделялся из общей массы студентов, поглощённый серыми буднями университета. Его облик, безупречный и продуманный до мелочей, бросал вызов чопорным рамкам университетского дресс-кода. Джинсы, дерзко ниспадающие на бёдрах, словно шелковая река, достигали самого пола, а тонкая, облегающая кофта серого цвета, казалось, была создана для того, чтобы дразнить взгляды, ненавязчиво приоткрывая полоску загорелой кожи на животе.

В этом продуманном небрежном образе чувствовалась уверенность и вызов. Казалось, Хёнджин решил сегодня собрать щедрый урожай восхищенных взглядов. Девушки, словно мотыльки на свет, слетались к нему, одаривая робкими улыбками и украдкой брошенными взглядами. Хан, неизменный спутник Хёнджина, невольно оказывался в эпицентре этого внимания, разделяя с другом лучи славы и обожания.

Хёнджин, словно опытный ловец, умело пользовался своей привлекательностью, не опускаясь до вульгарности или навязчивости. Он позволял девушкам самим делать первый шаг, наслаждаясь их смущением и робким восхищением. В его глазах играл огонёк забавы, а на губах застыла лёгкая, едва уловимая улыбка. Он был королём этого маленького университетского мира, и девушки, сами того не осознавая, добровольно отдавали ему свою дань. Находясь в университете он чувствовал себя как дома и мог спокойно показывать свои настоящие эмоции и самого себя, а перед Минхо был совсем другим. Скромным, робким, боясь сказать что-нибудь лишнее.

Джисон облачился в широкие, цвета воронова крыла брюки, их свободный крой контрастировал с облегающей черной майкой, подчеркивающей изгибы его тела. Поверх майки небрежно накинута объёмная кофта, чей оттенок загадочно перекликался с мерцающим блеском пирсинга на губе, словно они были созданы друг для друга.

В этом продуманном сочетании чувствовалась нарочитая небрежность, выдающая человека, который не стремится произвести впечатление, но неизменно оказывается в центре внимания. Простота кроя и глубина чёрного цвета лишь оттеняли его природную харизму, позволяя деталям, таким как пирсинг, говорить громче слов. Кофта, казалось, обнимала его, даря ощущение уюта и защищенности в этом шумном и непредсказуемом мире. В этом наряде он был одновременно и бунтарём, и романтиком, загадкой, которую хочется разгадать. Его образ – это тщательно выверенная симфония простоты и дерзости, отражение сложной и многогранной натуры.

Звонок телефона пронзил тишину аудитории, заставив Хёнджина вздрогнуть. Он сидел рядом с Ханом на первой паре, когда на экране высветилось уведомление: "Ваш автомобиль готов. Просим забрать сегодня, чтобы не задерживать других клиентов". Сердце Хёнджина ёкнуло. Номер отправителя был знакомым – Минхо. Мысль о встрече с ним вызвала неприятное волнение.

Хёнджин всеми силами пытался избегать Минхо после того случая. Он решительно настроился не пересекаться с ним ни при каких обстоятельствах. В голове созрел план: пропустить третью пару и забрать машину. Сегодня у них не было профессора по этому предмету, а значит, ничего важного он не пропустит.

Остаток первой пары Хёнджин провёл в раздумьях. Он то и дело поглядывал на телефон, опасаясь новых сообщений от Минхо. В голове роились воспоминания, вызывая легкую дрожь. Он должен быть осторожным и тщательно спланировать свой поход в автосервис. Главное – избежать встречи с Минхо любой ценой.

Хван ступил из сумрачного чрева здания прямиком в ослепительные объятия сеульского дня. Весна, ещё робкая, но уже заявившая о своих правах, виртуозно плела воздушные кружева, наполняя город дразнящим ароматом пробуждения. Из распахнутых дверей пекарен доносился манящий шепот свежеиспеченного хлеба и бодрящего кофе – симфония запахов, способная покорить даже самого стойкого, но сейчас не время поддаваться соблазнам.

Подойдя к салону, Хван замер, поражённый внезапной тишиной. Ни приветливой фигуры Минхо, ни виноватого взгляда вечно смущенного Ёнбока, чьё имя никак не хотело задерживаться в памяти, ни единой живой души. Лишь его машина, словно преображенная колдовством, одиноко поблескивала в лучах солнца, а на лобовом стекле, подобно белому призраку, маячил сложенный листок.

Ледяной коготь предчувствия стиснул сердце. Сорвав записку, Хван жадно впился взглядом в строки. Краткое сообщение сухо констатировало факт оплаты ремонта, но подпись состояла лишь из двух лаконичных инициалов – «Л.Н.». За этими двумя буквами скрывалась тайна, окутывающая произошедшее непроницаемой пеленой. Кто этот загадочный благодетель, оставивший лишь скупой намёк на свое существование? И почему его машина выглядит так безупречно, словно побывала в руках искусного волшебника? Рой вопросов закружился в голове, подобно стае встревоженных птиц, не давая покоя.

Нечто странное кольнуло его сознание. Инициалы на конверте были совершенно незнакомы, чужды его памяти. Заинтригованный, он скользнул за руль автомобиля. Мотор взревел, и машина плавно покатила обратно к университету, чьи стены хранили множество тайн и знаний.

Припарковавшись у обочины, он направился к главному входу. Внутри царила суета. Студенты, словно муравьи, сновали туда-сюда, но больше всего внимания привлекала толпа, скопившаяся у окон. Любопытство подстегнуло его, и он протиснулся сквозь плотное кольцо тел. За стеклом открывалась панорама университетского двора, но взгляд его искал нечто другое, что-то, что могло объяснить причину всеобщего ажиотажа. В голове роились вопросы, а конверт с таинственными инициалами давил на сознание, требуя ответа.

— Ладно, ладно! — выпалил он, голос предательски дрогнул, — Просто… просто хотел взглянуть на свою машину, понимаешь? Немного переживаю!

Слова сорвались с губ сбивчиво и торопливо, словно их подгонял страх разоблачения. Спешно выпутавшись из кольца, образованного руками Минхо, Хёнджин пулей вылетел из поля его зрения, скрываясь за ближайшим поворотом.

Теперь его ноги несли его к вишневому саду, где в тени цветущих деревьев он надеялся укрыть своё слегка возбужденное состояние. Легкий ветерок, пронизанный ароматом цветов, должен был остудить пылающие щёки и успокоить бешено колотящееся сердце. И лишь после этого короткого перемирия с самим собой он собирался навестить Хана, друга, чьё общество всегда приносило умиротворение и покой.

Хёнджин шагал по узким улочкам Сеула, где древность переплеталась с современностью, как нити в старинном гобелене. Воздух был напоён запахами свежеиспечённых хлебов из ближайшей пекарни и ароматом цветущих вишен, которые манили его к саду. Его чёрная кожаная куртка, облегающая тело, как вторая кожа, отбрасывала блики под яркими лучами солнца, а серебряные заклёпки на ботинках звенели в такт его шагам. Ветер играл с его волосами, словно хотел унести их в своём танце, но Хёнджин шёл уверенно, с лёгкой усмешкой на губах.

Он знал, что его ждёт. Сад. Место, где реальность растворяется в дымке розового цветения. Где можно потерять себя, чтобы потом найти вновь. Его рука машинально потянулась к карману, чтобы по привычке опустить в них руки, но в какой-то момент он передумал это делать.

В саду его встретил туман, окутывающий деревья, как вуаль. Лепестки вишни падали на землю, создавая розовый ковёр, по которому он ступал. Вдали мелькнула тень, явно кто-то из людей также как и Хван любил гулять по дневному саду, наслаждаясь аккуратной природой. Хёнджин улыбнулся шире, чувствуя, как в груди загорается огонь от того, что от такого прекрасного момента ему становится гараздо легче, хотя возбуждение всё также присутствует.

Хёнджин не задержался в парке и, словно тень, скользнул к дому Джисона. Без предупреждения, без стука, он ворвался в его обитель, словно беглец, ищущий спасения. Джисон, застигнутый врасплох, замер с вопросом в глазах, готовый обрушить на друга град недоумений: "Что случилось? Как ты здесь оказался? Почему без звонка?"

Но Хёнджин, не дав ему и слова вымолвить, выпалил, словно проклятье:

— Джисон, он меня с ума сведёт! — Его голос дрожал, выдавая бурю эмоций, клокочущую внутри. — Его друг чуть ли не целовал мою шею, Минхо вообще руку положил не туда, куда надо, ещё и ногой упёрся. Они оба издеваются, один начинает, другой продолжает!

Не дожидаясь приглашения, Хёнджин пронёсся в комнату и рухнул на кровать Джисона, словно подкошенный. Лицо его пылало, а в глазах стояли слёзы отчаяния. Он напоминал загнанного зверька, ищущего защиты в безопасном убежище.

Джисон, ошеломленный внезапным появлением друга и его сумбурными словами, присел рядом на кровать. Он молча смотрел на Хёнджина, позволяя ему выплеснуть весь накопившийся гнев и разочарование. В такие моменты слова были лишними, важнее было просто быть рядом, готовым поддержать и выслушать.

Джисон придвинулся ближе, его ладонь успокаивающе поглаживала спину друга, словно пытаясь унять бурю, бушующую в его душе. Он говорил мягко, убеждая, что первое впечатление обманчиво, что нужно дать Минхо время, чтобы Хёнджин смог понять его истинную натуру. Может быть, этот флирт – всего лишь маска, игра, за которой скрывается нечто большее. Может, Минхо просто ищет искру, ту самую нить, что свяжет его с другим человеком.

— Ты не понимаешь, — голос Хёнджина дрожал от обиды и разочарования, — что значит увидеть его и сразу… пропасть. А потом он начинает вот это! — он замолчал, не в силах подобрать слова, чтобы выразить весь спектр чувств, охвативших его, — Сегодня я останусь у тебя, ладно? Не хочу ни видеть, ни слышать никого.

Всё было до нелепого сложно. Хван, впервые решившийся на откровенный флирт, не получал ни малейшего отклика. Минхо словно не замечал его усилий, оставаясь непроницаемым, как сфинкс. С каждой минутой энтузиазм Хвана таял, рискуя обернуться полным поражением и крупной денежной потерей в пари с другом.

— Ты что здесь делаешь? — голос Минхо, прозвучавший неожиданно, нарушил тишину. Он всё ещё стоял в дверях, не сдвинувшись с места, словно окаменев от увиденной сцены. В глазах читалось недоумение, смешанное с плохо скрытым любопытством.

Хван промолчал, лишь чуть заметно дернул щекой, словно не желая выдавать ни единой эмоции. Голова его двигалась из стороны в сторону, птицей, попавшей в клетку, – то ли в поисках выхода, то ли в безуспешной попытке отмахнуться от навязчивого внимания Минхо. Хёнджин замер, словно статуя, развернувшись спиной, готовый сорваться с места и исчезнуть, но цепкая хватка старшего не позволила ему этого.

В сознании Хвана мелькнула искорка надежды – неужели он всё-таки зацепил Минхо? Пусть даже такой провокацией. Но почему бы и нет, если сердце бешено колотится при одном лишь взгляде на него? Снова спина Хёнджина ощутила холодную твердость стены – на этот раз не автомобиля, а грубой кладки, отделяющей их от внешнего мира, от удивленного взгляда Ёнбока.

Минхо отбросил маску добропорядочности, обнажая хищный оскал истинных желаний. Колено его, словно стальной капкан, упёрлось в стену, вынуждая Хёнджина расставить ноги чуть шире. Игра в приличия закончилась, и Ли предстал во всей своей соблазнительной опасности. Нога его, словно змея, скользнула выше, нагло упираясь в пах Хвана, обжигая сквозь ткань брюк.

Хёнджин почувствовал, как по телу пробежала дрожь, смешиваясь с волной обжигающего стыда и необъяснимого возбуждения. Он закусил губу, стараясь скрыть стон, готовый сорваться с губ. В глазах Минхо плясали черти, и Хван понял, что пути назад нет. Он попал в его сети, и теперь остаётся только отдаться на волю этого опасного, но безумно притягательного хищника.

В тишине гаража слышалось лишь прерывистое дыхание двоих, и биение сердец, отсчитывающих секунды до неизбежного. Хёнджин закрыл глаза, готовый к тому, что последует дальше. Он знал, что это безумие и придя домой, будет вспоминать этот момент со стыдом точно..

Растерянность вновь сковала Хёнджина, словно ледяная корка, ведь в пучине подобных ощущений он ещё никогда не оказывался. Ладонь Минхо, словно вылепленная по контуру согнутого колена, оберегала его от вторжения внешнего мира, создавая интимную завесу. Ноги, словно преданные союзники, отказывались держать его прямо, заставляя ощущать зыбкость почвы под ногами.

Дыхание Минхо опаляло шею, губы зависли в опасной близости, словно готовые сорваться в поцелуй. Сердце Хёнджина забилось в безумном ритме, отстукивая паническую дробь в ушах. Ли вновь играл на струнах его тела, заставляя плавиться от одного лишь своего присутствия. Неужели он настолько слаб перед ним?

— Итак, услышу ли я ответ? Или мне повторить вопрос, чтобы ты наконец соизволил произнести хоть слово, милый? — промурлыкал Минхо, ироничная усмешка тронула уголки его губ. Он явно слышал, как бешено колотится сердце Хёнджина, чувствовал трепет его тела. Свободная рука Ли уверенно покоилась на чужих брюках, ощущая под тканью волнующую твёрдость.

Хёнджин сглотнул, пытаясь унять дрожь в голосе. "Какой вопрос?" - пронеслось в голове, но слова застряли в горле, словно ком. Он ощущал себя марионеткой в руках опытного кукловода, каждым своим движением выдавая волнение. Глаза, полные смятения и зарождающегося желания, беспомощно блуждали по комнате, ища спасения. Но бежать было некуда. Он был пленником собственных чувств и искусной игры Минхо.

Хёнджин, чувствуя предательское тепло, разливающееся по телу в ответ на близость Минхо, судорожно искал спасительную соломинку в пучине смущения. Мысли метались, словно испуганные птицы, ища хоть какую-то удобоваримую отговорку, что помогла бы ему вырваться из этого плена чувств и сбежать к Хану, чей дом располагался неподалёку, словно маяк в бушующем море эмоций.

Этот запах не просто заполнял пространство, он рассказывал историю. Историю о сильном, уверенном в себе парне, знающем себе цену. Его аромат был словно обещание чего-то большего, неизведанного и манящего. Он заставлял оборачиваться, прислушиваться и мечтать.

