Среди народа ходила легенда о журавле. Суть её была в том, что если встретить эту гордую, но прекрасную птицу на болоте, которое пряталось в глуши леса, можно обрести безмерное счастье или ужасное горе. Охочие узнать правда это или нет редко возвращались обратно - тонули в тине или же терялись среди зарослей и, так не найдя выхода, гибли.
Чану нечего было терять - один по жизни, изгой деревушки, от по которого попервости пытались откреститься, но смирились с его существование рядом. Лес начал бушевать, задобрить духов было нечем, вот он и вызвался отправиться в самое его сердце. Если погибнет, то плакать о нём будет некому.
Ветки неохотно расходились под крепкими руками, ноги вязли во влажной земле, пот застилал глаза. Он бродил уже несколько часов, исцарапал ладони до глубоких садин, но упорно продолжал путь. Пока не провалился по пояс в зеленоватую жидкость, что отдавала ужасным смрадом. Как Чан не заметил - загадка. Природа жила иной жизнью и игралась с человеком как хотела.
Барахтаться было бесполезно, ухватиться за что-то - тем более. Цветение камыша и высокие травы не спасут от вязнущих в тине ног. Кочки как назло проваливались от попыток опереться на них.
Болото уже сдавливало грудь, мешая вздохнуть, будто пыталось сожрать целиком. Отчаявшись и печально смотря на клочок неба среди чёрных макушек деревьев, перед взглядом мелькнула птица. Журавль из легенд плавно опустился рядом, изящно вставая на одну лапу и складывая широкий размах крыльев. Красное пятно, что находилось рядом с внимательным чёрным глазом, не выглядело зловещим, скорее цветное пятно среди чёрно-белого. Его можно было сравнить с каплями крови, но Чану оно напоминало закатное солнце, ласковое и тёплое, после тяжёлого дня работ.
Птица неподвижно наблюдала за тем, как человек погружался всё дальше - шея скрылась полностью, подбородок испачкался в трясине. Но тот не звал на помощь, лишь завороженно смотрел на журавля, не проронив ни звука. Посчитав это хорошим знаком, вместо величественной фигуры появился не менее прекрасный юноша, в длинных одеждах. Красный шёлк стелился по поверхности болота, длинные чёрные локоны, собранные в низкий хвост, обрамляли фарфоровое белое лицо. Узоры на ткани напоминали дуновения ветра, цветы - огромные поля, над которыми пролетали косяки птиц.
- Что ты можешь предложить взамен на жизнь? - заговорило божество.
- Мне нечего предложить, кроме неё, - глотая остатки воздуха, что с трудом поступали в лёгкие, ответил Чан.
У него правда ничего не было - ни веры, ни семьи, ни чего-то ценного, которым он бы дорожил. Только он и его жизнь, которую он разменял на благополучие деревушки. Даже искра жизни давно потухла в карих глазах.
- Хотел бы получить гораздо больше? - вновь обратился журавль.
Чонина заинтересовал человек, что смиренно принимал не уготованную судьбу. Ему ещё жить и жить, книга его жизни огромна и наполнена красками, а он бесславно тонет. Ян желал спасти несчастно, но мог лишь натолкнуть к необходимым действиям, не подвластный вершить за человека его решения.
- Если только человека, которому я был бы нужен и мог любить в ответ, - неуловимо раздалось над толщей воды.
После заветных слов, Чонин рывком и с брызгами достал Чана из трясины. Несколько грязных тёмных капель упали на белое лицо, ломая божественную маску и придавая ей естественности. Не обращая на это внимание, взгляда Яна был направлен на тяжело дышащего человека, что пытался справиться с обрушившимся осознанием. Юноша не был предсмертной агонией, журавль и правда даровал счастье или горе.
- Ты найдешь его, - прошептал Чонин, мягко опуская Чана на опушку, что была неподалёку от болота и выхода из леса. Он знал этот замудренный лабиринт, так как сам взращивал его, выстраивая крепость, чтобы обезопасить себя и тайны, что он нёс. - Обязательно.
Взмыв в небо журавлем, Ян с печалью обратил взор на сгорбленную фигуру человека на земле. Он скоро к нему наведается, тихо веря в то, что Чан не ослушается его слов и обещания.
#зарисовка #чанчоны #банчан #янчонин #святошашалит