Будьте осторожны!

Мошенники звонят под видом Озон и просят назвать код, чтобы доставить товар. Будьте осторожны!

Антинаучное.

Читая одну диссертацию, вынесенную в апреле этого года на защиту (те 10 дней назад) (вуз- РАНХИГС) по чистым экономическим убыткам, поняла, что часть текста мне напоминает другую диссертацию, ранее защищенную.

На страницах, слева - текст из диссертации С. Степанова, защищенной в МГИМО в 2021 г., справа - только что вынесенной на защиту.

Деликтное право, как мы все хорошо знаем, - это еще и про превенцию. Я предполагаю, что если бы в одном уважаемом ВУЗе, в котором не так давно защищалась диссертация, в отношении которой было заявлено о наличии так скажем заимствований, были ли бы публичные меры реагирования сообразно серьезности заявленных доводов, возможно, о риске последствий в случае заимствований задумывались бы серьезнее.

Ссылка на вынесенную на защиту диссертацию - https://www.ranepa.ru/podgotovka-nauchnykh-kadrov/dissertatsiy-obyavleniya-o-zashchitax/palienko-ilya-vladislavovich/?utm_source=google.com&utm_medium=organic&utm_campaign=google.com&utm_referrer=google.com

Ссылка на диссератцию С. Степанова - https://mgimo.ru/upload/diss/2021/stepanov-diss.pdf?utm_source=google.com&utm_medium=organic&utm_campaign=google.com&utm_referrer=google.com

Обязанность пострадавшей стороны предпринимать меры к уменьшению убытков и причинная связь. Дело Альфа-Банка.

Весьма интересное дело рассмотрел Верховный Суд (определение от 11 марта 2025 г. № 305-ЭС24-21664), в котором один из ключевых вопросов состоял в обязанности пострадавшей стороны митигировать свои убытки (предпринять меры к их уменьшению).

В этом деле Альфа-Банк как брокер должен был купить по указанию клиента акции Лукойла по определенной цене в течение определенного периода времени. Брокер не выполнил поручение. Клиент купил акции на следующий день после истечения срока на исполнение брокером поручения, но цена акций уже была выше. Клиент обратился с иском о взыскании разницы между ценой его покупки и ценой акций, по которой они были бы приобретены, если бы брокер исполнил поручение. Все три инстанции отказали в иске, ВС отменил акты и направил дело на новое рассмотрение. В деле были и иные обстоятельства и возражения брокера о невиновности и проч., но это другие самостоятельные вопросы, здесь только о митигации убытков.

Я не могу не привести цитату из судебного акта (отмененного), поскольку она самым прекрасным образом демонстрирует неверность понимания митигации:

«Если бы указанные выше события не состоялись, то истец не понес бы убытки (в частности, Клиент не понес бы заявляемые убытки, если бы выбрал иной способ инвестировании денежных средств).»

Иначе говоря, причиной убытков суд указал действия самого истца, который вынужден был приобрести акции по более высокой цене. И суд предложил, что истец должен был либо отказаться от приобретения, либо купить что-то другое.

На это ВС справедливо и довольно абстрактно указал, что обязанность (или принцип) уменьшения убытков не означает, что лицо должно отказаться от реализации своего правомерного интереса.

Второй стандартный вопрос в митигации – это о причинно-следственной связи. В данном деле нижестоящие суды указали, что связь была прервана действиями самого истца, который после нарушения обратился с повторной заявкой на приобретения акций. Те действия истца были тем самым actus novus interveniens, который разрывает фактическую цепь причины и исключает ответственность.

Действительно, в некоторых случаях при митигации, когда истец не выбирает опцию восстановления положения, которое могло бы быть будь договор исполнен (в деликтах это работает иначе), он может совершить действия, которые ему закрывают путь к убыткам. Но здесь таких действий, как следует из фактов, не было. Приобретение акций по более высокой цене являлось следствием неисполнения первоначальной заявки.

Вообще, судя по анализу дел, принцип митигации остается пока мало используемым в практике, хотя его действенность для противостояния требованиям об убытках значительна. Аналогично можно сказать и про зачет выгод (преимуществ) при оценке ущерба (compensatio lucri cum damno), активное использование этого принципа наблюдается секторально в делах с РЖД и страховых компаний).