— Не нужно здесь хозяйничать, неизвестно ведь что может принести опасность. Верно, милый? – прошипел незнакомец, его дыхание опалило ухо Хёнджина. Голос был низким, хриплым, словно пропитанным гарью. Улыбка, мелькнувшая на его губах, была хищной и пугающей.

Его вновь назвали милым. Это слово, словно прилипчивый фантик, преследовало Хёнджина уже не впервые. Голос принадлежал незнакомцу, но в его интонациях сквозило что-то до боли знакомое. Парень выглядел так, словно сошёл с обложки глянцевого журнала: безупречно опрятный, как и Минхо. Чистые, словно вороново крыло, волосы обрамляли бледное лицо, подчёркивая глубину тёмных глаз. На нём были идеально выглаженные чёрные брюки, облегающие стройную фигуру, и чёрная водолазка, плотно облегающая шею. Весь его вид излучал безукоризненную элегантность и сдержанную уверенность.

Взгляд незнакомца скользнул по Хвану, задерживаясь на мгновение дольше, чем позволяла простая вежливость. В этом взгляде читалось что-то, что заставило сердце блондина на мгновение замереть, а затем бешено заколотиться в груди. Было ли это узнавание? Интерес? Или что-то совершенно иное, не поддающееся объяснению? Вопрос повис в воздухе, словно невидимая нить, соединяющая их двоих в этом шумном и многолюдном месте. Напуганный этими действиями Хван не мог отвести взгляда и казался зачарованным, словно ожидая, что незнакомец скажет что-то, что прольёт свет на эту внезапную и необъяснимую связь.

– Ну что ты, правда, так дрожишь? Просто интересно, что такая прелесть делает в столь ранний час в чужом здание, – Незнакомец наклонился ближе, и Хёнджин почувствовал жаркое дыхание на своей шее. Он инстинктивно вжался в холодный металл автомобиля, словно пытаясь раствориться в нём. Чёрные как смоль волосы почти касались его щеки, когда незнакомец прошептал, – Девственник… неужто совсем не боишься?

Кровь прилила к щекам Хёнджина от этих слов. Никто и никогда не говорил с ним так откровенно, тем более незнакомец, чьё лицо он видел впервые. В голосе незнакомца сквозила угроза, заставляя сердце бешено колотиться в груди. "Надо было остаться дома," – промелькнуло в голове Хёнджина. "Если суждено встретиться, судьба сама бы свела нас."

Ответить было нечего, но и молчать Хёнджин не собирался. Как выпутаться из этой неловкой ситуации? Сказать что-то глупое, чтобы отпугнуть незнакомца? Или ударить? Нет, насилие – это не выход. Кто знает, на что способен этот человек.

– Не твоё дело, зачем я здесь. Я же не к тебе пришёл, так что не трогай меня, – выпалил Хёнджин, сам не ожидая от себя такой грубости. Но с другой стороны, разве не незнакомец напросился? Да и вряд ли они ещё когда-нибудь встретятся. Забудет, как страшный сон.

– Ёнбок, я так и знал, что нельзя тебя ни на минуту оставить без присмотра. Опять к моим клиентам клеишься? – раздался голос Минхо со стороны входа в гараж. В этот момент его появление показалось Хёнджину настоящим спасением. Ёнбок, наконец, отстранился, давая возможность глотнуть свежего воздуха. Хёнджин поспешно отошёл от машины, оказавшись рядом с Минхо, который с недоумением смотрел на эту сцену. Откуда взялся Хёнджин? Что Ёнбок успел натворить, пока он отлучился за водой?

Ли скрестил руки на груди, взгляд исподлобья, словно грозовая туча, навис над Хваном, а затем скользнул к Ёнбоку, который вскинул руки, безмолвно моля о пощаде. Он был лишь сторонним наблюдателем в этой назревающей буре, не желая вмешиваться в чужие распри, особенно когда вокруг бродили любопытные тени, жадно ловящие каждое слово. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Казалось, искры вот-вот полетят, ведь Хёнджин, похоже, твёрдо намерен завоевать сердце Минхо, а значит, неизбежно столкнётся с Ёнбоком в борьбе за его внимание.

Дождь усиливался, превращаясь в настоящий ливень. Ветер, проникая между небоскрёбами, завывал, словно призрак, рассказывающий печальную историю. Улицы опустели. Редкие прохожие спешили укрыться под навесами магазинов и кафе, оставляя за собой мокрые следы на тротуарах.

В этот час город принадлежал только дождю. Он смывал пыль и суету дня, обнажая его истинную, меланхоличную красоту. Он шептал на корейском языке, понятном только ему и одиноким душам, блуждающим по ночным улицам Сеула. Дождь, словно старый друг, пришёл, чтобы утешить и напомнить о вечном круговороте жизни.

Ночная тишина обволакивала квартиру, словно мягкий бархат. За окном мерцали огни Сеула, размытые дождём, а внутри, в уютной кухне, Хан Джисон колдовал над чайником. Вода уже закипала, издавая нежное шипение, словно рассказывая свои секреты.

Он бережно достал из шкафчика банку с цейлонским чаем, вдыхая его пряный аромат. Рядом лежала палочка корицы, такая тонкая и хрупкая, и оранжевый апельсин, от которого исходил солнечный запах. Джисон любил этот ритуал – создание уюта перед сном.

В ванной комнате шумела вода. Хван Хёнджин, его лучший друг, смывал с себя усталость дня. Джисон знал, что после душа Хёнджин будет нуждаться в тепле и умиротворении. Чай с корицей и апельсином – идеальное лекарство от любой хандры.

Он нарезал апельсин тонкими ломтиками, поместил их в заварочный чайник вместе с чаем и корицей. Кипяток мягко опустился на ингредиенты, высвобождая их ароматы. Кухню наполнил терпкий запах чая, согревающая сладость корицы и бодрящая свежесть апельсина.

Джисон поставил две большие кружки на стол. Одна – с маленькой царапиной на ручке, любимая кружка Хёнджина. Вторая – с изображением ленивца, его собственная. Он налил душистый чай в обе кружки, и комната словно наполнилась золотым светом. Теперь осталось только дождаться Хёнджина, чтобы поделиться с ним теплом и уютом этой тихой сеульской ночи.

Пожалуй, Хёнджин имел все основания полагать, что этот вечер станет особенным. Давно уже они с другом не позволяли себе такой тишины, такого молчаливого созерцания за окном, когда каждый погружён в свои мысли. Предчувствие завтрашнего дня, полного забот и планов, витало в воздухе. Хёнджин знал, что ему снова придётся плести хитроумные сети, чтобы увидеть Ли, но сегодня это казалось непосильной задачей. Сегодня ему было достаточно…

Достаточно этого умиротворения, этой тихой гавани в компании близкого человека. Слова были излишни, взгляды говорили сами за себя. В мерцающем свете уличных фонарей лица казались задумчивыми и немного усталыми. Каждый хранил свои секреты, свои надежды и разочарования, но в этот момент они были вместе, разделяя молчание и понимание.

Хёнджин чувствовал, как усталость медленно отступает, уступая место легкому умиротворению. Он закрыл глаза, позволяя тишине окутать его, словно тёплый плед. Завтра будет новый день, новые заботы, новые планы, но сейчас есть только этот вечер, этот момент, этот тихий уголок в огромном и суетливом мире. И этого было достаточно.

Всю ночь их тянуло на разговор, словно сама судьба, плетя причудливые узоры обстоятельств, подталкивала к этой душевной беседе, которой у них не было давно. То был занят Хан, то Хёнджин, а иногда просто было лень и совсем не хотелось идти куда-либо. Но сегодня момент был слишком ценен, чтобы упустить его.

Они сидели за кухонным столом, освещённые лишь мягким, приглушённым светом, льющимся из ночника. В воздухе витал густой, согревающий аромат чая с апельсином и корицей – особого напитка, приготовленного специально для Хвана. Каждый глоток казался маленьким актом заботы, маленьким жестом понимания.

За окном раскинулся ночной Сеул, снова накрытый слезами грустного и расстроенного неба, мерцающий тысячами огней. С высоты их этажа город казался огромным полотном, сотканным из света и тени, из шума и тишины. В этом завораживающем зрелище было что-то умиротворяющее, что-то, позволяющее забыть о тревогах и заботах.

В самом сердце этого минималистичного пространства, словно дремлющий зверь под покровом ночи, возвышался его автомобиль, укрытый серым чехлом. Даже сквозь ткань чувствовалась неукротимая мощь, затаившаяся под плавными, хищными линиями кузова. Ни намёка на инструменты, ни единой разбросанной детали – лишь безупречный порядок, граничащий с одержимостью. Это был не гараж, а скорее святилище, где его машина – главный артефакт, предмет поклонения.

Хёнджин, замерев, приблизился к своему сокровищу. Кончиками пальцев он коснулся чехла, ощущая под ним ледяное дыхание металла. Воспоминания нахлынули волной: последний раз за рулем, опьяняющий прилив адреналина, безграничное чувство свободы. Теперь оставалось лишь томительное ожидание, пока искусные руки мастеров вернут его железному коню жизнь. С замиранием сердца он сорвал чехол, и автомобиль предстал во всем своем великолепии, вспыхнув искрами лака в призрачном свете. Хёнджин шумно выдохнул, любуясь совершенством инженерной мысли и гением дизайна. Этот гараж, этот храм тишины и чистоты, лишь подчёркивал величие и значимость его сокровища.

– Тебе нельзя сюда, – властный, но удивительно мягкий голос раскатился эхом в полумраке салона, заставив Хёнджина вздрогнуть. Подобного тембра он не слышал прежде – бархатистый бас, словно обволакивающий, но в то же время несущий в себе скрытую угрозу. Слова незнакомца коснулись слуха Хвана, как лезвие, оставив неприятный холодок. Кто этот человек, возникший из ниоткуда?

Хёнджин, не оборачиваясь, скользил взглядом по идеально чистым стеклам, пытаясь поймать отражение незваного гостя. С каждым шагом, приближавшим его к цели, росло осознание собственной опрометчивости. Эта идея – пробраться сюда, чтобы украдкой понаблюдать за работой Минхо, чтобы хоть ненадолго побыть рядом, – казалась всё более абсурдной и опасной. Всему виной этот глупый спор, подстегнувший его нетерпение. Без него он бы действовал осторожнее, осмотрительнее. Теперь же пути назад, кажется, не было. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая тревожный ритм в унисон с шагами, приближающими его к неизвестности. Неужели любопытство и желание увидеть Минхо стоили того, чтобы оказаться в подобной ситуации?

В голове Хёнджина пронеслась мысль, что всё летит в тартарары. Этот незваный гость, словно темное пятно на безупречном полотне, абсолютно не вписывался в его планы. Да и мысль о том, что Минхо мог отсутствовать, казалась абсурдной. По расписанию, в это время Ли должен был увлеченно копаться в его машине, обещая вдохнуть в неё новую жизнь.

Но всё казалось до странности неправильным. Конечно, в автомастерских случалось всякое, но ощущение незримой опасности с каждой секундой сгущалось. Возможно, Минхо отлучился за деталями, исчез в лабиринте инструментов или его вызвали срочные дела. Но этот незнакомец, хозяйничающий в мастерской с вызывающей наглостью, говорил об обратном.

Незнакомец приблизился, словно хищник, выслеживающий добычу. Хёнджин, словно парализованный, застыл на месте, не в силах пошевелиться. Чужая ладонь, грубая и властная, скользнула по его тонким пальцам вверх, останавливаясь на запястье. Незнакомец сжал его, причиняя острую боль.

Резким движением он притянул Хёнджина к себе, прижимая спиной к холодному металлу машины. Боль пронзила позвоночник, заставляя болезненно выгнуться. От незнакомца исходил приятный запах, совсем не относящийся к машинному салону, что было очень странно – его аромат обволакивал, словно невидимый шелк, сотканный из мужественности и тайны. Это был не кричащий, напористый запах, а скорее глубокий, завораживающий аккорд, звучащий приглушенно, но уверенно. В нём чувствовалась древесная основа, терпкая, как кора старого дуба, пропитанная запахом влажной земли после летнего дождя.

Легкие цитрусовые нотки, словно брызги солнечного света сквозь листву, добавляли свежести и бодрости, намекая на энергию, скрытую под внешней сдержанностью. Где-то вдалеке угадывалась пряность, как отголоски экзотических специй, привезённых из далёких стран, придающих аромату загадочную глубину.

В его словах звучала отчаяние, признак того, что Хёнджин действительно потрясён. Он, наивный романтик, который надеялся, что за неделю сможет доказать Хану, что сможет завоевать его сердце и представлял себе отношения вместе с планом совсем иначе. Ему казалось, что всё будет легко и естественно, а не игра в кошки-мышки, где он, очевидно, проигрывает.

Джисон вздохнул. Он понимал, что мир гей-отношений часто полон подвохов и неожиданностей. Лёгкий флирт, провокационные касания, игры с чувствами – всё это часть ухаживания, способ проверить границы и разжечь интерес. Но Хёнджин, видимо, ещё не был готов к этому.

— Ладно, оставайся, — сказал Джисон, сдаваясь под напором усталого взгляда друга, — Но завтра ты пойдешь и поговоришь с Минхо. Прямо скажешь ему, что тебе не нравится. Иначе всё это будет продолжаться до бесконечности.

В душе Хвана росла тихая благодарность к другу. В мире, где всё казалось хрупким и ненадёжным, их дружба была тем тёплым маяком, что освещал путь. Эти незримые нити, связывающие их, были особенно важны для Хёнджина, чья жизнь казалась сотканной из противоречий и внутренних бурь. В такие моменты, когда тьма сгущалась, он ценил эту близость больше всего.

Он предвкушал, как теплая вода смоет с него усталость и тревоги дня, как чай, заваренный заботливыми руками Джисона, согреет изнутри. Этот маленький ритуал, неизменно предлагаемый другом, когда Хван оставался на ночь, был знаком уюта и безопасности. В нём было что-то домашнее, что-то такое, чего Хёнджин так отчаянно искал в этом переменчивом мире.

Он помнил, как впервые оказался в квартире Джисона, сжимая в руках лишь старый рюкзак и осколки разбитых надежд. Тогда, в той маленькой кухне, пропахшей корицей и уютом, Джисон протянул ему кружку горячего чая и просто выслушал. Без осуждения, без лишних вопросов. Просто был рядом.

