Гуманизация Перово с помощью искусственного интеллекта. В целом, прикольно, но перовские подносы?
Человек-Перово:
Мужчина 50–55 лет, с лицом, словно отлитым из чугуна и покрытым патиной времени. Его черты — сплав рабочей сноровки и дворянской утончённости: квадратная челюсть кузнеца, но изящный изгиб бровей, напоминающий барочные завитки усадьбы Кусково. Глаза — дымчато-серые, как гарь заводских труб, но с золотистыми искорками в глубине, словно отсветы позолоты на иконостасе Знаменской церкви. Нос сломан у переносицы (память о баррикадах 1905 года), а губы сжаты в упрямую линию, будто рельсы, уходящие в туман.
Волосы и кожа:
Волосы стального оттенка, коротко стрижены «под котёл», с рыжеватыми прядями у висков — как ржавчина на вагонах депо. Борода редкая, седая, будто иней на проводах трамвайных линий 1930-х. Кожа — неровная, с красными прожилками у скул (ожоги от паяльных ламп «Компрессора») и шрамами в форме стрелочных переводов на шее. На левой щеке — татуировка: голубь, вылетающий из дымовой трубы, с датой «1747» на крыле (год постройки дворца Елизаветы).
Одежда:
Промасленная куртка слесаря с нашивкой «З-д Салют», под ней — рубаха из грубого холста, расписанная под перовские подносы: алые маки и синие колокольчики на чёрном фоне. На поясе — цепь с ключами от вагонных депо, на брюках — масляные разводы, складывающиеся в абрис первого паровоза Черепановых. Сапоги кирзовые, со следами мазута, но с медными накладками в виде герба Шереметевых.
Детали и фон:
В руках он держит кузнечный молот, обмотанный синим платком (символ революционера Ухтомского), а за спиной — двойной пейзаж: слева — коптящие трубы завода «Прожектор», справа — беседка-грот Кусковского парка, увитая плющом. У ног — разбитый фарфоровый сервиз (намёк на музей керамики) и модель «Катюши» из обожжённой глины. На плече сидит сорока с блестящим обрывком рельса в клюве — ворованный блеск ушедшей эпохи.
Символы:
На груди — медный жетон с силуэтом Знаменской церкви и надписью «Тетеревники».
В кармане — комок глины с отпечатком собачьей лапы (память о скотопригонных дворах).
На запястье — часы «Победа» с циферблатом, где вместо цифр — станции Казанской железной дороги.
Цветовая палитра:
Копчёная чернь, ржаво-коричневый, малиновый (подносная роспись) и увядшая зелень парков. Фон переходит от багрового зарева мартенов к блёклой лазури кусковских прудов.
Суть образа:
Он пахнет соляркой и яблоневым цветом. В его шаге — грохот сцепляющихся вагонов и шелест архивных бумаг из музея-усадьбы. Это человек-перекрёсток: в нём ярость стачечников, упрямство инженеров-самоучек и меланхолия покинутых дач, где когда-то пили чай с вишнёвым вареньем. Город, ставший призраком, но живущий в трещинах асфальта, в скрипе трамваев на Зелёном проспекте, в закопчённых кирпичах, которые до сих пор хранят тепло рук, сложивших их в 1869-м.