Верховный Суд отложил рассмотрение дела Совкомобанк против Citibank N.A. (США) и Ситибанк» (Россия).

Напомню, в рамках этого дела рассматривается вопрос взыскания убытков с российской «дочки» иностранного банка.

Коллеги из Orchards (представляют Совкомбанк) говорят, что дело слушалось более 2х часов, но судьи держат интригу.

От коллегии судей большое количество вопросов.

Следующее заседание 23 апреля.

Определение о передаче дела тут.

📌Лучшая судебная практика в канале Судебная практика СКЭС ВС РФ

Вот и результат на сегодня (промежуточный)

Что-то мне даже тревожно за судей арбитражных судов, которые весело и задорно выносили судебные акты против американских компаний по принципу «так это же американцы, вражины».

Чувствую, что в рамках новой концепции отменят им все, полномочий лишат за вынесение неправосудных судебных актов, как бы они потом еще и с уголовными делами не оказались.

Сегодня как раз в Верховном Суде заседание по такому делу. Это дело Ситибанка, где за американскую компанию суд повелел отвечать на солидарных началах российскую компанию группы как за деликт (суд решил, что они намеренно всей группой не исполняли обязательства). We’ll see, как говорится.

Генезис развития российского частного права: знание истории может помочь избежать ошибок

Поскольку у меня есть привилегия слушать лекции проф. Дождева, хочу поделиться небольшим фрагментом лекции, посвященной разбору акцидентальных условий сделки. Лекции настолько интересны, насколько и представляют интеллектуальный вызов.

Как можно помнить, в российском современном праве долгое время считалось практикой включение в договор условия, которое зависит от воли стороны (потестативное условие), недопустимым (недействительным), до появление в ГК ст. 327.1 в 2015 г. Так вот, откуда это правовое неразумение о недопустимости условия появилось в нашем праве.

«Это было результатом неудачного прочтения (прим. советскими/современными авторами) перевода Эннекцеруса (1843-1928) выполненного Генкиным (Дмитрий Михайлович, 1884-1966) и Новицким (Иван Борисович, 1880-1958). Это люди, которые получили дореволюцонное образование – они могли позволить себе писать умно, а читать это последующие ученые уже не очень-то и могли. И вот так получилось, что наши суды 20 лет не допускали потестативных условий, хотя это чистая классика».

Для меня это очередное подтверждение, что знание истории появления института, которое бывает случайным или ошибочным, позволяет правильно интерпретировать право или аргументировать свою позицию. Это также к вопросу, который можно регулярно услышать: ‘кому сейчас нужно изучать Римское право?’:)

К вопросу о соотношении договора и деликта

В практике судов довольно часто возникают вопросы, когда имеется конкуренция договорного и деликтного исков. Общепринято в отечественной теории права говорить о том, что наше право базируется на известном принципе non-cumul (как во французском праве), который не допускает предъявление деликтного иска там, где есть договор. Здесь может быть упомянуто ключевое Постановление Президиума ВАС РФ №1399/13 от 18.06.2013 по делу о монтаже печного оборудования в отделении почтовой связи (некачественное монтирование печи стало причиной пожара и вреда). ВАС указал, что это иск из договора, а не деликта.

Однако, историческое становление отечественного права, показывает, что то, что сейчас заявляется базовым и бесспорным, некогда относительно недавно могло быть иначе. В 20-х гг 20 века, когда шла подготовка Гражданского Кодекса СССР (ГК 1922 г), автором-разработчиком проекта (практически единоличным) являлся проф. Гойхбарг. Проф. Гойхбарг читателю может помимо всего быть известен как переводчик на русский пандектов Дернбурга. Так вот, проф. Гойхбарг отстаивал идею о допустимости конкуренции договорного и деликтного исков (те возможности выбора пострадавшего, каким иском он хочет защищаться). Проф. Гойхбарх приводит такой пример. Если квартиросъемщик устраивает в квартире мастерскую, портя таким образом пол и стены, - он отвечает по договору. А если этот же квартиросъемщик в пьяном виде разбивает статуи или люстры на лестнице – домовладелец может выбирать, какой иск заявить. Интересно, что приведенный проф. Гойхбаргом пример очень уж близок по описанию к примеру и возможно заимствован из авторитетного тех времен издания Schuldrecht des Bürgerlichen Gesetzbuches немецкого проф. Hedemann. И, вероятнее всего, идея проф. Гойхбарга была предложена под впечатлением немецкой доктрины, допускающей конкуренцию исков (Anspruchskonkurrenz).

