харт/комфорт зарисовка с шедоуваниллами. очень возможен оос, на каноничность характеров не претендую. что-то около модерн!ау, ибо за оригинал шарю очень и очень слабо.
➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿
холодно.
его трясёт. мелко дрожат руки. бледные, почти синие, они едва способны удержать телефон, непрерывно вибрирующий от входящих сообщений. Милк откладывает его в сторону, и упирается лбом в колени, обнимая их трясущимися руками. чем сильнее сжаться, тем теплее будет, так ведь? нет, не так.
одиноко.
никогда ещё одиночество не ощущалось так болезненно остро. оно оставляет рваные раны на покрытой шрамами душе. раскалённым тавро оставляет ожог поверх едва заживших рубцов. и хоть одиночество было выбрано им осознанно и добровольно, менее болезным от этого оно не становится. никогда не становилось.
страшно.
до одури страшно, что ничего не изменится. что одиночество всегда будет рядом, обжигая своим ледяным дыханием спину. что холод никуда не денется, сопровождая до конца жизни, окрашивая инеем бледную кожу. они будут терзать измученное сознание до его полного разложения. иного варианта невозможно.
тепло. какого..?
на плечи опускается тяжёлый плед. ваниль, всегда лёгким шлейфом следующая за своим обладателем, оседает сладостью на языке. Ванилла, внезапно оказавшийся рядом, кажется в полумраке комнаты чужим, не вписывается в её пустоту и мрачность.
– как ты вошёл? – недоуменно спрашивает Милк, сжимая края пледа.
– ты сам дал мне ключи. уже забыл? – Ванилла улыбается, легко и мягко, как, впрочем, и всегда.
точно. сам ведь дал. почему? а имеет ли это хоть какую-то ценность? вряд ли. ни когда острая боль отступает на задний план. остальное не так уж и важно.
– и ты решил, что можешь вот так просто приходить ко мне, когда тебе вздумается? – ядовитой змеёй шипит Милк, стоит первому шоку пройти. неслыханная наглость!
– ты не ответил ни на одно из сообщений ни от меня, что не удивительно, ни от Сапфира с Кэнди, что уже заставляет задуматься. вот мы и задумались. – отвечает Ванилла, пожав плечами. – я могу уйти, если моё общество тебя так отягощает.
он разворачивается и действительно начинает уходить. нет. ледяная костлявая рука поднимается к горлу, царапая кожу. пожалуйста, не уходи. боль, обжигающе острая, возвращается. не оставляй меня одного. не снова. не сейчас. пожалуйста.
раздирая горло ребристыми краями, надрывно срывается с губ жалкая просьба. какой же позор. как же низко ты пал.
Ванилла тут же оказывается рядом. беспокойство, мягкое, едва заметное на самом дне гетерохромных глаз, ощущается чем-то тёплым и приятным. он ничего не говорит, просто сидит рядом. он действительно рядом. надо же. полумрак рассеивается под дневными лучами. тело перестаёт подрагивать, наконец согревшееся в тепле чужого присутствия. чужого участия. ненавязчивом, но таком нужном уже очень давно. одиночество наконец полностью отступило, страха больше нет.
спасибо.
улыбка Ваниллы становится мягче, хотя, казалось бы, куда сильнее, он едва заметно кивает и протягивает взявшуюся из ниоткуда кружку чая. разговор начинается внезапно, но так естественно, что прекращать его нет ни сил, ни желания.
➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿➿
зарисовочка для прекрасной
Пиппы, чтобы поднять ей настроение. надеюсь, что получится.
#записовка #шедоумилк #пьюрванилла #шедоуваниллы #крк #водабуянит