Нерожденная мысль
сама себя
пеленает
Устремленная ввысь,
уязвленная и
хромая
Необъятная пропасть
тянет ее
к себе.
Но быть
нерожденным
не значит
быть
в то же время
никем,

Или ничем,
или всем
сразу, но
по чуть-чуть.
Песня летит
и вьётся
в мягкие стены
юрт.
Вскрытая упаковка
моря гнетет
с утра,
гниль поглощает
залив,
я знаю
наверняка.

Кнопками домофонов,
перепись
проданных душ,
судьбы в углах
притона
красят на веки
тушь,

Во веки веков,
и присно,
и ныне до боли
вблизь,
Щурясь в лицо
унынию
жизнь продолжает
грызть

Нерожденные мысли
и безутешных нас
Сколько угодно
прыскай
ворохом громких
фраз

Тень не сольется
с телом,
Ганг не очистит
прах,
перо не поднимет
сердце,
как ум
первобытный страх


#строки

Давно меня здесь не было

В последние несколько недель мне было сложно не только производить творчество, но и воспринимать его. Это было связано не с эмоциональным состоянием, а с перенасыщением, с которым я столкнулся

Прошу понять, простить и все в этом духе
Да будет стих

Влекомый редкой удачей, всегда застающей врасплох, я переиначиваю собственное мышление, перекраиваю на новый лад, до конца неясный мне самому. Причины и цели этого бесконечного движения туманны, но результат ясен. Года через два-три, в каком-нибудь будничном сне я едва заметно передам бразды правления телом своему новому Я, в надежде, что оно справится с задачей лучше, чем нынешнее. Мы нальем друг-другу чаю, обсудим дела. Оно будет уверять меня, что беспокоиться не о чем, что ничего экстраординарного не происходит. Впрочем, вдаваться в подробности этого диалога все равно нет смысла: к утру о нем и не вспомнишь. 
И только через несколько таких пересменок с удивлением осознаешь, насколько изменился. Оглядываешься назад, вздыхаешь, жмешь старому себе руку – и идешь дальше

Сядешь порой, ночью,
смотришь в себя,
пристально,
внутрь,
в кишки и почки
с ненавистью
неистовой,
будто можешь,
и вправду
стянуть, словно майку,
спину,
будто твоя Эллада
не верит
в свою кончину.

Как не в себя,
хлещешь
огненно/трудную,
с горлышка,
схватишь рукой
клéщи,
что гнут тебя,
словно перышко;
крикнешь во тьму:
«Не правда ведь,
кровь, что бульоном
варится»

/пятна над белой
скатертью,
крошки-остатки
ярости/

И гибнут, пьяные
с визгами,
в теплице острова
нежности
мимозы-нейроны
и лилии,
ошметки-предатели
трезвости.

Битва давно
проиграна,
кони не ржут,
но млеют.
Лбом, испещренным
иглами,
меришь
на прочность
стену.

К маленькой смерти
Диониса
бывает
так сладко
прыгнуть.
К утру же,
стихнувшись,
вспомнившись

в лодку к тому же тигру

ты хочешь
не хочешь
войдешь


#строки

Мы каждый день платим цену. Каждое наше действие, каждая потраченная впустую минута — все имеет цену. Оплата не бесконтактна, но бестелесна: золотой песок валится с макушки, нежно обегает ресницы и ниспадает в бездну. Увлеченные игрой, мы не замечаем, как наше собственное тело, влекомое песком, становится его частью, и постепенно атомы, рожденные четырнадцать миллиардов лет назад, вновь обретают свободу, освобождаясь от формы. Мы — недоразумение вселенной, возомнившее себя ее конечной целью.

Но обернуть простую истину в метафоричный кляр — фастфуд для сноба, которым я зачем-то продолжаю вас кормить