Основное возражение, которое можно встретить против конкуренции исков – это преодоление деликтным иском ограничений, установленных (или выговоренных) на случай нарушения договора. Или, например, такое, что в таком случае положения закона о последствиях нарушения договора представлялись бы «излишними». Однако, если посмотреть детально на заявляемую разницу исков, может оказаться, что она не так значительна как представляется.

Довольно много и продолжительное время я собирала материал на эту тему, буду понемногу выкладывать по каким критериям может быть различия и действительно ли они принципиальны.

Деликтная ответственность внутри группы (intragroup liability). Не санкции, а пожары.

К недавнему вопросу об ответственности группы (дело группы Сити, о котором я писала ранее, рассмотрение в ВC назначено на 26/03/25), крайне интересное гражданское дело без всяких сопутствующих санкционных элементов. Само дело о пожаре, но из этого дела мое внимание привлек пассаж суда именно о группе и распределении ответственности в ней.

Итак, по фактам дела (упрощенно), арендатор в помещении склада проводил работы по установке оборудования, это помещение стало местом возгорания, в результате чего от пожара пострадали другие помещения склада, которые арендовались другими арендаторами. Одним из таких пострадавших арендаторов был предъявлен деликтный иск о взыскании с первого арендатора, который создал источник пожара, убытков. Солидарно требования заявлены также к собственнику склада. В общем, вполне понятный иск. Суд в иске отказал, указав, что не доказаны ни причинная связь, ни вина, ни убытки, и солидарности тоже нет (анализ этого не предмет анализа).

А вот после анализа всех многочисленных экспертиз и прочих доказательств, суд говорит, что заслуживает внимания довод солидарного ответчика-собственника склада о том, что истец (арендатор) и ответчик (тоже арендатор) – все входят в одну группу лиц. 30% в ответчике-арендаторе принадлежало компании, которая составляла группу истца. При аудите головной компании этот ответчик также попал в отчетность как связанная сторона (в отношении которой головная компания может прямо или косвенно оказывать влияние). И далее – классика – суд указал, что учитывает также то, что «истец неоднократно отказывался от привлечения этого арендатора в качестве соответчика». Заявление иска ответчик-собственник квалифицировал как злоупотребление правом. Суд, как можно вывести из акта, поддержал в этом собственника.

Хотя суд расписал, что не было никаких условий по 1064 ГК для взыскания убытков, создается ощущение, что для суда весомым оказался аргумент о злоупотреблении правом на иск. Это злоупотребление правом, вероятно, суд увидел в том, что одна компания группы, которая могла контролировать другую компанию своей же группы, не сделала этого и теперь за действия связанного с ней лица - источника риска пожара, требует компенсацию с другого ответчика.

С учетом результатов дела, суд по существу лишил одного участника группы предъявления требований к иным лицам, если другой участник группы каким-то образом был участником деликта. Идея суда понятна (интуитивно), те то, что суд увидел и на что хотел среагировать, но меры реагирования (правовые) подобраны неподходящие.

Вообще, тема ответственности группы или распределения ответственности внутри группы, на мой взгляд, будет являться одной из самых трендовых. Причин здесь несколько. Во-первых, структурирование бизнеса через множественные корпоративные связи (как формальные так и фактические). Во-вторых, нынешнее время в деликтах я бы назвала как погоня за большим кошельком – те истцы делают всевозможные попытки найти кого-то за счет кого, можно было бы получить удовлетворение. Кстати, по этой же причине, первое что в ряду попыток трансформации – это концепция солидаритета как самый короткий путь к большему количеству платежеспособных ответчиков.

Деликтное право и дети. Обращение к родителям. 

Сегодня, выгуливая собаку, встретила двух мальчишек - 8 и 5 лет примерно, без родителей. Они шли с управляемой машиной в сторону реки. 