Именно тогда Хёнджин понял, что нашёл не просто друга, а нечто большее – родственную душу, островок спокойствия в бушующем океане жизни. И сейчас, предвкушая этот простой, но такой важный вечер, он знал, что всё будет хорошо. Ведь рядом был тот, кто всегда предложит чашку чая и тепло своего сердца.

Хван Хёнджин, уставший от насыщенного дня, ступил в объятия ванной комнаты, где его ждала тихая гавань. Повернув хромированный кран, он услышал, как вода с шумом устремилась вниз, наполняя пространство густым паром. Капли, словно мелкие жемчужины, облепили зеркало, искажая отражение. Он разделся, сбрасывая с себя остатки дневной суеты, и позволил горячим струям коснуться кожи.

Вода ласкала его, смывая усталость и напряжение, проникая в каждую клеточку тела. Он закрыл глаза, отдавшись во власть ощущениям, и почувствовал, как мысли постепенно покидают его голову, уступая место умиротворению. Аромат геля для душа с нотками сандала и бергамота обволакивал его, создавая атмосферу спокойствия и безмятежности.

Закончив водные процедуры, Хёнджин вытерся мягким полотенцем и вышел из ванной, окутанный облаком пара. В комнате его ждала привычная одежда для сна: чёрные шорты, свободные и удобные, и оверсайз белая футболка, мягкая и приятная к телу. Он быстро переоделся, чувствуя, как расслабляются мышцы.

Окинув себя взглядом в зеркале, Хёнджин улыбнулся своему отражению. Уставший, но довольный, он был готов к отдыху и сну, который обещал быть крепким и спокойным, ведь Джисон так любя принял его, хотя знает что между ними сейчас идёт спор и не просто на какую-нибудь дешёвую вещицу, а на миллион вон.

Ночное небо Сеула, обычно скрытое за вуалью смога и неоновых огней, сегодня вновь решило пролить слёзы. Сначала робко, словно извиняясь, а затем всё настойчивее и смелее, дождь обрушился на город. Капли забарабанили по стёклам, размывая контуры далёких зданий в причудливые акварели.

Под покровом ночи Сеул преобразился. Свет рекламных вывесок отражался в мокром асфальте, создавая иллюзию бесконечного калейдоскопа цветов. Автомобили, словно светлячки, скользили по улицам, оставляя за собой светящиеся шлейфы. Вдалеке, на склонах гор, мерцали огни жилых кварталов, напоминая россыпь драгоценных камней.

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #первая_встреча_изменит_всё
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнхо
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» часть : 2
» ʍᴇᴛᴋи : гонки, девственность, AU, любовь с первого взгляда.
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 18+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @mailqwx
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction

Утро следующего дня застало Хёнджина врасплох, словно набросившись из-за угла. Казалось, что юноша и вовсе не смыкал глаз, как будто вечер плавно перетёк в рассвет, минуя стадию сна. Ночь пронеслась с такой головокружительной скоростью, что иного объяснения просто не находилось. Это было странное, почти мистическое ощущение, неподдающееся рациональному осмыслению.

Сон, если это вообще можно было назвать сном, оставил после себя не чувство отдохновения, а скорее лёгкий флёр нереальности, как дымку над сонным озером. В голове роились обрывки вчерашних разговоров и смутные образы, сплетаясь в причудливый калейдоскоп. Хёнджин попытался ухватить хоть одну ускользающую мысль, но они, словно бабочки, упорхнули, оставив лишь ощущение недосказанности.

В комнате царил полумрак, сквозь неплотно задёрнутые шторы пробивались робкие лучи утреннего солнца. Они высвечивали пылинки, лениво кружащиеся в воздухе, создавая ощущение застывшего времени. Хёнджин медленно поднялся с кровати, ощущая лёгкую скованность в теле. Каждый шаг отдавался эхом в тишине комнаты, напоминая о том, что он один на один с этим странным, внезапно наступившим утром.

Хван был недоволен. Такое начала дня не приводило молодого человека в восторг и прочие эмоции. Были лишь сонливость вместе с некой тупостью из-за которой было очень трудно сознавать что либо. Ох, а ведь блондину в таком состоянии придётся ещё выполнять один лишь поставленный план на день — сходить к Ли Минхо с просьбой посмотреть на то, как тот работает, с на ходу придуманной отговоркой на случай если он запретит.

Завтра по всей видимости сегодня тоже отменится. Юноша снова не сможем перекусить вкусной едой утром и оставить эту часть еды на свой поздно проводимый обед, который настанет ещё не скоро, а лишь через часов шесть или семь. В зависимости от желания его живота, а именно его урчаний, сводящие низ живота со слабой болью.

День выдался на редкость благосклонным. Ни изнуряющей жары, ни пронизывающего холода – лишь мягкое, обволакивающее тепло, ласкающее кожу. Легкий, почти невесомый ветерок, гулявший по улицам города, игриво трепал пряди волос Хёнджина, словно нарочно создавая вокруг него ауру непринужденной элегантности. Казалось, сама природа решила сыграть роль стилиста, превратив его в модель, дефилирующую по подиуму под прицелом сотен восторженных взглядов.

Каждый взмах ресниц, каждый поворот головы – всё было исполнено грации и непринужденного шарма. Свет играл на его лице, выхватывая точеные скулы и глубину взгляда. Прохожие невольно замедляли шаг, очарованные этой мимолетной картиной совершенства. В этот момент Хёнджин был воплощением красоты, запечатленным в самом сердце городского пейзажа. Он словно сошёл со страниц глянцевого журнала, ожившая мечта, сотканная из света и тени, ветра и безмятежности. И все это – благодаря одному прекрасному, идеально сбалансированному дню.

Именно такое складывалось мнение о Хване сегодня, ведь аккуратно подобный образ на сегодняшний день был чем-то похож на одежду моделей и лишь прибавлял этому юноше красоты. С его умениями ему нужно было идти в модельное агентство и творить невероятные шедевры, а не сидеть на лекциях о строение домов и тому подобном.

Хёнджин толкнул тяжелую металлическую дверь, и та, издав приглушенный стон, впустила его в обитель безмолвия и сумерек. Вопреки ожиданию увидеть привычный хаос захламленного гаража, перед ним предстало царство стерильности и сдержанной роскоши. Полированный бетонный пол, словно зеркало, отражал скудный свет, пробивающийся сквозь узкие бойницы окон под потолком, рисуя причудливый танец теней на стенах, облаченных в матовые панели.

🚶‍♀️ доброе утро 🚶‍♀️

💐💐💐💐💐💐💐💐💐💐

🖐🙆🙆🙆🙆🙆🙆, остался всего 1 час до удаления!

🫂 TXT 🖤 BLACKPINK  🎙 BTS

       🔐 K-DRAMA 🖤 SKZ 

 📖 ФАНФИКИ ➖ ENHYPEN
               
     🤍 AESPA      📰 К-ПОП

🇰🇷 ВСЕ ПРО КОРЕЙСКУЮ КУЛЬТУРУ

- топ каналы..! 🤓
- топ 10 каналов! 😠
- топ каналы..! 🤓
- топ 10 КАНАЛОВ! 😡
- ТОП 10 КАНАЛОВ, ГДЕ ВЫ НАЙДЕТЕ ВСЕ, ЧТО ДУШЕ УГОДНО!

Заходите, не пожалеете 🤩🤩🤩

❓ а ниче тот факт, что мы собрали для вас самые отпадные каналы, нет? 🙄 мы ващета очень старались и долго выбирали лучшие! 🤩
        подпишись 💅

🤩 ЛУЧШИЕ b t s КАНАЛЫ

👉 ВСЁ ПРО s t r a y  k i d s

🤥 ДОРАМЫ И bl ЛАКОРНЫ

👉 b l a c k p i n k ДОМИК

😐 корейская КУЛЬТУРА

👉 ВСЁ ПРО a e s p a

😒 ДЛЯ ФАНАТОВ т х т

👉 ФАНФИКИ ПО b t s

😋 КАНАЛЫ ПО e n h y p e n

👉 НОВОСТИ ВСЕГО k-pop

— Отлично, а теперь, не мог бы ты рассказать мне, что случилось? Вдруг, наши истории совпадут, ведь я тоже хочу поделиться с тобой кое-чем, — Это предложение очень заинтересовало его. До этого ещё никто не предлагал поделиться чем-то личным.

Недоверчиво, но младший всё-таки рассказывает тот случай и начинает плакать. Бан не удивлён, прекрасно понимая, что может случиться с человеком, если затронуть нехорошие воспоминания из прошлого. Он аккуратно подсаживается ближе, чтобы не спугнуть, и обнимает, прижимая дрожащее тельце к себе.

Встречи с психологом пошли ему на пользу. По наказу, Хёджин достал пару белых маек и голубые джинсы, одевая их в дни встреч с врачом. Он стал чуть более открытый, только вот желание суицида никуда не делось, поэтому сейчас Хван стоит на краю крыши. На кухонном столе лежит записка для Криса, на которой красивым почерком выведены буквы, а на бумаге видны разводы слёз:

            Извините, хён, вы очень хороший специалист, правда. Вы мне помогли, но этого не достаточно, чтобы заглушить мою боль. Я собираюсь покончить со всем, шагнув в пропасть с крыши этого дома. Прощайте, хён, спасибо вам за всё

            Ваш неизлечимо-больной Хван Хёджин

Прочитав записку, Бан бросается к выходу и бежит на последний этаж. Он забегает на крышу, видя, как младший стоит на самом краю и вот-вот шагнёт вперёд. Он быстро, но аккуратно подбегает к нему и тянет за руку, падая вместе с ним на крышу.

— Боже мой, Хёджин, как же ты меня напугал! — Он прижимает к себе дрожащее тело младшего, который плакал, сжимая в руках его рубашку, — С этого момента ты будешь жить со мной, и это не обсуждается!

•••

Хван уже как несколько месяцев живёт в квартире Чана, продолжая пытаться покончить с жизнью. Бан, хоть и стал немного спокойнее, что тот под присмотром, но довольно часто находит младшего с лезвием в руках на полу в ванной. Он не ругает его, нет, ни в коем случае. Он, наоборот, пытается успокоить, оправдывая профессию психолога.

За четыре месяца, которые они живут вместе, Крис всё сильнее привязывался к своему пациенту, называя его ласковыми прозвищами. Тот, хоть и пытался убиться, но стал ходить в светлых вещах, всё больше открываясь врачу.

Ещё спустя месяц он перестал брать лезвие в руки, но на крышу ходить не перестал - он успокаивается, дыша свежим воздухом, пока его никто не трогает. Старший не знал об этих походах, поэтому, когда вернулся домой с работы, то очень сильно испугался, не найдя Хёна дома. Обыскав всю квартиру, он в ужасе метнулся к выходу из квартиры, идя на крышу. Хван, сидя на самом краю, смотрел вниз.

— Лучик! — Чан подбегает к нему, сразу же обнимая со спины и утыкаясь носом в шею, — Ты меня напугал. Ты что тут делаешь?
— Хён, не кричи, давай просто посидим так и посмотрим на звёзды, — он замолкает, облокачиваясь на грудь старшего, — Правда красиво?
— Ты у меня красивее, — Он обнимает парня, притягивая ближе к себе, — Знаешь, а за эти месяцы ты мне стал очень дорог. Я тебя вылечил, а значит должен прекратить наши встречи, но я так не хочу тебя отпускать, — Он зарывается носом в каштановые волосы, вдыхая вкусный аромат шампуня, — Может ты согласишься стать моим парнем? Тогда мы сможем каждый вечер вместе смотреть на звёзды, или рисовать картины, как ты любишь
— Честно-честно? — поворачивается и смотрит на него детскими наивными глазами.
— Конечно, лучик, всё, что угодно
— Тогда согласен, — Крис смеётся и чмокает младшего в макушку.


» слова автора : что-то новенькое🙃

——————————————————
           250 реакций

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #неизлечимо_больной
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнчаны
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» ʍᴇᴛᴋи : попытки суицида, отношения
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 16+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @Nikiks_vik
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction


Тёплый летний день, только вот для Хёджина он совсем не тёплый. В последнее время слишком много всего навалилось на его молодую голову, отчего он охладел ко всему, в том числе и к жизни. А ведь всё начиналось так хорошо...

•••

Радостный Хван идёт домой после урока в художественной школе. Он бежит со всех ног, по пути забегая в магазин, чтобы купить его любимые сладости.

Ким Джихё — парень Хёна, которого он до безумия любит. Только вот эта зараза ничего к нему не чувствует, но молчит об этом. Уже около года он "гонится за двумя зайцами" ну как за двумя, скорее за одним, а от другого никак не может отделаться, встречаясь с двумя парнями сразу. Ким стал парой для младшего только из-за внешности: он сначала показался ему довольно милым, но потом быстро охладел, пользуясь им, как игрушкой. Так прошёл год: влюблённый Хёджин ничего не подозревал, продолжая каждый раз говорить ему о своих сильных чувствах, в то время как Джихё уже продумывал план, как его бросить.

8 июля — день семьи, любви и верности. Такой тёплый летний денёк, в который вся семья собирается вместе. Ну вот и радостный Хёджин как можно скорее бежит к своей паре домой. Как только он приходит, он радостно кричит:

— Милый, я дома! Такую картину сегодня начали рисовать, думаю, через два - три дня закончу и обязательно покажу тебе!

Только вот никто не отвечает. В гостиной никого нет, на кухне тоже, зато в спальне на кровати лежит белая коробочка. Хван аккуратно тянет за красную ленту и распаковывает её, замечая там записку.

       Хёджин, сегодня праздник семьи, поэтому я хочу его провести со своей семьёй. Только вот моя семья - Лин Тоху - тот, кого я люблю больше жизни, в отличии от тебя. Я тебя не люблю и никогда не любил, поэтому, как ты уже понял, я хочу расстаться с тобой. Но, чтобы тебе хоть как-то скрасить этот день, я нашёл старые твои фото на своём телефоне. Чтобы они не засоряли мне память, я их распечатал и теперь отдаю тебе. С праздником, Хёджин.

                         Твой Ким Джихё)

Под этой запиской лежала стопка фотографий. Взяв их в руки, он заплакал. Лучше бы домой не приходил. Его бросили, как игрушку - выкинули и забыли. И с этого дня всё пошло под откос.

Творческая натура младшего заснула крепким сном, а на её место пришла суровая холодность ко всему. Да, он действительно потерял тот вкус жизни, уже задумываясь о суициде: он довольно часто ходил на крышу многоэтажки, садясь на самый край и смотря вниз. Всё кажется ему никчёмным, даже он сам.

