Внутри Найвса медленно закипала ярость от того, как Вэш с ослиным упорством продолжал вливать в него свои последние силы. Это было почти также бессмысленно, как наполнять прохудившийся сосуд водой, не замечая в нем сквозных трещин.
Иногда он думал, что ошибся, приняв помощь брата за доброту. Казалось, он намеренно мучает его, продлевая бессмысленную агонию.
Найвс просыпался посреди ночи, хрипя, задыхаясь и корчась от нестерпимой боли, жидкого огня, что грозился вот-вот расплавить ребра.
Горло сдавливало от еле сдерживаемого крика.
Он молча сносил пытку. Ведь по глубокой морщине, что залегла на тонкой переносице, то и дело мелькающей на родном лице тени тревоги, он видел, что Вэш понимает все без слов.
Они продолжали путь. Палящие солнца, спекшийся под ногами песок, обжигающе горячий ветер днем и стылый воздух ночью — вот их вечные спутники, которые сопровождали их к обломку корабля, оазису, заботливо взращённому сестрой.
И Найвс готов вытерпеть что угодно, только бы напоследок увидеть его.
***
Вокруг сгустились сумерки; на их одежде и коже плясали отсветы костра. Вэш, согнув ноги и сложив руки на коленях, смотрел на игру пламени отстраненным взглядом.
В начале пути Вэш был энергичен и болтлив, но постепенно он стал крайне тих и скуп на слова. Часто лоб его был наморщен, а брови сведены в тревожных размышлениях. Он впервые за долгое время не знал, как поступить. Он был готов отдать всего себя ради спасения близнеца, но, как оказалось, даже этого мало. Его брат умирал, а он не мог с этим ничего сделать.
Найвс глянул на него украдкой, отпил из початой фляги, завинтил крышку и вновь перевел уставший взгляд на огонь.
Ему предстояла еще одна бессонная ночь.
***
Неделя. Столько им понадобилось, чтобы добраться до конечного пункта назначения.
Лес, что вырос прямо посреди пустыни, близился, становясь как никогда настоящим. Уже виднелась обшивка корабля; она мелькала над изумрудными верхушками и отливала золотом в лучах закатного солнца. Еще совсем немного, и их цель станет реальностью — а не просто пробегающим по горизонту миражом, — но Найвс больше не мог заставить себя сделать ни шага.
Силы окончательно покинули его.
Напоследок он услышал испуганный вскрик брата, почувствовал подхватившие его руки, после чего с головой погрузился в кромешную темень.
***
Найвс очнулся от резкого стука крыльев о стекло. Лежа на металлическом полу, он поморщился, ощутив себя в эту минуту заштопанным одеялом, разбитым кувшином, вновь склеенным из мельчайших осколков. Он чувствовал швы и стыки, эти ровные-ровные, такие бережные стежки.
Найвс раскрыл веки.
Вэш, мертвенно-бледный, сидел рядом; губы плотно сжаты, а пустой взгляд устремлен в сторону мерцающего серебристого света.
Найвс повернул голову и замер.
Над ним возвышалась сестра, в последние мгновения своей жизни прильнувшая к внутренней поверхности лампы. В ореоле крыльев и света, она истаивала на глазах догорающей свечой, но, вопреки всему, ласково улыбалась.
Найвса парализовало. По телу пробежала дрожь, и его окатило волной ужаса. Он с трудом приподнялся на подрагивающих руках и обратил взгляд к брату. Но Вэш только молча притянул его к себе; судорожно обнял, уткнувшись лицом в плечо.
Пока позади них, темный, как закоптелый фитиль, истлел и обратился в пепел последний на планете ангел.
Найвс крепко зажмурился.
Он до конца жизни заполнит ее улыбку.
Ее доброту; ее посмертный дар.