Предполагая, с какой целью они туда могут идти (тут отсылка к речи Lord Steyn and Lord Hoffmann в деле Jolley v Sutton London Borough Council [2000] о том, что ожидать от детей как стандарт возможного поведения), мы с моим псом свернули со своего пути и последовали за ними. И, действительно, они шли на речку, чтобы запускать машину по льду. Река довольно широкая, лед уже тонкий и небезопасный. 

Машина была запущена, достигла другого берега, подскочила и упала в расщелину между землей и льдом. Естественно, юные испытатели решили перейти речку по льду чтобы вытаскивать машину. Но тут была я. И конечно, я отговорила их это делать и предложила отвести домой к родителям, чтобы они вместе нашли решение. Они наотрез отказались идти домой, поскольку ‘их убьют дома’ и ‘они не могут сказать что были на реке’, ‘они не могут вернуться без машины иначе им будет конец’, начались слезы, крики. Никакие уговоры не помогали.

Они рванули в другое место, где якобы мелкие ручейки и есть проход на другой берег. Поскольку у меня были сомнения что на реке есть такое место, мы с псом побежали за ними. Признаюсь, сердце остановилось, когда я услышала первые крики. По счастью, это младший из братьев забоялся переходить реку по высокому узкому бревну.

Я вытащила за шиворот их обоих (здесь отсылка к теории бездействия в деликтном праве - можно пройти мимо, не меняя своего пути и ничего за это не будет по праву, тк нет обязанности спасать чужих детей…каждый выбирает сам как к этому относиться). Дети были вручены родителям. Все здоровы. 

Всем добра и понимания в семьях, на доверии, не на страхе. 

И более общий вопрос, если бы вред был причинением имуществу или личности - можно было требовать?

3. Данное дело вызывает для обсуждения следующий дополнительный вопрос: дефект в здании – это ущерб имуществу или чисто экономические убытки?

Почему это важно -если это ущерб имуществу, нет вопросов чтобы требовать его возмещения, а если это экономические убытки – тогда ответ представляет затруднения, поскольку в отечественном праве еще не сформирована понятная концепция что из этих убытков и когда мы возмещаем.
В случае с паркетом, который можно переложить или некачественно положенная плитка – экономические убытки. А если это дефект в бетонной плите, который невозможно устранить, или здание представляет угрозу безопасности? Это ситуации для возможных исключений, когда чисто экономические убытки могли бы взыскиваться.

В целом хотелось бы большего от решения ВС – это дело с принципиальными правовыми вопросами, и несколько странно, что ВС, имея возможность сформировать правовую позицию, отдает ее формирование в нижестоящий суд.

Ответственность контролирующих (надзирающих) органов, выдавших разрешение

Иногда встречаются очень интересные деликтные споры, в которых затронуты не частные вопросы, например о причинности или как посчитать убытки, а глобальные.

Одно из таких дел недавно было рассмотрено ВС (Определение от 04.02.2025).
В этом деле, для строительства детского сада была нанята подрядная организация. По окончании строительства главный госинспектор управления строительного надзора подписал акт итоговой проверки в части соблюдения правил о пожарной безопасности и соответствии объекта нормам технических регламентов и проектной документации, и выдано разрешение на ввод объекта в эксплуатацию. Однако, позже, было выявлено, что в ходе строительства были допущены нарушения правил пожарной безопасности, а именно использованы материалы, которые в случае пожара, представляют угрозу жизни и здоровью детей (вероятно, быстровоспламеняющиеся материалы). Для устранения недостатков работ администрация региона заключила новые контракты, что вызвало дополнительные расходы. Далее прокурор региона в интересах муниципального образования обратился с иском о взыскании денежных средств, затраченных на устранение недостатков. Решением судов трех инстанций требования признаны обоснованными. А вот ВС все отменил и отправил на новое рассмотрение. Из текста ВС содержится важный момент: суд указал, что недостатки являются следствием ненадлежащего исполнения подрядчиком обязательств. И суды не указали, почему в таком случае негативные последствия не должны быть возложены именно на подрядчика.

Какие вопросы возникают в этом деле:

1. Самый очевидный и злободневный - должны ли проверяющие (надзирающие) органы отвечать в том случае, когда они давали положительное заключение - например, что здание соответствует требованиям пожарной безопасности, а в реальности не соответствует и при пожаре не сработали или не были установлены соответствующие противопожарные системы. Ровно тоже касается других надзорных органов – например, ЦБ.