Но не только внутренне произошли такие изменения, поменялся ещё и внешний его облик, причём сильно. Теперь Хван стал носить только тёмные мешковатые вещи, убрав далеко в шкаф всё светлое и яркое.

Чёрная кепка на голове - теперь привычный и незаменимый головной убор. Взгляд Хёна стал тусклым, без той искорки, которая была раньше. Улыбка, казалось, навсегда сползла с его милого лица, а сам он стал более закрытый и замкнутый в себе. С друзьями не общался, на улицу выходил редко, да он даже бросил художку, так и не дорисовав свою картину.

Близкие очень пугались, видя Хёджина таким. Не желая больше это терпеть, мама наняла ему психолога на дом. Так, Хван сменил уже четыре психолога, так как все очень плохо справлялись с поставленной задачей, делая ему только хуже. Но сейчас она наняла другого. По её словам, это очень хороший специалист в своём деле, который выручил уже довольно многих подростков.

— Здравствуй, меня зовут Бан Кристофер Чан, можно просто Чан. А тебя как зовут? —  Психолог сидит в квартире младшего, напротив него. Это их первая встреча.
— Хёджин, — тот не хочет разговаривать, но отвечает, чтобы не расстраивать и без того больную мать. Она так хочет, чтобы её мальчику помогли.

ʙыδᥱρᥙ ᥴʙ᧐ᥱᴦ᧐ δᥙᥲᥴᥲ.

🌿 доброе утречко 🌿

400 реакций = новый кружок

9 реакций. Так сложно?

ʙыδᥱρᥙ ᥴʙ᧐ᥱᴦ᧐ δᥙᥲᥴᥲ.

Небольшой тренд, который мы сняли, оцените!

Ещё 45 реакций и будет новый кружок!

❤️ доброе утро ❤️

Но в тоже время он боялся напугать Джисона, поэтому несмотря на не реальное возбуждение, все же спросил:

— с тобой как, нежно или...? — Бан не договорил как его перебили.

— хочу быстро, хочу грубо и долго.. — пролепетал Сон.

Старший хитро улыбнулся и принял его пожелания. Целуя торс Хана, он стал сначала медленно входить, ведь в первый раз ему может быть больно, но через это нужно просто пройти. Вместе.

Чан вошёл уже наполовину, а младший кусал губы до крови. Привкус меди и некой сладости от помады чувствовались на языке Джисона. Когда Бан вошёл до упора, с первого раза попав по чувствительному комку мышц, из глаз Сона потекли слёзы и вырвался протяжный стон, который так возбуждал его партнёра.

— родной, больно? — поинтересовался мужчина, вытирая с глаз Джисона слёзы.

— нет, нет, продолжай..

Услышал заветное одобрение, Чан продолжил. Сначала он водил медленно, но когда понял, что обоим им этого мало, начал входить и выходить на средней скорости. Каждый вход в парня сопровождался громкими стонами. Член Бана каждый раз попадал по простате Сона, доставляя тому удовольствие. Старший оттягивал парня за волосы, заставляя насаживаться как можно глубже. Настолько, насколько это было возможным. По всей квартире было слышно стоны и шлепки.

Чан увеличил темп до максимума, от чего младший получал невероятное удовольствие. Парни близки к разрядке. На лицах у обоих стекал пот, а в комнате становилось всё жарче и жарче.
Спустя десять минут такого бешеного темпа, Джисон кончил и протяжно простонал, заставляя Бана излиться в юношу. Оба тяжело дышали, но не стали останавливаться.

Так они продолжали всю ночь, пока совсем не выдохлись.
Кончая последний раз, Джисон и Бан Чан упали на кровать, восстанавливая дыхание и стирая пот с лица. Свечи догорели и комната погрузилась во тьму, и только из полупрозрачных штор уже виднелся рассвет. Чан обнимал младшего, стараясь заснуть, ведь очень устал.

— я люблю тебя... — прошептал Джи, обнимая в ответ мужчину.

В место ответа Сон получил жаркий, но в тоже время нежный поцелуй. Это были самые лучшие минуты. Они бы могли целоваться вечность, но вскоре уснули от усталости. Оба были счастливы в этом браке, ведь искренне любили друг друга.

» слова автора : в этот раз зарисовка небольшая, но обещаю что в следущий раз напишу побольше. Надеюсь такая тоже понравится)

——————————————————
           275 реакций

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #брачная_ночь
» ᴨᴇйᴩинᴦ : бансоны
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» ʍᴇᴛᴋи : поцелуи, секс, брак
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 18+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @army_stay_pullip_moa
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction


Чан берёт одно кольцо и одевает его на палец Джисона. Тот сияя от счастья под радостные взгляды гостей одевает второе кольцо на палец Бана. Мужчина стоящий с микрофоном впереди них, объявил, что теперь они официально в браке. Этот момент казалось, самый счастливый в жизни. Хотелось что бы он длился вечность. Оба парня стояли, долго смотрев друг на друга, будто что то говоря, что слышно только им, но они молчали. Первые слёзы счастья покатились с глаз Хана, от чего момент становился всё более приятным. Старший решил не оттягивать и поцеловал того в губы. Не страстно, а скорее легко, будто это их первый, неумелый поцелуй.

Празднование проходило до самого позднего вечера, пока на улице совсем не стемнело. Счастливые парни вернулись в свою новую квартиру, которую Бан Чан купил недавно. Это был самый важный шаг в их жизни. Брак. То, что они так давно хотели.

Немного уставшего Джисона, мужчина отнёс на руках в комнату, усадив на край кровати.
Спальня будто была специально подготовлена. На тумбочке и на полках горели аромасвечи, новое постельное бельё, а окна закрывали шторы.

— Чан, к чему всё это? — любопытно спросил младший, уже догадываясь чего хочет муж.

Глаза Бана сверкнули, а губы дрогнули в улыбке. Он одним резким движением снял с себя пиджак и швырнул куда то в конец комнаты. Туда же полетела обувь, оставляя его только в носках. Мужчина расстегнул первые пуговицы на рубашке, слегка обнажая ключицы. Он слегка провёл языком по своим губам, смачивая их, делая себя сексуальнее этим действием. Смотря прямо на Хана, он ответил:

— Джи, ты же знаешь что люди делают в брачную ночь... ты готов..? — Чан не переставал улыбаться и аккуратно уложил младшего на постель, сам оказавшись сверху.

Он постепенно снимал пиджак с Сона и снимая с него полностью рубашку. Сам тоже снял верх и кинул к остальным вещам, которые уже валялись в комнате, оставив на обоих только брюки. Джисон краснеет, но не сопротивляется. До этого у парней не было близости друг с другом, максимум поцелуи, поэтому младший немного волновался.

Аромасвечи, расставленные по всей комнате для атмосферы, так и дурманили голову Хана своим запахом. Юноша решил не отвечать на вопрос Бана, а сразу перейти к действиям, показав свою готовность к предстоящей ночи. Старший сильно удивился, когда тот начал сам стягивать с него брюки. Он не стал мешать ему, а лишь добавил:

— ты сегодня очень смелый и такой... — Чан замялся, пытаясь подобрать слова, — решительный... — он посмотрел на него с хитрой улыбкой, — ты мне нравишься таким, Джисони.. — Бан Чан помог тому до конца снять брюки с со своих ног, ещё и раздел Хана, оставляя его в одних боксерах.

Джи лежал голым, перед Баном, который целовал его с головы до ног. Оба никуда не торопились, ведь у них впереди вся ночь.

У младшего дыхание было сбитым, ведь это первая их близость. Старший до конца разделся, продолжая целовать парня. Когда дыхание Сона постепенно стало нормальным, Чан вогнал в Хана один палец. Тот лишь зажмурил глаза от неожиданности, но не сопротивляясь. Увидев спокойствие юноши, Бан Чан добавил ещё два пальца, уже активно растягивая его. Джисон лишь тихо застонал, впиваясь пальцами в спину старшего, оставляя красные полосы и редкие царапины.

— малыш, всё хорошо? — спросил мужчина, замедляя растяжку.

— да... продолжай.. — ответил Джи, пытаясь движениями бёдер вогнать пальцы Чана глубже.

Растянув Хана, он вытащил пальцы, проведя ими по его торсу, заставляя пробежать мурашкам по коже. Улыбка не сходила с лица Чана все это время. Член мужчины стоял с самого начала, а младший был возбуждён этим, поэтому оба хотели начать прямо сейчас. В голове старшего крутились пошлые мысли. Он представлял стонающего и умоляющего продолжать Хана, которые стоит перед ним в разных позах. От этого инстинкты внутри Бан Чана разгорались всё сильнее и сильнее.

ʙыδᥱρᥙ ᥴʙ᧐ᥱᴦ᧐ δᥙᥲᥴᥲ.

Выглядит это жутковато, но поделать с этим что-то было нельзя. Хёнджин, радуясь внутри от таких событий как ребёнок начинает диктовать свой номер телефона, нервно сжимая пальцы до виднеющихся белых костяшек, который привлекают взгляд Минхо. Ему интересно почему у Хвана такое поведение, но спросить не решается, уж слишком тот пугливо выглядит.

— Хорошего дня, Хёнджин, — по имени называет его Ли Минхо, от чего внутри блондина кажется просыпаются всё бабочки, любящие такое тепло чужих людей.

Минхо.. именно он пожелал ему хорошего дня и именно он назвал его по имени, это конец личности Хвана, который может спокойно растаять от таких действий прямо на глазах у старшего, ведь очень сильно старается сдерживаться и не показывать свои эмоции так как стеснялся их.

Хёнджин ответил ему взаимность и направился по дневному Сеулу на легкую прогулку, в голове прокручивая как же мило и замечательно это только что было. До этого, незнакомые люди не произносили его имя, да даже хорошего дня не желали, а Минхо сделал это. Тот парень от которого младший с ума начинает сходить, только не показывая это самому молодому человеку.

В планах у него осталось сходить в магазин за свежими продуктами для очередной его готовки, которая должна выйти интересной, ведь рецепт был совсем не корейский, а другой кухни и неизвестно что может выйти. После зайти к своим родителям, чтобы немного поговорить с ними о своей учёбе и успеваемости в ней, а после идти заниматься домашним заданием, которое ему хотелось сделать поскорее.

Это было интересно, вдруг получиться очень красивый дом, который он сможет посмотрить в реальной жизни и обзавестись крепкой, любящей семьёй, которую поселит в этом доме.

Все свои запланированные дела Хёнджин сделал быстрее чем планировал, в магазин сходил около дома, а к родителям уехал на такси, что-бы не тратить время и оказывается, что до следующего плана у него осталось ещё два часа, но Хван решил заняться этим прямо сейчас, чтобы освободиться пораньше.

На стол выложил деревянные детали своего двухэтажного макета и стал аккуратно распределять их по небольшим кучкам, чтобы легче было ориентироваться в собственных деталях, которые когда-то он искал во всех магазинах, лишь отыскать нужные. Этот набор обошлся ему в очень хорошую сумму и потратить это всё в пустую точно не хотел, поэтому пришлось найти действительно полезное применение этому.

Каждую деталь он собирал аккуратно, не спеша, склеивая их между собой, формируя чёткие стены и саму основу дома. За небольшое количество времени уже было видно, как из этого всего вырисовывается здание, имеющее возможность в будущем функционировать.

На этом он решил остановить и закончить на следующий день, для которого уже придумал новый план по завоеванию сердца прекрасного и красивого человека под именем Минхо, но сначала нужно было вновь принять тёплый успокаивающий нервы душ, умыть своё красивое лицо, поужинать и лечь спать. Наслаждаясь теплотой одеяла, лёгким шумом машин под окнами и самой ночью.

» слова автора : надеюсь вам понравится.

————

250 реакций.

— Так значит решил посетить этот салон? Прекрасно, твоя машина в надёжных руках, — раздаётся негромкий и приятрый голос с левого бока от парня, сразу давая ему понять, что великая судьба решила сегодня быть на стороне Хёнджина, преподнеся ему такой ценный подарок, ведь этим парнем являлся Минхо.

Работник этого салона был Ли. Это вроде так необычно, но вроде так просто, что сказать даже нечего. Хёнджин был слишком шокирован, что заговорил с Минхо не сразу.

— Решил, всё-таки страшно за неё, проверить хочу.. — замалкивая на последнем своём сказанном слове Хван оглядывается вокруг и не управляя взглядом уставился на лицо Минхо, который выглядил ещё лучше чем тогда. В сильный и казалось на тот момент бесконечный ливень.

В лучах мягкого утреннего света, что попадал в открытый гараже он казался сотканным из грёз и элегантности. Даже не было намёка на то, что его работа грязная и тяжёлая. Ли Минхо, чьё имя шепталось ветром, представал воплощением утонченности. Волосы, словно крылья ворона, аккуратно уложены, каждая прядь дышала свежестью и заботой. Казалось, он только что вышел из объятий самого Аполлона, бога красоты и света.

Одежда, безупречно сидящая по фигуре, говорила о его внимании к деталям. Она была не просто чистой, она словно бы источала новизну, как первый луч солнца после долгой ночи. Каждый шов, каждая складка – симфония стиля, подчеркивающая его безупречный вкус.

На ушах его мерцали серьги, тонкие нити, сплетающие свет и тень, добавляя образу нотку загадочности и бунтарства. Они были словно маленькие звёзды, освещающие его путь, отражая его внутренний мир.

Но более всего завораживали его глаза – глубокие, карие омуты, в которых можно было утонуть, потеряться и найтись вновь. В них горел огонь мудрости и искреннего сочувствия, отблески прошлых побед и надежды на будущее. Они словно окна в душу, открытые для тех, кто осмелится заглянуть внутрь. Взгляд его проникал сквозь маски, видел истинную суть, заставляя замирать сердце и верить в чудо. Ли Минхо был не просто красив – он был вдохновением, образом, который запечатлевался в памяти навсегда.

— И правильно, я быстро огляну твою машину, после скажу время её починки, но перед этим запиши мой номер телефона, чтобы уточнить её готовность, — спокойно произносит Минхо, как-будто старался загипнотизировать младшего, который уже чуть-ли ни как сахар начинает таять внутри себя от того, насколько же Ли привлекателен.

Хоть сейчас он от него не слышет тех самых фраз с флиртом и интересными прозвищами, всё равно нравится смотреть на него. Изучая его красивые черты лица, непохожие ни на кого другого. Хотя возможно Хёнджин начинает из-за своей симпатии или чего-то большего идеализировать его, что кажется вполне реальным, ведь у Хвана это впервые.

