… А черный человечек все прыгал, извивался, беспорядочно махал руками. В чаше стадиона он казался совсем маленьким. Каким-то неуместным, игрушечным. Как муравей на кухонном полу, раздающий людям указания. Играла музыка, кто-то невпопад свистел. Его выкрики тонули в злом молчании. Истеричные движения оставались без ответа. Он толкнул одного юношу, дал отеческий подзатыльник другому. Dale, dale! Да что ему надо, черт подери? Дай пожалеть себя. Замереть. Исчезнуть.
Секунды назад я дернулся за соседями, но не смог уйти. Все смотрел и смотрел на грустную фигуру там же, внизу. Он присел в паутине ворот. От бессилия, усталости. Опустошения? Подумаешь! Прекрасный вратарь, герой на Родине. Прохладная ночь. Ему пришлось померзнуть. И меня трясло от холода. Я уйду отсюда пешком. Несколько часов сна в двухзвездочной гостинице, и обратно домой. Он уедет в загородный дом на шикарной машине. Сегодня не уснет. Но все еще будет. И даже, если опять не получится – будет борьба. Опять придут десятки тысяч людей. Сотни тысяч забудут про семью и уткнутся в экран. Он снова будет делать то, что любит.
Чёрный не унимался, и начал гонять своих по кругу. Скажите спасибо тем, похлопайте этим. И тем, кто уже ушел, чтобы поскорее доехать до дома. И тем, кто до начала выпил столько, что забыл, зачем здесь. Будет работа дворникам! На выходе стекло хрустит под ногами. Полиэтиленовые пакеты бросаются на людей, гонимые ветром. Каша из соуса, хлеба, окурков, недопитой колы.
Три часа назад я пришел сюда. Впервые в жизни прилетел на футбол. Дедушка разрешил поменяться с ним местами. No es problema! Я смутился, ведь ни о чем не просил. No problem - по испанской привычке он решил, что я не понимаю его. My son, he work today, ok? Я хотел ответить. Место вправо, место влево. Рядом с ним села его дочь. Спустя секунды после начала матча он обнимал и тряс меня, словно я заменил его сына.
-Te gusta el Atleti?
-Sí, por cierto.
-Qué bien! - отвлеклась на меня дочь. И продолжила, подпрыгивая: “Quién no salte madridista es!” Я улыбнулся. Пахнуло знакомым.
Паяцы в белом плясали в своем углу. Люди, пришедшие разделить их успех, сидели так высоко, что были едва видны. Белый шум на красном фоне. Несчитываемый культурный код.
Запал человечка, кажется, иссякал. Он устал. 11 лет назад не хватило чуть-чуть. Сегодня опять не получилось. Он все кричал, аплодировал кому-то. У меня наворачивались слезы. На мгновения чужая жизнь стала общей. Не в силах вынести момента, я развернулся и пошел к выходу.