С одной стороны, отечественное деликтное право не имеет препятствий для возложения на надзирающих органы ответственности, по меньшей мере в части вреда личности и имуществу. Но, с другой стороны, этот вопрос, как правило сильно обусловлен политико-правовыми соображениями. Одно из таких соображений, что если возлагать ответственность, то действия таких органов будут иметь «защитный» характер и будет сложно хоть что-то согласовать, тк им проще будет отказать, чем принять на себя риск даже при малейшем несоответствии. Но таже есть и другая сторона, почему стоит возлагать ответственность – при включении таких органов госнадзора в процедуры у людей создается ощущение доверия – в это здание можно заходить, тк госорганы проверили, что там безопасно, на этих самолетах можно летать, тк они проходят контроль и тд. Это аргумент может оказаться гораздо сильнее защитного поведения. Иная ситуация может быть с финансовым надзирающим органом (как ЦБ)– некоторые правопорядки в принципе дали им иммунитет, где-то ответственность только за грубую неосторожность, и сделано это с целью защиты финансовой системы. Те вопрос об ответственности надзирающих органов очень неоднозначный и скорее всего требуется отдельное решение для отдельных групп. Из позиции ВС не следует, что ответственность исключена принципиально.

2. Экономические убытки (чисто экономические убытки как обычно говорят в таких случаях).
ВС, как можно предположить из текста, квалифицировал данные убытки как экономические (те убытки не связанные с вредом личности и имуществу), а значит, не получится просто прийти к надзорному органу с иском как если бы это было требование о вреде имуществу. Такая позиция ВС очень схожа с подходом ВС в деле Магадан Теста (одно из ключевых дел по чисто экономическим убыткам). В нем суд указал, что можно идти и с деликтным иском к сертификатору, если нет возможности реализовать договорные средства защиты по объективным причинам. Те деликтный иск к третьему лицу об экономических убытках в этой концепции является остаточным средством, если иных нет. Верно ли это – вопрос.

Продолжение предыдущего поста по делу Ситибанка

Первая часть закончилась на вопросах и теперь ответы на них.

Если закон не допускает привлечение участника к деликтной ответственности по факту вхождения в группу, то откуда суд черпал источник вдохновения для выводов? И, второй вопрос – как тогда объяснить такое решение, которое может быть трактовано как против строгого права?


Single economic unit

Действительно, в праве ответственности (но публичном), а в частности, конкурентном праве, существует концепция single economic unit - единый хозяйствующий субъект. Именно этот субъект в целом (или каждый участник субъекта), несмотря на формальную автономию его участников-юридических лиц, может выступать ответственным за антимонопольные нарушения, которые были допущены любым участником группы. Об этом было недавнее громкое дело Европейского Суда Справедливости Sumal SL vs. Mercedes Benz Trucks España SL (Judgment of the Court (Grand Chamber) of 6 October 2021). Это дело о картельном сговоре Daimler AG, которая была признана нарушителем в связи с картельным сговором по манипулированию цен на траки. Истец (покупатель траков) обратился с частноправовым иском о взыскании убытков (так называемое private enforcement – частноправовое средство защиты за нарушение публичных обязанностей) в испанский суд к испанской дочерней компании Daimler AG, хотя испанская дочерняя компания не была сама признана нарушителем. ЕСС решил, что дочерняя компания должна отвечать за нарушения материнской компании и вместе с ней, в частности, поскольку и если имеется не только экономическая связь как группы, но и имело место продвижение и реализация дочерней компанией товаров материнской компании, в отношении которых имелся картельный сговор, и, таким образом, дочерняя компания также получала доход (выгоду) от незаконной деятельности материнской компании (те критерий совместности и вовлеченности в незаконную деятельность). При этом нужно принимать во внимание важное обстоятельство - решение ЕСС имеет под собой законное основание для такого толкования – ст. 101, 102 The Treaty on the Functioning of the European Union (TFEU). И также важно, что такой подход остается редуцированным в рамках антиконкурентного права и не уходит дальше в частноправовое применение (ответственность за нарушение прав человека корпорациями и экологические нарушения построены по иному принципу). Принцип автономии юридического лица остается в действии. Преодоление действия принципа требует законодательной основы, в том числе, чтобы закон давал возможность такого толкования. Как было рассмотрено выше, по делу Ситибанка ни одно из оснований, приведенных судами, не позволяет преодолеть принцип автономии юридического лица.