Взгляд был прикован только к Минхо, он ни разу не отводил его в сторону, а лишь уверенно смотрел на парня, видя как тот принимается за выполнение своей работы. В ходе её Ли что-то говорил в слух, возможно рассказывал о виднеющихся на первый взгляд проблемах в машине, может рассказывал о том, какие запчасти нужны и тому подобные вещи, только вот Хёнджин совсем его не слушал.

Он был погружён в себя, интересовал его только Минхо. Не его слова о машине, а сам парень, который по мнению Хвана был эталоном красоты. Даже представить было нельзя, что первая их встреча может оказаться такой.. первая встреча изменит всё, вот как называется этот момент, ведь настолько это удивительно :

Ни разу не любивший парней Хёнджин вдруг начинает чувствовать особое притяжение в незнакомому парню, которого видел в новостях и пабликах. Жизнь штука непредсказуемая.. это доказывает наглядный пример, который произошёл с Хваном и главное, что на других парней он не хочет засматриваться, его устраивает только один вариант — Ли Минхо.

— Работы много, но думаю долго ждать не придётся. Номер телефона запиши. Хотя.. лучше я запишу твой, так удобнее будет, — говорит Минхо смотря на то, как Хван не отводя от него взгляд достаёт из кармана телефон.

Выглядит это жутковато, но поделать с этим что-то было нельзя. Хёнджин, радуясь внутри от таких событий как ребёнок начинает диктовать свой номер телефона, нервно сжимая пальцы до виднеющихся белых костяшек, который привлекают взгляд Минхо. Ему интересно почему у Хвана такое поведение, но спросить не решается, уж слишком тот пугливо выглядит.

— Хорошего дня, Хёнджин, — по имени называет его Ли Минхо, от чего внутри блондина кажется просыпаются всё бабочки, любящие такое тепло чужих людей.

Минхо.. именно он пожелал ему хорошего дня и именно он назвал его по имени, это конец личности Хвана, который может спокойно растаять от таких действий прямо на глазах у старшего, ведь очень сильно старается сдерживаться и не показывать свои эмоции так как стеснялся их.

Хёнджин ответил ему взаимность и направился по дневному Сеулу на легкую прогулку, в голове прокручивая как же мило и замечательно это только что было. До этого, незнакомые люди не произносили его имя, да даже хорошего дня не желали, а Минхо сделал это. Тот парень от которого младший с ума начинает сходить, только не показывая это самому молодому человеку.

В планах у него осталось сходить в магазин за свежими продуктами для очередной его готовки, которая должна выйти интересной, ведь рецепт был совсем не корейский, а другой кухни и неизвестно что может выйти. После зайти к своим родителям, чтобы немного поговорить с ними о своей учёбе и успеваемости в ней, а после идти заниматься домашним заданием, которое ему хотелось сделать поскорее.

Это было интересно, вдруг получиться очень красивый дом, который он сможет посмотрить в реальной жизни и обзавестись крепкой, любящей семьёй, которую поселит в этом доме.

Все свои запланированные дела Хёнджин сделал быстрее чем планировал, в магазин сходил около дома, а к родителям уехал на такси, что-бы не тратить время и оказывается, что до следующего плана у него осталось ещё два часа, но Хван решил заняться этим прямо сейчас, чтобы освободиться пораньше.

На стол выложил деревянные детали своего двухэтажного макета и стал аккуратно распределять их по небольшим кучкам, чтобы легче было ориентироваться в собственных деталях, которые когда-то он искал во всех магазинах, лишь отыскать нужные. Этот набор обошлся ему в очень хорошую сумму и потратить это всё в пустую точно не хотел, поэтому пришлось найти действительно полезное применение этому.

Каждую деталь он собирал аккуратно, не спеша, склеивая их между собой, формируя чёткие стены и саму основу дома. За небольшое количество времени уже было видно, как из этого всего вырисовывается здание, имеющее возможность в будущем функционировать.

На этом он решил остановить и закончить на следующий день, для которого уже придумал новый план по завоеванию сердца прекрасного и красивого человека под именем Минхо, но сначала нужно было вновь принять тёплый успокаивающий нервы душ, умыть своё красивое лицо, поужинать и лечь спать. Наслаждаясь теплотой одеяла, лёгким шумом машин под окнами и самой ночью.


» слова автора : надеюсь вам понравится.

————

250 реакций.

Чёрная майка, облегающая его подтянутое, худое тело, словно вторая кожа, подчёркивает изящные линии и скульптурность фигуры. В своей лаконичности она является идеальным фоном для выражения его внутренней силы и уверенности. Ничего лишнего, только чистая эстетика, способная завораживать и притягивать взгляды.

И завершают этот ансамбль – классические конверсы на ногах, символ молодости и динамичности. Они словно говорят о его готовности к приключениям и открытости миру. В этой обуви он чувствует себя уверенно и комфортно, готовый покорять любые вершины.

В целом, образ Хёнджина – это гармония удобства и красоты, практичности и стиля. Он не стремится к показной роскоши или вычурности, а выбирает то, что соответствует его внутреннему миру и отражает его индивидуальность. Он – юноша, который любит одеваться стильно, но при этом ценит комфорт и свободу самовыражения. И в этой простоте заключается его истинное великолепие.

Улица Апгучжон, эта та улица на которой жил Хван из-за случившейся случайности, о которых повествовалось ранее. Здесь утренний воздух густой и сладкий, пропитанный ароматами свежесваренного кофе и только что извлечённой из печи выпечки. Уже в такое ранее время эта улочка просыпаеться и начинает трудиться. Это не просто улица, а сцена, где разворачивается драма роскоши и стиля. Витрины бутиков, словно драгоценные камни, сверкают, заманивая прохожих в мир высокой моды и эксклюзивных аксессуаров.

Каждый шаг здесь – это погружение в атмосферу изысканности. Шорох шёлка, звон хрусталя, приглушенный шёпот разговоров на разных языках – всё это создает симфонию богатства. Апгучжон – это место, где сливаются воедино традиции и современность, где роскошь не кричит, а шепчет о своем присутствии.

В кофейнях, спрятанных за стеклянными фасадами, подают ароматный кофе в фарфоровых чашках, а на тарелках красуются произведения кондитерского искусства. Здесь можно увидеть известных актёров и политиков, обсуждающих важные дела, или просто наслаждающихся моментом.

Вечером улица преображается, окутываясь мягким светом фонарей. В воздухе витает запах духов и дорогих сигар. Апгучжон оживает, превращаясь в место встречи тех, кто ценит красоту и стиль. Здесь каждый чувствует себя особенным, словно попал в сказку, где мечты становятся реальностью.

И за это Хёнджин тоже любит свою квартиру в этом районе, ведь атмосфера невероятна. Всегда дорогая и чистая, вечером одно удовольствие гулять по ней, хотя утро тоже. Людей в раннее время здесь мало, только работники, которые спешат на свои работы, а лишних нет никого. Прекрасное место, особенно для только что приехавших людей.

Юноша долго сегодня не задержался и быстро завёл машину, сразу же двигаясь в сторону указанного ему адреса машинного салона, который на визитке выглядит довольно привлекательно. Интересно, кто же хозяин этого места, кто им владеет и откуда об этом месте узнал Ли, который посоветовал это место.

По дороге Хван думал о том, что ему необходимо встретиться с Минхо. Не просто поговорить, а чтобы хоть каким-то образом привлечь его внимание на себя, ведь не очень будет когда один человек проявляет чувства, а другого даже в помине не видно рядом. С такими мыслями можно сидеть очень долго. Тема не простая, нужно хорошо подумать об этом всём.

Думая лишь о своём юноша не заметил как уже был на месте и заворачивал в право, оставливаясь около въезда в гораж, в котором был старенький мужчина, махая рукой. Этот жест означал, что нужно было заехать в само здание, а после выйти из автомобиля и оставить его наедине с профессионалом. Но как? Неизвестно, что они там начинят.

Хёнджин заглушил машину и отхрянув свои джинсы от пыли посмотрел на мужчину, который покинул это помещение, оставляя блондина одного. Странно, обычно так не делают, опасно ведь. Вдруг лишнего нажмёт, вдруг украдёт что-нибудь, а может решить испортить имущество. Сервис уже доверия не внушает, Хван точно будет переживать за машину, но ведь посоветовал то хороший человек. Да и выглядит здесь всё аккуратно.

Джисон, кажется мне понравился парень, которого я не знаю совсем, ещё и с первых слов. Что мне делать? — импульсивно рассказывает о своей ситуации Хван, постоянно останавливаясь когда произносил имя того самого байкера, ведь не мог просто спокойно говорить его.

В салоне автомобиля повисла тишина вместе с напряжением, которое начинало пугать Хёнджина, ведь только что он сказал такую ужасную вещь.. парень, ему нравится парень, хотя до этого он ни разу не влюбилялся в них и даже не хотел близко с ними находится, в плане действий, которые Ли делал вчера с ним. Но сегодня у него перевернулось абсолютно всё, он просто ни с того ни с сего понял этот факт, наверное даже ещё перед самым сном..

— Хёнджин, ты со своей трусостью даже близко к нему не подойдешь, о чём ты вообще говоришь? Это же не так просто как ты думаешь, поэтому сначала хоть заговори с ним, а уже после говори о своих чувствах, — эти слова звучали для блондина довольно грубо, хотя Хан совсем не хотел предоставить именно такой контекст слов из-за чего тут-же закрыл свой паршивый рот руками, наблюдая за тем, как друг поворачивает в сторону университета и совсем пусто смотрит на дорогу.

— Хёнджин.. Я не хотел так грубо сказать, просто правда подумай. Ты не можешь с девушкой даже познакомиться, а сейчас о парне думаешь. Себя хоть слышишь? Я конечно ничего против не имею, но моё мнение — рано тебе ещё парней иметь, — продолжает Джисон, после чего в конце его слов Хван резко затормозил, от чего на сердце брюнета вновь появилось чувство вины.

На самом деле Джисон не знал как ему ответить на это, ведь сам ни разу в парней не влюблялся, даже фильмы такие не смотрел. Знать что может быть в таких отношениях он не мог, поэтому так остро и отреагировал на слова своего друга, только вот потом всё же стыдно за них стало. Нужно было его наверное все таки хоть как поддержать, а не начинать сразу же так с ходу..

— Спорим? — Хёнджин протянул своему другу руку, вынимая ключи из машины, обозначая, что они уже приехали и вопрос нужно решить сейчас.

Только вот Хан не понял на что они должны поспорить, от того и посмотрел на блондина с вопросом, показывая, что пояснения сейчас будут очень кстати. Да.. хороший день Хвана уже пошёл на перекос и дальнейшего хорошего настроения ему не видать точно, только мысли о том, что нужно было молчать и действовать самому, нежели рассказывать об этом Джисону.

— На миллион вон, что за неделю я добьюсь его, даже может раньше, — говорит уверенный в себе Хван, понимая, что такие деньги ему нужно бы сначала заработать, а уже потом разбрасываться ими в разные стороны. А на совсем не нужные споры тем более.

Джисон ничего не ответил ему, лишь пожал руку, обозначая, что со следующего дня блондин должен начать операцию по завоеванию сердца такого красивого, но до жути приставучего для сердца парня Ли Минхо. И как ему это только в голову пришло? Спорить на человека, с которым виделся в своей жизни только один раз и не больше, да вот только по случайности. Придётся искать теперь его, чтобы хоть как-то облегчить себе последующие семь дней на завоевание сердца.

Весь оставшийся день парни вели себя так, будто между ними сегодня не проходило никаких утренних стычек и даже небольшой ссоры. Они снова были как лучшие друзья, которые всегда хотят вместе, имея общие разговоры на любые темы. Это безусловно вызывало зависить у других однокурсников, ведь чаще всего эти ребята ходили на все учебные дни одни, без каких либо друзей и подобного.

Впрочем их день сегодня прошёл довольно интересно и не плохо. Преподаватель объяснил новые темы, показал где что будет работать, какие архитектурные сооружения требуются и какое домашнее задание у них будет на выходные дни. Его было немного, но вот довольно сложным, по сравнению с чтением обычного параграфа как в школе — им нужно было сделать макет дома, чтобы были учтены все детали о которых говорили сегодня.

Творческое задание, значит то, что нужно Хвану. За это время он точно сможет придумать свой план на неделю, чтобы понять получиться ли у него ответить за свои слова или нет. Придётся ли копить миллион вон для любимого Джисона или наоборот придётся это делать ему. Вот что значит за языком не следишь. Бросаешь слова на ветер, а только потом думаешь о их последствиях и минусах.

Вечер обошёлся без дождей. Из-за чего Хёнджин смог заехать в свой любимый круглосуточный магазин и взять себе на ужин небольшую порцию токпокки с сырным соусом, добавляя к этому всему лапшу и бекон, который юноша обожал. Ужин конечно не очень полезный, но зато какой вкусный, сытный. Хёнджин точно поднимет себе настроение и сможет с новыми силами работать в выходные дни над проектом, но перед этим вновь лечь на свою мягкую кровать, погружаясь в сонное царство.

Утро выходного дня началось с прекрасного вида из большого, вырезанное в под окно. Солнце, словно застенчивый художник, робко прокрадывалось сквозь дымку утреннего Сеула, окрашивая всё его небо в пастельные тона персикового и лавандового. Панорамное окно служило гигантским полотном, на котором разворачивалась живая картина пробуждения дорого района в этом прекрасном городе.

Внизу, словно игрушечные, выстроились небоскребы, чьи стеклянные фасады отражали первые лучи солнца, превращаясь в россыпь бриллиантов. Река Ханган, змеясь между бетонными берегами, словно ленивая серебряная лента, несла на себе отражение утреннего неба. Мосты, перекинутые через реку, напоминали тонкие нити, связывающие разные районы города в единое целое.

Вдалеке, окутанные лёгкой дымкой, возвышались горы, словно стражи, оберегающие сонную тишину города. Их вершины, освещенные утренним солнцем, казались золотыми коронами. На склонах гор, словно зеленые изумруды, сверкали парки и рощи, которые были ещё совсем пусты, ведь никто из жителей даже не решился выходить раннюю прогулку.

Внизу, на улицах, начиналось медленное, но верное пробуждение. Первые автомобили, словно муравьи, выползали из своих убежищ, заполняя дороги города. Пешеходы, словно разноцветные мазки на картине, спешили по своим делам, растворяясь в утренней суете.

