Арво Пярт !
Никакого другого композитора (Бах?) мы так часто не вспоминаем в программе. Наш редактор Артем Макоян сделал для вас короткий путеводитель по музыкальной вселенной этого гения:
«Можно добиться чего угодно, если достаточно внимательно слушать» — говорит Пярт. Все творчество эстонского композитора — это как раз поиск того микрокосма звучности, который раскрывает макрокосм духовный.
Коллаж на тему B-A-C-H — обращение к Баху как к абсолютному зерцалу музыки в попытке оценить собственные открытия в двенадцатитоновой технике — сейчас такие произведения кажутся абсолютно несвойственными Пярту, но именно с них он начинал, именно за них подвергался гонениям в СССР. Как говорит сам Пярт, «хотел доказать себе, насколько прекрасна музыка Баха и насколько ужасна моя». Можно сказать, задача эта провалилась, потому что здесь вместо духа, вероятно, есть строгость (музыка состоит буквально из математических формул, переложенных на звук), но к ней тоже нужно прислушаться.
Credo — еще одно сочинение додекафонного периода Пярта, сделанное с оглядкой на творчество Баха: в нем используются ноты только белых клавиш фортепиано, как в первой прелюдии Хорошо темперированного клавира (потому что Пярта тогда «интересовал именно белый цвет»), а основой является фраза из Евангелия «Autem ego vobis dico: non esse resistendum injuriae» («А
я говорю вам: не противьтесь злу»).
Некролог — первое оркестровое сочинение Пярта, где каждая нота, по воспоминаниям автора, написана буквально кулаком в виде протеста.
Perpetuum Mobile — озвученная математическая формула и посвящение Луиджи Ноно, итальянскому композитору, бывавшему в Советском союзе и высоко ценившего музыку своих советских коллег по ремеслу. Исследование тонов Пярт продолжил спустя несколько в сочинении
Solfeggio, где за основу была взята обычная мажорная гамма.
Für Alina — первое произведение Пярта после паузы и переосмысления своего творчества, уже составленное в технике tintinnabuli. Мелодию он взял из своих тетрадок с упражнениями, которые выполнял после чтения псалмов и попыток написать по их мотивам мелодическую линию (этих тетрадок скопился целый шкаф), а затем добавил к ней устойчивый второй голос. Именно так проявилось сочинение, которой даже Пярт изначально счел слишком простым, но, как оказалось, раскрывшее в музыке новые грани.
Cantus In Memoriam Benjamin Britten — во время сочинения Пярт узнал о смерти британского композитора Бенджамина Бриттена. По радио начали пускать фрагменты его произведений, и Пярт оказался очарован той мягкостью и нежностью, что лилась по радиоволнам (кстати, сам Пярт еще в молодые годы работал на эстонском радио, где имел возможность познакомиться со многими «запрещенными» произведениями), что задумал посвятить свое новое сочинение именно Бриттена — пусть встречи на Земле между ними не произошло (хотя очень и желалась самим Пяртом), но она произошла в мире музыки.
Музыка присутствует во всем — в живописи, в литературе, в архитектуре… Пярт сознавал свои сочинения зданиями и его переход к применению текстов в музыке знаменует как раз необходимость вычленить звучность из написанного. В итоге, создается неразрывная связь между звуком и словом, учитывающая как принципы гармонии, так и особенность написанного вплоть до количества слогов, знаков препинания и ударений. Здесь выделить конкретное произведение сложно, поэтому ознакомиться можно с
Missa Syllabica, Passio, Adam’s Lament.Tabula Rasa — самое известное произведение самого исполняемого в мире композитора. Поэтому обойдемся без описаний, приведу лишь одну историю. Однажды на дороге по автобану владелец немецкой звукозаписывающей фирмы ECM Records Манфред Айхер пытался не заснуть за рулем. Для этого он включил радио (вновь радио в судьбе Арво Пярта!) и услышал нечто, что заставило его остановиться на обочине и дослушать не в движении. Это оказалась «Tabula rasa» Пярта, с которым вскорости был заключен контракт, оказавшийся для композитора судьбоносным: его музыка дошла до самых широких слоев слушателей, сделав его самого одним из самых почитаемых творцов поколения.