Строгое право и справедливость

С самых древних времен в праве обнаруживались случаи, когда применение строгого права (те действующего закона) казалось суду несправедливым, поскольку его применение уже не адекватно изменившейся социальной реальности. И тогда перед судом стоит задача достигнуть справедливого разрешения спора, которая решается через создание права судьей (об этом можно прочесть прекрасные статьи Д.В. Дождева и А.М. Ширвиндта, посвященные принципу добросовестности). Однако, при том, что справедливость позволяет адаптировать право к изменившейся социальной реальности, это всегда очень опасный путь, который может привести не к справедливости, а к обратному - судебному произволу. А это не только не желательное, но и опасное явление деформации и разрушения системы права. Поэтому судья стоит перед сложным выбором. Один из азбучных примеров, когда применение строгого права входит в противоречие со справедливостью, который курсирует из учебника в учебник, можно найти у Канта в Метафизике нравов (1797). Что интересно, похожий случай но уже в 20 в. был предметом рассмотрения ВС Германии, и суд принял справедливое решение.

«Слуга, которому набежавшее к концу года жалование выплачивается в обесценившиеся за это время деньгах, причем на них он не может приобрести то, что мог бы купить тогда, когда заключал контракт, не может при одинаковой номинальной, но разной реальной стоимости денег ссылаться на свое право, но может лишь взывать к принципу справедливости».

Настоящее дело можно интерпретировать так, что при отсутствии законных оснований для иска, суд поддерживает сторону истца, поскольку полагает, что вследствие действий публичного права (санкций) требуется право, которое бы восстановило справедливость между сторонами, а действующее частное право не содержит такой возможности (или скажем так – суд не нашел ее в действующем частном праве). И тогда требуется новое правило. Именно по этой причине, никакие доводы ответчиков о том, что по праву этот иск не должен быть успешным оказались бесплодны - они были обращены к тому праву, которое суд не намерен был применять. Таким новым правом суд установил ответственность участника группы, чтобы восстановить равенство стороны и дать возможность получить судебную защиту и исполнение судебного акта через компанию, которая находится в России. Из этой перспективы, насколько данное решение справедливо, допустимо и оправданно (justified), должен ответить ВС. Едва ли в этом ключе можно будет увидеть аргументацию ВС и она, скорее всего, останется в рамках правоприменительного подхода, но важно понимать с какими методологическими вопросами сталкивается частное право. И я, персонально не могу поддержать имеющую распространение позицию, в которую очень легко свалиться, что это про «технический способ забрать свое, а нормы подогнаны под решение» - тогда бы это было про произвол и тогда не о чем было бы говорить. На мой взгляд, здесь сложный правовой вопрос реакции частного права на вторжение права публичного.

Солидарная ответственность транснациональной группы за деликт: Справедливость или Судебный волюнтаризм? Дело Совкомбанк против Ситибанка.

[Материал вышел достаточно объемный, поэтому будет в 2-х частях]

26 марта ВС будет рассматривать первое дело о солидарной деликтной ответственности транснациональной группы (Совкомбанк против Ситибанка) за неисполнение обязательств в условиях санкций. В этом деле в связи с неисполнением договорных обязательств американской компанией Citinabk N.A. суд признал ответственной российскую дочернюю компанию (Сити Банк) по деликтным основаниям.

Это дело поднимает не меньше дюжины вопросов. Здесь я остановлюсь на тех, которые особенно важны для деликтного, и оставлю за скобками вопросы игнорирования судом выбранного сторонами применимого права (Англия и Уэльс) и компетентного суда (Лондонский Международный третейский суд), и выбор российского деликтного права как применимого. Это не говоря уже об избитом вопросе, можно ли заявлять деликтный иск если есть договор – ответ нет. Российское право последовательно и определенно не допускает возможность деликтного иска из договорных отношений.