В воздухе витал легкий аромат кофе и свежей выпечки, доносящийся из близлежащих кафе. Город просыпался, потягивался и готовился к новому дню. И всё это великолепие, словно специально для Хвана, разворачивалось в этой панораме утреннего Сеула, заставляя сердце замирать от восторга и восхищения.

Именно такое утро было сегодня у юноши, которые наконец выспался и был готов к работе на сегодняшний день. Её было не мало, но и не слишком много, ведь слишком много дел за день можно не успеть, да и выходной день все-таки. Зачем нагружать себя, когда лучше пойти в какое-нибудь место отдыха? Блондину это точно не помешает, ведь он был слишком уставший, даже несмотря на то, что выспался.

С самого раннего утра ему нужно было увести машину в тот самый салон, который посоветовал Ли Минхо, который был на сегодня и последующие шесть дней целью юноши, ведь про спор он не забывал. Единственное, на что оставалось надеяться, так это на то, что места для его машины найдутся, ведь обычно на такие дни им выпадает много клиентов, которых нужно обслужить всех. Тяжело, но зато машина будет целой и сделанной.

Завтрак с приёмом кофе Хёнджин отложил на потом, чтобы выехать в салон для машина пораньше, занять место и уже со спокойной душой идти куда глаза глядят. Погулять по городу, выполнить несколько ещё заданых дел на этот день, а после начать увлечённо собирать своей когда-то недостроенный макет дома и исправить его.

Хван Хёнджин, словно ожившая статуя эпохи Возрождения, застыл в моменте непринужденной элегантности. Его образ сегодня – это манифест минимализма, где каждая деталь играет свою роль в симфонии простоты и стиля. Широкие джинсы, подобно волнам тёмной реки, плавно ниспадают вниз, почти касаясь пола, создавая ощущение свободы и движения. В их складках скрыта загадка, намёк на бунтарский дух, стремящийся вырваться за рамки обыденности.

Но этот байк даже не смотря на движение других машин всё так же стоит на месте, а хозяин подгоняя его ближе к стоячей машине костяшкой пальца стучить по мокрому окну машины, призывая того опустить его. Только вот сделав это юноша тут же промокнет, потому что направление капель идёт по ветру, а он дует в его сторону. Хотя помощь важнее, если это вообще будет она.

Хван надавливает указательным пальцем кнопку открытия водительского окна и тут же ощущает влажный и прохладный воздух, вперемешку с каплями сильного ливня. Неприятно, очень неприятно, учитывая, что юноша уже был мокрый, от своих прошлых похождений к машине.

Байкер, чьё лицо не было видно совсем наклоняется к открытому окну блондина и словно осматривая его салон задает тот самый заветный вопрос, который Хван ждал уже час в этом ужасном месте. В котором успел увидеть как быстро меняется настроение ливня. Он то шёл быстре, но реже, то наоборот, а сейчас и вовсе разошёлся.

— Нужна помощь? — произносит байкер те самые слова, которые разливают приятным ощущением на душе Хёнджина, ведь именно это он ждал очень долго. И вот наконец его спросили оба, а не проехали мимо.

Конечно Хвану нужна была помощь, ведь по состоянию машины и то насколько она влажная из-за дождя можно понять, что стоит он здесь уже давненько. Вопрос для юноши казался очень глупный, ведь итак видно, что помощь нужна, но всё же отвечает.

— Нужна, ещё как нужна! У меня машина остановилась и не заводиться совсем.. — ах да, пока парень звонил людям о том, что у него проблемы с машиной он пытался её завести делая всё по старой схеме, но вот было всё безуспешно. Надежда была только на байкера незнакомца, который решил помочь ему.

Парень слез со своего байка и подставив его на опорную ножку хотел было отойти от него, чтобы поближе рассмотреть проблему с машиной Хвана, но не тут было. Опорная ножка отказалась держать байк, только уходила в своё обычное положение, не желая выполнять заданную ей функцию.

— Придержи байк, а я твою машину осмотрю, — довольно в грубой форме выразился парень, который по голосу очень напоминал одного знаменитого байкера, что решил закончить со своей опасной карьерой и ушёл из всех социальных сетей.

Наверное это было глупое совпадение, которое уже мерещилось Хёнджину из-за морально плохого состояния его здоровья, вот и твориться в голове не пойми что. Юноша довольно долго соображал после слов незнакомого парня, ведь в моменте стал сильно уходить в свои мысли засматриваясь на бесконечные полосы долго дождя. Помотав головой в разные стороны он взял с заднего сиденья чёрный, ещё ни разу не использованный зонт и вышел на улицу, наступая чистой обувью на грязную, влажную дорогу.

Юноша быстро раскрывает свой неиспользованный зонт и оказывается в безопасности от лишней влаги на себе. Плохо, что в момент около университета Хёнджин не взял с собой зонт, ведь он был тогда в самый раз, а сейчас приходится выходить на ужасно холодную улицу в промокшей за несколько секунд одежде. Это ужасно неприятно, но уехать домой хочется.

Около самой двери стоял этот байкер, который выглядел в свой одежде довольно серьёзным, хотя лица видно не было. Возможно это была уже заранее подготовленная его визуализация данного человека, но по-другому Хван не мог. Рядом с ним юноша чувствовал себя не комфортно и хотел отвернуться от парня, закрывая своё лицо своими красивыми ладонями. По каким-то непонятным причинам байкер сильно смущал его, но неизвестно по каким именно.

Одной рукой Хёнджин держал зонт над своей головой, слыша как частые капли дождя ударяются о плотную ткань, а сзади быстро мчаться чужие машины. Интересно, почему их так много и куда они все едут? Совсем не в ту тему уходит блондин в своей голове, опираясь другой ладонью о байк, чтобы придержать его.

— Благодарю, милейший, — называет таким странным словом Хвана байкер и для удобства снимает защитный шлем с головы, кладя его на сиденье помощника собственной поездки.

Осталось прибавить немного сцепления, ещё чуть-чуть газа и машина дёргается, плавно трогаясь с места своего нахождения. Первая передача служит для разгона, для старта пути. Долго на ней не задержишься, на вторую переключаться придётся, а после выезда из университетского двора уже на ровной дороге города можно и на шестую переключиться. Газ ровнее, сцепление мягче. Вторая передача. Движение автомобиля становится более плавным, более уверенным. Осталось только выехать на дорогу в сторону дома и уже по выработанной привычке переключиться на шестую.

Тревога и волнения ушли совсем незаметно, даже скорее резко. В погоде значит дело было, неуверенность завести машину, поехать аккуратно по этой возможно скользкой дороге оказалось велико, из-за чего внутри Хвана образовалась паника, которая решила его покинуть после выезда на главную дорогу, откуда после сможет доехать до дома.

На дороге также мчались другие автомобили. Кто-то ехал с невероятной скоростью, а кто-то ехал чуть медленнее, видимо не спешил. Сильные капли дождя ударялись о лобовое стекло машины, оставляя после себя секундное круглое пятно, которое тут же дворник быстро отмывал, ведь именно в этом и заключалась его суть. Удобно когда есть машина. Сам приехала, уехал, деньги на такси не тратишь, пешком почти не ходишь, особенно на дальние расстояния.

Впереди дороги, сквозь длинные и частые капли ливня было отчётливо видно светафор, который Хван должен проехать совсем скоро, но вот есть проблема. Его машина по собственной инициативе начинает плохо работать и совсем не слушать то, что делать юноша. На переключение скоростей не реагирует, которые от неожиданности начинает использовать Хёнджин тоже.

Внутри снова образовывается лёгкая паника. Как такое можно допустить имея хороший статус в вождение? Сзади начинают раздаваться громкие сигналы чужих машин и единственное, что может сделать Хван съехать в сторону обочины дороги, думая что делать дальше, ведь в таких ситуациях он не силён.

Промокший и уставший блондин был на пределе, от своих нервов, которые начали владеть ситуацией он ударил ладонью по рулю машины, после чего положил на него свою голову, хныча. Как сегодня не во время абсолютно всё, сначала дождь, после поломка машины. Дальше тогда будет происходить? Наверняка ещё что-нибудь похуже, то что будет мешать Хвану.

От безводыходности в этой ситуации юноша достаёт из сумки телефон, видя как другие машины спокойно едут по дороге. Пересекают светафор, поворачивают на поворотах и многое другое. Он завидует им, ведь тоже так хочется. Приехать домой, лечь на мягкую кровать и уснуть. Какие же заманчвые мысли.

Хёнджин набрал несколько номеров телефон мастерских работающих по машинам, думая, что может они ему смогут помочь, ведь их сервис был дорогой и качественный. Но не сегодня. Удача не на его стороне, никто трубки взял, а если решили поднять, то говорили, что заняты, сейчас им никак нельзя починить машины.

Да, дела.. по середине дороги, между домом и университетом машина решила остановиться. Наверное думает, чтобы тот выбирал какую из дорог ему идти, в какую сторону. Звучит ужасно, верно, но вот Хван серьёзно так думает в своей голове из-за перемешанных эмоций за этот весь день.

Его раздражает, что он не может никуда двинуться. Стоит себе здесь одинокий, на обочине, а все другие мимо пролетают, помощи не предложат. Оно и понятно, у каждого есть свои дела, не всем же хочется тратить время на чужую машину и незнакомого парня, которого после помощи забудут сразу же.

Но вот чудо, около машины парня останавливается байк. Так близко, что это похоже как-будто ему сейчас помогут разобраться с этой проблемой и уехать домой. Только вот может он себя накручивает, ведь обычно люди на байках совсем не такие, а куда хуже : злые, грубые, корыстные. От таких помощи вряд ли можно дождаться в таких ситуациях.

» нᴀɜʙᴀниᴇ : #первая_встреча_изменит_всё
» ᴨᴇйᴩинᴦ : хёнхо
» ʙид : ɜᴀᴩиᴄᴏʙᴋᴀ
» часть : 1
» ʍᴇᴛᴋи : гонки, девственность, AU, любовь с первого взгляда.
» ʙᴏɜᴩᴀᴄᴛныᴇ ᴨᴩᴇдуᴨᴩᴇждᴇния : 18+
» ᴀʙᴛᴏᴩ : @mailqwx
» ᴋᴀнᴀᴧ : @Stray_kids_love_Fanfiction

Улицы Сеула окутывает ночной мрак, который опустился на этот замечательный город совсем недавно. Хёнджин — главный герой этой истории совсем недавно закончил свой учебный день и вот-вот собирается ехать домой, только вот на улице есть одна небольшая проблема. Небо решило именно в этот момент зарыдать, причём так сильно, что юноша весь промокнет, пока дойдет до машины, а зонта с собой нет, только в салоне автомобиля. Неудача сегодня явно на его стороне.

Оглядевшись вокруг Хван закрыл свои недавно вымытые волосы ладонями, повесив перед этим ключи от машины на палец. Небесные слёзы капали на землю всё также часто и не желали останавливаться. Катастрофа какая-то, ещё под ночь. Почему всегда в такие неудобные моменты небо начинает грустить, показывая это всем городам? Пусть в себе держит или вообще идёт только в те моменты, когда никому никуда не надо.

Собравшись с мыслями блондин быстрым шагом направился к своей машине, которая была не очень близко, но и не далеко, но шаг пришлось сменить на бег, от того, что дождь был слишком холодный. Заболеть может, такое допустить нельзя, ни в коем случае. Ему скоро сдавать презентацию по своей специальности, а без помощи преподавателя он вряд-ли сможет.

Всё-таки парень промок. Открыв машину он захлопнул двери и отложив на левое сиденье свои вещи начал щупать себя после такой короткой, но очень сырой прогулки. Волосы были мокрые, с них стекали прохладные капли воды, лицо влажное и одежда тоже. Дождь сделал своё дело, промочил юношу с ног до головы, не решив его пощадить.

Настроение у Хвана уже испорчено, как ему в таком состоянии ехать до своей съёмной квартиры, когда вокруг один дождь? Не видно же ничего, ни поворотов, ни домов, ни парков, а их видно всегда. Придётся всё зрение сломать, лишь бы понять куда ехать в этом созданном дождём лабиринте.

Парень завёл машину лёгким поворотом ключа, заставляя двигатель заработать, а машину издавать звуки работы. Откинувшись на спинку кресла блондин тяжело вздохнул, пропуская пряди волос между своих тонких пальцев с большим количеством колец. Дворники на лобовом и заднем стёклах начали работать автоматически, сметая все ненужные капли дождя в стороны. Тем самым давая водителю хоть какую-то поблажку в этой дороге.

Не смотря на одиночество Хвана в автомобиле атмосфера была напряжённой. Возможно из-за сильного дождя за окнами, возможно из-за одиночества вместе с тишиной, которые могли так с ума свести. Но в такие ужасные погодные явления лучше не создавать себе те условия, которые будут отвлекать за рулем, чтобы следить за дорогой и не совершить нелепых аварий.

Хван словно как впервый раз кусает свою нижнюю губу до крови, вскрикивая из-за боли от собственных же действий. На сердце вновь ощущается волнение и тревожность. Парень снова не уверен в своих навыках вождения, ведь в сильный ливень ему водить ещё не приходилось.

Тяжелый вдох и такой же тяжелый выдох. Парень пытается настроиться на предстоящую ему дорогу, которая будет вся в лужах от сильного, продолжительного и надоедливого дождя, но хуже всего закрытый обзор на повороты из-за темноты. Но может быть это его не настанет, а вот грязные брызги от чужих колёс вполне могут остаться на память от этого дня.

Наконец Хёнджин собрался с мыслями, в голове крутятся лишь свои первые слова перед первым вождением : „Сцепление. Важный элемент. Не выжмешь – заглохнешь на месте. Спокойно, вдох, выдох. В дожде ничего страшного нет.” — добавляет он новые слова в свои прошлые и смотрит на сырую, но освещенную яркими фарами дорогу.

Левая нога уверенно придавливает педаль до упора. Рука переключает рычаг в первую передачу. Он тихонько отпускает сцепление, одновременно добавляя в это время газ. Обороты двигателя нарастают, стрелка тахометра ползёт вверх. Чувствуется, как машина от этих действий начинает то-ли подрагивать, то-ли шипеть, словно просясь в путь.

