«Груз 200» (2007), реж. Алексей Балабанов
Пару лет назад я бы побоялась пересматривать этот фильм: он больно бьет по зажмурившемуся сознанию, которое не готово принимать страшный социокультурный мир СССР, из которого мы все выросли. В нем противоречия между системой и человеком / внешним и внутренним / достигли такого уровня накала, что появились Журовы, или такие ценностные координаты, в которых все дозволено, если ты по статусу «право имеешь». При этом никакие моральные ограничения не работают: высоких и благих целей в этом нет, таланта тоже, есть только гнилое и единоличное «хочу».
Теперь (или после целого курса по шокирующему кино) я осмелела, встретилась с «Грузом 200» в третий и четвертый раз в своей жизни, и благодаря техникам остранения при просмотре, нашла те детали в кинотексте, которые меня преисполнили до состояния любви к картине, потому как сейчас в ней я вижу не чудовищное нутро разлагающей человека советской системы, а желание разбить этот фасад и напомнить о главном - о том, как важно быть чутким, добрым и внимательным к человеку, который рядом.
Да, я уверена, что эта картина не про ненависть, насилие, смерть и боль, а про любовь. При том про нее самую в христианском дискурсе - в духе Толстого и Достоевского (да-да, можно тут добавить про сострадание или про то, что «сопрягать нужно») , я вижу это именно так. И вот какая сюжетная ветка привела меня к этой мысли - это арка профессора Артема, ведь именно она для нас точка входа в картину.
Что мы имеем в начале: преподаватель научного атеизма, который приехал проведать маму, остановился у брата, общается уверенно, одет в пушистый кардиган - как тогда одевались те, кто заявлял о своих прогрессивных взглядах. У нас нет сомнений в том, что он умен, крепко стоит на ногах, однако случайная встреча по пути в Ленинск меняет все...
Что мы имеем в финале: тот, кто утверждал и доказывал отсутствие Бога, приходит в церковь на
обряд крещения
И как мне кажется: в этом действии есть как ирония, так и смысловое ядро. Само по себе это действие не спасет профессора. Однако сам факт его нахождения в храме дает нам важный ценностный ориентир, благодаря которому мы сможем вырваться из гниющей пасти советских идолов. Истина проста: человек человеку - брат. Но без пошлости, а с тем лишь, что в равнодушии к боли/трагедии другого мы становимся неполноценными, а следовательно, и мир вокруг нас. В целом мотив брата в творчестве Балабанова очень силен ( «Брат» и «Брат 2», «Про уродов и людей»), однако в «Грузе 200» он является смыслопорождающим настолько, что заставляет атеиста прийти в церковь.
Герой Леонида Громова - тот, кто явился свидетелем части этой жуткой истории, он мог сказать об этом, но смолчал - проявил малодушие, испугался. И именно поэтому он бежит искать новые основания, новые координаты для себя в храм, потому что его мир рухнул. Ведь даже если у тебя на полке стоит пластинка с добрыми песнями Валентины Толкуновой, это не может сделать мир и тебя в нем этически устойчивым, прочным: система заставляет, но именно человек выбирает, каким ему быть.
И почти каждый герой картины мог остановить насилие над Анжеликой, однако не сделал этого. Мы - зрители - ужасаемся, плачем, негодуем, однако благодаря киноязыку Балабанова не остаемся равнодушными, а это, исходя из сюжета фильма, - самое страшное, что может случиться с человеком и обществом. А безразличие, оцепенение, безучастие делает мир, похожим на душную маленькую комнату, полную гниющей плоти и мух.