Краеугольный вопрос для деликтного иска – в чем заключается противоправность второго участника, а именно российского Ситибанка. Из решения суда можно выявить, что таких оснований два: (1) ст. 10 ГК – недобросовестные действия, которые выразились в том, что российская дочерняя компания не предприняла меры для исполнения обязательств американской головной компании в условиях санкций и (2) обе компании «встроены в единую корпоративную структуру со штаб-квартирой и позиционируются как единое целое, где каждое лицо может и должно отвечать по долгам друг друга». Иначе говоря, это ответственность по факту вхождения в группу.

Можно ли найти в действующем отечественном праве представленные судами основания для возложения деликтной ответственности? Ответ – нет. Во-первых, в российском деликтном праве просто нет ответственности по факту вхождения в группу (это не случай вскрытия вуали за недобросоветсное использование конструкции юридического лица). Во-вторых, есть ли у иных компаний группы установленные законом обязательства обеспечивать исполнение или исполнять договорные обязательства другой компании группы, которая допустила дефолт по своим обязательствам? Ответ- нет. В российском праве есть ответственность за деликт вторжения в чужие договорные отношения, но такого деликта как непринятие мер по исполнению за другого нет. В-третьих, может ли в такой ситуации российский Сити отвечать за недобросовестное бездействие по ст. 10? Ответ - нет. Чтобы отвечать за бездействие, нужно чтобы в законе была обязанность действовать, а такой обязанности нет. 

Очевидно, что судьи не могли не знать, что право не дает оснований для удовлетворения иска. Далее два вопроса возникают логично. Во-первых, если закон не допускает привлечение участника к деликтной ответственности по факту вхождения в группу, то откуда суд черпал источник вдохновения для выводов? И, второй вопрос – как тогда объяснить такое решение, которое может быть трактовано как против строгого права?

Наблюдательные коллеги поделились со мной моей же записью лекций, где я рассказываю про английское деликтное право. Эта запись была в сентябре 2013 г. в ВШЭ. И вот мне прислали фрагмент где я рассказываю, про Английский Верховный суд и Лэди Хейл, которая была первым Президентом-женщиной Верховного Суда. И в этом месте лекции я выразила надежду (или пожелание), что, возможно, и у нас назначат главой ВС женщину. 17 апреля 2024 г. Председателем ВС РФ назначили Подносову Ирину Леонидовну. Коллеги предложили еще что-то замечтать 😅 Спасибо коллегам за наблюдательность)

⚡️В развитие темы недавней презентации магистерского курса Д. В. Дождева по римским основам догмы частного права администрация портала Labeo открыла свободный доступ к лекции, которая посвящена условию и срокам в сделках.

В лекции подробно разбираются соотношения между условием, сроком и модусом, а также, в частности, анализируются виды условий (потестативные, объективные и смешанные; отлагательные и отменительные).

На примере этой лекции вы можете прикоснуться к знаниям, которые будет доступны второму набору успешного онлайн курса «Римские основы институтов частного права» за 2025 год. Курс стартует уже 8 февраля (ссылка на курс: https://labeo.ru/romelaw2).

Более подробно о курсе можно узнать с помощью записей презентации лектора (презентация 2025 года: https://t.me/privlawlib/5803 и презентация 2024 года: https://youtu.be/87EyIY5TvQE?si=_dtvTbDQJekccdFf).

Иные материалы с курсов и вебинаров по римскому частному праву в свободном доступе размещены на веб-платформе labeo.ru, где эксклюзивно публикюутся все материалы Дмитрия Дождева.

Отличнейшая новость – стартует курс гениальнейшего российского ученого-правоведа Дмитрия Вадимовича Дождева.

Это уникальный курс – он и для тех, кто хочет иметь глубокое понимание о современном частном праве через формирование его институтов, а также для тех, кто разочаровался или выгорел в профессии – это курс-реанимация, открывающий глубины права. Это также курс и для тех, кто полагает, что овладел знанием о праве в совершенстве – он даст возможность понять насколько много еще остается неизведанным, а казусы из римской юриспруденции жизненными и ставящими в интеллектуальный тупик. И в особенности это курс для тех, кто полагает, что право можно понять из судебной практики - достойная причина убедиться, что это не так:)

В общем, это лекции - настоящий интеллектуальный вызов, насыщенные не только сравнительным и историческим изложение права, но и глубочайшим философским смыслом.

Из одной лекции: 🙂

«Объект и предмет совпадают. Объект и предмет научились различать физики в советском союзе и больше никто этого не делает в мире. Различать их не надо. Это просто не умно.