И вот снова те же самые действия : Руки крепко, но не напряженно лежат на руле, тот самый период с переживаниями был преодолён и повторяться был не намерен. Взгляд устремлён вдаль, сквозь слабый, на заметный лабиринт огней красивого города Сеул, мерцающих сквозь лобовое стекло. Под ногами всё та же педаль газа, чувствующаяся как продолжение нервных окончаний, моментально реагирующая на малейшее прикосновение. Шестая передача держит обороты двигателя в идеальном балансе между мощностью и экономией, позволяя машине плавно скользить по бесконечной ленте автострады, ведущая прямо к повороту в его квартал.

Звук мотора – не оглушающий рёв, а скорее уверенное мурлыканье не давно сделанной машине, свидетельствующее о новой, увереной силе, сдерживаемой под контролем. Сцепление, как верный партнёр, отзывается мгновенно и предсказуемо, позволяя переключать передачи с хирургической точностью.

Вдалеке, за горизонтом слабых фонарных огней, ночная темнота лишь сгущается над городом, окрашивая небо в оттенки чёрного и тёмно-синего цветов. Юноша, снова меняясь в своем настроение за рулем чувствует себя частью этого момента, частью этого города, частью этой машины. Он словно капитан своего корабля, уверенно прокладывающий курс сквозь океан ночного города. Каждое движение отточено, выверено, доведено до автоматизма, если не учитывать сегодняшний его страх поездки в сильный ливень. Это уже казалось не просто вождение, а танец, симфония металла и хозяина, разыгрывающаяся на фоне пульсирующей жизни Сеула, где постоянные потоки машин, сборища людей и много другого.

Машина под руководством Хвана едет точно в сторону дальнего, левого поворота, что находится рядом с одним из популярных агентств корейских моделей и не просто моделей, а моделей бренда Versace, тот самый, за которым Хёнджин следит каждый день. Смотрит их Instagram, YouTube и все социальные сети, ожидая каких-либо обновлений в коллекции одежды вместе с аксессуарами.

За автомобилем все также чёрное небо Сеула бушевало в своём отчаянном состоянии, обрушая на город очередной яростный ливень, перед которым предоставило совсем немного времени живущем в этом городе людям на отдых, от своих холодных слёз. Но совсем на чуть-чуть, ведь оно снова начало грустить и выплескивать свои слёзы на уже мокрый город.

Дворники машины отчаянно сражались с бесконечными потоками воды, но стекло оставалось замутненным, словно завесой. Хёнджин, уже уставший от этого всего, напряженно всматривался в размытые силуэты зданий и людей на пешеходных переходах. Он старательно и усердно направлялся в свой родной квартал, где снял себе квартиру совсем недавно, чтобы жить к университету чуть ближе, чем было до этого.

Улицы превращались в бурные реки, отражали в своих тёмных водах мерцающие огни вывесок на различных красивых магазинчиках и фар рядом едущих машин. Звуки города в его ушах слились в оглушительный гул: шум дождя, рёв моторов, приглушенные голоса прохожих за окнами, спешащих укрыться под козырьками магазинов и в подъездах.

Наконец юноша сворачивается в левую сторону, в узкий переулок, петляющий между многоэтажными домами, где ливень казался ещё более интенсивным, хлестая по крышам и тротуарам. Хван ища свободное место для парковки свернул прямо к своему подъезду, где на удивление оказалось свободное место.

Юноша заглушил двигатель своей любимой машины и выходя на улицу сразу же открыл свой зонт, который наконец-то ему пригодился не на один раз. Под ним он ощущал себя в безопасности, знал, что холодные струи дождя будут ему не страшны, что он спокойно может пройти к подъезду, ведь самое страшное уже произошло и переживать было на за что.

В подъезде как всегда было чисто и аккуратно. Это придавало этому дому дорогой вид, хотя на самом деле он действительно был дорогой, ведь подъезд, квартиры и всё в этом высоком доме было сделано из дорогих материалов. Откуда тогда у обычного студента хватило на это денег? Всё очень просто :

Женщине нужно было срочно продать квартиру в этом районе, так как она перезажала жить в другую страну и выставила ценник идеальный для такого небогатого студента как Хван, который смотря квартиры успел написать первый, удачно подлавливая момент со своим новым местом жительства.

Поднявшись на этаж парень быстро открыл дверь во вход квартиры. Бросил все свои учёбные вещи на пол и уставший от этого дня лёг на мягкую кровать, которая так манила его заснуть прямо сейчас. Как же это было заманчиво, ведь очень хотелось спать — отдохнуть от этого тяжёлого дня и со спокойной душой завтра целый день отдыхать, только вот нужно будет готовить одну из важнейших частей презентации, которую пропустить нельзя ни за что.

Но всё таки сон взял своё и уставший Хёнджин уже не в силах поднять себя с кровати уснул в мокрой одежде прямо на чистой кровати, которую парень заменил совсем не давно, а сейчас придётся менять бельё снова ведь одежда сырая и грязная. Чтобы случайно не занести какую-нибудь себе болезнь нужно будет привести в порядок всё, что он не смог сделать сегодня, хотя в планах у него было много дел на этот вечер. Хван даже не поел, хотя это было одно из самых важных его традиций на вечер.

Хван Хёнджин открыл глаза, не сразу осознавая, где он находится. После вчерашнего неосознанного сна он не помнил абсолютно ничего, даже момент, как зашёл в собственную квартиру. Тяжелый гул будильника пронзал тишину его уютной и светлой комнаты, заставляя красивое лицо юноши скривиться. Нехотя протянув руку к тумбочке он стал искать свой телефон, но его на ней не оказалась. Стал щупать ниже и не открывая своих сонных глаз нащупал мобильный около талии, после чего нашёл кнопку «отложить», слабо смахивая её вверх, позваляя себе ещё несколько драгоценных минут покоя. Только вот будильник неумолимо звонил снова и снова, напоминая о надвигающемся учебном дне.

Тяжело вздохнув, блондин сопротивляясь с судьбой не хотя открыл свои сонные глаза, которые хотел держать в сомкнутом состояние ещё часа два. Чтобы выспаться как следует, а не как с прошлого вечерв на это утро. Хёнджин поднялся с кровати, ощущая, как ноют все мышцы тела. Из-за неудобного расположения на кровати ноги и руки затекли, а мышцы следом, только в добавок напомнили ему о прошлой тренировке.

Спустившись на прохладный пол, он неприятно коснулся его босых ног, которые до самого утра были в носках, но Хван видимо во сне решил от них избавиться и они оказались криво лежащими на полу. Мда, это было отвратительно, не только самого зрелище, но и сонное состояние, похожее на больного тоже.

Он медленно поплёлся в ванную комнату, волоча за собой не проснувшиеся тело. На сегодняшний день Хван не решил включать весь свет в ванной, ведь совсем не хотел его видеть, а остановился на самом удобном и тусклом выборе — висящая, похожая на барные лампы, аккуратно свисала вниз и слабо освещала ванную.

Юноша скинул с себя вчерашнюю одежду и решив одеть сегодня шёлковую чёрную рубашку с чёрными брюками вошёл в душевую кабину, с утра пораньше переводя себя в порядок. Под струями тёплой воды Хёнджин постепенно приходил в себя. Выдавленное на тело мыло и на волосы шампунь смывали остатки сна, оставляя ощущение свежести. Он тщательно вымыл свои ухоженные волосы, наслаждаясь массажем кожи головы подушечками пальцев.

Зубы и умывания лица Хван также проделал в душевой кабинке, после чего закончив водные процедуры, вытер своё влажное тело пушистым полотенцем и посмотрел на своё бодрое отражение в зеркале немалых размеров. Да, эта квартира была просто мечтой, ведь настолько много хорошей мебели в ней было.

Быстро позавтракав тостом с беконом и поджаренным сыром, он выпил чашку свежего кофе, после чего вышел из дома, думая, не опаздает ли, если решит подобрать во время дороги своего любимого друга Хана, который сегодня должен был выйти со своего импровизированного отпуска.

Машина замерла, словно в нерешительности, в нескольких метрах от фигуры, знакомой до боли в сердце. Хёнджин резко повернул голову, ловя каждый отблеск заходящего солнца в его волосах. Хан всегда был воплощением безупречности, но сегодня в его облике таилось нечто новое, неуловимое, как тень на воде. Хёнджин силился разгадать эту загадку, но ускользающая деталь дразнила его, оставаясь за гранью понимания.

Джисон, озарённый улыбкой, распахнул дверцу авто и, не дожидаясь приглашения, юркнул на переднее сиденье. Он непринужденно откинулся на спинку кресла, словно это место принадлежало ему по праву. И только тогда, когда Хан оказался в непосредственной близости, Хёнджин наконец-то уловил ускользнувшее изменение. Маленькая серебряная точка, дерзко поблескивающая на нижней губе. Пирсинг.

Недоумение волной захлестнуло Хёнджина. Как? Почему Хан не поделился этим? Они ведь делились всем, каждой мыслью, каждым планом, каждым дуновением ветра. А тут – такое. Решение, принятое втайне, как будто между ними пролегла невидимая трещина.

В голове зароились вопросы, каждый из которых жалил острее другого. Это был всего лишь пирсинг, мелочь, но именно в этой мелочи крылось что-то большее. Что-то, что Хёнджин пока не мог сформулировать, но остро ощущал – как потерю, как предательство, как маленькую, но болезненную рану на сердце.

Хёнджин сглотнул ком в горле, пытаясь скрыть смятение. Он знал, что должен спросить, должен выяснить, что происходит. Но слова застревали в горле, парализованные внезапным осознанием того, что между ними, возможно, больше нет той нерушимой связи, в которой он был так уверен.

— Ты сделал прокол губы и не сказал мне? Хан, ты же знаешь наши правила, — слышно с грустью в голосе начинает этот никчемный диалог Хван, отводя свой до этого радостный взгляд на дорогу, стараясь даже краем глаза не замечать своего друга.

Джисон тяжело вздыхает, видимо чувствует вину. А может и не чувствует. Делает лишь вид, чтобы угодить своему ранимому другу, который может вцепиться в каждое слово сказанное ему, а потом обдумывать его до конца всей учебной недели, если не месяц. Как это было совсем недавно, перед уходом на их университетские каникулы.

— Хёнджин, прости! Я просто сам не знал, что решусь на это, я думал отказаться, но в какой-то момент передумал и это всё как-то закрутилось, что из головы вылетело сказать тебе об этом.. — оправдывается Джисон смотря на то, как улыбка с лица Хёнджина спала и он снова настраиваясь на дорогу не показывает эмоции.

Это было всегда и узнать о том, что обижается ли он или нет было трудно, даже не возможно. Только если он не заговорит с продолжением их студенческих разговоров, жизни и много другого, что было бы очень интересно послушать Хану, особенно про вчерашний его вечер, который каким-то образом был показан в новостях города. На экране отчётливо было видно Хвана с тем самым байкером, о котором сейчас блондин хотел начать диалог.

— Ладно, но в следующий не молчи, я всё равно тебя сегодня поспрашиваю про него, только сначала хочу рассказать тебе о кое-чем, — Хёнджин замолчал на этих словах, думая о том, точно ли стоит говорить такое своему другу, ведь друг тот неправильно его поймёт или начнёт говорить ему какой он отравительный.

Но Хан же так не сделает, верно? Поэтому блондин выдерживает совсем небольшую паузу, давая себе за это время выехать из жилого района и наконец двигаться в сторону университета, где скоро начнутся лекции, практики и все в этом роде. Времени рассказать о своих проблемах совсем не много, но это даже к лучшему. На осуждение время совсем не хватит.

— Вообщем, вчера, когда у меня на дороге сломалась машина, во время сильного ливня ко мне подъехал байк и предложил помочь починить её, я без раздумия согласился на это, но наверное зря.. парень, что был на этом транспорте был Ли Минхо, тот самый Минхо, о котором известно всё. Что он лучший ученик нашего университета и то, что он лучший гонщик, но проблема не в этом. Минхо флиртовал со мной, хоть и совсем чуть-чуть, только вот ему это просто забава, а мне новые чувства..

Утренний воздух был прохладным и свежим, но нотки ночного дождя всё ещё присутствали, приятно обдувая лицо. Он направился к своей идеально припаркованной машине, расположенной неподалеку от его подъезда. Деревья, рядом с домом и окружающие машину были одеты в яркие, весенние наряды природы, создавая живописный пейзаж, который так и хотелось нарисовать. Хёнджин вдохнул полной грудью, наслаждаясь тишиной и покоем, прежде чем окунуться в суету нового дня и наконец сел в машину, выдвигаясь на встречу к своему другу.

Дорога была той-же самой, что и во вчерашней вечер, только нужно было сделать один поворот в право, чтобы забрать Джисона, а после вдвоём выдвинутся на учёбу, рассказывая о том самом приключение, которое произошло прошлой ночью в сильный ночный ливень, который оставил знать о себе, оставив на дороге кучу новых луж и не маленьких как это бывает обычно, а больших, даже широких.

Хван уверенно, но расслаблено держал руль автомобиля, объезжая голубые и совсем не уместные лужи, чтобы не заморать свою машину, которую ценил больше всего. Хотя квартира тоже была дорога, даже очень, не смотря даже не цену, за которую он приобрёл её.

Что удивительно, так это то, что в районе Хан Джисона не было луж от слова совсем. Даже не одной лишней капли дождя не было, только сухой асфальт, аккуратно протоптанная тропинка в вишнёвом саду, который рос уже очень давно и вот-вот начнёт цвести, чего парни ждут с нетерпением, ведь пройдя дальнейше можно найти небольшое озерцо с водопадом, созданный самой природной.

Этот сад был отличительной чертой райнона в котором жил Джисон. Их высотки были построены близко к озерцу, от которого недалеко была каменистая местность из-за чего и создался водопад, а благодаря влажности, людям желающим красоты в их дворе появился этот красивый сад. Если бы Хван, решил написать о нем своими словами, наверняка это вышло бы в такой форме :

„Сад, утопающий в нежной дымке цветущей вишни, простирался по небольшой, уютной корейской улочки, словно акварельный пейзаж, сошедший со страниц древней легенды. Ещё не полностью цветущие лепестки, легкие, как вздохи, кружились в воздухе, осыпая землю жемчужным ковром, и наполняли пространство пьянящим ароматом весны.

Деревья, словно древние стражи, стояли плечом к плечу, сплетая свои ветви в ажурный купол, пропускающий сквозь себя робкие лучи солнца. Их кора, покрытая морщинами времени, хранила безмолвные истории поколений, видевших расцвет и увядание этой дивной красоты.