Когда люди пишут в диссертациях обоснование предмет-объект исследования – это они глупостью занимаются. А писать то, что ты не понимаешь, когда ты не понимаешь в чем смысл того, что ты пишешь, тем более никогда не надо. Это совсем не очень умно.»

Реклама
erid LjM7kCR6S

В связи с этим вопрос: есть ли у аэропорта мониторить наличие таких фальшивых сетей на его территории с его названием и если есть, можно ли взыскать с него убытки?

Ко вчерашнему посту о генеральном деликте и почему это может быть важно, вот и вопрос, практический и жизненный. Вред есть, предположим. И если каждое причинение вреда противоправно - должен аэропорт отвечать?

О Генеральном деликте

Коллеги из одного научно-информационного канала обратились с вопросом о рекомендации литературы по теме генерального деликта.

Генеральный деликт (в российском праве), это, с одной стороны, уже такое catch word, которое можно повторяюще встретить в судебных актах. Однако, не все разделяют идею, что в России есть генеральный деликт. Сама концепция вызывает закономерные сложности с очерчиванием содержания – что такое генеральный деликт и почему это вообще важно.

Относительно концепции генерального деликта есть ряд распространенных утверждений, к ним относятся следующие. Во-первых, концепция означает, что всякое причинения вреда незаконно. Это означает, что в законе не нужно перечислять права или интересы, причинение вреда которым возмещается. Возмещается – любой вред при наличии иных элементов деликта. Далее - российское деликтное право строится по образцу французского, в котором концепция генерального деликта, и из этого и формулировки ст. 1064 ГК делают вывод, что в российском праве тоже генеральный деликт (не все разделяют этот подход). Однако, если обратиться к тексту ст. 1064, то уже в п. 1 перечисляются права/интересы, причинение вреда которым подлежит защите, что, как раз свидетельствует в сторону отсутствия принципа генерального деликта. Кроме того, если сопоставить тексты кодексов с принципом генерального деликта (например, французский или Квебек), то очевидно различие в текстах- в последних нет листа защищаемых прав/интересов, а есть очень общая формулировка. Наиболее остро концепция генерального деликта проявляется для случаев взыскания экономических убытков, от этого во многом зависит, будут ли они возмещены или нет, а более глобально – для анализа справедливости/целесообразности новых деликтов, когда все может оказаться деликтом в многогранном жизненном колесе (например, такая категория как действия во вред кредиторам, начиная с отказа раскрыть имущество для целей обращения взыскания или отказа принять наследство, до компенсации в застрявшем лифте или лаяния собак).

Возвращаясь к литературе вопроса, можно читать любые книги по деликтам в странах с принципом генерального деликта, где нет споров о том, есть этот принцип или нет (например, Франция, Квебек). Ниже приведу некоторые из них.

1. Для понимания откуда генеральный деликт взял корни, почему он был воспринят во Франции и не был воспринят в Германии, рекомендую замечательную книгу (сборник эссе) Eltjo J. H. Schrage (sdd.), Negligence. The Comparative Legal History of the Law of Torts,. Berlin, Duncker & Humblot, 2001. При интересе в теме, по ссылкам можно найти углубленную литературу.
2. The Division of Wrongs: A Historical Comparative Study, by Eric Descheemaeker. Oxford: Oxford University Press, 2009 (сравнительный и исторический анализ, книга написана учеником Peter Birks, одна из моих любимых книг на эту тему).
3. Для общего (краткого) понимания, формат учебника - van Dam, C. (2006). European Tort Law. Oxford University Press.
4. Для тех, кто читает по-немецки, Sarah Woyciechowski, Zur Reichweite der deliktischen Generalklausel in Art. 1382 f. Code civil. (диссертация, 2016.)

Из русскоязычных специальных публикаций
5. Маркелова А.А. Концепция генерального деликта в современном деликтном праве России // Вопросы частного права: сборник статей к 50-летнему юбилею А.А. Павлова / сост. и отв. ред. А.Г. Карапетов, Т.А. Саргсян. М.: Статут, 2023. С. 228.
6. Принцип генерального деликта: современное состояние и перспективы применения (Евстигнеев Э.А.) "Вестник гражданского права", 2017, NN 4, 5