В тени вишневых деревьев, среди изумрудной травы, притаились каменные фонари, словно бледные луны, озаряющие тропинки в ночи. Изящные беседки с изогнутыми крышами приглашали путников отдохнуть и насладиться тишиной, нарушаемой лишь шелестом лепестков и пением неугомонных птиц.

Сад жил своей собственной жизнью, подчиняясь лишь ритмам природы. Весной он взрывался буйством красок, летом дарил прохладу и тень, осенью облачался в золотой наряд, а зимой погружался в глубокий сон, готовясь к новому пробуждению.

Это был не просто сад, а целый мир, полный красоты, гармонии и умиротворения. Место, где можно забыть о суете и заботах, и просто раствориться в великолепии природы. Вишневый сад в Корее – это воплощение мечты, сказка, ставшая явью.”

Именно это бы написал Хван. Он был творческим человеком, любящий любой род деятельности, в котором нужно творить и показывать себя. Даже из-за своих желаний юноша выбрал профессию в которой требуется умение создать, придумать декорации, аккуратный дизайн со всеми удобствами в доме. Хёнджин любил свой университет только за это, ведь скучные лекции ему очень надоедали и слушать их не хотелось совсем.

Хван въезжая в этот тихий райончик уже издалека видит своего друга, что стоит у входа в этот вишнёвый сад и ждёт, когда же любимый его блондин подъедет. Всё что окружало этот район было красивым, аккуратным и чистым, то, что Хёнджин ценит в этом городе так сильно, ведь это показывает отношение жителей к природе. Ясная утренняя погода лишь добавляла уверенности с красочностью этому месту, из-за чего на душе становилось хорошо.

Хёнджин застывает в недопонимание. Кажется сейчас у него нижняя челюсть растянется до дороги, да так, что потом не собрать будет. Перед ним действительно стоял тот самый человек, который изначально показался ему из-за слишком похожего голоса. Ли, это был Ли Минхо — заслуженный гонщик на байках, имеющий большое количество выигрышей разных гонок. От самых лёгких до невероятно трудных и опасных.

Теперь уже совсем не кажется, что день пошёл на перекосяк. Кажется совсем наоборот, ведь с этим человеком Хёнджину всегда хотелось встретиться лично, а сейчас выпадает такая возможность. Это было чудо какой-то, которое казалось выдумкой и сонным бредом, а не действительной реальностью.

О, кажется сейчас Хван точно упадёт в обморок от такого события, ведь он ещё и машину ему починит. Не день, а прелесть теперь. Дождь, что усиливается и вновь затихает уже совсем не важен юноше, это не считается большой проблемой, да и машины спешащие куда-то тоже.

С такой реакции Джинни стало смешно старшему среди них двоих парню и тот не выдержав этого прикрывая рот рукой издал смешок, после чего решил заняться делом : профессионально обошёл машину со всех сторон, поглядывая на колёса, взглядом внимательно просматривая каждое. Зачем это было Хёнджин не знал, но раз так делает профессионал своего дела, значит это действительно требуется.

Стоя под зонтом он наблюдал за тем, как Минхо, промокший от небесных слёз начинает осматривать внутренний капот машины, после чего буквально немного времени что-то сделал в нём и параллельно ударя ладонями между собой облокотился о его машину.

— Готово, можешь ехать, но я бы посоветовал заехать в этот салон, уж слишком ты давно машину не проверял. Советую это исправить, иначе ситуация похуже этой будет, — приводя растрёпанные волосы в порядок говорит Минхо, преподнося ладонь сжатую в кулак к своему рту, кашляя в него.

Видимо простудился, раз на улице ездит в такой одежде в сильнейший ливень ещё и на байке, понятное дело кашлять будет. А что он ещё хотел? Хёнджин конечно что же сразу это заметил, но не решил ему говорить что-либо на этот счет, так будет наверное это очень странно и лучше промолчать, стоя под зонтом напротив черноволосого.

— Спасибо большое за помощь, если деньги и время найдётся, то постараюсь заехать, — отвечает Хёнджин, не показывая свои настоящие эмоции перед таким человеком как Ли. Хотя если бы юноша дал волю эмоциям, то было всё совсем по-другому.

Блондин взял из рук байкера визитку в салон, который был неизвестно чей и отходя от его „автомобиля„ почувствовал горячие дыхание Ли на своем ухе, по всему телу прошёл мондраж, который совсем не должен был быть из-за таких легких движений.

— Добрых снов сладкий, уверен, мы ещё встретимся и не раз, — на лице его играет та самая самоуверенная улыбка, как и у всех людей занимающихся таким видом спорта, если это можно так назвать. Хёнджина передергивает от этого, но он даже слова сказать не успевает, как Минхо быстро одевает на свои мокрые волосы шлем и уезжает.

Юноша злиться. Ему не дали сказать слова, не дали закончить важный разговор между ими, а это самое ужасное и не приятное что может быть. Теперь день уже не кажется таким прекрасным, как казался до этого момента. Просто сказал на ухо такие слова, сладким назвад и уехал. Ну надо же! Что за люди пошли. Раздражает.

Дождь даже на такое время не остановился, а продолжал вымачивать все дороги тёмного, погруженного в ночной мрак Сеула. Эта погода была сейчас как раз под настроение Хёнджина, даже прогонять не нужно, хотя до этого очень хотелось сделать именно это, ведь хотелось поскорее домой и не ехать в таких условиях.

Долго оставаться один на холодной улице парень не стал. Он взялся за ручку двери, потянул на себя и уселся на водительское кресло, вновь вставляя ключ, аккуратно проворачивая его. По машине стал разгонятся тёплый воздух, который шёл из вентиляционных разъемов машины и отогревал замёрзшего хозяина. Горячий воздух дул на руки, на шею и в грудную клетку, создая полное ощущение прогрева всего тела.

🐇 доброе утречко 🐇

☀️ Доброе утро, быстро рассказываю и у бегаю

для стэнов SKZ > t.me/skz

для стэнов BTS > t.me/bts

для дорамщиков > t.me/drama

для мульти стэнов > t.me/k_pop

для изучения ю.кореи > t.me/korea

5 минут пока заваривается рамён, посмотри на эти каналы

📱 Сегодня мы ничего не будем предлагать, просто оставим эту подборку лучших тг каналов тут ⬇️

❤️❤️❤️❤️❤️❤️

❝ Новинки BL лакорнов
❝ Горячие BL лакорны 2025
❝ Озвучки BL лакорнов
❝ BL лакорны: эдиты и фото
❝ озвучка soft_box 2025
❝ Ку Ку Тут Новинки Бл
❝ Озвучка Бл Лакорнов 2025

❤️❤️❤️

❝ STRAY KIDS • новости • саундчек
❝ SKZ • переводы трансляций
❝ Дочь Чана пришла на фансайн?
❝ 𝗔𝗨 с ХёнЧанами
❝ 𝗦𝗧𝗥𝗔𝗬 𝗞𝗶𝗱𝘀 | архив для Stay
❝ Феликс на пляже
❝ фанфики ＳＴＲＡＹ ＫＩＤＳ
❝ Чонин выпустил влог
❝ 𝗦𝗧𝗥𝗔𝗬 𝗞𝗜𝗗𝗦 | галерея скизов

❤️❤️❤️❤️

❝ 𝗫:𝗜𝗡 • Новая компания
❝ 𝗠𝗔𝗠𝗔𝗠𝗢𝗢 • Новости
❝ главный новостник по 𝗕𝗟𝗔𝗖𝗞𝗣𝗜𝗡𝗞
❝ Тур Асыль из 𝗥𝗲𝗱 𝗩𝗲𝗹𝘃𝗲𝘁
❝ 𝗘𝗡𝗛𝗬𝗣𝗘𝗡 хот Сонхун
❝ &𝗧𝗘𝗔𝗠 красавец макнэ
❝ СВЕЖИЕ ᴋ-ᴨᴏᴨ ᴨᴇᴄни
❝ 𝗜𝗩𝗘 • фан-концерт и новые песни
❝ 𝐸𝑁𝐻𝑌𝑃𝐸𝑁 на коачелле

❤️❤️❤️❤️❤️

❝ корейские цитаты
❝ Учимся танцевать как айдолы
❝ Корейский язык с нуля
❝ уроки к-поп танцев
❝ Диеты кореянок -5кг
❝ фразы на корейском

❤️❤️❤️

❝ Pov: видео ФФ с Т/И и BTS
❝ новости BTS :: автор фанфиков
❝ 𝙅𝙞𝙠𝙤𝙤𝙠: AU, лучшая реальность
❝ 𝙎𝙚𝙭𝙮 арты каждый день
❝ сержант 𝐊𝐢𝐦 | новые фото Тэхёна
❝ Тэхён встречается | 𝗕𝗧𝗦
❝ 𝗕𝗧𝗦 официальный канал
❝ 𝗝𝗜𝗞𝗢𝗢𝗞 • новые тату чигу
❝ чигуки • моменты для взрослых
❝ хосок его номер?!
❝ ТУР Джина!
❝ Юнмины фанфики
❝ 𝗩𝗞𝗢𝗢𝗞 ● фанфики 18+
❝ 𝗬𝗢𝗢𝗡𝗠𝗜𝗡 лучшие фанфики
❝ чигуки • галерея, эдиты, обои
❝ новости ʙᴛs 2024 | ждём ребят
❝ ким намджун
❝ ким сокджин
❝ мин юнги
❝ чон хосок
❝ пак чимин
❝ ким тэхен
❝ чон чонгук

рнишка, видимо, никогда не почувствует того, чего хотят от него окружающие. Ну или в ближайшее время точно. Хотя... — Ли сделал задумчивый вид и поднёс руку к подбородку, немного держа его. Но потом его, будто, осенило, раз он взмахнул этой рукой, показывая, что что-то придумал, — После меня ему вряд ли захочется любить.

Юноша ухмыльнулся своей фирменной кошачьей ухмылкой и, не удосужив родителей никаким "спокойной ночи", ну или хотя бы обычным "пока", ушёл в свою комнату, где уже царил прежний порядок.


» слова автора : ждёте продолжения?😉

——————————————————
           250 реакций

вает?
— Не знаю. Он просто бесит меня. За два дня, что мы знакомы, я окончательно убедился, что он не вызывает у меня ничего, кроме чувства ответственности за него.

Ли рассказывает всю историю знакомства с Джисоном, пока тот всё внимательно слушает. Эту историю он выучил наизусть, рассказывая уже второй раз. Хван как всегда подкалывает своего друга, зная, что за это ему ничего не будет.

В конце довольно длинного рассказа он выносит свой вердикт, что ему придётся поладить с женихом, если не хочет проблем с родоками.

— Да они даже не спросили, хочу я этого, или нет! Ладно Джисон, его родители пытаются справится с долгами их компании. Его семье будет выгоден этот брак, а мне что? Моим родокам, видимо, надо подняться по карьерной лестнице ещё выше. Я итак на каждой обложке журналов Forbs, а наша семья самая известная и богатая в стране.
— Ох, чувак, знал бы я, я бы тебе помог. Но всё, что я могу сейчас сделать для тебя, это налить чего-нибудь выпить, — Юноша быстро соглашается на ещё один стакан с напитком.

Хёджин снова показывает свои навыки бармена, мастерски смешивая уже безалкогольный коктейль для Минхо. Сейчас ему не стоит напиваться до отключки хотя бы потому, что ему потом сидеть за рулём. Разговор разнообразился - теперь они обсуждают небольшую зарплату Хвана. Ли предлагает ему, по его мнению, "дельный" совет - стать одной из проституток, которые зарабатывают примерно столько же, сколько и Минхо, который сейчас дразняще улыбается своей уже немного пьяной улыбкой.

— Я, по-твоему, похож на шлюху? — Официант смеётся.
— Почему же сразу на шлюху? Ты похож на послушного омежку, — Лицо Хёджина не читаемо. Он перестал веселиться, в отличии от друга, который залился смехом. Когда-нибудь официант откажется выполнять его заказы и слушать в принципе.
— Да ладно тебе, не обижайся. Я же в шутку. Ты у нас самый мощный альфа среди всех.
— Мне кажется, тебе пора домой.
— Уже прогоняешь? Завтра воскресенье, можно и отдохнуть
— Ага, но не под барной стойкой, поэтому давай, собирай свои манатки и счаствой дорожки до дома, — Хван забирает пустые стаканы у Ли и кладёт их в раковину. Тот продолжает подкалывать официанта, на что младший сердится.

Минхо выходит из здания. В нос сразу же ударяет волна свежего воздуха. И какое-то время Ли стоит неподвижно, привыкая к резкой смене атмосферы. На улице спокойно. Вечер субботы - все стараются провести его в кругу семьи, в отличие от парня, который вообще не хочет ехать домой, но заставляют обстоятельства. Новый дом, который придётся делить с женихом, ещё не достроили, к самому Джисону, ясное дело, он не поедет, да и друзьям надоедать снова не хочется, поэтому приходится ехать в родительский дом. Чёрная иномарка едет по трассе, уже соблюдая скоростные ограничения, ведь спешить некуда.

С порога на юношу набрасываются со своими вопросами отец и мать. Разве нельзя понять по внешнему виду, где он был? Старший Ли устало выдыхает, потирая переносицу, снова услышав грубый ответ в свою сторону. У него уже начинают сдавать нервы. Кажется, что ещё чуть-чуть, и нервы действительно сдадут, "нажмут на газ и уедут к чёртовой матери".

— Разве мы в этом виноваты? — Ещё чуть-чуть и его мать заплачет. Пусть она и привыкла к таким отношениям с сыном, но слушать ежедневные упрёки в свой адрес - не каждому по душе.
— А кто же ещё? Вы каждый, сука, раз втягиваете меня в свою бизнес-вселенную, не спросив, хочу я этого или нет. Так что тут всё очевидно, — Парень жестикулирует руками, ещё нагляднее объясняя. Отец просит хотя бы не материться, уже смирившись с таким отношением к себе, — Ой, извини, отец. Может тебе на канал "Культура" устроиться, а то ты у нас прям самый правильный?

Мать Ли спросила это дрожащим голосом и очень тихо, не понимая такое отношение к себе и у мужу. Ей кажется, что её сын относится к жениху гораздо лучше, но она ошибается. А вот Минхо немного опешил от такого вопроса. Постояв несколько минут, он отвечает в своей манере, что такого обращения больше от него не ждать, ведь это была "одноразовая акция". Он усмехнулся и развёл руки в стороны, как будто это поможет лучше понять.

— Этот па